Про русский калач и нерусскую сайку - II
Хлебо-булочные изделия - этот термин советской кулинарии звучит немного чуждо по отношению к продукции 300-летней давности. Но рассказ о русском историческом хлебе немыслим без описания изделий из него. Часть из них - несомненные русские (оригинальные) национальные пищевые бренды, часть - заимствование, адаптация иностранной кулинарной практики. Только, если порыться в источниках, открываются порой любопытные факты.
Но начнем мы с наиболее известного вида русского хлеба - с калача. В XVI-XVII вв. ржаной хлеб на Руси ели не только бедные, но и богатые люди. Это в последующем на дворянском столе стало зазорным иметь кислый ржаной хлеб. Но до Петровских времен отношение к этому было вполне спокойным. Иногда к ржаной муке примешивали ячную (ячменную). Из пшеничной муки в праздничные дни пекли калачи, которые можно было купить в монастырях, на городских и сельских базарах. Лучшие сорта калачей пекли из крупитчатой пшеничной муки самого тонкого помола в виде колец небольшого размера. Калач из толченой муки назывался братским. Калачи из пшеничной муки пополам с ржаной - смесные - подавали даже к царскому столу.
Вообще, калачом назывался любой круглый белый хлеб в форме замка с дужкой (или позднее - просто дужки). Существуют две основные версии происхождения слова: славянская - от «коло», то есть «круг» (помните, есть еще слово «коловрат»), и тюркская - от «колак», что значит «ухо».
Понятно, что в основе той и другой гипотезы лежит сходство по форме. В.Похлебкин пишет [1], что калачи появились в XIV в. как заимствование татарского пресного белого хлеба - лепешек, которые подверглись русской обработке: в пшеничное тесто добавлялась ржаная закваска. Отсюда уникальность калачного теста и способ его приготовления. Однако внимательное знакомство с источниками порождает определенные вопросы к этой версии. Так, первые упоминания о возникновение калача на Руси впервые относится к Мурому еще XIII века, и объясняются действительно контактами местных хлебопеков с татарскими. Тот факт, что производство этого продукта здесь стало определенным брендом и сохранилось на века объяснялось торговым значением города в Средние века.
А вот Москве калач достался уже, как говорится, «по наследству». Владимиро-Суздальское княжество постепенно теряло свое значение, уступая княжеству Московскому. Начало XIV века ознаменовано борьбой за титул на великое владимирское княжение между московскими и тверскими князьями. Так, после смерти князя Андрея великокняжеский стол переходит к Михаилу Ярославичу Тверскому. Разгорается борьба между ним и князем Юрием Даниловичем Московским. Она закончилась победой последнего: Михаил был убит в орде в 1319 г. Сын Михаила, Дмитрий, мстя за отца, убивает Юрия в Орде; за что и сам подвергается казни (1326). И ярлык на великое княжение передается ханом тверскому князю Александру Михайловичу, который владел им до 1327 г., после чего перешел к московским князьям, первым среди которых, как известно, был Иван Данилович Калита (1327-1341).
Вот так и калач как один из символов экономического благополучия переместился в Москву. "В Москве калачи, как огонь, горячи", - говорит пословица. Здесь калач нашел многочисленного потребителя, отсюда стало возможным вывозить его не только в другие города, но и за границу. До сих пор он остается одним из кулинарных сувениров столицы.
Калачи принадлежат к ситным хлебам, т.е. сделанным из тонкой, высокосортной и к тому же очень сухой муки, неоднократно пропущенной сквозь сито. Такая мука хорошо пропекается, тесто из нее хорошо подходит. Кроме того, ему дают вызреть, подойти не один, а два раза, его хорошо месят, тоже неоднократно. Поэтому они выходят пышными, с мягкой корочкой, не успевающей даже подрумяниться, и с тягучим, упругим, приятным хлебным мякишем. Мы знаем «ситный» хлеб, а калачи - это, по сути, «суперситники»: мука для них еще суше, еще более сеянная, а тесто - еще лучше выдержанное.
В зависимости от качества муки различают калачи крупитчатые - из белой пшеничной муки тонкого помола, тертые - из тертого и мятого теста, смесные - из смеси пшеничной и ржаной муки и другие. Большие размеры, по свидетельству Григория Котошихина [2], имели именинные калачи: «… а зделаны те калачи бывают долгие, аршина в два и в три, толщиною в четверть аршина» (аршин равнялся шагу человека, т. е. примерно семидесяти сантиметрам).
