Ариосто продолжает ругаться с чиновником (перевод XL сонета)
Ура! Все сонеты Ариосто переведены мною на русский.
Вот еще один - последний - перевод.
XL
Non ho detto di te ciò che dir posso;
e come posso averne detto assai,
se non t'ho tócco in quella parte mai
che di ragion ti deveria far rosso?
So che la carne più vicina all'osso
ti solea più piacer, e so ch'ormai,
poi che la vacca è vecchia, a schifo l'hai,
e so quanto rumor di ciò s'è mosso.
Pur nol voglio chiarir, basta accennarlo:
ché non in dirlo, ma in pensarvi solo
di vergogna ardo; il che non fai tu a farlo.
Non però manca che non vada a volo
la infamia tua: ché ancor ch'io non ne parlo,
Martin ne parla, Gianni, Piero e Polo.
Non so come lo stuolo
de' tuoi fratelli in tanta inerzia giaccia,
che tenga questo obrobrio in su la faccia.
Ma credo che lo faccia
perché non ti può odiar, ché gli sei stato
non fratel solamente, ma cognato.
Не все, что мог, поведал о тебе я,
Хоть рассказать могу не так уж мало.
Но промолчал, так что же напугало
Тебя, чего стыдишься ты, краснея?
Я знаю, что ты мясо пожирнее
Предпочитаешь и что старой стала
Твоя корова, что глядишь устало
Ты ныне на нее, весь леденея.
Намека хватит, лишне объясненье:
О том подумать ведь - уже отвратно,
А говорить - и стыд, и омерзенье.
Но, все равно, как жизнь твоя развратна
Известно всем и так, и похожденья
Твои уже воспеты многократно.
Молчат так деликатно
Твои друзья (но почему? -не знаю),
О том, как ты живешь, себя пятная.
Но, может, вот какая
Причина: им судить тебя - негоже,
Поскольку все они с тобою схожи.
P.S. Этот сатирический сонет - продолжение предыдущего, XXXIX, сонета, и он также направлен против ненавистного поэту чиновника Альфонсо Тротто (см. комментарии к предыдущему сонету). Здесь Ариосто продолжает высмеивать Тротто. Ариосто начинает с того, что не понимает, почему предыдущий сонет заставил чиновника стыдиться и краснеть, ведь поэт почти ничего и не сказал из того, что ему известно о нем. И Ариосто говорит далее о том, о чем он в прошлом сонете не сказал.
Я знаю, что ты мясо пожирнее
Предпочитаешь и что старой стала
Твоя корова, что глядишь устало
Ты ныне на нее, весь леденея.
Эти строки говорят о разврате чиновника. Поэт говорит о том, что он знает, что Альфонсо любит мясо поближе к костям, пожирнее, но что корова его постарела, и потому вызывает у чиновника теперь отвращение. Конечно, хотя говорится о корове, подразумевается проститутка (vacca - корова по-итальянски, но в грубой форме это слово означает “шлюха”). Ариосто не говорит об этом напрямую, и это я сохранил в переводе.
Далее поэт поясняет, почему не может сказать все так, как есть: потому что даже мысль об этом вызывает чувство омерзения.
Но, все равно, как жизнь твоя развратна
Известно всем и так, и похожденья
Твои уже воспеты многократно.
- поэт говорит, что и без его сонета, всем известно о разврате Альфонсо (в оригинале названы, вероятно, авторы подобных сатирических сонетов - Мартин, Джанни, Пьеро и Поло, но конкретные имена мне пришлось в переводе опустить).
В конце поэт задается вопросом, почему друзья Тротто не намекнут ему о его недостойной жизни, но тут же отвечает, что они не могут этого сделать, поскольку сами - такие же, как и их друг.
Вот еще один - последний - перевод.
XL
Non ho detto di te ciò che dir posso;
e come posso averne detto assai,
se non t'ho tócco in quella parte mai
che di ragion ti deveria far rosso?
So che la carne più vicina all'osso
ti solea più piacer, e so ch'ormai,
poi che la vacca è vecchia, a schifo l'hai,
e so quanto rumor di ciò s'è mosso.
Pur nol voglio chiarir, basta accennarlo:
ché non in dirlo, ma in pensarvi solo
di vergogna ardo; il che non fai tu a farlo.
Non però manca che non vada a volo
la infamia tua: ché ancor ch'io non ne parlo,
Martin ne parla, Gianni, Piero e Polo.
Non so come lo stuolo
de' tuoi fratelli in tanta inerzia giaccia,
che tenga questo obrobrio in su la faccia.
Ma credo che lo faccia
perché non ti può odiar, ché gli sei stato
non fratel solamente, ma cognato.
Не все, что мог, поведал о тебе я,
Хоть рассказать могу не так уж мало.
Но промолчал, так что же напугало
Тебя, чего стыдишься ты, краснея?
Я знаю, что ты мясо пожирнее
Предпочитаешь и что старой стала
Твоя корова, что глядишь устало
Ты ныне на нее, весь леденея.
Намека хватит, лишне объясненье:
О том подумать ведь - уже отвратно,
А говорить - и стыд, и омерзенье.
Но, все равно, как жизнь твоя развратна
Известно всем и так, и похожденья
Твои уже воспеты многократно.
Молчат так деликатно
Твои друзья (но почему? -не знаю),
О том, как ты живешь, себя пятная.
Но, может, вот какая
Причина: им судить тебя - негоже,
Поскольку все они с тобою схожи.
P.S. Этот сатирический сонет - продолжение предыдущего, XXXIX, сонета, и он также направлен против ненавистного поэту чиновника Альфонсо Тротто (см. комментарии к предыдущему сонету). Здесь Ариосто продолжает высмеивать Тротто. Ариосто начинает с того, что не понимает, почему предыдущий сонет заставил чиновника стыдиться и краснеть, ведь поэт почти ничего и не сказал из того, что ему известно о нем. И Ариосто говорит далее о том, о чем он в прошлом сонете не сказал.
Я знаю, что ты мясо пожирнее
Предпочитаешь и что старой стала
Твоя корова, что глядишь устало
Ты ныне на нее, весь леденея.
Эти строки говорят о разврате чиновника. Поэт говорит о том, что он знает, что Альфонсо любит мясо поближе к костям, пожирнее, но что корова его постарела, и потому вызывает у чиновника теперь отвращение. Конечно, хотя говорится о корове, подразумевается проститутка (vacca - корова по-итальянски, но в грубой форме это слово означает “шлюха”). Ариосто не говорит об этом напрямую, и это я сохранил в переводе.
Далее поэт поясняет, почему не может сказать все так, как есть: потому что даже мысль об этом вызывает чувство омерзения.
Но, все равно, как жизнь твоя развратна
Известно всем и так, и похожденья
Твои уже воспеты многократно.
- поэт говорит, что и без его сонета, всем известно о разврате Альфонсо (в оригинале названы, вероятно, авторы подобных сатирических сонетов - Мартин, Джанни, Пьеро и Поло, но конкретные имена мне пришлось в переводе опустить).
В конце поэт задается вопросом, почему друзья Тротто не намекнут ему о его недостойной жизни, но тут же отвечает, что они не могут этого сделать, поскольку сами - такие же, как и их друг.