"Звонок" и Монастырь Эстебан Бланкес
"Звонок" и Монастырь Эстебан Бланкес - произведения с одинаковой фабулой, тем интереснее разобрать их различия. Первый - всемирно известный фильм (триллер) начала нулевых, второй - короткий рассказ конца 90-х. Роднит их общий сюжет - а именно проклятая вещь (в первом случае кассета, во втором - книга), любопытство по отношению к которой стоит второстепенным героям жизни, а главный герой смотрит фильм или читает книгу и носит зло в себе как вирус, выясняя, что происходит. Возможно, в эти дни особенно интересно. Известно в обоих случаях, что просмотревших артефакт ждет смерть, в обоих случаях главный герой проводит расследование, почему так. К слову,это не первое пересечение подобного рода тех лет - (американский фильм - постсоветская книга). Ранее был Лабиринт отражений Лукьяненко и придуманный им Диптаун, а после - Матрица, Эти совпадения вполне могут быть частью большего (не всеобщего заговора, хаха), а культурного процесса. Но очевидно, что плагиата не было. Книги были раньше, а фильмы сильно отличаются. Звонок вообще ремейк японского кина.
По сюжету в Звонке человек, посмотревший кассету, погибает на 7 день. В "Монастыре..." четкого срока нет, но прочитавший книгу рано или поздно пропадает, причем до того его видят возле стен заброшенного монастыря Эстебан Бланкес.
"Что за пугающая тайна прячется в этих древних стенах? Как она связана с книгой, зовущейся "Око бездны"? Что за странное, наконец, и зловещее название для философского трактата?
Во что ты вмешался, Мануэль Мартин Веласкес, сын портнихи и горе-сыскарь? Дыхание каких сил коснулось тебя?
Я снова и снова задавал себе этот вопрос, и не заметил как заснул. Во сне я видел книгу, она сама собой раскрывалась, но я никак не мог прочесть ни единого слова, буквы словно бы расплывались, а потом вдруг из глубины страницы отчетливо проступило чье-то молодое лицо, искаженное не то мукой, не то яростью, и я откуда-то знал, что это лицо поэта Габриэля Роберто Мартинеса, рожденного в Веракрусе и канувшего в небытие на окраине Картахены. Немота одолела меня, и я, не в силах задать вопрос, отчаянно жестикулировал, но Мартинес меня не замечал. А потом вдруг оказалось, что это лицо никакого не поэта, а старого книгочея Ксавьера Унсуе. Книгочей взглянул на меня и отчетливо произнес: "Зло приходит из бездны по грешные души. Покуда существует грех, зло будет приходить.""
...
"Зло приходит из бездны, - подумал я. - Клянусь девой Стефанией, как сказал бы Аугустин Муньос!"Я вдруг понял, что частичка моей души принадлежит уже не одному мне."Око бездны". Зло смотрит из бездны, и недавно оно углядело меня."
Но не все так плохо)))
...
" - Скажи-ка, Веласкес, - спросил книгочей немного погодя. - С тобой никаких странностей не происходит? Ну, там, дурные сны, или необъяснимые желания... наведаться к Эстебан Бланкес, например. А?
Я задумался. Сны... Сны бывают, этого не скрыть. А вот необычных желаний я припомнить не смог. Впрочем, я понимал о чем на самом деле спрашивает книгочей. Печать той самой книги. Он считает, что раз я открывал"Око бездны" - на меня легла некая зловещая печать. И якобы однажды я обнаружу, что не принадлежу сам себе.
- Нет, Ксавьер Унсуе, - ответил я, как мне показалось - вполне искренне. - Я не чувствую над собой проклятия. Что же касается дурных снов - так они всем периодически снятся. Даже праведникам. Это все, что ты хотел
услышать?
Книгочей продолжал сверлить меня взглядом. Скорее всего, он не поверил, что я ничего особенного в себе не замечаю. Потом угрюмо уставился в полупустую пивную кружку.
- Книгой снова заинтересовались, - сказал он тихо.
Я едва не подскочил на лавке. Неужели пришло время разгадать загадку книги и монастыря? Я ведь поклялся разгадать ее когда-нибудь. Правда, мне совершенно не верилось, что случай подвернется так скоро.
- Кто? - спросил я, подавляя в себе целую бурю противоречивых чувств.
- Рикардо Эчеверья. Студент.
- Как давно?
- Он ходит ко мне уже второй год. Сегодня утром я заметил, что он подходил к полке с монастырскими книгами.
- И это все? - протянул я с сомнением.