Одно из отличий калачного теста - его способность не черстветь длительное время. В XIX в. калачи замораживали в Москве и везли в Париж, где оттаивали в горячих полотенцах и подавали как свежеиспеченные, даже по прошествии месяца-двух.
Исследователь русского быта И.Е. Забелин писал, что в XVI-XVII веках многие царицы, проживавшие в кремлевских палатах, ежедневно присутствовали на службе, где на панихидах освящали кутью из пшеницы со смоквами, медом и сахаром. На Рождество они получали от монастырей в виде благословения перепечи, а на первой неделе Великого поста - освященный хлеб и просфоры. В праздники на царских трапезах совершали чин «возношения хлеба», связанный с почитанием Божией Матери и т.д. На именины царицам подносили пироги.
Или вот свидетельство из церковной кухни. Изданная в 1890 году «Расходная книга Патриаршего приказа…» (стр.82), описывала кушанья, подаваемые патриарху Адриану в период 1698-99 гг.
Помимо различных блюд, стол русских патриархов включал много хлеба и пирогов. Царь, царица, бояре и их ближайшее окружение дарили патриархам на именины пироги. Когда же праздничные обеды устраивали сами патриархи, то они жаловали гостей длинными хлебами.7
Сведения о хлебе можно обнаружить в записках многих иностранцев, посещавших в XV-XVII вв. Московию, в частности послов. Посол Венеции И. Барбаро отмечал изобилие хлеба в Москве, ему вторил А.Контарини: «край чрезвычайно богат хлебными злаками». М. Фоскарино удивлялся тому, что русские возделывают не один, а несколько злаков - пшеницу, рожь, два вида проса. Член папской миссии в Московию Дж.П.Компани писал: «Хлеб они обычно приготовляют из двух сортов пшеницы, и он удивительной белизны. Общественных мельниц у них нет, жители как городские, так и сельские мелют зерно дома и дома приготовляют хлеб. Его пекут в тех же печах, которыми обогревают помещения».
Английский путешественник Р. Ченслор, проживавший в Москве в 1553-1554 гг., был поражен тем, что в столицу везли очень много хлеба: «Каждое утро вы можете встретить от 700 до 800 саней, едущих туда с хлебом (зерном)» [3].
Первые иностранные хлебопеки появились в России в начале XVIII века, т.е. уже в эпоху Петра I. В их заведениях (а они тогда уже назывались булочными) работали сам владелец-мастер и наемные подмастерья с учениками. Для принятия на работу нужно было сдать экзамен в городской управе. Эти булочные специализировались в основном на выработке большого количества сортов булочных изделий мелкого развеса.
И здесь мы уже подходим к появлению следующего типа нашего хлеба - булки. По сути, это универсальное название всякого белого хлеба, первоначально выпекаемого в иностранных пекарнях в Москве и Санкт-Петербурге. Но здесь внимание! Булка была лишь новым названием старого продукта. Речь идет о папушнике - сдобном пшеничном хлебе, который известен на Руси испокон веков [4].
Но даже, если говорить конкретно о названии «булка», то и оно получило распространение в России не с середины XIX века (как пишут об этом ряд кулинарных современных авторов, а гораздо раньше. Ну, понятно, что «булка» - это от французского слова boule, что значит "круглый как шар". Первоначально белый хлеб с таким названием выпекали только французские и немецкие пекари. Кстати, вот мы говорим: «иностранные булочники, кондитеры», оказали значительное влияние и т.п. А не задумывались, сколько их вообще-то было в наших столицах? Согласно ремесленной записи 1723 г. на 115 пекарей Москвы значилось семь иностранцев [5]. Чуть больше их приехало в Россию во времена Екатерины II из Германии. Изданная в 1794 году книга И.Георги «Описание Санкт-Петербурга…» [6] приводит любопытную статистику:
Согласитесь, для города с населением 220 тыс человек (а именно таким оно было в 1800 году) - еще явно немного. Однако, в этот период москвичи уже активно потребляют "французские" булки, которые вырабатывали без пивных дрожжей.
