Леонелло д'Эсте об искусстве. Трактат Анджело Дечембрио "De politia litteraria"
Ниже приведенный текст (вернее, мой его перевод, потому что текст в оригинале написан на латыни, но я делал свой перевод с английского перевода) - фрагмент трактата ученого-гуманиста Анджело Дечембрио (1415- после 1467) “De politia litteraria” (Об изящной словесности). Анджело Дечембрио какое-то время жил в Ферраре, при дворе Леонелло д‘Эсте, и этот трактат - свидетельство его пребывания там. Трактат написан в форме диалогов о литературе и искусстве. Данная часть - 68 глава - посвящена в том числе проблемам изобразительного искусства, и представляет собой большую ценность для искусствоведов, поскольку она, по сути, написана в виде монолога Леонелло д’Эсте, что, таким образом, дает представление (конечно, с определенными оговорками) о восприятии этим замечательным правителем и меценатом изобразительного искусства и о его вкусах.
Angelo Decembrio
Анджело Дечембрио
De Politia Litteraria
Pars LXVIII
Об изящной словесности.
Глава 68.
О распространенности рассказов про грифонов, накапливающих сокровища в своих логовах - Как можно этим интересоваться при том, что, хотя Вергилий, Овидий и греческие авторы говорят о грифонах и вампирах, Плиний полностью отвергает их существование - О древних образах, статуях и изображенных фигурах; и об искусстве живописи, нисколько не чужой искусству поэзии.
Много разных видов гравированных камней и колец было привезено для Леонелло из Венеции - corniole, как они называются на итальянском языке, murrinos по-испански - так же, как и много великолепных гемм и больших жемчужин; поскольку Леонелло хотел, чтобы были сделаны для него кольцо и ожерелье для его супруги, дочери короля Альфонсо. Вскоре кто-то упомянул грифонов, которые, как говорят, копят свои драгоценные жемчужины, словно драконы из рассказов поэтов, что охраняют золотые яблоки Гесперид; но пока одни утверждали, что они существовали в горах на Севере, другие настаивали, что - в Верхней Индии, где живут пигмеи.
“Относительно грифонов”, сказал рыцарь из Риети, “у меня такие же сомнения, Гуарино, что и у вас относительно той пирамиды в Риме (1), которую вы обсуждали недавно. Вергилий, как и многие другие, говорит, что они враждебны лошадям (2); а Сервий ясно свидетельствует в связи с этим в своем “Комментарии” об их составном внешнем облике(3). Но Плиний полностью отвергает их существование и даже обвиняет тех, кто верит, что они есть на самом деле, в легкомыслии и безумии(4). Существование вампиров, которых мы боимся как ужасных крылатых созданий, он равным образом отрицает(5). Все же даже у нас есть суеверие, что это старые ведьмы принимают такой облик в глухую ночь, как ты отметил, Леонелло, во вчерашней беседе, и что они заколдовывают и даже убивают маленьких детей: есть замечательное описание этого в “Фастах” Овидия(6). Что я нахожу странным, так это то, что Плиний исключает существование грифонов и вампиров, но не бородатых оленей, или единорогов, или гиен, или других столь же редких животных. Хотя Вергилий рассказывал о грифонах, как мы это увидели, и Овидий - о вампирах. Но, возможно, они говорили о них в поэтическом плане, в соответствии с народными поверьями”.
“Для меня”, сказал Никколо Строцци, “есть несколько вещей у Плиния, которые вызывают еще большие сомнения, хотя он решительно настаивает на них. В большинстве случаев он безоговорочно проницательный советчик, как мне кажется, но его высказывания сделало непонятными невежество переписчиков. Он говорит, например, что можно одновременно видеть не одну луну и не одно солнце(7), - высказывание, которое может быть только что лепетом невежественного мечтателя или результатом обмана зрения. Ведь люди порой клянутся в том, что совершенно невероятно, скажем, в том, что они видели собственными глазами, как солнце упало с небес. Так, кто-то же может верить в историю о Нуме Помпилии и его жене(8), или в оливковое дерево, которое Паллада заставила вырасти из земли при основании Афин и которое до сих пор цветет(9)”.
“Мне кажется”, сказал Фельтрино, “что у замыслов художников тот же источник, который ты описал, Никколо, что и у рассказов о грифонах и вампирах. Ибо художник может, несомненно, на многое осмелиться в своих картинах так же свободно, как и поэт в своих песнях, и нарисовать кастрированного барана, летящего на крыльях, скажем, или козу, одетую в женские одежды. На этой гемме можно видеть, например, льва, стоящего на задних лапах и держащего меч в передних. Когда художники или резчики по камню рисуют и представляют известные истории своего времени, их изображения сохраняются надолго; и следующее поколение может вновь пустить в обращение то, что было создано художниками давным-давно, прежде всего, изображения животных”.
Итак, некоторые выгравированные изображения на этих кольцах и геммах представляли только головы людей, а другие - только обнаженные и неодетые фигуры. Когда все присутствовавшие изучали их, подробно обсуждали их и состязались друг с другом в наблюдательности, Леонелло спросил, понял ли кто-нибудь, почему геммы га геммах изображены лишь головы или обнаженные фигуры. Старшие молчали, не потому что они не знали, к чему ведет Государь этим вопросом, но потому что на него тотчас ответили, почти в один голос, младшие члены собрания. Кажется, сказали они, это связано с ограниченными малыми размерами гемм. На них обычно изображены только обнаженные фигуры в полный рост или головы - хотя последние рассмотренные геммы были большого размера - потому что они менее пригодны для изображения фигур с одеждами и головными уборами. Среди же мраморных статуй, или статуй, вылитых из бронзы, или сделанных из гипса, одни представляют собой большие фигуры, другие, к тому же, еще и с драпировками, поскольку они больше. В равной степени Гуаленго и Гуарино, старшие, ждали теперь лучшего объяснения от их Государя, и Леонелло вновь заговорил.
