Стенограмма Нюрнбергского процесса. Том IV
День тридцать второй
Пятница, 11 января 1946
Покровский: Скажите, свидетель, известно ли вам, какое назначение имел лагерь Дахау? Был это концентрационный, так сказать рабочий лагерь, или же это был лагерь уничтожения?
Блаха: До 1943 года это действительно был лагерь уничтожения. С 1943 года в этом лагере было создано много мастерских и заводов боеприпасов, особенно когда начались бомбардировки. Впоследствии этот лагерь становился все более трудовым лагерем. Но что касается результатов, то различия не существовало, так как люди должны были работать так же тяжело и были столь же голодны, и если они раньше умирали от побоев, то теперь от голода и истощения.
Покровский: Должен ли я вас понимать так, что фактически и до 1943 года и после 1943 года Дахау был лагерем уничтожения, только уничтожали разными способами?
Блаха: Да.
Покровский: Сколько, по вашим наблюдениям, через этот лагерь уничтожения Дахау прошло заключенных, прибывших туда из СССР?
Блаха: Этого я не могу сказать совершенно точно, только приблизительно. Сначала, с ноября 1941 года, это были исключительно русские военнопленные, в военной форме. Они имели отдельный лагерь и были через несколько месяцев ликвидированы. Летом 1942 года оставшиеся в лагере военнопленные, кажется было 12000 пленных - были переведены в Маутхаузен, и, как я это впоследствии узнал от людей, которые приехали из Маутхаузена в Дахау, эти русские военнопленные были уничтожены в газовых камерах. После этих пленных в Дахау были привезены русские дети. Я думаю, их было примерно 2 тысячи. 16 - 17-летние юноши. Их держали в двух особых бараках, им были приданы особо жестокие люди - «зеленые», которые били их на каждом шагу. И эти молодые…
Покровский: Что вы называете «зелеными»?
Блаха: Это были так называемые профессиональные преступники. Они били этих юношей и заставляли их делать самую трудную работу. Их особенно использовали на плантациях, где они должны были пахать, сеять, укатывать дороги и производить всю работу, которую должны были бы производить лошади или механизмы. Во всех транспортных командах также использовались исключительно русские дети. Примерно 70 процентов из них умерли от туберкулеза. Остальные были в конце 1943 года и в начале 1944 года перевезены в Тироль, в особый лагерь. Затем после этих детей в лагерь Дахау было доставлено и уничтожено несколько тысяч так называемых «восточных рабочих». Это были гражданские лица, которые были высланы из восточных районов в Германию и которых по обвинению в так называемом «саботаже» послали в концентрационные лагеря. Кроме того, в этом лагере содержались многие русские офицеры и люди умственного труда.
Покровский: Я просил бы вас уточнить ваш ответ относительно тех, кого вы называли «зелеными». Правильно ли я вас понял таким образом, что эти уголовные преступники выполняли обязанности надсмотрщиков над теми заключенными, которые прибывали в лагерь?
Блаха: Да. Вы правильно поняли.
Покровский: И что, в полную власть этих уголовников отдавались дети советских граждан, прибывавшие в этот лагерь для того, чтобы их истязали, били и надрывали на непосильной работе, кончавшейся появлением туберкулеза?
Блаха: Да.
Покровский: Что вам известно относительно происходивших в этом лагере казней граждан СССР?
Блаха: Я думаю, что я буду недалек от истины, если скажу, что из всех казненных лиц в этом лагере примерно 75 процентов составляли русские граждане, и это касалось равным образом мужчин и женщин, которых присылали из других мест для казни.
Покровский: Не можете ли вы сказать более подробно о казни 94 старших и высших офицеров Красной Армии, относительно которых вы ответили на вопросы моего коллеги? Кто это был, какие это были офицеры, по каким мотивам их казнили? Знаете ли вы что-нибудь по этому поводу?
Блаха: Летом или поздней весной 1944 года старшие русские офицеры: генералы, полковники и майоры - были доставлены в Дахау. В последующие недели их допрашивали в политическом отделе, то есть их доставляли после каждого такого допроса в совершенно истерзанном состоянии в госпиталь, так что я мог видеть некоторых из них и хорошо знал их. Это были люди, которые неделями могли лежать только на животе, и мы должны были удалять отмиравшие части кожи и мускулов оперативным путем. Некоторые не выдерживали подобных методов допроса и погибали, остальные 94 человека затем по распоряжению из Берлина, из главного управления безопасности Рейха, в начале сентября 1944 года были доставлены в крематорий и там стоя на коленях были расстреляны выстрелом в затылок. Кроме того, зимой и весной 1945 года несколько русских офицеров, содержавшихся в одиночном заключении, были доставлены в крематорий, где они были либо повешены, либо расстреляны.
