О «прощении» и «примирении» без ложной политкорректности
Меня начинает просто колбасить, когда я слышу от своих современников о необходимости «закончить гражданскую войну» и призыв, наконец-то, «примириться» так называемым «красным» и «белым».
Даже комические булгаковско-гайдаевские персонажи каждый по-своему понимали свою ответственность перед прошлым (а не наоборот), они догадывались, что не имеют права «казенные земли разбазаривать», или «подписывать такие исторические документы».
Та Гражданская война 100-летней давности закончена.
Тогда же и закончена - 100 лет назад.
Это, если кто позабыл…
Тот же генерал П. Краснов заслужил петли. По совести ее заслужил и А. Деникин. Но они точно не заслужили того, чтобы их ассоциировали с их сегодняшними фанатами. Казнить - казните, но глумиться-то посмертно зачем?
* * * * *
Захар Прилепин:
«Самое бы время Русской церкви произнести слова прощения огромному советскому проекту, нашему великому, хоть и трагическому прошлому, протянуть руку дружбы огромной части общества, для которой советская идентичность - звук не пустой».
Ни хрена себе!
То есть Советский проект должен еще и прощения просить фактически у идеологических подручных своих убийц!
Это они, оказывается, должны его простить!
Не спешите возмущаться моему возмущению.
Поясню.
* * * * *
Не существует «проектов» самих по себе.
«Проект» - это не сущность.
Сущность - это Россия.
А конкретный «проект» - это конкретно историческая форма ее бытия, это сложный комплекс ее существенных, жизненно важных свойств.
Убить проект - значит, осуществить по отношению к самой России некие, безусловно, «убийственные» действия. Это по определению означает, поставить страну и народ на грань гибели.
Традиционный православно-монархический «проект», который во второй половине XIX века принял в себя свою противоположность - западный капиталистический модерн, разрушался изнутри именно в силу этого противоречия. Но в качестве спускового механизма окончательной гибели проекта выступили «февралисты», входившие в состав элиты РИ, они же «белые».
С весны 1917 года страна и народ находились в состоянии клинической смерти, и если бы большевики не осуществили реанимационные мероприятия, История России закончилась бы уже в начале ХХ века.
«Убить проект» - это не значит освободить Россию от того или иного проекта. Это означает нанести ей травму, возможно, несовместимую с жизнью.
И именно подобного рода тяжелое увечье, нанесенное стране и народу, мы переживаем все последние 35 лет.
* * * * *
Далее, что касается «Русской церкви»...
Земная церковь, по выражению Климента Александрийского, есть изображение (είκών) небесной церкви. Земная церковь воплощает небесную в эмпирической действительности.
Во-первых, речь идет о действительности. А действительность всегда настолько сложна и противоречива, что представляет собой, скорее, антоним идеала.
Во-вторых, речь идет об эмпирической действительности, то есть о действительности, постигаемой бытийным, эмпирическим (опытным) путем. А «опыт - сын ошибок трудных». И есть ошибки, которые приводят к гибели, причем не только отдельных людей, но и целых народов.
Так что земная церковь, как «изображение» церкви небесной в «эмпирической действительности» может в определенных ситуациях представлять собой чудовищную карикатуру на идеал и даже откровенный пасквиль.
Так что вопрос, Захар, необходимо ставить иначе.
Его надо ставить прямо противоположным образом.
Речь необходимо вести об ответственности всего того сонмища, что позиционирует себя вокруг «Русской церкви» в качестве «бело-монархического» (оксюморон, если что) отрицания «советского проекта».
И это отрицание изначально было формой отрицания-убийства самой России. И нынешнее ее состояние во всех сферах бытия сравнительно с 1990 годом свидетельствует именно об убийственных «преобразованиях». Убийственных именно по отношению к России, хотя и обставленных в форме «освобождения» ее от «безбожного советского проекта».
* * * * *
Что касается «советской идентичности»...
Никакой другой идентичности на момент второй половины 80-х не существовало.
Просто потому, что уже очень давно не существовало никакой другой России, кроме советской, ничего, кроме СССР.
По существу нет никакой другой идентичности и сегодня.