“Я не думаю”, сказал он, “что причины столь просты. В действительности, даже в случае отлитых или мраморных скульптур, кто-то находит, что лучшие статуи или полностью, или частично обнажены. Так, фигуры богинь Минервы, Дианы и Венеры, или
Нимф, изображаются обнаженными, иногда немного задрапированными, но только такими прозрачными драпировками, что можно различить через них выпуклости грудей, ягодиц и живота. В первую очередь, можно вспомнить работы Праксителя и Фидия; фигуры укротителей коней(10) в Риме того же рода, обнаженные или слегка прикрытые драпировками. Недалеко, на Via dei Cornelli на Эсквилинском холме, есть две еще большие статуи полуобнаженных мужчин, лежащих на земле - один из них древний Сатурн, как считается, другой - Вакх, оба языческие боги. И часто мы видим Геркулеса в образе гиганта, как и нашего святого Христофора, носящего накидку из козлиной шкуры, называвшуюся в древние времена эгидой, или в шкуру льва, которую он добыл позднее, и все равно большая часть его тела обнажена.
В те благородные древние времена художники и поэты ценились и награждались с почти одинаковой щедростью. Творцы показывали друг другу свои работы и затем исправляли их, в то время как в наши дни, как мы знаем, они охвачены чувством соперничества. Вы помните, как Пизанелло и Беллини, лучше живописцы нашего времени, недавно разошлись во мнении о том, как написать мой портрет. Один добавил моему лицу красоты, другой представил его бледнее, хотя и не менее стройным; и едва мне удалось помирить их своими мольбами.
Чтобы заключить: не только о головах, вырезанных на геммах - некоторые из них лысые, как у старых императоров, но у большинства - нет, - и не только о портретах в полный рост без какого-либо облачения. И это несомненно потому что они, художники, в те времена понимали, что прекраснейшие произведения искусства будет лучшим образом оценены, если они будут изображать наготу. История с богинями, представшими перед Парисом, связана с той же идеей. Восхитительный пример этого дает известная статуя Венеры, которую вы должны помнить, обнаженную и в верхней части едва законченную; никто не пытался завершить ее, и все равно было решено, что она, под названием Венеры Анадиомены, должна быть установлена Августом в храме божественного Цезаря и должна быть посвящена ему(11). Ибо это не любой вид одежды доставляет удовольствие последующим поколениям или народам: некоторые виды обуви или плащей и поясов и даже доспехов становятся смешными даже на картинах. Но искусство Природы - высшее, никакие изменения во вкусах не изменят отношения к нему. Львы, орлы, драконы и различные излюбленные животные; леса, реки, горы, деревья, птицы, океаны, вздымающиеся моря, рыбы, морские берега, облака в небесах, башни и другие вещи подобного рода - вот что. Как правило, самые умелые художники главным образом рисуют, и ничто кроме естественного вида вещей не подходит для них более. Так что если вы увидите орла, увенчанного короной, или двуглавого орла, смотрящего в обе стороны, или слона, несущего замок, или необыкновенного прекрасного барана с золотым ожерельем, или гирлянды на оленьих рогах, или леопардов и тигров, запряженных в колесницу торжествующего Вакха, а его увидите полуобнаженным, то больше внимания вы уделите чертам лица и нагому телу, чем одеждам и внешним атрибутам. Вы будете изучать то, каким образом соединены сухожилия и мускулы, как напрягаются вены, как изображена кожа, волосы или перья. Хотя часто художники знают об этом меньше, чем обычные люди с их изменчивыми вкусами, и изображают это все неверно; они заняты лишь цветом, линиями и силуэтами, и не уделяют никакого внимания пропорциям разных частей тела.
Что я хочу сказать о незнании художников, которые делают столько же ошибок, как книжники и копиисты, верно не только по отношению к настенной живописи, но и в отношении гобеленов из Заальпийской Галии, которые вы видите висящими на стенах. Конечно, есть много умения в этих работах, но ткачи и рисовальщики гораздо более сосредоточены на изобилии цвета и на поверхностной красоте гобелена, чем на науке живописи. Как правило, они изображают широко распространенные бессмыслицы, угождая экстравагантности правителей или глупости толпы. Вот на этом гобелене, например, вы видите легенду об императоре Траяне: о том, как его сын был казнен его рукой за убийство сына некой вдовы, хотя по другим версиям сын императора был отдан женщине взамен ее умершего сына. Но какой историк упоминает об этом? И, получается, из-за безмолвного языка историка и из-за того, что эта версия всегда считалась верной, что даже с открытием, столетия спустя, жизнеописания Траяна, эта версия, как и некоторые небылицы о Папе Григории, ходит среди необразованного народа как отсылка к поразительной середине, достигнутой Императором в своем решении между Справедливостью и Милосердием. Затем они вновь и вновь изображают, например, Буцефала, коня Александра, не с челюстями быка, как его описывал Курций и тем самым объясняя его имя, но охотнее как адского коня Плутона или Харона, или как огнедышащих быков, скованных Ясоном. И так и продолжается, когда кто-то смотрит на все сквозь глупость этого северного народа.
У художников и поэтов есть равное право на свободу(12); даже Гораций, при том, что поэты и художники соотносимы между собой, насколько это возможно, настаивает, что даже несмотря на эту свободу, никакое изображение не должно быть за рамками реальности или воображения. Конечно, гораздо лучше изобразить эти сюжеты, какими бы легендарными они не были, точно, даже если и с помощью одной быстрой линии карандаша или кисти.
Есть некоторые художники, хотя их немного, которые стараются подражать древним. Сначала они тщательно работают со всеми измерениями тела, которое они собираются изобразить, так что ни одна часть его не могла бы быть ближе или дальше от другой части, чем это предписано Природой. Затем, с не меньшим умением, они рассчитывают, какие части тела должны быть напряжены и сжаты, а какие расслаблены и опущены, так что их почти не заметно; так, хоть фигура стоит, сидит, лежит, изображение любого движения тела будет естественно. И затем. В конце концов, они добавляют одежды другие внешние атрибуты. Если, например, вы соберетесь написать Аякса и Гектора, борющихся друг с другом, сначала вы должны будете быстро и умело написать их нагими, и затем, следуя своему наброску, дописать одежды и доспехи только после того, как бы вы проработали положения, свойственные действиям героев. Как много ошибок было сделано, как мы можем предположить, в этом соотнесении художниками и скульпторами, и это не всегда легко видно глазу. Ведь об изображениях, что соответствуют нашему повседневному опыту, - об изображении маленького ребенка, или молодого человека, или скорчившегося старика, - большинство людей, даже не имея опыта в живописи, судят, как они нарисованы согласно их естественным пропорциям, исходя из того, как объем тела расположен относительно пространства фона. Но когда большие объекты должны быть выгравированы на малых поверхностях, это становится делом большого умения, как вы это можете видеть на этих геммах. Нужно долго обучаться, чтобы представить фигуру одного из этих бородатых стариков в полный рост так, чтобы каждая часть тела точно соотносился с другими. Даже изображение головы ребенка требует многих знаний.