Баранки не упоминались в документах по хлебному промыслу до начала XVIII века. Впервые они появились в указе Петра I в 1725 г. и на них была уже установлена "такса". Баранки имели повышенную влажность и небольшой припек. Баранки с ошпаркой перед выпечкой появились уже во второй половине XVIII в. и получили широкое распространение в XIX в. В официальных документах баранки и крендели стояли рядом, так как выражали одно понятие. Примерно в 1900 г. был вывезен из Польши сорт бубликов, приготовленных из более мягкого, чем для баранок теста. Вот, к примеру, одно из первых упоминаний баранок в русских книгах [7]:
В 1910-1914 гг. основными сортами хлеба были: французская булка (65%), булочная мелочь (1%), весовой ситный (12%), московские калачи (10%), баранки (8%), сдоба и сухари (2,5%), мучные кондитерские изделия (0,5%), парижские, берлинские и др. (2%). Всего - 300 наименований.
Но, похоже, самая интересная интрига в нашей кулинарной литературе произошла с сайками. Все настолько были поглощены сюжетом Гиляровского [8] о запеченном в сайке таракане, и, как следствие, появлении саек с изюмом, что так и не поинтересовались, а когда же эти сайки-то у нас появились. Не те филипповские с изюмом, а самые обычные. Вот, скажем, из В.Похлебкина: «Белый хлеб, пшеничный, фактически не был распространен в России до начала XX в. Его ели изредка и в основном зажиточные слои населения в городах… Местными разновидностями белого хлеба были московские сайки и калачи, смоленские крендели, валдайские баранки и т. п.» Между тем, насчет «начала XX века» - это, как бы помягче сказать… Рецепты саек массово встречаются в кулинарной литературе еще в середине XIX века. Вот, скажем, у Герасима Степанова:
А самое раннее литературное упоминание о сайках мы встретили в уже знакомой нам книге. Это «Словарь поваренный, приспешничий, кандиторский, и дистиллаторский», изданный Василием Левшиным в 1795-97 гг.:
Ему вторит русский историк А.Терещенко ("Быт русского народа, 1848 г.):
Поэтому, мы склонны доверять версии о том, что сайки появились на Руси где-то в конце XVII - начале XVIII века от новгородских купцов, принесших рецепт из Прибалтики: в эстонском языке «sai» - белый хлеб. Просто тогда и Эстляндия была заграницей, откуда было любопытно перенимать кулинарные новинки. Вы спросите, что ж кроме Прибалтики негде было учиться гастрономии? А как же Европа, Франция? Да бросьте вы! Примерно в этот период в массовую кухню Россию пришло «чухонское» масло. Именно то сливочное масло, которое мы знаем сегодня (до этого-то было топленое, порой прогорклое). Надо ли говорить, что без него ни о какой современной (не сегодняшней, той еще - XVIII века) кулинарии не могло быть и речи. И это, несомненно, имело для русской кухни гораздо большее значение, чем лишь случаем прославившиеся сайки.
[1] Похлебкин В.В. Кулинарный словарь. М., 2007. С.167.
[2] «О России в царствование Алексея Михайловича. Современное сочинение Григория Котошихина». Издание археографической комиссии. СПб., 1859. С.122.
[3] Иностранцы о древней Москве. М.1991. С.5, 7, 28-29, 39, 51.
[4] Ниже следует скан из книги: Словарь поваренный, приспешничий, кандиторский и дистиллаторский. М., 1797. Часть шестая. С. 312.
[5] Ильинская Т. Хлебопечение Москвы в XVII-XIX веках. Журнал «Хлебопродукты», 1997, № 3.
[6] Георги I.Г. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамятностей в окрестностях оного. СПб., 1794. С.242.
[7] Болтин И.Н. Примечания на историю древния и нынешния России. СПб., 1788. Том II. С.372.
[8] «В те времена всевластным диктатором Москвы был генерал-губернатор Закревский, перед которым трепетали все. Каждое утро горячие сайки от Филиппова подавались ему к чаю.
-Э-тто что за мерзость? Подать сюда булочника Филиппова! - заорал как-то властитель за утренним чаем.
Слуги, не понимая в чем дело, притащили к начальству испуганного Филиппова.
- Э-тто что? Таракан?! - и сует сайку с запеченным тараканом. - Э-тто что? А?
- И очень даже просто, ваше превосходительство, - поворачивает перед собой сайку старик.
- Что-о?.. Что-о?.. Просто?
- Это изюминка-с.
И съел кусок с тараканом.
- Врешь, мерзавец. Разве сайки с изюмом бывают? Пошел вон.