Есть отсутствие какой-либо идентичности, которое маскируется вывесками различных «идентичностей» антисоветского толка.
Есть обломки советской идентичности, и есть ее мутации в различных направлениях выхолащивания 1000-летних русских смыслов, которые в ней были сосредоточены.
Идентичность - это то, что формируется с пеленок, что, образно говоря, «впитывается с молоком матери».
В эпоху модерна идентичность - это, прежде всего, продукт общественного воспитания. Семья, конечно, тоже «ячейка общества» и семейное воспитание сложным образом входит в понятие общественного воспитания, но собственно общественное воспитание в эпоху модерна сильнее собственно семейного.
Родители понимают, что детям жить именно в этом актуальном обществе, и они не могут в полной мере противостоять всепроникающим общественным установкам, даже если бы и хотели.
Например, те или иные дедушки-бабушки, родившиеся в 1890-х годах (плюс-минус), могли и не быть в полной мере «советскими людьми», и многие ими не были. Однако их дети, родившиеся в 20-30-х годах, в массе своей уже были советскими. А уж их внуки, родившиеся с конца 40-х по начало 60-х - и подавно. Не говоря уже о более поздних поколениях.
Возьмем, к примеру, Володю Путина, родившегося в 1952-м году, и Жору Шевкунова, родившегося в 1958-м. А также затесавшегося между ними по возрасту ничем не замечательного и не примечательного автора. Если пренебречь незначительной разницей в возрасте, мы могли оказаться в одном детском садике, в одной школе и в одном ВУЗе.
А садики, школы и ВУЗы в СССР особо сильно не различались. Какие-то горсоветы были побогаче, какие-то победнее, но в целом все было достаточно равномерно.
Со мной учились и воспитывались детишки из семей, победнее нашей раза в полтора-два, а также раза в полтора-два побогаче. Вилка семейных бюджетов в СССР была небольшой.
Кроме того, в детской среде выпячивать какое-либо родительское превосходство считалось западло. Детишки «шишек», пожалуй, даже, как будто стеснялись своего «происхождения», стараясь выглядеть проще и «брутальнее», нежели были на самом деле.
Это та атмосфера, в которой формировалась наша идентичность.
Победа 1945 года, построение коммунизма, борьба против колониализма, ледокол «Ленин», «мирный атом», Спутник, Гагарин, «Туманность Андромеды»… И «два щенка щекой к щеке грызли щетку в уголке». И при этом все это выглядело, как продолжение 1000-летней русской истории, хотя и через призму классового подхода.
Идентичность - это, прежде всего, общественный продукт.
Предположим, индивидуум в возрасте годочков 25-30, сформировавшись как личность в одной общности, оказывается в силу обстоятельств в общности, совершенно иной. Скажем, эмигрирует.
Сможет ли он обрести новую идентичность?
Скорее всего - нет. По крайней мере, в полной мере подобное невозможно. И это притом, что он будет реально погружен в реально существующую действительность, которая будет активно формировать его новую идентичность. Конечно, он привыкнет и приспособится, но это другое.
Да зачем далеко ходить. Бывшая ГДР, будучи погружена в реалии гораздо более массивной ФРГ, да и Запада в целом, до сих пор не может в полной мере утратить прежнюю «советскую» идентичность и обрести идентичность, претендующую на роль «общегерманской».
Если В.В. Путин во второй половине 80-х утратил советскую идентичность, то в пользу чего он ее утратил? Он что, приобрел какую-то иную, новую?
Если Г.А. Шевкунов в 80-е утратил советскую идентичность, то в пользу чего он ее утратил? Он что, приобрел какую-то «истинную», русскую?
Идентичность это, во-первых, общественный продукт, а, во-вторых, это продукт актуального социального бытия, причем в период формирования самой личности, в первую четверть века ее существования, а вовсе не результат чтения самиздата или регулярного прослушивания «Голоса Америки» уже в зрелом возрасте.
Люди старше 20-30 лет в массе своей уже не способны обрести новую идентичность, даже в том случае, если они реально в нее погружены, когда она буквально обволакивает их и заставляет мыслить и действовать сообразно новым реалиям.
