Город трех революций
Ученые заметили, что каждый отдельный человек и человечество в целом стремятся окружить свою жизнь все большим и большим комфортом. Хомут и вожжи сменяет антиблокировочная система тормозов и навигация, удобства во дворе - сантехника с гигиеническим душем, мясистую мосолыгу (верх мечтаний) - фрикасе из перепелиных пупочков под соусом бешамель. Собственно, про комфорт и без ученых ясно, но ученые утверждают, что при этом в жизни человека становится все меньше и меньше эмоций и сами эмоции сильно мельчают.
Представьте, сидит первобытное племя вокруг костра, а тут из кустов - скажем, саблезубый тигр. Рычит леденящим душу голосом и нацеливается на хорошенькую дочку вождя. И сразу - ужас, смятение, паника, дочка вождя прощается с жизнью и планами удачного брака с брутальным шаманом...
А теперь представьте, что мужчины племени не растерялись, похватали свои дубинки и прогнали тигра к чертовой матери. И не только прогнали, но и оторвали у бегущего заднюю ногу - для предстоящего ужина. Само собой, отчаяние и ужас тут же сменятся ликованием, гордостью, танцами любви и дружбы. Согласитесь, ученые правы: такой диапазон переживаний в течение получаса вряд ли доступен современному горожанину, даже при наличии у него безлимитного интернета.
Но я собственно, не об этом.
На весенние праздники мы ездили в гости домой. Ну, то есть из Москвы в Питер.
Мне кажется, сейчас из Питера в Москву стоит пускать не всех подряд, а только морально стойких. Таких, кого Советский Союз пускал в коварное капиталистическое зарубежье. Кто, вернувшись, не станет задавать идиотских вопросов - почему там можно сделать по-человечески, а у нас нельзя. Почему, например, не убирают снег с улиц. Не сбивают сосульки с крыш. Зачем раскопали проспект ровно за день до наступления зимы - неужели думали, что именно зимой дорожников накроет неодолимое желание как следует поработать?
Главное, конечно, снег. Сказать, что в Питере много снега - значит ничего не сказать. Повсюду горы, терриконы, завалы грязной слежавшейся массы. По тротуарам - блокадные тропки. Справа и слева - антенны вмерзших по крыши автомобилей. Кажется, город подвергся многомесячным атакам небесных сил зла. Причем дух горожан, как всегда, остался не сломлен, а вот коммунальные службы позорно сбежали, побросав знамена и боевую технику ради спасения самого дорогого - армейской кассы.
- Да что тут у нас творится со снегом? - спросили мы у соседа в лифте. - Неужели за всю зиму никто ни разу не убирал двор! Дворник вообще есть? Кто получает его зарплату?
- Щас еще ничего, - зевнул сосед. - Щас жить можно…
Добрая девочка Вера одолжила машину доехать до дачного поселка, где собирались друзья. Собирались, как обычно, в доме у Сашки. То есть это для нас он все еще Сашка, а для многих - уже давно Александр Евгеньевич. И чутко следить, не нахмурились ли брови.
Дорога выглядела так. Застряли во дворе, потом на выезде, потом на заправке. Сделали пять кругов по площади, потому что было не выехать из колеи. У супермаркета потеряли бампер. За городом не могли найти знакомый с юности съезд с шоссе - все завалено до неузнаваемости. Наконец нашли. Через три километра оказалось, что не тот. Моргали в темноте фарами, чтобы Александр Евгеньевич с балкончика под крышей мог определить наше местоположение по отношению к гринвичскому меридиану и своим воротам. Три километра ехали задом, так как развернуться было негде. Семь раз застревали. Один толкал, другой жал на педали, потом менялись. Нашли чей-то бампер, точь-в-точь как наш потерянный. Последние пятьдесят метров нас волокли джипом на буксире. А я-то считал, что умение ездить по бездорожью остается с человеком навсегда. Как умение кататься на велосипеде и пользоваться ножом с вилкой. А оказывается, одна-две зимы нормальной работы коммунальных служб, и навык потерян.
На место мы приехали помолодевшими на десять лет.
- Да что, черт возьми, твориться! Почему дороги-то не чистят?
- Не… - рассеянно отвечали друзья. - В этом году ничего… В этом году чистят...
Мы сразу выпили за встречу…
В Москве люди за столом не столько говорят, сколько обмениваются жизненным позитивом. Тема не важна, важна убежденность в том, что жизнь удалась, а если еще не удалась, то это произойдет в самое ближайшее время.
В Питере не так. Здесь все серьезно и глубоко. Здесь время за столом проходит в старом добром ключе. Наверное, дело в том, что у меня очень, очень умные друзья…
- Госкорпорации - это могила экономики. Во всем мире основа жизни - малый бизнес , а у нас - Газпром. И вообще, пока не сформируется средний класс, ни о какой демократии речи не пойдет.
- О чем ты говоришь! Какая демократия при таких ценах на нефть! Им бы нефтедоллары успеть распилить!
- Самое печальное, что гибнет система образования. А ведь образование - будущее страны. Через десять-пятнадцать лет у нас не останется людей, которые знают, как называются спутники Юпитера!
- Да-да! - решил и я вставить в разговор свои пять копеек. - И еще снег нужно убрать! А то ведь это невозможно…
Классик бы сказал: над столом повисла тягостная пауза. И все взгляды обратились на меня.
- Ты что имеешь в виду?
- А то! В Москве после снегопада становится черно от дворников. А в нашем питерском дворе никто ни разу за зиму не убирал снег! Никто!
- А-а…
Друзья смотрели на меня как на человека, который очень, очень серьезно заболел. И уже неизвестно, есть ли на свете средства, способные ему помочь.
- Заметь, ты даже машину припарковал по-московски, - укоризненно сказал Юра. Ну, то есть Юрий Анатольевич.
- Как это? - покраснел я.
- А так. Мы все поставили машины к забору носом, а ты - жопкой.
Посмотрели в окно - и правда. У всех носом, а меня… ровно наоборот.
- Так удобнее выезжать, когда места мало, - почему-то смутился я.
- Вот и я о том же, - печально сказал старый друг.
Остаток вечера я помалкивал. И все думал и думал про тех ученых… Про комфорт и про наш диапазон.
Думал в том смысле, что жизнь, конечно же, должна становиться лучше с каждым днем, но... Но в определенных пределах. А то получится, что все хорошо: и снег, и сосульки, и асфальт на дорогах, и цены в магазинах, - а мысли измельчали до отвращения...
Подумаешь, снег! Да тьфу на него! Не в снеге счастье! И не в его отсутствии. Тут другого нужно бояться: начнешь слишком беспокоиться об уборке улиц, - и все, упустил сермяжную правду жизни.
А правда жизни - она того… Она - самое главное!