"Общение" без приобщения
Radu Preda. Comunicarea fără comuniune. 26.10.2011. Перевод с сокращениями. 
Проще говоря, толкуя на современный лад Гамлетовскую дилемму, можно утверждать, что того, кого нет в Интернете, не существует. Так рождается новая культурная память, вступающая в конкуренцию с той памятью, которая хранится в книгах, вырезана в камне, написана на стенах церквей и на музейных полотнах. Из альтернативного источника Интернет превращается в единственный источник информации для спешащих и поверхностных потребителей. Теперь степень известности гарантируется не художественными достижениями или силой выдвигаемых идей, а количеством «друзей» в социальных сетях.
Изменения на геополитической карте Северной Африки и отчасти на Ближнем Востоке, решающая роль средств массовой информации, от Интернета до мобильной телефонии и СМИ, жесткая электронная цензура бывших диктаторов и нынешних тоталитарных правительств, уличные беспорядки в Лондоне и флэшмобы в США. Все это объединяет один определяющий фактор - широкое использование социальных сетей. Если попытаться объяснить кратко и простыми словами, социальные сети представляют собой электронные платформы, на которых происходит обмен сообщениями, фотографиями и видео.
Их мощное воздействие обусловлено двумя аспектами. Во-первых, число пользователей. В одной только Румынии сетью Facebook пользуются почти 4 миллиона человек, что, впрочем, не так уж много по сравнению с почти 700 миллионами пользователей по всему миру (в октябре 2012 года число пользователей FB перевалило за миллиард - прим.пер.). Чтобы получить более точное представление о масштабах этого явления, приведем другие цифры. Китайская сеть Renren насчитывает 130 миллионов пользователей, преимущественно студентов. В испанской сети Tuenti информацией обмениваются почти 10 миллионов человек, в японской Mixi - 30 миллионов, во французской Skyrock - более 20 миллионов, а крупнейшая в России социальная сеть «Одноклассники» может похвастаться числом свыше 45 миллионов пользователей. В Бельгии социальную платформу Netlog предпочитают более 75 миллионов человек. Число пользователей немецкой сети StudiVZ, предназначенной, в первую очередь, для школьников, студентов и преподавателей, приближается к 20 миллионам. Наконец, аналогичной цифрой может похвастаться южнокорейская социальная сеть Cyworld. К этому стоит добавить, что в настоящее время на мировом уровне насчитывается 5 миллиардов пользователей мобильной телефонии и свыше 2 миллиардов абонентов сети Интернет.
Второй аспект, технический, заключается в краткости сообщений, как, например, в сети Twitter, насчитывающей около 200 миллионов пользователей. Это позволяет быстро передавать сообщения независимо от качества Интернет-связи ввиду небольшого количества необходимых битов. В случае электронной блокады со стороны властей подобная возможность имеет жизненно важное значение для связи с внешним миром. С учетом такого размаха новой коммуникационной среды, наряду с прежними средствами, зададимся теперь вопросом о том, к каким мутациям приводит интенсивное пользование информационными технологиями.
Прежде всего, социологи и философы культуры не перестают указывать на то, что столь интенсивное пользование техникой, беспрецедентное в истории человечества, не может не влиять на людей. В случае с социальными сетями мы можем наблюдать очевидные изменения в личном и групповом поведении. В среднем, пользователь сети Facebook проводит в сети около 15 с половиной часов в месяц и заходит на свою страницу хотя бы раз в день. Если к этому прибавить ставший «классическим» просмотр телевидения, а также посещение других ресурсов Интернета, от блогов и электронных версий газет до онлайн-игр, то среднестатистический человек нашего времени, в возрасте от 15 до 45 лет, проводит в онлайне, по меньшей мере, четверть дневного времени. Часы, расходуемые на эти виды связи и потребления информации, берутся в основном из того времени, которое ранее отводилось для непосредственного межличностного общения. [...]