Так какими же пустыми и никчемными лицемерами надо быть, чтобы рассказывать сказки про обретение еще в недрах СССР «истинно русской» идентичности некоей реально давно уже не существующей «России, которую мы потеряли»!
Подобная «идентичность» может существовать лишь в виде нелепых фантазмов в воображении самих «истинно русских».
Об идентичности подданного реальной РИ (кстати, какого сословия?), которой нет уже целое столетие, и речи быть не может. Речь идет лишь о ее фантастическом образе, сложившемся в воспаленных мозгах бывших октябрят, комсомольцев, членов КПСС и сотрудников КГБ (и даже среди этих фантастов мы наблюдаем все тот же до боли знакомый с детских лет крепкий «блок беспартийных и коммунистов»).
Эмигрант или внутренний «эмигрант» из бывшей ГДР, каждодневно ощущающий реальность, которая требует от него мыслить и действовать определенным образом, отказывается в полной мере ей подчиняться, ибо его внутреннее содержание ей противоречит.
А тут советские детсадовцы, которые на основании своего личного опыта не знали ничего, кроме своего счастливого детства в СССР, вдруг оказываются фанатами дореволюционной России! И это признается адекватным и даже достойным уважения!
Да вы в своем уме?
Речь не идет о том, что «советская идентичность», как конкретно-историческая форма русской идентичности, не может быть утрачена. Конечно, может.
Еще как!
Речь идет лишь о том, что она не может быть утрачена в пользу какой-либо иной идентичности, она может быть утрачена только в пользу разрушительной ПУСТОТЫ, прикрываемой симулякрами неких «истинных идентичностей».
И во всех подобного рода мутациях не может быть ничего не только православного или русского, но во всем этом не может быть даже ничего по-настоящему человеческого, то есть достойного хотя бы какого-то минимального уважения.
При этом ясно, что «советская идентичность» понятие достаточно широкое, свободное и самостоятельное по отношению и к « марксизму-ленинизму», и, вообще, ко многим элементам официальной советской идеологии, не говоря уже о том, что советская идентичность никак не отрицает критического отношения к советскому периоду истории России и даже к содержанию самой советской идентичности.
* * * * *
Захар Прилепин, обращаясь к оппонентам, говорит так: вы, как майдауны, начинаете с сокрушения символов советской эпохи, а закончите, как и они, сокрушением символов всей русской культуры и истории.
Так ведь отторжение русской культуры у наших «истинных русских» уже и сегодня достаточно ясно просматривается, хотя, конечно, с такой откровенностью, как свидомиты, они это отторжение пока не демонстрируют.
Вот, к примеру, не нравится нашим «православным» советским детсадовцам А. Куприн.
В «Поединке» он, оказывается, «оболгал» русскую армию.
В «Белом пуделе» он «оболгал» меритократию и воспел «босяков».
Эти «изыскания» проводят даже не сами идеологи «бело-православно-монархического» пула, а их многочисленная паства, которая уже давно самостоятельно хунвейбинит (или «бандерит»?) на поприще русской культуры, выявляя степень ее «неблагонадежности» по отношению к своей «истинно русской» ПУСТОТЕ.
Ну, ладно, Куприн, может, и не совсем классик.
Но, Чехов, Антон Павлович!
«…Пожимаясь от холода, студент думал о том, что точно такой же ветер дул и при Рюрике, и при Иоанне Грозном, и при Петре, и что при них была точно такая же лютая бедность, голод, такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, такая же пустыня кругом, мрак, чувство гнета…»
Ну, это же явная клевета на дореволюционную Россию.
А Ванька Жуков чего стоит!
Или, например, «Крыжовник». Да ведь это просто призыв к свержению существующего строя!
Между прочим, именно в этом рассказе мимоходом указана, возможно, одна из главных причин крушения СССР.
«Перемена жизни к лучшему, сытость, праздность развивают в русском человеке самомнение, самое наглое…»
Все наше детство и юность мне вспоминаются, как вполне сытые и праздные, среди всевозможных бесплатных кружков и секций, пионерских лагерей и походов, экскурсий в музеи и коллективных поездок в театры.