Бегом вбежал в пекарню Филиппов, схватил решето изюма, да в саечное тесто, к великому ужасу пекарей, и ввалил.» (Гиляровский В.А. Москва и москвичи. М., 2006. С.164.)
Но начнем мы с наиболее известного вида русского хлеба - с калача. В XVI-XVII вв. ржаной хлеб на Руси ели не только бедные, но и богатые люди. Это в последующем на дворянском столе стало зазорным иметь кислый ржаной хлеб. Но до Петровских времен отношение к этому было вполне спокойным. Иногда к ржаной муке примешивали ячную (ячменную). Из пшеничной муки в праздничные дни пекли калачи, которые можно было купить в монастырях, на городских и сельских базарах. Лучшие сорта калачей пекли из крупитчатой пшеничной муки самого тонкого помола в виде колец небольшого размера. Калач из толченой муки назывался братским. Калачи из пшеничной муки пополам с ржаной - смесные - подавали даже к царскому столу.
Вообще, калачом назывался любой круглый белый хлеб в форме замка с дужкой (или позднее - просто дужки). Существуют две основные версии происхождения слова: славянская - от «коло», то есть «круг» (помните, есть еще слово «коловрат»), и тюркская - от «колак», что значит «ухо».
Понятно, что в основе той и другой гипотезы лежит сходство по форме. В.Похлебкин пишет [1], что калачи появились в XIV в. как заимствование татарского пресного белого хлеба - лепешек, которые подверглись русской обработке: в пшеничное тесто добавлялась ржаная закваска. Отсюда уникальность калачного теста и способ его приготовления. Однако внимательное знакомство с источниками порождает определенные вопросы к этой версии. Так, первые упоминания о возникновение калача на Руси впервые относится к Мурому еще XIII века, и объясняются действительно контактами местных хлебопеков с татарскими. Тот факт, что производство этого продукта здесь стало определенным брендом и сохранилось на века объяснялось торговым значением города в Средние века.
А вот Москве калач достался уже, как говорится, «по наследству». Владимиро-Суздальское княжество постепенно теряло свое значение, уступая княжеству Московскому. Начало XIV века ознаменовано борьбой за титул на великое владимирское княжение между московскими и тверскими князьями. Так, после смерти князя Андрея великокняжеский стол переходит к Михаилу Ярославичу Тверскому. Разгорается борьба между ним и князем Юрием Даниловичем Московским. Она закончилась победой последнего: Михаил был убит в орде в 1319 г. Сын Михаила, Дмитрий, мстя за отца, убивает Юрия в Орде; за что и сам подвергается казни (1326). И ярлык на великое княжение передается ханом тверскому князю Александру Михайловичу, который владел им до 1327 г., после чего перешел к московским князьям, первым среди которых, как известно, был Иван Данилович Калита (1327-1341).
Вот так и калач как один из символов экономического благополучия переместился в Москву. "В Москве калачи, как огонь, горячи", - говорит пословица. Здесь калач нашел многочисленного потребителя, отсюда стало возможным вывозить его не только в другие города, но и за границу. До сих пор он остается одним из кулинарных сувениров столицы.
Калачи принадлежат к ситным хлебам, т.е. сделанным из тонкой, высокосортной и к тому же очень сухой муки, неоднократно пропущенной сквозь сито. Такая мука хорошо пропекается, тесто из нее хорошо подходит. Кроме того, ему дают вызреть, подойти не один, а два раза, его хорошо месят, тоже неоднократно. Поэтому они выходят пышными, с мягкой корочкой, не успевающей даже подрумяниться, и с тягучим, упругим, приятным хлебным мякишем. Мы знаем «ситный» хлеб, а калачи - это, по сути, «суперситники»: мука для них еще суше, еще более сеянная, а тесто - еще лучше выдержанное.
В зависимости от качества муки различают калачи крупитчатые - из белой пшеничной муки тонкого помола, тертые - из тертого и мятого теста, смесные - из смеси пшеничной и ржаной муки и другие. Большие размеры, по свидетельству Григория Котошихина [2], имели именинные калачи: «… а зделаны те калачи бывают долгие, аршина в два и в три, толщиною в четверть аршина» (аршин равнялся шагу человека, т. е. примерно семидесяти сантиметрам).