Покровский: Такой же вопрос я хотел бы задать вам относительно казни 40 русских студентов. Не сможете ли Вы сообщить подробности этой казни?
Блаха: Да, могу. Эти русские студенты, как и вообще все представители интеллигенции, - насколько я помню, среди них находился также врач, - были доставлены в Дахау из лагеря в Мосбурге. Спустя месяц все эти люди были казнены. Это было в марте 1944 года.
Покровский: Вам не известно, что послужило поводом для их казни?
Блаха: Это было сделано согласно распоряжению из Берлина. Обоснований мы, конечно, не узнали, так как мы всегда лишь после казни получали доступ к трупам, о причине объявляли вслух перед казнью.
Покровский: Таким образом, эта казнь производила впечатление одного из этапов общего плана уничтожения людей, поступавших в Дахау?
Блаха: Да. Это вообще имело место по отношению ко всем казням и всем эшелонам с инвалидами. План, его можно было видеть даже в том, как относились к эпидемическим заболеваниям. Все это было частью плана уничтожения. Особенно я должен подчеркнуть, что русские пленные подвергались всегда самому дурному обращению.
Покровский: Не будете ли вы добры сказать, что вам известно относительно тех заключенных, которые входили в категорию «Nacht und Nebel»? Много ли было таких заключенных? Не известно ли вам, за что они попали в концентрационный лагерь?
Блаха: В концентрационный лагерь прибывали многие заключенные, на которых распространялся приказ «Nacht und Nebel». Под этим подразумевались главным образом представители западных держав, особенно французы, бельгийцы, голландцы. В отношении русских, а также и в отношении чехов во многих случаях стояла пометка «возвращение нежелательно». И я относился к той же категории. Собственно, это было то же самое. Многие из этих людей незадолго до освобождения лагеря по приказанию коменданта были казнены, то есть расстреляны перед крематорием. Большинство из них составляли французы и русские. Многие из них были больны сыпным тифом в тяжелой форме. Температура у них доходила до 40. Их нужно было доставлять к месту казни на носилках.
Покровский: Мне кажется, что вы упоминали относительно значительного числа заключенных, умерших от недоедания. Не сумеете ли вы сказать, как велико общее число этих людей, погибших в лагере от недоедания?
Блаха: Я думаю, что примерно две трети заключенных лагеря страдали сильной формой истощения и по меньшей мере 25 процентов всех умерших в лагере были люди, которые умерли просто от голода. По-немецки это называли «голодным тифом». Кроме того, наиболее распространенной болезнью в лагере являлся туберкулез, который также в основном возникал на этой почве, то есть на почве недоедания. От этой формы туберкулеза особенно умирали русские заключенные.
День тридцать третий
Понедельник, 14 января 1946
Бабель: Каким было количество лагерной охраны в 1941?
Блаха: Непосредственно для охранной службы было три роты СС в лагере, но в Дахау был большой гарнизон СС и комендатуры. Охрану время от времени брали из других подразделений СС, при необходимости. Это различалось и зависело от того сколько требовалось охранников. Для регулярной службы обычно было три роты.
Бабель: Заключённых на фабриках вооружёний охраняли в рабочее время?
Блаха: Да. Каждый рабочий отряд имел командира выбранного из охранных рот и кроме того так называемые охранники, конвоировали отряд к месту работы и затем сопровождали заключённых обратно в лагерь.
Бабель: Пока вы были в лагере, вы были свидетелем плохого обращения со стороны охранников в ходе их ежедневной деятельности?
Блаха: Да, очень много.
Бабель: Часто?
Блаха: Да.
Бабель: По каким причинам?
Блаха: Причины различались, в зависимости от характера охранников или командиров.
Бабель: Но вы были заняты, по вашим заявлениям, очень сильно заняты.
Блаха: Да.
Бабель: Тогда, как вы смогли наблюдать такое плохое обращение?
Блаха: Я проводил много вскрытий людей как расстрелянных так и забитых до смерти во время работы и готовил заключения о причинах смерти.
