Ростислав Алиев: "Кому нужны патриоты?"
Беседовал специальный корреспондент "Ветеранских вестей" Олег Коршунов
Примечание редакции: ни редакция, ни автор материала не разделяют некоторых высказываний историка Р.Алиева. Оригинал статьи: https://vvesti.com/mneniya/rostislav-aliev-komu-nuzny-patrioty
Интервью с Ростиславом Алиевым было взято мною в очень сложное для историка время. У автор книг "Штурм Брестской крепости" (выдержавшей несколько переизданий в России и за рубежом), "Танки в обороне Брестской крепости", а также "Брест. Июнь. Крепость" ( в соавторстве) в ноябре 2024 года сгорел дом, в котором он проживал с семьей, материальный ущерб значителен, а восстановление займет долгое время и большие материальные средства. С этой печальной для Ростислава темы мы и начали беседу.
- Вечером 14 ноября жене, находившейся внутри дома, позвонили знакомые, проходившие по улице, сообщив, что горит крыша. Схватив документы, жена вместе с сыном выбежала наружу. Когда через час я приехал домой, крыша горела вовсю. Сейчас ведется разбор сгоревшей части дома. То, что осталось нетронутым огнем, планируем восстанавливать. А живем сейчас в доме моей матери.
- Рассматривалась ли версия умышленного поджога?
- Нет, все на девяносто процентов случилось из-за печной трубы. Такие дома, как мой, строятся пол-жизни, тем более строил дом в соответствии со своим видением, и заехали в него, можно сказать, только в этом году, когда более или менее привели строительство к завершению. Год назад печную трубу-"сэндвич" поменяли на жестянку, которая проработала всего лишь одну зиму, и в начале этой загорелась. В протоколе, составленном по факту возгорания, указано, что возгорание произошло из-за перекала печной трубы. Может, сажа скопилась, может еще что-то. Так что версия "красного петуха" - нет, вряд ли.
- Оказывается ли Вам помощь со стороны увлеченных темой обороны Брестской крепости, читателями или форумчанами сайта http://fortification.ru/, где собираются любители и знатоки темы?
- Конечно, помощь поступает, мне переводят пожертвования на карту банка. Первые два-три дня, когда пришел основной массив поступлений, мне было вообще не до денег, поскольку был занят спасением имущества, все приходилось вытаскивать, сушить, раскладывать. Видел, что приходят поступления на счет, но от кого... Обращать внимание на переводы стал чуть позже. Но я глубоко благодарен всем, оказавшим помощь! Я и не собирался привлекать чью-то помощь, хотел просто забить крышу и покинуть дом. Учитывая стоимость работ по восстановлению, могу сказать, что дом восстановить было бы нереально, но сейчас, благодаря людской помощи, появился шанс. По крайней мере крышу накрыть смогу. Стоимость материалов на, например, железный каркас на стропила, обошелся в полмиллиона рублей.
- Какова ситуация с архивами Вашей исследовательской работы?
- Внутрь дома пожар зашел совсем незначительно. Учитывая, что все мое имущество представляет огромную кучу сваленных вместе вещей, тем не менее могу судить, что архивы, судя по всему, не пострадали. Материалы были в письменном столе, в картонных коробках, и огонь к ним не подобрался, даже водой не залило. Электронный архив тоже уцелел. Это сейчас самое главное. Ваша книга, "Черный снег Грозного", вместе с иными книгами на тему чеченской войны, тоже не пострадала: подвесной потолок провис и послужил своеобразным щитом от огня и от воды.
- В связи со сложившейся ситуацией, можете ли сказать, когда вернетесь к исследовательской работе?
- Конечно, в нынешней ситуации мне не до исследований. В издательстве "Вече" готовится к переизданию сборник статей по обороне Брестской крепости, но в книге максимум что будет от меня, так это предисловие. В сборнике есть неплохие, новаторские работы. При иной ситуации, возможно, внес правки в уже опубликованные в 2010 году в сборнике мои статьи, но сейчас ограничусь лишь предисловием. Выход из печати приблизительно ожидается в начале 2025 года.
- Надеюсь, что в ближайшем будущем Вы все же сможете порадовать читателей новыми текстами.