То, что я сказал о самых малых по форме произведениях искусства, как самые проницательные судьи могли бы отметить, также справедливо и по отношению к произведениям большого размера, даже к тем, что больше натуральной величины. Например, мы видим некоторые редкие следы Римского прошлого, бронзовые и мраморные статуи цезарей и языческих богов, лежащие на земле, а некоторые их них до сих пор стоят на вершинах храмов или башен. В последнем случае, хотя фигуры могут быть сами по себе огромных размеров, с расстояния они полностью удовлетворяют взор зрителя; у них есть все то же самое, что было бы, если бы они были сделаны в нормальном размере и виде, хотя вблизи можно не разглядеть не только ресницы, но и отдельные особенности лица и рук. В подобных же обстоятельствах, чтобы обратиться на мгновение к теме нашей беседы - к изящной словесности (politia literaria), вы могли бы прочитать надписи размером с локоть, так же просто, как если бы они были написаны в книге, которая перед вашими глазами. Но насколько это яснее видно на примере изображения обнаженных фигур!
Поэты, Гомер и Вергилий особенно, часто описывают вид природных объектов: гаваней, пастбищ, островов, деревьев, диких животных, людей и фигур самого разного рода. И, кроме того, те вещи, что не могут быть показаны живописью, но могут быть только постигнуты разумом - вещи, которые одна природа может создать, - они представляют с такой точностью, что искусство поэтов в описании, как и искусство художников в передаче цвета или скульпторов в резьбе, ясно, словно оно явлено вашим глазам. В действительности, даже более ясно и тонко. Какой художник мог бы написать грозу и молнии, облака и ветра и другие элементы бури так же хорошо, как и поэт? Какой художник мог бы изобразить шипение змей, пение птиц, крики сражающихся, стоны умирающих? Какой художник мог бы воспроизвести хоть один из стольких различных звуков, даже и неодушевленных вещей? Или цвета восхода, в одно мгновение красного, в следующее желтого? Или восходящее или заходящее солнце? Они могут иногда пытаться изобразить эти вещи, но тщетно. Кто когда-либо сможет благодаря умению передавать цвет показать тьму ночи, или сияющую луну, разнообразные движения звезд, изменения времени суток или времен года? Но не будем больше говорить об таланте (ingenium) писателей: это божественное явление, и оно недоступно художникам. Вернемся к тем вещам, что доступны способностям человеческой руки.
Я уже сказал, что в любой картине вещам лучше всего представать обнаженными. То, что стыдно видеть, надлежащим образом явленное с достаточной скромностью и умением не уродливо и не вне границ природы. Когда Теренций говорит о новом выражении лица…крепком теле, полном жизненных сил, он не описывает ни одежды, ни части тела(13); и когда он говорит: я устал от этих обычных красавиц, …чьи матери для стройности затягивают им плечи и грудь (14), вы видите, сколь он искусен изображая как внешность, так и внутренние порывы. Или возьмите одну строку Вергилия: изведут живые из мрамора лики(15). Но это отсылка к искусству скульптора, который через полировку мрамора, слоновой кости, или отливая бронзу, воспроизводит внешний облик людей. Но какой скульптор в камне, или художник на картине, мог бы изобразить лицо Энея более точно, чем Вергилий на бумаге:
И появился Эней, возблистав в сиянии светлом,
Ликом и станом подобен богам, - озаботилась ибо
Кудри красивые сыну и юности пурпурный облик
Матерь сама даровать и в очах благородную радость(16).
Или, вновь из Энеиды:
И огнепламенный взор признайте; какая в ней сила,
Что за лик, что за звуки гласа, походка идущей!(17)
И нет предела подобным описаниям у поэтов: будет небольшим преувеличением сказать, что все в поэзии и живописи обнажено, и это потому что их обязанность - соответствовать искусству Природы.
Почему же скульптор сделал старика, отливая его фигуру, столь подробно описанную Плинием Младшим(18) среди украшений своей библиотеки, - обнаженным, согнутым, ссохшимся, и, цитируя Теренция, слабым, дряхлым и больным, желтым(19) и с большой бородой, чем у молодого человека? Вы предполагаете, что это из-за недостатка пространства и материала он изобразил старика лишенным волос, голого, слабого и трясущегося всем телом, вместо того, чтобы изобразить его одетым в лохмотья, каковы многочисленные нищие старики? Хотя можно увидеть головы с волосами и венками даже на самых маленьких геммах, как я повторяю вновь и вновь, украшения, которые соответствуют вкусу людей одного времени, не будут казаться привлекательными для других поколений. Они только будут мешать как взору культурного человека, так и старательности художника. (Воспроизведение частей тела старого человека, конечно, гораздо выразительнее, чем юного, по причине слабости крови).
Вы найдете импрезы (imprese) и портреты великих людей, выгравированные на самых обычных кольцах, тем не менее, ограничивающих пространство. На одной стороне вот этой геммы голова Гогоны, со змеями, обвивающими друг друга; на другой стороне корабль с парусами в открытом море и с гребцами. Обе стороны считаются работы Праксителя, и, конечно, они были высечены на этой малой поверхности с большим старанием. И у Плавта вы можете прочитать о подобной гемме в “Амфитрионе”(20), изображающей Феба, поднимающегося на колеснице в небо. Посмотрите на царя на этой гемме, сидящем на своем троне со скипетром в руке, вся вещь не больше пчелы. И, в самом деле, часто можно найти на геммах изображение таких маленьких насекомых - паука, борющегося с мухой, или пчелу, борющуюся с жуком, или муравья, борющегося с комаром, - изображенных так точно, как если бы они были настоящими, заключенными в капле янтаря, как описывал в одном месте чудесный Марциал(21). Когда Природа дает нам такие уроки изобразительности, это только подтверждает, что и человек способен на такую работу. Вспомните писца, который, как Плиний рассказывает, написал “Илиаду” так мелко, что смог уместить текст на паре ореховых скорлупках(22).
