(no subject)
Гриша - долганин. Но в ненецкой тундре живет с детства - его дед участвовал в восстании против Советской власти в Хатанге в 1932 году, никого почти не наказали, народ по тундре разбрелся. Долгане запрягают ведущего оленя справа от упряжки, а ненцы - слева. И ненцы верхом на оленя не садятся.
***
Дали мне в руки вожжу и хорей - и понеслась. Темнеть начало, а ведущий мне странный попался - на малейшее колебание вожжи отзывался, влево забирал. Пару кругов нарезал метров по сто в диаметре, пока не приноровился. Снег пошел огромными хлопьями. Первый серьезный снег, начало сентября. Добрались до переправы почти в полной темноте. В том же месте, что и летом за год до этого - речка в самом узком месте шириной в два метра, но по пояс человеку. А где оленю по брюхо - метров десять между берегами. Разгрузили нарты, Витька переправился вместе со своей упряжкой - раскатал бахилы, нарты погрузились полностью, вода ему до колен достала, вернулся обратно за следущей. Одни нарты распрягли и бросили в узком месте - мы пешком перебрались и мешки с продуктами перетащили, потом заново к нартам крепили. А Витька пошатнулся на переправе очередной упряжки - и по пояс промок. Как он орал, как он орал:) Он потом всю дорогу кричал, что мерзнет, бегом бежал временами рядом со своей упряжкой - грелся. Я к тому моменту тоже промерз как собака, у меня сапоги были только до колена - и от снега мокрые кусты по пояс меня отходили по ногам. Гриша дал мне после переправы своих оленей - видел, как я мучаюсь:
- У меня вожак старый, править почти не надо - сам дорогу домой знает.
Другое дело. Его слова меня грели оставшиеся полдороги: повалил такой снег, что в темноте я своих оленей различал только тогда, когда шли в гору - рога на фоне почти черного небе мелькали. За Гришей править по звуку не получалось - олени шумели копытами, рвали по дороге ягель, пили из воду, путались рогами в кустах. Только когда Гриша закуривал, видел огонек его сигареты - его силуэт было не разобрать, на сигарету и ориентировался.
***
Вот тогда я и замерз как следует. Снег часа через два прекратился и во все небо раскатилось северное сияние. Хорей в левой руке коркой льда покрылся.
***
Дали мне в руки вожжу и хорей - и понеслась. Темнеть начало, а ведущий мне странный попался - на малейшее колебание вожжи отзывался, влево забирал. Пару кругов нарезал метров по сто в диаметре, пока не приноровился. Снег пошел огромными хлопьями. Первый серьезный снег, начало сентября. Добрались до переправы почти в полной темноте. В том же месте, что и летом за год до этого - речка в самом узком месте шириной в два метра, но по пояс человеку. А где оленю по брюхо - метров десять между берегами. Разгрузили нарты, Витька переправился вместе со своей упряжкой - раскатал бахилы, нарты погрузились полностью, вода ему до колен достала, вернулся обратно за следущей. Одни нарты распрягли и бросили в узком месте - мы пешком перебрались и мешки с продуктами перетащили, потом заново к нартам крепили. А Витька пошатнулся на переправе очередной упряжки - и по пояс промок. Как он орал, как он орал:) Он потом всю дорогу кричал, что мерзнет, бегом бежал временами рядом со своей упряжкой - грелся. Я к тому моменту тоже промерз как собака, у меня сапоги были только до колена - и от снега мокрые кусты по пояс меня отходили по ногам. Гриша дал мне после переправы своих оленей - видел, как я мучаюсь:
- У меня вожак старый, править почти не надо - сам дорогу домой знает.
Другое дело. Его слова меня грели оставшиеся полдороги: повалил такой снег, что в темноте я своих оленей различал только тогда, когда шли в гору - рога на фоне почти черного небе мелькали. За Гришей править по звуку не получалось - олени шумели копытами, рвали по дороге ягель, пили из воду, путались рогами в кустах. Только когда Гриша закуривал, видел огонек его сигареты - его силуэт было не разобрать, на сигарету и ориентировался.
***
Вот тогда я и замерз как следует. Снег часа через два прекратился и во все небо раскатилось северное сияние. Хорей в левой руке коркой льда покрылся.