Одно из отличий калачного теста - его способность не черстветь длительное время. В XIX в. калачи замораживали в Москве и везли в Париж, где оттаивали в горячих полотенцах и подавали как свежеиспеченные, даже по прошествии месяца-двух.
Исследователь русского быта И.Е. Забелин писал, что в XVI-XVII веках многие царицы, проживавшие в кремлевских палатах, ежедневно присутствовали на службе, где на панихидах освящали кутью из пшеницы со смоквами, медом и сахаром. На Рождество они получали от монастырей в виде благословения перепечи, а на первой неделе Великого поста - освященный хлеб и просфоры. В праздники на царских трапезах совершали чин «возношения хлеба», связанный с почитанием Божией Матери и т.д. На именины царицам подносили пироги.
Или вот свидетельство из церковной кухни. Изданная в 1890 году «Расходная книга Патриаршего приказа…» (стр.82), описывала кушанья, подаваемые патриарху Адриану в период 1698-99 гг.
Помимо различных блюд, стол русских патриархов включал много хлеба и пирогов. Царь, царица, бояре и их ближайшее окружение дарили патриархам на именины пироги. Когда же праздничные обеды устраивали сами патриархи, то они жаловали гостей длинными хлебами.7
Сведения о хлебе можно обнаружить в записках многих иностранцев, посещавших в XV-XVII вв. Московию, в частности послов. Посол Венеции И. Барбаро отмечал изобилие хлеба в Москве, ему вторил А.Контарини: «край чрезвычайно богат хлебными злаками». М. Фоскарино удивлялся тому, что русские возделывают не один, а несколько злаков - пшеницу, рожь, два вида проса. Член папской миссии в Московию Дж.П.Компани писал: «Хлеб они обычно приготовляют из двух сортов пшеницы, и он удивительной белизны. Общественных мельниц у них нет, жители как городские, так и сельские мелют зерно дома и дома приготовляют хлеб. Его пекут в тех же печах, которыми обогревают помещения».
Английский путешественник Р. Ченслор, проживавший в Москве в 1553-1554 гг., был поражен тем, что в столицу везли очень много хлеба: «Каждое утро вы можете встретить от 700 до 800 саней, едущих туда с хлебом (зерном)» [3].
Первые иностранные хлебопеки появились в России в начале XVIII века, т.е. уже в эпоху Петра I. В их заведениях (а они тогда уже назывались булочными) работали сам владелец-мастер и наемные подмастерья с учениками. Для принятия на работу нужно было сдать экзамен в городской управе. Эти булочные специализировались в основном на выработке большого количества сортов булочных изделий мелкого развеса.
И здесь мы уже подходим к появлению следующего типа нашего хлеба - булки. По сути, это универсальное название всякого белого хлеба, первоначально выпекаемого в иностранных пекарнях в Москве и Санкт-Петербурге. Но здесь внимание! Булка была лишь новым названием старого продукта. Речь идет о папушнике - сдобном пшеничном хлебе, который известен на Руси испокон веков [4].
Но даже, если говорить конкретно о названии «булка», то и оно получило распространение в России не с середины XIX века (как пишут об этом ряд кулинарных современных авторов, а гораздо раньше. Ну, понятно, что «булка» - это от французского слова boule, что значит "круглый как шар". Первоначально белый хлеб с таким названием выпекали только французские и немецкие пекари. Кстати, вот мы говорим: «иностранные булочники, кондитеры», оказали значительное влияние и т.п. А не задумывались, сколько их вообще-то было в наших столицах? Согласно ремесленной записи 1723 г. на 115 пекарей Москвы значилось семь иностранцев [5]. Чуть больше их приехало в Россию во времена Екатерины II из Германии. Изданная в 1794 году книга И.Георги «Описание Санкт-Петербурга…» [6] приводит любопытную статистику:
Согласитесь, для города с населением 220 тыс человек (а именно таким оно было в 1800 году) - еще явно немного. Однако, в этот период москвичи уже активно потребляют "французские" булки, которые вырабатывали без пивных дрожжей.