Тем не менее, даже самые непримечательные поэты описывают все, что они хотят, более точно и полно, чем на это способны художники или резчики по камню. Что Поликлет по сравнению с ними, или Евфранор, или Атенодор, прозванный Палладием, за изящество моделировки, или даже Пирготелес, со всем внутреннем пламенем его таланта (ingenium)? Александр, как говорят, позволил Пирготелесу изобразить его на гемме. Ибо, за несколько дней до этого, он так страстно принялся за миниатюрные изображения, что скопировал благодаря своему природному умению на сардоникс размером не больше человеческого ногтя сцену, которую, как говорят, можно было увидеть на кольце царя Пирра: Аполлон с лирой и увенчанный лавровым венком, играющий на лире и поющий, стоящий в окружении хора из девяти Муз, некоторые из которых были изображены полностью, другие наполовину, а у некоторых видна была только голова(23). Но какой искусный мастер сможет изобразить в своем творении сети столь же тонкие, как те, что описал Овидий, созданные Вулканом, хромым мастером и кузнецом, что были тоньше паутины(24)?
Вы можете сказать, что образы поэта, как правило, являются преувеличением, например, часто, когда он говорит, что лошадь или девушка белее снега. Но это указывает только на то, о чем я уже несколько раз сказал: о том, что талант (ingenium) поэтов, зависящий в большей степени от интеллекта, превосходит труд художников, созданный только умением рук. Не могут быть в живописи представлены вещи в точности такими, каковы они в Природе. Какой художник когда-либо изображал мельчайшие части блохи или рот комара, как это делает Плиний Старший, когда он описывает чудесное искусство Природы, явленное в насекомых(25)? Так что и самые маленькие изображения требует такой же способности суждения, как и в их оценке, так и в их исполнении, как и те, что поражают людей, как я сказал, своими размерами. Так как эти мельчайшие вещи превышают возможности наших человеческих чувств и напрягают зрение. Вещами же среднего размера, с другой стороны, мы по естественной привычке легко пренебрегаем”.
Все сразу же выразили согласие с тем, что сказал государь Леонелло, кроме одного из участвовавших в беседе, кто затем высказался, экстравагантным образом своими словами отсылая к изящной словесности (politia literaria). У него есть, сказал он, множество книг, но он никогда не знал ничего о такого рода картинах и статуях, так как он считал, что их изучение никак не сравнится с чтением книг. Странно, сказал он, что некто, столь ученый, как Плиний Младший, уделял столько внимания статуэтке из Коринфа в своей библиотеке. Это замечание рассердило Гуарино, так как казалось, что тот клевещет на Плиния, его соотечественника.
“Наоборот”, возразил он. “Некоторые могут наслаждаться обоими видами изящества (politia). Так как и живопись, и литература стремятся к единой цели: к поощрению учения и жажды знаний. Именно поэтому и греки, и римляне относили и то, и другое к сочинительству (scriptura) . Если Леонелло вспомнит, мы тщательно рассмотрели этот момент, когда он объяснял, что почти что один и тот же принцип обосновывает талант (ingenium) как поэтов, так и художников. Рассмотрение и изучение, как сейчас мы рассматриваем эти геммы, портретов правителей, итальянских или иностранных, и в особенности когда это портреты древних правителей, вы должны согласиться, полезно и приятно и с литературной точки зрения”.
“Конечно”, вмешался Леонелло. “Я часто получаю большое удовольствие, рассматривая головы цезарей на бронзовых монетах, - бронзовые сохранились в большей степени, нежели золотые или серебряные, - и они впечатляют меня не меньше, чем описания их облика у Светония и других авторов. Хотя последние постигаются только разумом”.
“В самом деле, государь”, сказал риетинец, когда Леонелло закончил говорить, “с тем же доводом выступал сатирик против тех, что себя выдают за Куриев, сами ж - вакханты; также он говорит о том, кто бюстам Клеанфа прикажет стеречь свои книжные полки(26). Как мы хорошо помним, Леонелло, ты не оставил без внимания эту цитату, когда мы обсуждали обустройство библиотек в прошлом году. Ювенал ясно говорит также в другом месте: Дом полыхает еще, а уж други бегут и в подарок мраморы тащат с собой; обнаженные статуи блещут; этот творенья несет Евфранора иль Поликлета(27); Это хорошо показывает, как серьезно относились к статуям и картинам древние, особенности к тем, что находились в их библиотеках”.
“Что касается меня”, сказал старый Джованни, “я храню дома с особым благоговением изображение св.Иеронима, вытаскивающего занозу из лапы льва”.
“А что касается меня”, добавил Тито, остроумно подводя итог беседе, “я храню, в этом маленьком ларце, изображение златовласой девушки, - не древний римский памятник, но свидетельство нынешней славы наших феррарских девушек. Не так давно я написал печальную элегию на ее смерть, и теперь я берегу как сокровище это доказательство сладкой и вечной памяти: в нем есть все, кроме ее голоса”. И, как только он это сказал, он открыл ларец, в котором хранился образ девушки, всем показавшийся прелестным.
1. Речь идет о ватиканской пирамиде, так называемой гробнице Ромула, разрушенной около 1500 года.
2. Вергилий. Эклоги, VIII,27.
3. Сервий. Комментарий к Вергилию, VIII, 27.
4. Плиний Старший. Естественная история. X, 136.
5. Плиний Старший. Естественная история. XI, 95.
6. Овидий. Фасты, VI, 131-143.
7. Плиний Старший. Естественная история. II, 31-32.
8. О Нуме Помпилии и Эгерии см.: Овидий. Метаморфозы. XV, 479-490.
9. Вергилий. Георгики. I, 18.
10. Имеются ввиду Диоскуры, которые сейчас установлены на Квиринальском холме.
11. Плиний Старший. Естественная история. XXXV, 91.
12. Парафраз стихов Горация: Гораций. Послание к Пизонам, 9-13.
13. Теренций. Евнух, 317-318: “Природный цвет, упругость, роскошь форм!”
14. Парафраз из Теренция. Теренций. Евнух, 313-314.
15. Вергилий. Энеида, VI, 848.
16. Вергилий. Энеида. I, 588-592.
17. Вергилий. Энеида,V, 648-649.
18. Плиний Младший. Письма. III, 6.
19. Парафраз из Теренция. Теренций. Евнух, 688-689.
