"Упреждая большую войну", или как выдать желаемое за действительное
Прочитал статью одного ведущего отечественного японоведа, посвящённую 85-летию начала битвы на р. Халхин-Гол: https://tass.ru/opinions/20730277
Дошёл до фразы: «В мае 1940 года, в кабинете Иосифа Сталина триумфатору халхингольских боев Георгию Жукову был задан вопрос: "Какую основную цель преследовало японское правительство, организуя вторжение?" [...] В Японии вынашивался план войны с СССР с кодовым наименованием "Хати-Го" (план операции №8), предусматривавший в одном из вариантов удар с целью перехвата Транссибирский магистрали и изоляции советских войск на Дальнем Востоке с последующим их разгромом».
Но оперативный план Генерального штаба Японии на 1939 год, действовавший с 01.04.1939 по 31.03.1940, ничем не отличался от аналогичных документов предыдущих лет, не назывался «Хати-Го» и не предполагал нападение на советские войска в Забайкалье и МНР.
Следующая фраза поставила в ещё больший тупик: «Для Японии война с СССР, помимо захвата ресурсов Дальнего Востока, являлась одним из выходов из стратегического тупика конфликта с Китаем, которому СССР активно помогал советниками и вооружением».
Какие ресурсы собиралась захватывать Япония на советском Дальнем Востоке - пускай ответ на этот вопрос останется на совести автора. Со своей стороны намекну, что все потребные Токио дальневосточные ресурсы он и так выгодно получал с 1925 года, после подписания рыболовной конвенции и соглашения о японских нефтяных и угольных концессиях на Северном Сахалине. Рискну предположить, что японцев остро интересовали таёжная черемша и кедровый орех, которые в изобилии водятся у нас на Дальнем Востоке и напрочь отсутствуют на Японских островах.
Кроме того, после начала японо-китайской войны в июле 1937 года японские армия и флот за 2 года достаточно быстро оккупировали Северный и Центральный Китай, захватили о. Хайнань, тем самым резко ограничили поставки вооружения, военной техники и боеприпасов армии Чан Кайши через Гонконг и Гуанчжоувань, вынудив западные страны и Советский Союз осуществлять их главным образом через Французский Индокитай (Вьетнам), по Бирманской дороге и через Синьцзян. До 1944 года китайское сопротивление сошло на нет, а основными поставщиками военной помощи Чунцину, всё же, являлись страны Запада, а не Москва.
Однако, самая интригующая часть статьи - это рассказ о спланированном на 24 августа наступлении японских войск и последующем их разгроме Г.К. Жуковым. Документы свидетельствуют об обратном: 12.08.1939 состоялся приказ командующего Квантунской армии о переходе к обороне, а 17.08.1939 Москва утвердила план 1-й армейской группы по проведению наступления с целью ликвидации японского плацдарма на правобережье Халхин-Гола. В ходе развернувшихся 20 - 26 августа боёв главный удар пришёлся на 23-ю пехотную дивизию, тогда как основные силы находившейся на этом направлении 6-й японской армии (7-я пехотная дивизия, 3-я отдельная тяжёлая артбригада и пр.) не пострадали. 25 августа 1939 года Квантунская армия передала в подчинение 6-й армии ещё 2 пехотные дивизии (2-ю и 4-ю) и части усиления, спустя 3 дня японский Генштаб одобрил план её перехода в наступление с целью очистки спорной территории, но 2 сентября в Токио нажали на стоп-кран, понимая, что в случае успеха это приведёт к превращению локального пограничного конфликта в полномасштабную войну.
И, последнее, о чём следует сказать. Автор публикации и, не побоюсь этого слова, сенсационного выступления на недавней сходке побратимов-историков «Дроны на полях Великой Отечественной войны» пишет: «Также тревожным сигналом стали большие потери бронетехники. Безвозвратно Красная армия утратила 236 танков всех типов, что было не столько следствием тактических промахов, сколько явным закатом эры легких танков на поле боя, насыщенном противотанковыми средствами».
Справочно.
В 1950 году Г.К. Жуков рассказывал К.М. Симонову: «Я принял решение атаковать японцев танковой бригадой Яковлева. Знал, что без поддержки пехоты она понесёт тяжёлые потери, но мы сознательно шли на это. Бригада была сильная, около 200 машин. Она развернулась и пошла. Понесла очень большие потери от огня японской артиллерии, но, повторяю, мы к этому были готовы. Половину личного состава бригада потеряла убитыми и ранеными и половину машин, даже больше. Но мы шли на это. Еще бóльшие потери понесли бронебригады, которые поддерживали атаку. Танки горели на моих глазах… Но зато мы раздавили японскую дивизию. Стерли».