Быстрый доступ к информации, несомненно, представляет собой большое преимущество Интернета и всех его последующих приложений - от электронных каталогов библиотек до специализированных сайтов. В частности, для малоимущего академического мира, не располагающего ресурсами, такого, как у нас в стране, Интернет оказывается настоящей кладезью. Социальные сети играют в том числе информативную роль. Объявление о конференции или презентации книги посредством как можно большего числа социальных сетей гарантирует аудиторию, если и не заинтересованную, то во всяком случае многочисленную. Однако на протяжении более двух десятилетий в киберпространстве можно наблюдать изменение иерархии в информации со всеми вытекающими последствиями. В частности, ввиду необходимости использовать поисковые системы вроде Google, незаменимые в том океане информации, которую ежедневно генерирует Интернет, медийное пространство - сознательно или нет - само начинает отбирать и подвергать цензуре. Проще говоря, толкуя на современный лад Гамлетовскую дилемму, можно утверждать, что того, кого нет в Интернете, не существует. Так рождается новая культурная память, вступающая в конкуренцию с той памятью, которая хранится в книгах, вырезана в камне, написана на стенах церквей и на музейных полотнах. Из альтернативного источника Интернет превращается в единственный источник информации для спешащих и поверхностных потребителей. Теперь степень известности гарантируется не художественными достижениями или силой выдвигаемых идей, а количеством «друзей» в социальных сетях.
Вместо заключения, вкратце зададимся вопросом, как с точки зрения социального богословия нам следует относиться к современным информационным технологиям? Конечно, прежде всего, обратим внимание на преимущества - от эффективности и меньших расходов на передачу информации до высокого уровня прозрачности между руководителями и подчиненными. Также стоит вспомнить о христианском изобретении кодекса и замене папируса пергаментом. Кроме того, совершенно не случайно, что первой печатной книгой после революционного изобретения книгопечатания Гутенбергом стало именно Священное Писание. Через призму христианского осмысления знаков времени новые технологии также оказываются новыми способами миссии. На самом деле, наличие религиозных ресурсов в Интернете и социальных сетях, хотя и с запозданием, становится все более ощутимым. Мы также не можем оставаться равнодушными к негативным последствиям, особенно к риску контактирования без общения. Бегство в виртуальный мир вплоть до зависимости и вступление в мнимые сообщества (которые чем многочисленнее, тем туманнее), являются, пожалуй, самыми серьезными симптомами безответственного пользования Интернетом. По-настоящему противостоять таким техногенным химерам можно только через открытие для себя общения со Христом, Богом-Личностью, не воображаемым, а воплотившимся в истории, поныне присутствующим в Своей Церкви и всегда готовым стать настоящим Собеседником в диалоге. Независимо от сети!
Проще говоря, толкуя на современный лад Гамлетовскую дилемму, можно утверждать, что того, кого нет в Интернете, не существует. Так рождается новая культурная память, вступающая в конкуренцию с той памятью, которая хранится в книгах, вырезана в камне, написана на стенах церквей и на музейных полотнах. Из альтернативного источника Интернет превращается в единственный источник информации для спешащих и поверхностных потребителей. Теперь степень известности гарантируется не художественными достижениями или силой выдвигаемых идей, а количеством «друзей» в социальных сетях.
Изменения на геополитической карте Северной Африки и отчасти на Ближнем Востоке, решающая роль средств массовой информации, от Интернета до мобильной телефонии и СМИ, жесткая электронная цензура бывших диктаторов и нынешних тоталитарных правительств, уличные беспорядки в Лондоне и флэшмобы в США. Все это объединяет один определяющий фактор - широкое использование социальных сетей. Если попытаться объяснить кратко и простыми словами, социальные сети представляют собой электронные платформы, на которых происходит обмен сообщениями, фотографиями и видео.
Их мощное воздействие обусловлено двумя аспектами. Во-первых, число пользователей. В одной только Румынии сетью Facebook пользуются почти 4 миллиона человек, что, впрочем, не так уж много по сравнению с почти 700 миллионами пользователей по всему миру (в октябре 2012 года число пользователей FB перевалило за миллиард - прим.пер.). Чтобы получить более точное представление о масштабах этого явления, приведем другие цифры. Китайская сеть Renren насчитывает 130 миллионов пользователей, преимущественно студентов. В испанской сети Tuenti информацией обмениваются почти 10 миллионов человек, в японской Mixi - 30 миллионов, во французской Skyrock - более 20 миллионов, а крупнейшая в России социальная сеть «Одноклассники» может похвастаться числом свыше 45 миллионов пользователей. В Бельгии социальную платформу Netlog предпочитают более 75 миллионов человек. Число пользователей немецкой сети StudiVZ, предназначенной, в первую очередь, для школьников, студентов и преподавателей, приближается к 20 миллионам. Наконец, аналогичной цифрой может похвастаться южнокорейская социальная сеть Cyworld. К этому стоит добавить, что в настоящее время на мировом уровне насчитывается 5 миллиардов пользователей мобильной телефонии и свыше 2 миллиардов абонентов сети Интернет.
