скоро отъезд
Пока у моего деревенского дома нет печки, это, конечно, скорее дача, чем дом. Я вообще-то не любитель дач - за то, что они напоминают, что все пройдет, мой милый август в том числе.
.
Когда на дачу врывается осенний ветер, во всем появляется эта особая угрюмость, словно дом собирается в дорогу, а не ты - и хочет избежать лишних сантиментов при прощании. Этот переходный момент дается мне тяжело, воцаряется отчуждение и между домом и мной происходят мелкие взаимные стычки: я досадую, что нельзя обогреть пространство до состояния защищенности и кутаюсь в старые кофты, дом мстительно хлопает оставленными без присмотра окнами и роняет оземь стекла, ссорится по-женски.
В такие моменты хочется уехать поскорее и не вспоминать о нем до весны.
Хочется в город, к колготкам и каблукам.
Но я точно знаю, что когда в воскресенье я приведу все в порядок, сниму с террасы зеленый гамак, превращавший дом в кораблик, и встанут на место разбросанные книги, чашки и прочие следы летней безалаберности, игрушки попрячутся в коробки, ждать подросших детей, и вся эта быстро промелькнувшая, роскошная и бесхитростная жизнь приготовится стать историей - тут и начнется запоздалое примирение и слезы прощанья.
И я буду смотреть, и вздыхать, и слоняться, и долго лежать на диване и глядеть на сосновый потолок, запоминая лица богомолов и бабочек в деревянных разводах.
Вокруг разольется невечерний тихий свет, и воцарятся покой и достоинство, и мы расстанемся так, как положено взрослым - с пониманием, что это нужно, что это на время, что у каждого своя жизнь и свое дело - и дом останется готовиться к зиме одному ему известным способом, а я полечу к своим каблукам, колготкам, деловым встречам и к другим неизвестным пока событиям.
.
Когда на дачу врывается осенний ветер, во всем появляется эта особая угрюмость, словно дом собирается в дорогу, а не ты - и хочет избежать лишних сантиментов при прощании. Этот переходный момент дается мне тяжело, воцаряется отчуждение и между домом и мной происходят мелкие взаимные стычки: я досадую, что нельзя обогреть пространство до состояния защищенности и кутаюсь в старые кофты, дом мстительно хлопает оставленными без присмотра окнами и роняет оземь стекла, ссорится по-женски.
В такие моменты хочется уехать поскорее и не вспоминать о нем до весны.
Хочется в город, к колготкам и каблукам.
Но я точно знаю, что когда в воскресенье я приведу все в порядок, сниму с террасы зеленый гамак, превращавший дом в кораблик, и встанут на место разбросанные книги, чашки и прочие следы летней безалаберности, игрушки попрячутся в коробки, ждать подросших детей, и вся эта быстро промелькнувшая, роскошная и бесхитростная жизнь приготовится стать историей - тут и начнется запоздалое примирение и слезы прощанья.
И я буду смотреть, и вздыхать, и слоняться, и долго лежать на диване и глядеть на сосновый потолок, запоминая лица богомолов и бабочек в деревянных разводах.
Вокруг разольется невечерний тихий свет, и воцарятся покой и достоинство, и мы расстанемся так, как положено взрослым - с пониманием, что это нужно, что это на время, что у каждого своя жизнь и свое дело - и дом останется готовиться к зиме одному ему известным способом, а я полечу к своим каблукам, колготкам, деловым встречам и к другим неизвестным пока событиям.