«Сытый голодного не разумеет», - так любил говаривать мой дед.
Потенциальный разрыв поколений заложен был уже в самой логике модерна.
Советский модерн призван был В КРАТЧАЙШИЕ СРОКИ создать условия бытия, которые раз и навсегда ликвидировали важнейшие факторы, которые сыграли существенную роль в формировании Русского мира: постоянную угрозу голода, холода, «бича расстояний» и, конечно, иноземного нашествия.
Все это было осуществлено гигантскими усилиями всего лишь двух поколений (2х25 лет).
Внешние объективные факторы поддержания «русскости» стали исчезать уже на рубеже 50-60-х годов, хотя роковые последствия этого процесса сказались существенно позже.
Строго говоря, здесь нет ничего парадоксального, ведь по мере достижения цели неизбежно ослабляется мотивация стремления к ней.
Семья Вани Федченкова, будущего митрополита Вениамина, родившегося при Александре III, напрягла все свои силы и использовала все свои возможности, чтобы вывести «в люди» лишь одного ребенка, и то «по церковной линии» - это было проще. Даже подобное являло собой исключение из правила, хотя Федченковы были не «рядовыми» крестьянами, а «дворней».
И при этом никто не удивлялся и не удивляется тому, что мать-одиночка смогла вывести «в люди» Жору Шевкунова, а именно - дать ему высшее кинематографическое образование. В СССР дать высшее образование своему ребенку, имеющему соответствующие способности, в принципе могла любая мать-одиночка.
И если вполне себе состоятельные родители того же Севы Чаплина не смогли «вывести его в люди», то это было связано исключительно со способностями и особенностями характера самого Севы.
Согласно его откровениям он вырос «в безрелигиозной семье» и практически не учился, полагая, что «три балла» ему всегда поставят. При этом «Голос Америки» начал слушать с восьми лет, а уже в 13 лет «пришел к вере сам». Протоиерей признавал это уже на пятом десятке, будучи в церкви человеком, далеко не последним.
Нетрудно представить себе, что может стоять за такой «воцерковленностью», когда духовно и умственно нерадивый подросток с неразвитой душой, совершенно неспособный к учебе, принимает за «религиозную веру» совокупность своих вопиющих человеческих недостатков, проявляющихся через откровенно антисоциальное поведение. (В подростковом возрасте он бухал по подворотням со своими старшими товарищами и рассказывал об этом уже на пятом десятке, как о начальном этапе процесса «обретения веры».)
Ну и какая такая «идентичность» могла сформироваться у «эмпирического протоиерея» Чаплина?
О своих подростковых «религиозных университетах» он повествовал так:
«Мы перемещались… между разными ресторанами и пивными, а также подъездами, где распивалось определенное количество алкоголя.
Естественно, все ненавидели советскую власть. Взгляды были от ультра либеральных до ультрамонархических».
Перед нами люди, которые свою личностную и общественную ничтожность сублимируют через некие идеологические установки.
Подсознательно, болезненно ощущая свою ущербность, они отчуждали ее от себя любимых и с ненавистью проецировали ее на «систему». Подобное случается при любом строе, и формы сублимации социального отщепенства могут быть совершенно различными, поражая при этом и довольно широкие слои общества, и целые общественные институты.
Обратите внимание на диапазон «убеждений»:
от «ультралиберальных»
до «ультрамонархических».
Конкуренты - это совсем не то же самое, что противники.
Крайне важно - Чаплин «вырос в безрелигиозной семье».
И то же самое можно сказать о Г. Шевкунове. Он прожил четверть века, не будучи даже крещеным (ничего не имею против). Однако в традиционном обществе личность будущего священника формировалась именно в этот первоначальный период его жизни, причем, как правило, в среде строго религиозной!
А Шевкунов как личность сформировался в семье «чистых атеистов». Наложение на этот изначально чисто атеистический жизненный опыт более позднего религиозного опыта чревато самыми болезненными химерами. Их проявление иногда даже со стороны наблюдать больно. Но главное, что подобная социальная неадекватность при гиперактивности новообращенного может весьма существенно отравлять общественное сознание.