- Ситуация здесь такая. На данный момент есть кому продолжить мое дело. Не случайно в сборнике будут не мои работы, а работы других историков. Эти работы достаточно глубоки, повторюсь. Прежде всего хочу выделить брянского исследователя Юрия Фомина. Он продолжит направленность, изначально заданную книгой "Штурм Брестской крепсти", вышедшей первым изданием в том же 2010 году. В сборнике, например, достаточно интересная работа по теме укрепления приграничья, потому что оборона брестских пограничников опиралась на фортификационные сооружения. Это тема, на которую особо не обращали внимание. Проведена глубокая переработка материала, привлечены и новые документы, появились новые факты. Возможно, факты не сенсационные, но они есть.
То есть продолжатели моей работы есть. Но, собственно говоря, все, кто следит за моей работой обратили внимание, что после издания "Штурма Брестской крепости" не занимаюсь общей картиной боев, занятый вычленением проблемным тем и работой по ним. Конкретно на данный момент изучаю биографию Багара Зельпукарова и, собирая материалы о его подвиге, прикоснулся к теме Восточного форта. Действия танковых подразделений нашли отображение в книге "Танки при обороне Брестской крепости". Хочется упомянуть и книгу "Трагический июнь", там тоже есть моменты, которые проработал заново, и что было сказать, я сказал. В общем, с моей стороны на данный момент проводится больше организационная работа, а это занимает массу времени. Подписать, согласовать, провести выверку, атрибуция фотографий. Да, дело продолжается. Ведется ли исследовательская работа со стороны МКБКГ-Мемориального комплекса "Брестская крепость-герой" мне не известно. По крайней мере на данный момент у меня нет сведений о таковой. Хотя вполне можно было бы переиздать книгу "Героическая оборона", вышедшую десятки лет назад, разумеется снабдив актуальными комментариями. Такая идея была, ее обговаривали, но вряд ли книгу переиздадут. А ведь скоро сто лет с начала Великой Отечественной войны!
- Оказывает ли музей помощь?
- Да как обычно, никакой помощи нет. Но давайте сформулируем точно. Если я попрошу фотографию некоего участника обороны, фотография будет предоставлена. Но если попрошу ознакомиться с теми или другими архивными материалами, воспоминаниями защитника крепости, я думаю, таких материалов не получу. И это одна из причин, почему, честно говоря, не вижу дальнейших перпектив в работе над темой Брестской крепости. Представьте себе, что я затратил время на получение и обработку фактов над каким-нибудь эпизодом, и картина складывается, эпизод помещаю в книгу. Но я обработал, грубо говоря, воспоминания десяти человек, а в запасниках музея мертвым грузом хранятся воспоминания еще пятидесяти человек, принимавших участие в боях на этом участке. И эти воспоминания, уверен, изменят картину полность. Так какой смысл этим заниматься? Тратить время? Раз за разом переписывать? А вот немецкая картина боев разработа довольно детально на основе полученных архивных документов, чего не скажешь о советской, не дотягиваещей до такой детализации. Да, основа картины с советской стороны есть, но только основа. А переписывать все заново снова и снова занятие бесполезное. Книгу в таком случае придется переиздавать не один раз! Потому имеет смысл в издании некоего труда, обобщающего те данные, которые имеются на руках. Но у меня нет времени на такую работу.
- Время от времени я встречаю плоды работы любителей истории боев за Брестскую крепость, содержание которых по меньшей мере настораживает. Например на Ютубе отметился со своими роликами некто С.Васпик, в роликах которого факты обороны крепости, равно как известные ее герои, обретают совершенно противоположное от привычного освещение. И это еще мягко сказано.
- Да, мне известно содержание этих роликов и сам автор. Сергей сам из Подмосковья, и он преданный читатель. Но его во многом привлекает сенсационность материала. Он выставляет майора Гаврилова чуть ли не предателем, и вообще многие у него мерзавцы и прочее. Об этом ему много раз говорил, поскольку нельзя делать широкоидущие выводы при недостаточности фактологической базы. На самом деле в тему Брестской крепости многих людей привлекла тема геров и анти-героев. То есть, грубо говоря, исследовать тактику 135-го пехотного полка при штурме, ну это мало кому интересно. Долго, нудно... Я много раз Васпику говорил, чтобы он удалил с Ютуба ролики, больше их не снимая вообще, хотя бы потому что сейчас и время такое, что снимешь ролик, а завтра "снимут" тебя. Но Сергея привлекает создание ажиотажа.
