“Рождение Венеры” Сандро Боттичелли и “Стансы на турнир” Анджело Полициано
П.Муратов очень верно отметил в своем очерке, посвященном Боттичелли: “Гениальные создания искусства всегда кажутся чудом, процесс их создания всегда остается тайной. К “Рождению Венеры” нет, в сущности, другого подхода, кроме безусловного поклонения".
Действительно, это - волшебное произведение, полное неповторимых боттичеллиевских линейных рифм, с нежнейшим колоритом, произведение, сочетающее тончайший лиризм настроения с эпичностью образов (напомню, размер картины - 175,5 х 278,5 см). Надо сказать, такое очень редко кому удается. В области поэзии мастером этого дела был Джон Китс.
"Рождению Венеры" Боттичелли посвящено огромное количество научных исследований. И во всех, так или иначе, упоминаются стихи Анджело Полициано, в которых описывается тот же миф. Есть разные точки зрения, и среди них две крайние, противоположные: одни исследователи утверждают, что стихи Полициано были главным источником вдохновения для художника, что именно они - в основе произведения Боттичелли; другие утверждают, что связи никакой между картиной и стихами нет. Это две крайние точки зрения, и есть множество между ними.
Но мне кажется, истина кроется, как всегда, где-то посередине. Боттичелли, безусловно, должен был знать поэму Полициано “Стансы на турнир”. Но Боттичелли не был художником-иллюстратором. Да, может, идею написать картину на такой сюжет он и взял у Полициано, но они повлияли только на выбор сюжета. Дальше - творчество самого Сандро. Если воспользоваться терминологией теоретиков искусства эпохи Возрождения, в частности, Бенедетто Варки, художник здесь не подражает (подчеркиваю, что использую глагол “подражать”, исходя из значения, которое ему придавали в эпоху Возрождения) произведению поэта, но и художник и поэт подражают одной и той же идее (собственно, миф о рождении Венеры), и каждый воплощает ее в своем искусстве. К тому же, можно вспомнить, что и Полиицано не был первым в поэзии, написавшем о рождении Венеры. Наверное, и он вдохновлялся описанием этого мифа у Гесиода, в его “Теогонии”, или у какого-нибудь другого античного автора.
Cвязь слова и изображения в случае Боттичелли и Полициано - на более сложном, внутреннем уровне, а не просто на содержательном. Это - такая связь, которую Варки усматривал между поэзией Данте и творчеством в сфере изобразительных искусств Микеланджело.
Картина Боттичелли - ни в коем случае не иллюстрация. Это - чистая живопись, квинтэссенция живописи (не побоюсь так сказать): она говорит об искусстве живописи гораздо больше, чем многие-многие произведения современного искусства, претендующие на то, чтобы передавать этот самый живописный дух в чистом виде.
С другой стороны, и стихи Полициано не стоит рассматривать как простой словесный комментарий к картине Боттичелли. Его стихи о рождении Венеры - фрагмент его большой поэмы “Стансы на турнир”, это - самостоятельное, самоценное произведение.
Поэтому я не предлагаю никаких новых интерпретаций, не предлагаю нового детального сравнительного анализа картины и стихов. Но просто предлагаю - каждому - посмотреть на картину и прочитать стихи. Насладиться и тем, и другим. И, может, одно Вам что-то новое позволит открыть в другом, и наоборот. Но не потому, что одно произведение зависит от другого, но потому что они, безусловно, объединены одной эпохой (творениями которой они являются), одним настроением, жизнерадостным и одновременно меланхоличным, - настроением эпохи Лоренцо Великолепного.
Анджело Полициано
"Стансы на турнир". Фрагмент. Строфы 99 - 103.
99.
Nel tempestoso Egeo in grembo a Teti
si vede il frusto genitale accolto,
sotto diverso volger di pianeti
errar per l'onde in bianca schiuma avolto;
e drento nata in atti vaghi e lieti
una donzella non con uman volto,
da zefiri lascivi spinta a proda,
gir sovra un nicchio, e par che 'l cel ne goda.