- Он дотрагивался до книги. Я видел. Возможно, даже не в первый раз.
- И что ты хочешь от меня?
- Проследи за ним, - шепотом попросил Унсуе. - Я так больше не могу.
- Не можешь чего? - жестко спросил я. - Не можешь молчать, когда твои читатели идут на смерть?
Унсуе враз стал казаться даже не старым - дряхлым.
- Раньше, выходит, мог? - продолжал я. - А, книгочей? Что это с тобой вдруг случилось?
Я понимал, что поступаю жестоко. Но остановиться не мог.Некоторое время мы просидели в звенящем молчании. Наконец я слегка оттаял.
- Сколько у нас времени? У нас... и у него?
- Не знаю, - все еще шепотом ответил Унсуе. - Думаю, с неделю.
- Где он живет?
- В студенческом приходе Санта-Розалины, невдалеке от собора. Знаешь где это?
- Знаю, - вздохнул я. - Как, говоришь, его зовут? Родриго Эчеверья?
- Рикардо. Рикардо Эчеверья, - поправил меня книгочей. Впрочем, я прекрасно запомнил имя и с первого раза. Я ведь сыскарь все-таки, а не выживший из ума нищий с Муэрта Фолла.
- Ладно, - отрезал я. - Я займусь этим. Постарайся никуда не отлучаться из своей норы, ты можешь мне понадобиться в любое время, - я встал и бросил на стол медную монетку.
- И вот еще что, - добавил я несколько мягче. - Прости, что я был с тобой так резок, Ксавьер Унсуе...
Мне показалось, что от меня испуганно отшатнулось что-то огромное и темное. Словно заметило во мне нечто губительное для себя."
... дальше спойлерить не стану. Припоминаю гения маркетинга из электрички, провозгласившего:
"- Ночь! Улица, фонарь, аптека.
Я покупаю вазелин.
За мной стоят два человека.
Армян и сумрачный грузин.
А что случилось дальше, вы узнаете, купив этот сборник всего за 50 рублей! ..."
Так вот, далее хотел обратить внимание на различие. Есть чуть обезличенное представление американской культуры (идущее от великих Эдгара По и Говарда Лавкрафта), что ужасы не зависят от внутреннего состояния и могут происходить как с грешниками, так и с праведниками, это неважно. Лично мне это не совсем по вкусу. На сие можно возразить, а как же щекотка нервов, ежели человек не чует за собой никакого косяка, так в чем же тогда нерв?
Уверяю. Любой человек в уме припомнит, за что ему себя винить. Хотя бы даже и за любопытство и самонадеянность при раскрытии ящика Пандоры. Закрытие ящика Пандоры в этих двух произведениях как различается очень сильно, ставит вопросы, ответы на которые лучше искать самому, посмотрев, или прочитав.
Тссс. Опосля просмотра я бы не скопировал. А вы?
По сюжету в Звонке человек, посмотревший кассету, погибает на 7 день. В "Монастыре..." четкого срока нет, но прочитавший книгу рано или поздно пропадает, причем до того его видят возле стен заброшенного монастыря Эстебан Бланкес.
"Что за пугающая тайна прячется в этих древних стенах? Как она связана с книгой, зовущейся "Око бездны"? Что за странное, наконец, и зловещее название для философского трактата?
Во что ты вмешался, Мануэль Мартин Веласкес, сын портнихи и горе-сыскарь? Дыхание каких сил коснулось тебя?
Я снова и снова задавал себе этот вопрос, и не заметил как заснул. Во сне я видел книгу, она сама собой раскрывалась, но я никак не мог прочесть ни единого слова, буквы словно бы расплывались, а потом вдруг из глубины страницы отчетливо проступило чье-то молодое лицо, искаженное не то мукой, не то яростью, и я откуда-то знал, что это лицо поэта Габриэля Роберто Мартинеса, рожденного в Веракрусе и канувшего в небытие на окраине Картахены. Немота одолела меня, и я, не в силах задать вопрос, отчаянно жестикулировал, но Мартинес меня не замечал. А потом вдруг оказалось, что это лицо никакого не поэта, а старого книгочея Ксавьера Унсуе. Книгочей взглянул на меня и отчетливо произнес: "Зло приходит из бездны по грешные души. Покуда существует грех, зло будет приходить.""
...
"Зло приходит из бездны, - подумал я. - Клянусь девой Стефанией, как сказал бы Аугустин Муньос!"Я вдруг понял, что частичка моей души принадлежит уже не одному мне."Око бездны". Зло смотрит из бездны, и недавно оно углядело меня."