Складывается ощущение, что, кого из «эмпирических священников» не спроси, он, оказывается, пришел в церковь от «ощущения бездуховности», так сказать, «духовной жаждою томим».
В советской действительности они все «задыхались».
Так ведь это палка о двух концах.
«Атмосфера» была такая?
Или позднесоветская «сытость и праздность», сопровождавшие безмятежное путешествие детсадовцев во взрослую жизнь на всем готовом, не позволили сформироваться их духовному «дыхательному аппарату»?
Что было в реальности? Они, придя в церковь, свою духовную жажду утолили, или, напротив, они принесли туда свое больное внутреннее содержание?
* * * * *
Сегодня в нашем обществе широко представлена и еще одна категория «неудовлетворенных» земными «эмпирическими» реалиями, категория, пожалуй, самая удивительная.
Это те, кто, вообще, не идентифицируют себя ни с какой реальной Россией, но при этом претендуют на звание «истинных русских патриотов».
Почему они «истинные»?
А потому, что грубая реальность не удовлетворяет и не соответствует их «высоким запросам», их представлениям о том, что такое «настоящая Россия».
СССР для них, понятное дело, не Россия.
Но и РФ - это тоже не Россия.
Казалось бы, мы в жизни имели дело только с двумя реалиями:
с советской (СССР)
и с антисоветской (РФ).
Вторая реалия возникла как отрицание первой, в том числе и под ударами «белой» идеологии, яростными носителями которой и являются указанные «истинно русские».
Однако никакой ответственности за произошедшее и происходящее они, безгрешные, не несут в принципе. Их идеология, их представления об истории России являются в их глазах абсолютно верными (никакая рефлексия здесь невозможна), а вина за разрушительные процессы последних десятилетий целиком и полностью лежит только на советском проекте (хотя именно его разрушают во славу их антисоветских установок).
Во всех последствиях разрушения СССР виноваты не те, кто его разрушил, а те, кто его построил.
Этот бред является для них символом веры, они за него будут держаться до последнего, ибо, если этот «символ веры» у них отнять, им останется только одно - удавиться на поганой осине.
В их хитрой «схеме», предохраняющей их от суицида, РФ - это продолжение «коммунистического СССР», а сами они, как непорочные, без грехопадения в себе ни к катастрофической практике РФ, ни к «кровавому совку» отношения не имеют. Они принадлежат «России истинной».
Как именно и откуда «истинная Россия» запала им «в моск», спрашивать, понятное дело, бесполезно.
Прилепин утверждает, что в отличие от либералов «белые патриоты» любят Россию, и сетовал только на то, что любят они Россию исключительно дореволюционную.
Да никакую Россию они на самом деле не любят, Захар!
Никакую!
Они любят только себя любимых и своих «мозговых тараканов», которых они и принимают за «дореволюционную Россию».
* * * * *
Человек существо социальное, но, в отличие от животной стаи, сообщества людей осознанно существуют во времени, именуемом Историей.
И важнейшую роль здесь играет понятие преемственности и взаимной ответственности поколений.
Эта временнАя, историческая взаимосвязь поколений настолько важна и необходима, что в отношении различные народов и цивилизаций мы можем говорить о гигантских коллективных «существах», живущих столетиями и тысячелетиями.
Обеспечение этой преемственности - залог продолжения жизни народа и фактически ее синоним. Разрыв преемственности - залог гибели.
Мы можем говорить о поколениях 60-х, 80-х, 00-х годов. Но это условность, ибо поколенческая связь носит непрерывный, а не ступенчато-дискретный характер. И для любого психически и психологически нормального человека (не клинического идиота и не нравственно помешанного, сиречь бесноватого) совершенно очевидно, что по «реке времени» нельзя «гулять-путешествовать».
Нельзя разорвать духовную преемственность с поколениями, непосредственно предшествующими, и потом вместо (!) этого установить духовную связь с исторической точкой, отстоящей от современности на три (!) поколения, к тому же приходящиеся на предельно динамичную эпоху модерна.