20. Плавт. Амфитрион, 422.
21. Марциал, IV,XXXII.
22. Плиний Старший. Естественная история. VII, 85.
23. Плиний Старший. Естественная история. XXXVII, 5.
24. Овидий. Метаморфозы. IV, 174-186.
25. Плиний Старший. Естественная история. XI, 1-3.
26. Ювенал. Сатиры. II, 2-7.
27. Ювенал. Сатиры. III, 215-217.
Angelo Decembrio
Анджело Дечембрио
De Politia Litteraria
Pars LXVIII
Об изящной словесности.
Глава 68.
О распространенности рассказов про грифонов, накапливающих сокровища в своих логовах - Как можно этим интересоваться при том, что, хотя Вергилий, Овидий и греческие авторы говорят о грифонах и вампирах, Плиний полностью отвергает их существование - О древних образах, статуях и изображенных фигурах; и об искусстве живописи, нисколько не чужой искусству поэзии.
Много разных видов гравированных камней и колец было привезено для Леонелло из Венеции - corniole, как они называются на итальянском языке, murrinos по-испански - так же, как и много великолепных гемм и больших жемчужин; поскольку Леонелло хотел, чтобы были сделаны для него кольцо и ожерелье для его супруги, дочери короля Альфонсо. Вскоре кто-то упомянул грифонов, которые, как говорят, копят свои драгоценные жемчужины, словно драконы из рассказов поэтов, что охраняют золотые яблоки Гесперид; но пока одни утверждали, что они существовали в горах на Севере, другие настаивали, что - в Верхней Индии, где живут пигмеи.
“Относительно грифонов”, сказал рыцарь из Риети, “у меня такие же сомнения, Гуарино, что и у вас относительно той пирамиды в Риме (1), которую вы обсуждали недавно. Вергилий, как и многие другие, говорит, что они враждебны лошадям (2); а Сервий ясно свидетельствует в связи с этим в своем “Комментарии” об их составном внешнем облике(3). Но Плиний полностью отвергает их существование и даже обвиняет тех, кто верит, что они есть на самом деле, в легкомыслии и безумии(4). Существование вампиров, которых мы боимся как ужасных крылатых созданий, он равным образом отрицает(5). Все же даже у нас есть суеверие, что это старые ведьмы принимают такой облик в глухую ночь, как ты отметил, Леонелло, во вчерашней беседе, и что они заколдовывают и даже убивают маленьких детей: есть замечательное описание этого в “Фастах” Овидия(6). Что я нахожу странным, так это то, что Плиний исключает существование грифонов и вампиров, но не бородатых оленей, или единорогов, или гиен, или других столь же редких животных. Хотя Вергилий рассказывал о грифонах, как мы это увидели, и Овидий - о вампирах. Но, возможно, они говорили о них в поэтическом плане, в соответствии с народными поверьями”.
“Для меня”, сказал Никколо Строцци, “есть несколько вещей у Плиния, которые вызывают еще большие сомнения, хотя он решительно настаивает на них. В большинстве случаев он безоговорочно проницательный советчик, как мне кажется, но его высказывания сделало непонятными невежество переписчиков. Он говорит, например, что можно одновременно видеть не одну луну и не одно солнце(7), - высказывание, которое может быть только что лепетом невежественного мечтателя или результатом обмана зрения. Ведь люди порой клянутся в том, что совершенно невероятно, скажем, в том, что они видели собственными глазами, как солнце упало с небес. Так, кто-то же может верить в историю о Нуме Помпилии и его жене(8), или в оливковое дерево, которое Паллада заставила вырасти из земли при основании Афин и которое до сих пор цветет(9)”.
“Мне кажется”, сказал Фельтрино, “что у замыслов художников тот же источник, который ты описал, Никколо, что и у рассказов о грифонах и вампирах. Ибо художник может, несомненно, на многое осмелиться в своих картинах так же свободно, как и поэт в своих песнях, и нарисовать кастрированного барана, летящего на крыльях, скажем, или козу, одетую в женские одежды. На этой гемме можно видеть, например, льва, стоящего на задних лапах и держащего меч в передних. Когда художники или резчики по камню рисуют и представляют известные истории своего времени, их изображения сохраняются надолго; и следующее поколение может вновь пустить в обращение то, что было создано художниками давным-давно, прежде всего, изображения животных”.
Итак, некоторые выгравированные изображения на этих кольцах и геммах представляли только головы людей, а другие - только обнаженные и неодетые фигуры. Когда все присутствовавшие изучали их, подробно обсуждали их и состязались друг с другом в наблюдательности, Леонелло спросил, понял ли кто-нибудь, почему геммы га геммах изображены лишь головы или обнаженные фигуры. Старшие молчали, не потому что они не знали, к чему ведет Государь этим вопросом, но потому что на него тотчас ответили, почти в один голос, младшие члены собрания. Кажется, сказали они, это связано с ограниченными малыми размерами гемм. На них обычно изображены только обнаженные фигуры в полный рост или головы - хотя последние рассмотренные геммы были большого размера - потому что они менее пригодны для изображения фигур с одеждами и головными уборами. Среди же мраморных статуй, или статуй, вылитых из бронзы, или сделанных из гипса, одни представляют собой большие фигуры, другие, к тому же, еще и с драпировками, поскольку они больше. В равной степени Гуаленго и Гуарино, старшие, ждали теперь лучшего объяснения от их Государя, и Леонелло вновь заговорил.
“Я не думаю”, сказал он, “что причины столь просты. В действительности, даже в случае отлитых или мраморных скульптур, кто-то находит, что лучшие статуи или полностью, или частично обнажены. Так, фигуры богинь Минервы, Дианы и Венеры, или
Нимф, изображаются обнаженными, иногда немного задрапированными, но только такими прозрачными драпировками, что можно различить через них выпуклости грудей, ягодиц и живота. В первую очередь, можно вспомнить работы Праксителя и Фидия; фигуры укротителей коней(10) в Риме того же рода, обнаженные или слегка прикрытые драпировками. Недалеко, на Via dei Cornelli на Эсквилинском холме, есть две еще большие статуи полуобнаженных мужчин, лежащих на земле - один из них древний Сатурн, как считается, другой - Вакх, оба языческие боги. И часто мы видим Геркулеса в образе гиганта, как и нашего святого Христофора, носящего накидку из козлиной шкуры, называвшуюся в древние времена эгидой, или в шкуру льва, которую он добыл позднее, и все равно большая часть его тела обнажена.