Бабель: Вы сказали их расстреливали. Вы сами видели такие инциденты?
Блаха: Нет.
Бабель: Тогда, откуда вам это известно?
Блаха: Мне доставляли тела с места работы и моей обязанностью являлось устанавливать причину смерти, что людей забили до смерти, например, о том, что череп и рёбра сломаны, что человек умер от внутреннего кровотечения или что его застрелили, я должен был составлять официальный отчёт о причине смерти. Иногда, но это было редко, когда проводилось расследование, меня, вызывали в качестве свидетеля.
Бабель: Спасибо.
…
Додд: У меня есть ещё один вопрос, который я должен кратко затронуть этим утром для трибунала. Он касается вопроса, который возник после того как я покинул зал суда, чтобы вернуться в Соединённые Штаты. 13 декабря мы приобщили в качестве доказательства документ номер PS-3421 и экземпляры номер USA-252 и 254. Соответственно это были, как помнит суд, сохранённые фрагменты человеческой кожи взятые из человеческих тел и человеческая голова, голова человека которую сохранили. 14 декабря, согласно стенограмме, защитник подсудимого Кальтенбруннера обратился к трибуналу и пожаловался на то, что письменные показания которые приобщили, некоего Пфаффенбергера не указали на то, что комендант лагеря Бухенвальд, некий Кох вместе со своей женой, был осуждён именно за эти жестокости, за кожу и за сохранение головы. И в ходе дискуссии в трибунале стенограмма показывает, что защитник подсудимого Бормана обращаясь к трибуналу, заявил о том, что весьма вероятно обвинение знало о том, что немецкие власти возражали этому коменданту лагеря Коху, и фактически знало о том, что его судили и приговорили именно за эти вещи. И как мы чувствуем, был некий намёк, на то, что обвинение зная об этом, скрыло это от трибунала. Итак, я желаю сказать, что у нас не было никаких сведений об этом человеке Кохе, когда мы представляли доказательства, мы ничего не знали о том, что он был комендантом, исходя из письменных показаний. Но после данного возражения мы провели расследование и установили, что его судили в 1944, судом СС, но не за татуированную человеческую кожу или сохранение человеческой головы, а за присвоение денег, что являлось - как рассказал нам судья который его судил - обвинением в общей коррупции и убийстве некого лица с кем он имел личные счёты. На самом деле судья доктор Морген рассказал нам о том, что он видел татуированную человеческую кожу и видел человеческую голову в кабинете коменданта Коха и он видел абажур сделанный из человеческой кожи. Но тогда не было обвинений в том, что он сделал эти вещи. Я также хочу отметить трибуналу, что как мы говорим, показания доктора Блаха проливают дополнительный свет на то являлись ли эти экземпляры номер USA-252 и 254 изолированными примерами жестокости. Мы не смогли обнаружить лицо давшее показания. Мы пытались это сделать, но до сих пор не смогли его найти.
Председатель: Местонахождение кого?
Додд: Давшего показания Пфаффенбергера, того чьи письменные показания приобщались.
Председатель: Очень хорошо, господин Додд.
Кауффман: Сделанное заявление является несомненно важным, но было бы важно приобщить документы которые послужили основанием для осуждения коменданта и его жены. Кальтенбруннер сказал мне, что во всех СС было известно, что коменданту Коху и его жене также учли - я подчёркиваю «также» - учли эти вещи и что в СС было известно, что это было одним из факторов жестокости приговоров вынесенных им за их бесчеловечное поведение.
Председатель: Минуточку. Так как вы являлись защитником который сделал утверждение о том, что коменданта Коха казнили за его бесчеловечное обращение, вы являетесь стороной, которая должна предоставит приговор.
Кауффман: У меня на руках никогда не было приговора. Я завишу от информации которую мне предоставил Кальтенбруннер лично и устно.
Председатель: Вы сделали это утверждение. Меня не волнует, как вы его получите. Вы сделали утверждение, поэтому вам следует представить документ.
Кауффман: Да.
примечания
Вильгельм Бейгльбек (1905 - 1963) - австрийский врач-терапевт, врач люфтваффе во время Второй мировой войны. Бейгльбек был приговорён на Нюрнбергском процессе над врачами к 15 годам заключения. 31 января 1951 года срок был снижен до 10 лет. 15 декабря 1951 года освобождён досрочно.