Баранки не упоминались в документах по хлебному промыслу до начала XVIII века. Впервые они появились в указе Петра I в 1725 г. и на них была уже установлена "такса". Баранки имели повышенную влажность и небольшой припек. Баранки с ошпаркой перед выпечкой появились уже во второй половине XVIII в. и получили широкое распространение в XIX в. В официальных документах баранки и крендели стояли рядом, так как выражали одно понятие. Примерно в 1900 г. был вывезен из Польши сорт бубликов, приготовленных из более мягкого, чем для баранок теста. Вот, к примеру, одно из первых упоминаний баранок в русских книгах [7]:
В 1910-1914 гг. основными сортами хлеба были: французская булка (65%), булочная мелочь (1%), весовой ситный (12%), московские калачи (10%), баранки (8%), сдоба и сухари (2,5%), мучные кондитерские изделия (0,5%), парижские, берлинские и др. (2%). Всего - 300 наименований.
Но, похоже, самая интересная интрига в нашей кулинарной литературе произошла с сайками. Все настолько были поглощены сюжетом Гиляровского [8] о запеченном в сайке таракане, и, как следствие, появлении саек с изюмом, что так и не поинтересовались, а когда же эти сайки-то у нас появились. Не те филипповские с изюмом, а самые обычные. Вот, скажем, из В.Похлебкина: «Белый хлеб, пшеничный, фактически не был распространен в России до начала XX в. Его ели изредка и в основном зажиточные слои населения в городах… Местными разновидностями белого хлеба были московские сайки и калачи, смоленские крендели, валдайские баранки и т. п.» Между тем, насчет «начала XX века» - это, как бы помягче сказать… Рецепты саек массово встречаются в кулинарной литературе еще в середине XIX века. Вот, скажем, у Герасима Степанова:
А самое раннее литературное упоминание о сайках мы встретили в уже знакомой нам книге. Это «Словарь поваренный, приспешничий, кандиторский, и дистиллаторский», изданный Василием Левшиным в 1795-97 гг.:
Ему вторит русский историк А.Терещенко ("Быт русского народа, 1848 г.):
Поэтому, мы склонны доверять версии о том, что сайки появились на Руси где-то в конце XVII - начале XVIII века от новгородских купцов, принесших рецепт из Прибалтики: в эстонском языке «sai» - белый хлеб. Просто тогда и Эстляндия была заграницей, откуда было любопытно перенимать кулинарные новинки. Вы спросите, что ж кроме Прибалтики негде было учиться гастрономии? А как же Европа, Франция? Да бросьте вы! Примерно в этот период в массовую кухню Россию пришло «чухонское» масло. Именно то сливочное масло, которое мы знаем сегодня (до этого-то было топленое, порой прогорклое). Надо ли говорить, что без него ни о какой современной (не сегодняшней, той еще - XVIII века) кулинарии не могло быть и речи. И это, несомненно, имело для русской кухни гораздо большее значение, чем лишь случаем прославившиеся сайки.
[1] Похлебкин В.В. Кулинарный словарь. М., 2007. С.167.
[2] «О России в царствование Алексея Михайловича. Современное сочинение Григория Котошихина». Издание археографической комиссии. СПб., 1859. С.122.
[3] Иностранцы о древней Москве. М.1991. С.5, 7, 28-29, 39, 51.
[4] Ниже следует скан из книги: Словарь поваренный, приспешничий, кандиторский и дистиллаторский. М., 1797. Часть шестая. С. 312.
[5] Ильинская Т. Хлебопечение Москвы в XVII-XIX веках. Журнал «Хлебопродукты», 1997, № 3.
[6] Георги I.Г. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамятностей в окрестностях оного. СПб., 1794. С.242.
[7] Болтин И.Н. Примечания на историю древния и нынешния России. СПб., 1788. Том II. С.372.
[8] «В те времена всевластным диктатором Москвы был генерал-губернатор Закревский, перед которым трепетали все. Каждое утро горячие сайки от Филиппова подавались ему к чаю.
-Э-тто что за мерзость? Подать сюда булочника Филиппова! - заорал как-то властитель за утренним чаем.
Слуги, не понимая в чем дело, притащили к начальству испуганного Филиппова.
- Э-тто что? Таракан?! - и сует сайку с запеченным тараканом. - Э-тто что? А?
- И очень даже просто, ваше превосходительство, - поворачивает перед собой сайку старик.
- Что-о?.. Что-о?.. Просто?
- Это изюминка-с.
И съел кусок с тараканом.
- Врешь, мерзавец. Разве сайки с изюмом бывают? Пошел вон.
Бегом вбежал в пекарню Филиппов, схватил решето изюма, да в саечное тесто, к великому ужасу пекарей, и ввалил.» (Гиляровский В.А. Москва и москвичи. М., 2006. С.164.)