В те благородные древние времена художники и поэты ценились и награждались с почти одинаковой щедростью. Творцы показывали друг другу свои работы и затем исправляли их, в то время как в наши дни, как мы знаем, они охвачены чувством соперничества. Вы помните, как Пизанелло и Беллини, лучше живописцы нашего времени, недавно разошлись во мнении о том, как написать мой портрет. Один добавил моему лицу красоты, другой представил его бледнее, хотя и не менее стройным; и едва мне удалось помирить их своими мольбами.
Чтобы заключить: не только о головах, вырезанных на геммах - некоторые из них лысые, как у старых императоров, но у большинства - нет, - и не только о портретах в полный рост без какого-либо облачения. И это несомненно потому что они, художники, в те времена понимали, что прекраснейшие произведения искусства будет лучшим образом оценены, если они будут изображать наготу. История с богинями, представшими перед Парисом, связана с той же идеей. Восхитительный пример этого дает известная статуя Венеры, которую вы должны помнить, обнаженную и в верхней части едва законченную; никто не пытался завершить ее, и все равно было решено, что она, под названием Венеры Анадиомены, должна быть установлена Августом в храме божественного Цезаря и должна быть посвящена ему(11). Ибо это не любой вид одежды доставляет удовольствие последующим поколениям или народам: некоторые виды обуви или плащей и поясов и даже доспехов становятся смешными даже на картинах. Но искусство Природы - высшее, никакие изменения во вкусах не изменят отношения к нему. Львы, орлы, драконы и различные излюбленные животные; леса, реки, горы, деревья, птицы, океаны, вздымающиеся моря, рыбы, морские берега, облака в небесах, башни и другие вещи подобного рода - вот что. Как правило, самые умелые художники главным образом рисуют, и ничто кроме естественного вида вещей не подходит для них более. Так что если вы увидите орла, увенчанного короной, или двуглавого орла, смотрящего в обе стороны, или слона, несущего замок, или необыкновенного прекрасного барана с золотым ожерельем, или гирлянды на оленьих рогах, или леопардов и тигров, запряженных в колесницу торжествующего Вакха, а его увидите полуобнаженным, то больше внимания вы уделите чертам лица и нагому телу, чем одеждам и внешним атрибутам. Вы будете изучать то, каким образом соединены сухожилия и мускулы, как напрягаются вены, как изображена кожа, волосы или перья. Хотя часто художники знают об этом меньше, чем обычные люди с их изменчивыми вкусами, и изображают это все неверно; они заняты лишь цветом, линиями и силуэтами, и не уделяют никакого внимания пропорциям разных частей тела.
Что я хочу сказать о незнании художников, которые делают столько же ошибок, как книжники и копиисты, верно не только по отношению к настенной живописи, но и в отношении гобеленов из Заальпийской Галии, которые вы видите висящими на стенах. Конечно, есть много умения в этих работах, но ткачи и рисовальщики гораздо более сосредоточены на изобилии цвета и на поверхностной красоте гобелена, чем на науке живописи. Как правило, они изображают широко распространенные бессмыслицы, угождая экстравагантности правителей или глупости толпы. Вот на этом гобелене, например, вы видите легенду об императоре Траяне: о том, как его сын был казнен его рукой за убийство сына некой вдовы, хотя по другим версиям сын императора был отдан женщине взамен ее умершего сына. Но какой историк упоминает об этом? И, получается, из-за безмолвного языка историка и из-за того, что эта версия всегда считалась верной, что даже с открытием, столетия спустя, жизнеописания Траяна, эта версия, как и некоторые небылицы о Папе Григории, ходит среди необразованного народа как отсылка к поразительной середине, достигнутой Императором в своем решении между Справедливостью и Милосердием. Затем они вновь и вновь изображают, например, Буцефала, коня Александра, не с челюстями быка, как его описывал Курций и тем самым объясняя его имя, но охотнее как адского коня Плутона или Харона, или как огнедышащих быков, скованных Ясоном. И так и продолжается, когда кто-то смотрит на все сквозь глупость этого северного народа.
У художников и поэтов есть равное право на свободу(12); даже Гораций, при том, что поэты и художники соотносимы между собой, насколько это возможно, настаивает, что даже несмотря на эту свободу, никакое изображение не должно быть за рамками реальности или воображения. Конечно, гораздо лучше изобразить эти сюжеты, какими бы легендарными они не были, точно, даже если и с помощью одной быстрой линии карандаша или кисти.
Есть некоторые художники, хотя их немного, которые стараются подражать древним. Сначала они тщательно работают со всеми измерениями тела, которое они собираются изобразить, так что ни одна часть его не могла бы быть ближе или дальше от другой части, чем это предписано Природой. Затем, с не меньшим умением, они рассчитывают, какие части тела должны быть напряжены и сжаты, а какие расслаблены и опущены, так что их почти не заметно; так, хоть фигура стоит, сидит, лежит, изображение любого движения тела будет естественно. И затем. В конце концов, они добавляют одежды другие внешние атрибуты. Если, например, вы соберетесь написать Аякса и Гектора, борющихся друг с другом, сначала вы должны будете быстро и умело написать их нагими, и затем, следуя своему наброску, дописать одежды и доспехи только после того, как бы вы проработали положения, свойственные действиям героев. Как много ошибок было сделано, как мы можем предположить, в этом соотнесении художниками и скульпторами, и это не всегда легко видно глазу. Ведь об изображениях, что соответствуют нашему повседневному опыту, - об изображении маленького ребенка, или молодого человека, или скорчившегося старика, - большинство людей, даже не имея опыта в живописи, судят, как они нарисованы согласно их естественным пропорциям, исходя из того, как объем тела расположен относительно пространства фона. Но когда большие объекты должны быть выгравированы на малых поверхностях, это становится делом большого умения, как вы это можете видеть на этих геммах. Нужно долго обучаться, чтобы представить фигуру одного из этих бородатых стариков в полный рост так, чтобы каждая часть тела точно соотносился с другими. Даже изображение головы ребенка требует многих знаний.
