Проверка
Телефон зазвонил в сто пятидесятый раз. Заранее знала, что дни будут безумные - мой отдел переезжал всем составом в новый корпус в сорока километрах от головного офиса. Комнат там было меньше, и по ходу решался вопрос, кто из устоявшейся команды окажется в комнате с конкурирующей группой. Кроме того, шкафчики для личных вещей оказались погружены не в тот пикап, и уехали в другой город, вместе с их содержимым. Кофейную машину уронили, и вся деятельность тридцати программистов таким образом оказалась под угрозой.
А помимо этого, наша система тестировалась у заказчика, и он только проснулся в своей отдаленной стране и тут же сообщил о сбое. Первое тестирование онлайн. Четыре самолета в воздухе. В такой момент переезд или не переезд, - разбираться надо немедленно. Первый вопрос я отбила самостоятельно. Но пользователь неопытный, так что проблемы у него будут возникать каждые десять минут. Я связалась с Омри и Нателой, велела им зайти в систему и не отключаться ни на мгновение. Если что сами не смогут, то ко мне. Компьютеры на новом месте подключили ночью, так что они стояли на каких-то коробках, а кое-где на полу. Но сеть работала - наша "поддержка" самый незаметный отдел. Тебе только сегодня понадобилось, а вчера уже сделано. Молча и без суеты. Я позвонила им, конечно, и сказала, как я ценю их работу. Не успела договорить - звонили из дирекции. Зам. по хозяйству спрашивал, как идет переезд. Пока я рапортовала, на экране телефона уже светился звонок от зама по маркетингу. Ясное дело - он хотел спросить, как идет тестирование. Обоим я обещала доложить подробности через час, и тут телефон зазвонил в сто пятидесятый раз.
Женский голос холодно сообщил, что звонит из больницы Вольфсон. Я только хмыкнула в ответ.
- Я руковожу программой, - монотонно начала она, - по которой мы обследуем зрение пятилетних детей по всем детским садам долины.У твоего ребенка обнаружен дефект зрения. Тебе отправлена записка. Я звоню, чтобы узнать, как ты реагировала на наше сообщение.
- Мы отвели ребенка к офтальмологу, - ответила я. - Это было четыре месяца назад. Глазник сказал, что у Марка астигматизм. Мы взяли очередь на углубленную проверку. (Мне непрерывно звонили, но я отбрасывала все звонки, не глядя на имена). На второй проверке врач нашей поликлиники час мучил ребенка и в конце сказал, что он не специалист по детскому астигматизму. Мы взяли очередь к частному врачу. Он проверял дважды - не был уверен в результате, но в конце концов все же выписал очки. Они, между прочим, обошлись нам в восемьсот шекелей. Однако мы решили, что пятилетний обязательно потеряет или поломает и купили вторую пару. Она стоила еще восемьсот шекелей. Это было три месяца назад. Наутро ребенок категорически отказался надевать очки. Сказал, что это неприятно и неудобно, и все будут смеяться. Мы уговаривали и умоляли обещали немыслимые награды и втихомолку думали, что назначение было неправильным. Но в детском саду он очки носил - у воспитательницы какой-то секрет воспитания. И в интернете мы узнали, что мозгу требуется несколько недель, чтобы построить новые нейронные связи для восприятия новой картины мира. Постепенно он стал забывать поминутно снимать очки, и почти весь день оставался в них. Это было полтора месяца назад. С тех пор он перестал пугать меня тем, что на прогулках говорит про кошек, что они собаки. Выучил восемнадцать букв, разрисовал все свои раскраски и научился сложению и вычитанию по картинкам и в уме. Позавчера звонила воспитательница и извинялась за свою ошибку: она раньше считала, что у Марка отставание в развитии. Теперь все по другому, он учится очень быстро. Еще не все знает, что остальные дети, но догоняет их стремительно.
- Ты понимаешь, что ты сделала для нас? - сказала я телефону. - Мы понятия не имели про эти глазные цилиндры. Проверили слух - в порядке. А нам говорят, да я и сама вижу - не осваивает программу своего возраста. Взяли очередь в клинику развития. Были готовы к тому, что у него умственное отставание. Хорошо, что там очередь на восемь месяцев. Я ее отменила - какому-то другому ребенку подфартило попасть к психологам побыстрей.
Мне звонил директор, а я продолжала исповедоваться строгой врачихе из больницы Вольфсон.
- Мы тебе так благодарны, - сказала я, - как если бы ты спасла нашего сына, когда он тонул.
Она молча слушала меня. Потом внезапно всхлипнула.
- Ты понимаешь, я с утра звоню родителям, и все говорят, что я им мешаю, что ребенок в порядке, а родители заняты важными делами и сами знают, как воспитывать своих детей. Самые вежливые обещали, что возьмут ребенка к врачу. Я уже и сама начала думать, что занимаюсь ерундой. Огромное тебе спасибо. Меня зовут Мири...
- Мы с тобой встретимся на улице и даже не узнаем друг друга, - сказала я с грустью. - Дай Бог, Мири, дорогая, здоровья твоим детям.