100.
Vera la schiuma e vero il mar diresti,
e vero il nicchio e ver soffiar di venti;
la dea negli occhi folgorar vedresti,
e 'l cel riderli a torno e gli elementi;
l'Ore premer l'arena in bianche vesti,
l'aura incresparle e crin distesi e lenti;
non una, non diversa esser lor faccia,
come par ch'a sorelle ben confaccia.
101.
Giurar potresti che dell'onde uscissi
la dea premendo colla destra il crino,
coll'altra il dolce pome ricoprissi;
e, stampata dal piè sacro e divino,
d'erbe e di fior l'arena si vestissi;
poi, con sembiante lieto e peregrino,
dalle tre ninfe in grembo fussi accolta,
e di stellato vestimento involta.
102.
Questa con ambe man le tien sospesa
sopra l'umide trezze una ghirlanda
d'oro e di gemme orientali accesa,
questa una perla alli orecchi accomanda;
l'altra al bel petto e' bianchi omeri intesa,
par che ricchi monili intorno spanda,
de' quai solien cerchiar lor proprie gole,
quando nel ciel guidavon le carole.
103.
Indi paion levate inver le spere
seder sovra una nuvola d'argento:
l'aier tremante ti parria vedere
nel duro sasso, e tutto il cel contento;
tutti li dei di sua biltà godere,
e del felice letto aver talento:
ciascun sembrar nel volto meraviglia,
con fronte crespa e rilevate ciglia.
99.
Эгейских вод божественное лоно
Прияло неба орган детородный,
В волнах, в их белой пене благовонной,
Несло его течение свободно.
И из воды явилась обнаженной,
Рожденная так волею природной,
На раковине дева, и до брега
Зефир донес ее, объятый негой.
100.
И ты назвал бы истиной и море,
И раковину, и ветров дыханье,
Увидел бы прекрасный свет во взоре
Богини, в нем - небес самих сиянье,
И Ор, не ведающих в жизни горя,
В прекрасных белоснежных одеяньях.
Похожи друг на друга сестры эти,
И никого милее нет на свете.
101.
Поклялся б ты, что из воды явилась
Богиня, грудь прикрыв одной рукою,
Другой волос касаясь. Распустились
Цветы у ног ее живой волною.
Земле свою она явила милость.
Затем сияющее красотою
Небесной платье нимфы три одели
На нежное, божественное тело.
102.
Одна подносит серьги ей, другая
Богатый драгоценными камнями
Венок на голову ей возлагает
Из золота блестящего, как пламя.
А третья ожерельем украшает
Ей шею, и такие носят сами
Они, когда на небе веселятся,
Поют и кружатся в задорном танце.
103.
Затем перенеслись они на небо,
На облако серебряное сели.
И точно показалось вдруг тебе бы,
Что камни, вдруг ожив, на них глядели.
А боги стали спорить (спор нелепый!),
С кем ложе брачное она разделит.
И каждый, было видно, удивлялся
И красотой богини любовался.
(перевод - мой)
P.S. Никакого другого подхода к картине Боттичелли, кроме поклонения, не может быть. И вот, как пример подобного поклонения, покажу, если вы не против, мое стихотворение, вдохновленное картиной художника.
“Рождение Венеры”
Ты выходишь из волн, освещенная радостным солнцем,
И тебя охраняет заботливый ветер.
Каждый шаг твой чарующей музыкой льется.
и твой лик беззаботен и светел.
Ты ступаешь по берегу в легком струящемся платье,
На песке оставляя -как чудо - следы,
из которых, сплетаясь в любовных объятьях,
вырастают живые цветы.
Ты идешь. Никому неизвестен твой путь. Милосердно
Тихим взором спасаешь ты всех от печали.
Облака, прежде бывшие тогою серой,
Белоснежной туникою стали.
Ты - душа красоты. И твой облик, как мир, гармоничен:
В нем небесное нежно едино с земным.
Как движенье любое твое мелодично!
Очарован я видом твоим.