То, что я сказал о самых малых по форме произведениях искусства, как самые проницательные судьи могли бы отметить, также справедливо и по отношению к произведениям большого размера, даже к тем, что больше натуральной величины. Например, мы видим некоторые редкие следы Римского прошлого, бронзовые и мраморные статуи цезарей и языческих богов, лежащие на земле, а некоторые их них до сих пор стоят на вершинах храмов или башен. В последнем случае, хотя фигуры могут быть сами по себе огромных размеров, с расстояния они полностью удовлетворяют взор зрителя; у них есть все то же самое, что было бы, если бы они были сделаны в нормальном размере и виде, хотя вблизи можно не разглядеть не только ресницы, но и отдельные особенности лица и рук. В подобных же обстоятельствах, чтобы обратиться на мгновение к теме нашей беседы - к изящной словесности (politia literaria), вы могли бы прочитать надписи размером с локоть, так же просто, как если бы они были написаны в книге, которая перед вашими глазами. Но насколько это яснее видно на примере изображения обнаженных фигур!
Поэты, Гомер и Вергилий особенно, часто описывают вид природных объектов: гаваней, пастбищ, островов, деревьев, диких животных, людей и фигур самого разного рода. И, кроме того, те вещи, что не могут быть показаны живописью, но могут быть только постигнуты разумом - вещи, которые одна природа может создать, - они представляют с такой точностью, что искусство поэтов в описании, как и искусство художников в передаче цвета или скульпторов в резьбе, ясно, словно оно явлено вашим глазам. В действительности, даже более ясно и тонко. Какой художник мог бы написать грозу и молнии, облака и ветра и другие элементы бури так же хорошо, как и поэт? Какой художник мог бы изобразить шипение змей, пение птиц, крики сражающихся, стоны умирающих? Какой художник мог бы воспроизвести хоть один из стольких различных звуков, даже и неодушевленных вещей? Или цвета восхода, в одно мгновение красного, в следующее желтого? Или восходящее или заходящее солнце? Они могут иногда пытаться изобразить эти вещи, но тщетно. Кто когда-либо сможет благодаря умению передавать цвет показать тьму ночи, или сияющую луну, разнообразные движения звезд, изменения времени суток или времен года? Но не будем больше говорить об таланте (ingenium) писателей: это божественное явление, и оно недоступно художникам. Вернемся к тем вещам, что доступны способностям человеческой руки.
Я уже сказал, что в любой картине вещам лучше всего представать обнаженными. То, что стыдно видеть, надлежащим образом явленное с достаточной скромностью и умением не уродливо и не вне границ природы. Когда Теренций говорит о новом выражении лица…крепком теле, полном жизненных сил, он не описывает ни одежды, ни части тела(13); и когда он говорит: я устал от этих обычных красавиц, …чьи матери для стройности затягивают им плечи и грудь (14), вы видите, сколь он искусен изображая как внешность, так и внутренние порывы. Или возьмите одну строку Вергилия: изведут живые из мрамора лики(15). Но это отсылка к искусству скульптора, который через полировку мрамора, слоновой кости, или отливая бронзу, воспроизводит внешний облик людей. Но какой скульптор в камне, или художник на картине, мог бы изобразить лицо Энея более точно, чем Вергилий на бумаге:
И появился Эней, возблистав в сиянии светлом,
Ликом и станом подобен богам, - озаботилась ибо
Кудри красивые сыну и юности пурпурный облик
Матерь сама даровать и в очах благородную радость(16).
Или, вновь из Энеиды:
И огнепламенный взор признайте; какая в ней сила,
Что за лик, что за звуки гласа, походка идущей!(17)
И нет предела подобным описаниям у поэтов: будет небольшим преувеличением сказать, что все в поэзии и живописи обнажено, и это потому что их обязанность - соответствовать искусству Природы.
Почему же скульптор сделал старика, отливая его фигуру, столь подробно описанную Плинием Младшим(18) среди украшений своей библиотеки, - обнаженным, согнутым, ссохшимся, и, цитируя Теренция, слабым, дряхлым и больным, желтым(19) и с большой бородой, чем у молодого человека? Вы предполагаете, что это из-за недостатка пространства и материала он изобразил старика лишенным волос, голого, слабого и трясущегося всем телом, вместо того, чтобы изобразить его одетым в лохмотья, каковы многочисленные нищие старики? Хотя можно увидеть головы с волосами и венками даже на самых маленьких геммах, как я повторяю вновь и вновь, украшения, которые соответствуют вкусу людей одного времени, не будут казаться привлекательными для других поколений. Они только будут мешать как взору культурного человека, так и старательности художника. (Воспроизведение частей тела старого человека, конечно, гораздо выразительнее, чем юного, по причине слабости крови).
Вы найдете импрезы (imprese) и портреты великих людей, выгравированные на самых обычных кольцах, тем не менее, ограничивающих пространство. На одной стороне вот этой геммы голова Гогоны, со змеями, обвивающими друг друга; на другой стороне корабль с парусами в открытом море и с гребцами. Обе стороны считаются работы Праксителя, и, конечно, они были высечены на этой малой поверхности с большим старанием. И у Плавта вы можете прочитать о подобной гемме в “Амфитрионе”(20), изображающей Феба, поднимающегося на колеснице в небо. Посмотрите на царя на этой гемме, сидящем на своем троне со скипетром в руке, вся вещь не больше пчелы. И, в самом деле, часто можно найти на геммах изображение таких маленьких насекомых - паука, борющегося с мухой, или пчелу, борющуюся с жуком, или муравья, борющегося с комаром, - изображенных так точно, как если бы они были настоящими, заключенными в капле янтаря, как описывал в одном месте чудесный Марциал(21). Когда Природа дает нам такие уроки изобразительности, это только подтверждает, что и человек способен на такую работу. Вспомните писца, который, как Плиний рассказывает, написал “Илиаду” так мелко, что смог уместить текст на паре ореховых скорлупках(22).