Второй аспект, технический, заключается в краткости сообщений, как, например, в сети Twitter, насчитывающей около 200 миллионов пользователей. Это позволяет быстро передавать сообщения независимо от качества Интернет-связи ввиду небольшого количества необходимых битов. В случае электронной блокады со стороны властей подобная возможность имеет жизненно важное значение для связи с внешним миром. С учетом такого размаха новой коммуникационной среды, наряду с прежними средствами, зададимся теперь вопросом о том, к каким мутациям приводит интенсивное пользование информационными технологиями.
Прежде всего, социологи и философы культуры не перестают указывать на то, что столь интенсивное пользование техникой, беспрецедентное в истории человечества, не может не влиять на людей. В случае с социальными сетями мы можем наблюдать очевидные изменения в личном и групповом поведении. В среднем, пользователь сети Facebook проводит в сети около 15 с половиной часов в месяц и заходит на свою страницу хотя бы раз в день. Если к этому прибавить ставший «классическим» просмотр телевидения, а также посещение других ресурсов Интернета, от блогов и электронных версий газет до онлайн-игр, то среднестатистический человек нашего времени, в возрасте от 15 до 45 лет, проводит в онлайне, по меньшей мере, четверть дневного времени. Часы, расходуемые на эти виды связи и потребления информации, берутся в основном из того времени, которое ранее отводилось для непосредственного межличностного общения. [...]
Быстрый доступ к информации, несомненно, представляет собой большое преимущество Интернета и всех его последующих приложений - от электронных каталогов библиотек до специализированных сайтов. В частности, для малоимущего академического мира, не располагающего ресурсами, такого, как у нас в стране, Интернет оказывается настоящей кладезью. Социальные сети играют в том числе информативную роль. Объявление о конференции или презентации книги посредством как можно большего числа социальных сетей гарантирует аудиторию, если и не заинтересованную, то во всяком случае многочисленную. Однако на протяжении более двух десятилетий в киберпространстве можно наблюдать изменение иерархии в информации со всеми вытекающими последствиями. В частности, ввиду необходимости использовать поисковые системы вроде Google, незаменимые в том океане информации, которую ежедневно генерирует Интернет, медийное пространство - сознательно или нет - само начинает отбирать и подвергать цензуре. Проще говоря, толкуя на современный лад Гамлетовскую дилемму, можно утверждать, что того, кого нет в Интернете, не существует. Так рождается новая культурная память, вступающая в конкуренцию с той памятью, которая хранится в книгах, вырезана в камне, написана на стенах церквей и на музейных полотнах. Из альтернативного источника Интернет превращается в единственный источник информации для спешащих и поверхностных потребителей. Теперь степень известности гарантируется не художественными достижениями или силой выдвигаемых идей, а количеством «друзей» в социальных сетях.
Вместо заключения, вкратце зададимся вопросом, как с точки зрения социального богословия нам следует относиться к современным информационным технологиям? Конечно, прежде всего, обратим внимание на преимущества - от эффективности и меньших расходов на передачу информации до высокого уровня прозрачности между руководителями и подчиненными. Также стоит вспомнить о христианском изобретении кодекса и замене папируса пергаментом. Кроме того, совершенно не случайно, что первой печатной книгой после революционного изобретения книгопечатания Гутенбергом стало именно Священное Писание. Через призму христианского осмысления знаков времени новые технологии также оказываются новыми способами миссии. На самом деле, наличие религиозных ресурсов в Интернете и социальных сетях, хотя и с запозданием, становится все более ощутимым. Мы также не можем оставаться равнодушными к негативным последствиям, особенно к риску контактирования без общения. Бегство в виртуальный мир вплоть до зависимости и вступление в мнимые сообщества (которые чем многочисленнее, тем туманнее), являются, пожалуй, самыми серьезными симптомами безответственного пользования Интернетом. По-настоящему противостоять таким техногенным химерам можно только через открытие для себя общения со Христом, Богом-Личностью, не воображаемым, а воплотившимся в истории, поныне присутствующим в Своей Церкви и всегда готовым стать настоящим Собеседником в диалоге. Независимо от сети!