Но и я в самом начале исследовательской работы, как и подобает неофиту, отрицал опыт предшественников. Но считаю это нормальным. Любой взрослеющий подросток первым делом отрицает опыт отца, стремясь подсознательно превзойти его. Я много раз отвечал на этот вопрос. Вначале мне представлялось, что произошло создание легенд, эксплуатация темы обороны крепости, а Сергей Смирнов всего лишь хотел получить Ленинскую премию и сфальсифицировал по большому счету историю обороны, поскольку, в тогдашем моем мнении, правдивые факты могли бросить тень на советский строй, на создаваемый строем эпос Великой Отечественной, и во многом работа Сергея Смирнова была скороспелой. Он получил Ленискую премию и ушел в сторону. Но сейчас я так не думаю. Я считаю себя продолжателем работы Сергея Смирнова. В чем же определенная слабость проведенной им работы? Смирнов доверял ветеранам, их воспоминаниям, не подтверждаемым документами в том или ином случае, так как, сам не бывший в жестких переплетах во время войны, понимал, что они были при обороне, а его там не было, и поневоле ему приходилось к ним прислушиваться. Ну и конечно было жесткое лоббирование. Тот же Матевосян, один из его первых героев, был непростым человеком. Мало кто знает, что, наверное, он первый человек, которого опросила комиссия по созданию истории Отечественной войны в 1944 году. То есть Смирнов вольно или невольно должен был опираться на тех участников, которых ему подвели, показали и так далее. И еще одно: Смирнов создавал картину обороны, используя воспоминания десятков человек, а впоследствии свидетельств становилось больше и больше, и сейчас воспоминаний участников обороны насчитывается около двух тысяч. Поэтому, пытаясь переделать картину, он столкнулся с той же проблемой, с которой столкнулся и я - с предстоящей регулярной правкой сложившейся картины боев за Брестскую крепость. Кроме того, одно дело работать с записанными воспоминаниями ветеранов, которые уже умерли, да и дети которых, по большому счету, тоже умерли, и совсем другое дело работать со своими современниками, с участниками боев. А видоизменяя картину ты подвергаешь сомнению и факты их биографий. Но ордена уже розданы... Спустя несколько лет после начала работы мне повезло найти сенсационный очерк Сергея Смирнова под названием "Утро в Брестской крепости". В очерке говорится о двух боевых эпизодах. И в чем сенсационность текста? Я подозреваю, что это отрывок из книги, которую Смирнов так и не издал. В очерке представлена картина совершенно иная, в сравнении с его ранними книгами. И это более реалистичная картина. Но книгу Смирнов не издал. Возможно рукопись лежит в запасниках музея или в его домашнем архиве, это вполне допускаю. Потому я стал называть себя продолжателем дела Сергея Смирнова, осветив те факты, которые он по каким-то причинам осветить не мог.
- Но все же, в чем причина отсутствия помощи со стороны музея? Ваше мнение?
- А в чем интерес музею помогать нам? Да никому мы не нужны! Тем более госструктурам! Ну вот, есть какие-то патриоты, которые видят какие-то тайны, какие-то загадки, берутся что-то прояснить. А у работников музея восьмичасовой рабочий день, у них служебные обязанности, должностные инструкции. Появление таких, как я, лишь помеха в повседневном функционировании. Не я один сталкивался с тем, что создают препоны, заслоны и прочее. В Бресте большое количество общественников, которые хотят оказать содействие, прояснить неизвестные моменты. Но они ходят по грани, что называется. Они мешают госструктурам, которые якобы созданы для поддержки, но в реальности давно стали вещью в себе. Большинство воспоминаний хранится в архивах с 60-70-х годов прошлого века. То есть уже умерли сотрудники музея, собиравшие свидетельства, опрашивавшие ветеранов, а эти воспоминания никто по сей день не видел. Для чего же ветераны писали, присылали воспоминания? Но станет ли сейчас музей изменять надписи на мемориальных табличках, размещенных на граните памятников, после публикации этих погребенных в архивах документов?