Тем не менее, даже самые непримечательные поэты описывают все, что они хотят, более точно и полно, чем на это способны художники или резчики по камню. Что Поликлет по сравнению с ними, или Евфранор, или Атенодор, прозванный Палладием, за изящество моделировки, или даже Пирготелес, со всем внутреннем пламенем его таланта (ingenium)? Александр, как говорят, позволил Пирготелесу изобразить его на гемме. Ибо, за несколько дней до этого, он так страстно принялся за миниатюрные изображения, что скопировал благодаря своему природному умению на сардоникс размером не больше человеческого ногтя сцену, которую, как говорят, можно было увидеть на кольце царя Пирра: Аполлон с лирой и увенчанный лавровым венком, играющий на лире и поющий, стоящий в окружении хора из девяти Муз, некоторые из которых были изображены полностью, другие наполовину, а у некоторых видна была только голова(23). Но какой искусный мастер сможет изобразить в своем творении сети столь же тонкие, как те, что описал Овидий, созданные Вулканом, хромым мастером и кузнецом, что были тоньше паутины(24)?
Вы можете сказать, что образы поэта, как правило, являются преувеличением, например, часто, когда он говорит, что лошадь или девушка белее снега. Но это указывает только на то, о чем я уже несколько раз сказал: о том, что талант (ingenium) поэтов, зависящий в большей степени от интеллекта, превосходит труд художников, созданный только умением рук. Не могут быть в живописи представлены вещи в точности такими, каковы они в Природе. Какой художник когда-либо изображал мельчайшие части блохи или рот комара, как это делает Плиний Старший, когда он описывает чудесное искусство Природы, явленное в насекомых(25)? Так что и самые маленькие изображения требует такой же способности суждения, как и в их оценке, так и в их исполнении, как и те, что поражают людей, как я сказал, своими размерами. Так как эти мельчайшие вещи превышают возможности наших человеческих чувств и напрягают зрение. Вещами же среднего размера, с другой стороны, мы по естественной привычке легко пренебрегаем”.
Все сразу же выразили согласие с тем, что сказал государь Леонелло, кроме одного из участвовавших в беседе, кто затем высказался, экстравагантным образом своими словами отсылая к изящной словесности (politia literaria). У него есть, сказал он, множество книг, но он никогда не знал ничего о такого рода картинах и статуях, так как он считал, что их изучение никак не сравнится с чтением книг. Странно, сказал он, что некто, столь ученый, как Плиний Младший, уделял столько внимания статуэтке из Коринфа в своей библиотеке. Это замечание рассердило Гуарино, так как казалось, что тот клевещет на Плиния, его соотечественника.
“Наоборот”, возразил он. “Некоторые могут наслаждаться обоими видами изящества (politia). Так как и живопись, и литература стремятся к единой цели: к поощрению учения и жажды знаний. Именно поэтому и греки, и римляне относили и то, и другое к сочинительству (scriptura) . Если Леонелло вспомнит, мы тщательно рассмотрели этот момент, когда он объяснял, что почти что один и тот же принцип обосновывает талант (ingenium) как поэтов, так и художников. Рассмотрение и изучение, как сейчас мы рассматриваем эти геммы, портретов правителей, итальянских или иностранных, и в особенности когда это портреты древних правителей, вы должны согласиться, полезно и приятно и с литературной точки зрения”.
“Конечно”, вмешался Леонелло. “Я часто получаю большое удовольствие, рассматривая головы цезарей на бронзовых монетах, - бронзовые сохранились в большей степени, нежели золотые или серебряные, - и они впечатляют меня не меньше, чем описания их облика у Светония и других авторов. Хотя последние постигаются только разумом”.
“В самом деле, государь”, сказал риетинец, когда Леонелло закончил говорить, “с тем же доводом выступал сатирик против тех, что себя выдают за Куриев, сами ж - вакханты; также он говорит о том, кто бюстам Клеанфа прикажет стеречь свои книжные полки(26). Как мы хорошо помним, Леонелло, ты не оставил без внимания эту цитату, когда мы обсуждали обустройство библиотек в прошлом году. Ювенал ясно говорит также в другом месте: Дом полыхает еще, а уж други бегут и в подарок мраморы тащат с собой; обнаженные статуи блещут; этот творенья несет Евфранора иль Поликлета(27); Это хорошо показывает, как серьезно относились к статуям и картинам древние, особенности к тем, что находились в их библиотеках”.
“Что касается меня”, сказал старый Джованни, “я храню дома с особым благоговением изображение св.Иеронима, вытаскивающего занозу из лапы льва”.
“А что касается меня”, добавил Тито, остроумно подводя итог беседе, “я храню, в этом маленьком ларце, изображение златовласой девушки, - не древний римский памятник, но свидетельство нынешней славы наших феррарских девушек. Не так давно я написал печальную элегию на ее смерть, и теперь я берегу как сокровище это доказательство сладкой и вечной памяти: в нем есть все, кроме ее голоса”. И, как только он это сказал, он открыл ларец, в котором хранился образ девушки, всем показавшийся прелестным.
1. Речь идет о ватиканской пирамиде, так называемой гробнице Ромула, разрушенной около 1500 года.
2. Вергилий. Эклоги, VIII,27.
3. Сервий. Комментарий к Вергилию, VIII, 27.
4. Плиний Старший. Естественная история. X, 136.
5. Плиний Старший. Естественная история. XI, 95.
6. Овидий. Фасты, VI, 131-143.
7. Плиний Старший. Естественная история. II, 31-32.
8. О Нуме Помпилии и Эгерии см.: Овидий. Метаморфозы. XV, 479-490.
9. Вергилий. Георгики. I, 18.
10. Имеются ввиду Диоскуры, которые сейчас установлены на Квиринальском холме.
11. Плиний Старший. Естественная история. XXXV, 91.
12. Парафраз стихов Горация: Гораций. Послание к Пизонам, 9-13.
13. Теренций. Евнух, 317-318: “Природный цвет, упругость, роскошь форм!”
14. Парафраз из Теренция. Теренций. Евнух, 313-314.
15. Вергилий. Энеида, VI, 848.
16. Вергилий. Энеида. I, 588-592.
17. Вергилий. Энеида,V, 648-649.
18. Плиний Младший. Письма. III, 6.
19. Парафраз из Теренция. Теренций. Евнух, 688-689.
20. Плавт. Амфитрион, 422.
21. Марциал, IV,XXXII.
22. Плиний Старший. Естественная история. VII, 85.
23. Плиний Старший. Естественная история. XXXVII, 5.
24. Овидий. Метаморфозы. IV, 174-186.
25. Плиний Старший. Естественная история. XI, 1-3.
26. Ювенал. Сатиры. II, 2-7.
27. Ювенал. Сатиры. III, 215-217.