Она еще что-то говорила, но ко мне ворвалась помощница, у которой телефон трезвонил каждую минуту, и директор орал, что со мной невозможно связаться, и пусть она проверит, может я там умерла внезапно...
Только и успела сказать: "Бай", и вернулась в свой сумасшедший дом.
А помимо этого, наша система тестировалась у заказчика, и он только проснулся в своей отдаленной стране и тут же сообщил о сбое. Первое тестирование онлайн. Четыре самолета в воздухе. В такой момент переезд или не переезд, - разбираться надо немедленно. Первый вопрос я отбила самостоятельно. Но пользователь неопытный, так что проблемы у него будут возникать каждые десять минут. Я связалась с Омри и Нателой, велела им зайти в систему и не отключаться ни на мгновение. Если что сами не смогут, то ко мне. Компьютеры на новом месте подключили ночью, так что они стояли на каких-то коробках, а кое-где на полу. Но сеть работала - наша "поддержка" самый незаметный отдел. Тебе только сегодня понадобилось, а вчера уже сделано. Молча и без суеты. Я позвонила им, конечно, и сказала, как я ценю их работу. Не успела договорить - звонили из дирекции. Зам. по хозяйству спрашивал, как идет переезд. Пока я рапортовала, на экране телефона уже светился звонок от зама по маркетингу. Ясное дело - он хотел спросить, как идет тестирование. Обоим я обещала доложить подробности через час, и тут телефон зазвонил в сто пятидесятый раз.
Женский голос холодно сообщил, что звонит из больницы Вольфсон. Я только хмыкнула в ответ.
- Я руковожу программой, - монотонно начала она, - по которой мы обследуем зрение пятилетних детей по всем детским садам долины.У твоего ребенка обнаружен дефект зрения. Тебе отправлена записка. Я звоню, чтобы узнать, как ты реагировала на наше сообщение.
- Мы отвели ребенка к офтальмологу, - ответила я. - Это было четыре месяца назад. Глазник сказал, что у Марка астигматизм. Мы взяли очередь на углубленную проверку. (Мне непрерывно звонили, но я отбрасывала все звонки, не глядя на имена). На второй проверке врач нашей поликлиники час мучил ребенка и в конце сказал, что он не специалист по детскому астигматизму. Мы взяли очередь к частному врачу. Он проверял дважды - не был уверен в результате, но в конце концов все же выписал очки. Они, между прочим, обошлись нам в восемьсот шекелей. Однако мы решили, что пятилетний обязательно потеряет или поломает и купили вторую пару. Она стоила еще восемьсот шекелей. Это было три месяца назад. Наутро ребенок категорически отказался надевать очки. Сказал, что это неприятно и неудобно, и все будут смеяться. Мы уговаривали и умоляли обещали немыслимые награды и втихомолку думали, что назначение было неправильным. Но в детском саду он очки носил - у воспитательницы какой-то секрет воспитания. И в интернете мы узнали, что мозгу требуется несколько недель, чтобы построить новые нейронные связи для восприятия новой картины мира. Постепенно он стал забывать поминутно снимать очки, и почти весь день оставался в них. Это было полтора месяца назад. С тех пор он перестал пугать меня тем, что на прогулках говорит про кошек, что они собаки. Выучил восемнадцать букв, разрисовал все свои раскраски и научился сложению и вычитанию по картинкам и в уме. Позавчера звонила воспитательница и извинялась за свою ошибку: она раньше считала, что у Марка отставание в развитии. Теперь все по другому, он учится очень быстро. Еще не все знает, что остальные дети, но догоняет их стремительно.
- Ты понимаешь, что ты сделала для нас? - сказала я телефону. - Мы понятия не имели про эти глазные цилиндры. Проверили слух - в порядке. А нам говорят, да я и сама вижу - не осваивает программу своего возраста. Взяли очередь в клинику развития. Были готовы к тому, что у него умственное отставание. Хорошо, что там очередь на восемь месяцев. Я ее отменила - какому-то другому ребенку подфартило попасть к психологам побыстрей.
Мне звонил директор, а я продолжала исповедоваться строгой врачихе из больницы Вольфсон.
- Мы тебе так благодарны, - сказала я, - как если бы ты спасла нашего сына, когда он тонул.
Она молча слушала меня. Потом внезапно всхлипнула.
- Ты понимаешь, я с утра звоню родителям, и все говорят, что я им мешаю, что ребенок в порядке, а родители заняты важными делами и сами знают, как воспитывать своих детей. Самые вежливые обещали, что возьмут ребенка к врачу. Я уже и сама начала думать, что занимаюсь ерундой. Огромное тебе спасибо. Меня зовут Мири...
- Мы с тобой встретимся на улице и даже не узнаем друг друга, - сказала я с грустью. - Дай Бог, Мири, дорогая, здоровья твоим детям.
Она еще что-то говорила, но ко мне ворвалась помощница, у которой телефон трезвонил каждую минуту, и директор орал, что со мной невозможно связаться, и пусть она проверит, может я там умерла внезапно...
Только и успела сказать: "Бай", и вернулась в свой сумасшедший дом.