Но не все так плохо)))
...
" - Скажи-ка, Веласкес, - спросил книгочей немного погодя. - С тобой никаких странностей не происходит? Ну, там, дурные сны, или необъяснимые желания... наведаться к Эстебан Бланкес, например. А?
Я задумался. Сны... Сны бывают, этого не скрыть. А вот необычных желаний я припомнить не смог. Впрочем, я понимал о чем на самом деле спрашивает книгочей. Печать той самой книги. Он считает, что раз я открывал"Око бездны" - на меня легла некая зловещая печать. И якобы однажды я обнаружу, что не принадлежу сам себе.
- Нет, Ксавьер Унсуе, - ответил я, как мне показалось - вполне искренне. - Я не чувствую над собой проклятия. Что же касается дурных снов - так они всем периодически снятся. Даже праведникам. Это все, что ты хотел
услышать?
Книгочей продолжал сверлить меня взглядом. Скорее всего, он не поверил, что я ничего особенного в себе не замечаю. Потом угрюмо уставился в полупустую пивную кружку.
- Книгой снова заинтересовались, - сказал он тихо.
Я едва не подскочил на лавке. Неужели пришло время разгадать загадку книги и монастыря? Я ведь поклялся разгадать ее когда-нибудь. Правда, мне совершенно не верилось, что случай подвернется так скоро.
- Кто? - спросил я, подавляя в себе целую бурю противоречивых чувств.
- Рикардо Эчеверья. Студент.
- Как давно?
- Он ходит ко мне уже второй год. Сегодня утром я заметил, что он подходил к полке с монастырскими книгами.
- И это все? - протянул я с сомнением.
- Он дотрагивался до книги. Я видел. Возможно, даже не в первый раз.
- И что ты хочешь от меня?
- Проследи за ним, - шепотом попросил Унсуе. - Я так больше не могу.
- Не можешь чего? - жестко спросил я. - Не можешь молчать, когда твои читатели идут на смерть?
Унсуе враз стал казаться даже не старым - дряхлым.
- Раньше, выходит, мог? - продолжал я. - А, книгочей? Что это с тобой вдруг случилось?
Я понимал, что поступаю жестоко. Но остановиться не мог.Некоторое время мы просидели в звенящем молчании. Наконец я слегка оттаял.
- Сколько у нас времени? У нас... и у него?
- Не знаю, - все еще шепотом ответил Унсуе. - Думаю, с неделю.
- Где он живет?
- В студенческом приходе Санта-Розалины, невдалеке от собора. Знаешь где это?
- Знаю, - вздохнул я. - Как, говоришь, его зовут? Родриго Эчеверья?
- Рикардо. Рикардо Эчеверья, - поправил меня книгочей. Впрочем, я прекрасно запомнил имя и с первого раза. Я ведь сыскарь все-таки, а не выживший из ума нищий с Муэрта Фолла.
- Ладно, - отрезал я. - Я займусь этим. Постарайся никуда не отлучаться из своей норы, ты можешь мне понадобиться в любое время, - я встал и бросил на стол медную монетку.
- И вот еще что, - добавил я несколько мягче. - Прости, что я был с тобой так резок, Ксавьер Унсуе...
Мне показалось, что от меня испуганно отшатнулось что-то огромное и темное. Словно заметило во мне нечто губительное для себя."
... дальше спойлерить не стану. Припоминаю гения маркетинга из электрички, провозгласившего:
"- Ночь! Улица, фонарь, аптека.
Я покупаю вазелин.
За мной стоят два человека.
Армян и сумрачный грузин.
А что случилось дальше, вы узнаете, купив этот сборник всего за 50 рублей! ..."
Так вот, далее хотел обратить внимание на различие. Есть чуть обезличенное представление американской культуры (идущее от великих Эдгара По и Говарда Лавкрафта), что ужасы не зависят от внутреннего состояния и могут происходить как с грешниками, так и с праведниками, это неважно. Лично мне это не совсем по вкусу. На сие можно возразить, а как же щекотка нервов, ежели человек не чует за собой никакого косяка, так в чем же тогда нерв?
Уверяю. Любой человек в уме припомнит, за что ему себя винить. Хотя бы даже и за любопытство и самонадеянность при раскрытии ящика Пандоры. Закрытие ящика Пандоры в этих двух произведениях как различается очень сильно, ставит вопросы, ответы на которые лучше искать самому, посмотрев, или прочитав.
Тссс. Опосля просмотра я бы не скопировал. А вы?