«Гулять по времени» подобным образом могут только клинические идиоты или откровенно бесноватые, то есть люди, не способные глубоко переживать исторический процесс, не способные чувствовать и понимать его органику во всей ее сложности и жесткой взаимной обусловленности многочисленных и разнообразных ее сторон.
В глазах подобных инфантильных особей история неизбежно обретает характер, предельно упрощенный и произвольно-сказочный, когда вопиющие противоречия в желаемой (т. е фантастической) исторической версии разрешаются с помощью волшебных магических формулировок-заклинаний. Например, одно из таких заклинаний, употребляемых весьма часто, звучит так: все хорошее в советскую эпоху происходило исключительно «вопреки» тогдашнему советскому руководству. Сегодня концепция «вопрекизма» - это уже просто маркер.
* * * * *
Отречение от реальной России, через отречения от ее реальной истории ХХ века, тем не менее, изначально преследовало главную цель - утверждение абсолютного, эксклюзивного права отрекающихся определять судьбу как народа, так и страны, а также их абсолютные права на ее основные богатства и достижения.
В их чудовищной сатанинской «логике» это отречение (антисоветизм), которое, казалось бы, должно было лишать их любых прав, было обставлено как «праведное» отречение от «неправедного» проекта И эта двойная подлость, на самом деле лишенная всякой логики, оказалась удивительно эффективной.
Обвинение в грехопадении, выдвинутое поколениями, живущими ныне, в адрес поколений предшествующих, намного страшнее и омерзительнее библейского хамова греха. Можно даже не доказывать этого утверждения и не поверять его практическими результатами и последствиями подобного страшного поколенческого предательства, в которое мы погружены в последние 3,5 десятилетия.
Если такие обвинения зазвучали, то они могут исходить только от последних ничтожеств, лишенных всякого творческого созидательного начала, и такие «обличители» добьются в жизни только одного, они непременно пустят по ветру великое наследие, созданное трудами и немалыми жертвами предшествующих «греховных поколений».
И даже это разрушение они реализуют неумело, глупо, нерасчетливо, как последние дурачки, обманутые на четыре кулачка.
Это не теорема.
Это аксиома.
Все, что с нами произошло в последние три десятилетия, можно было легко предсказать в конце 80-х, как тривиальное следствие из этой аксиомы.
Обвинения предшествующих поколений в греховности, фактически их дегуманизация - это декларация права на полную безответственность перед прошлым и будущим во имя себя любимых, живущих только в настоящем, живущих только один раз, здесь и сейчас, и намеренных прожить эту жизнь «ярко» и на полную катушку. Понятное дело: за счет как прошлого, так и будущего народа в целом.
Мы никому ничего не должны.
Отказ от ответственности перед прошлым - автоматически означает и отказ от будущего. Не случайно видения будущего в обществе нет, и его появление даже не предвидится.
Это прямо противоположно любому религиозному началу, задача которого всегда состояла в том, чтобы короткую жизнь человека приобщить в его сознании к вечности, простирающейся как в прошлое, так и в будущее.
* * * * *
Одна из читательниц Захара Прилепина после его поста на 7 ноября написала:
«И батюшка Павел Островский тоже ваш праздничный пост осудил.
По его мнению, мы души продали за блага, дарованные Советской властью.
Почему-то так обидно это читать. Особенно за ушедших родных. Трудились в поте лица честно, детей растили, Родину любили. А вот оказывается, души продали».
Трах-тарарах!
Как смеете вы, голубушка, называть сие создание «батюшкой», то есть духовным отцом! И не чувство обиды за советские поколения должны вы испытывать, а праведный гнев и ярость благородную за попрание основных ценностей ушедшей эпохи, они же в целом и ценности православные, тысячелетние.
Вы должны испытывать гнев и презрение по адресу подобной публики.
И гнев этот вы должны испытывать еще и за расхищение грандиозных материальных ценностей, созданных великим жертвенным трудом т. н. «продавших душу» поколений. Ведь идеологическое обеспечение всей новейшей мерзости «эмпирические» старшие товарищи нынешних «Островских» начали обеспечивать еще более трех десятилетий назад.
Эти ценности были созданы трудом всего народа и на благо всего народа.
А затем от народа они были отчуждены и присвоены определенной группой лиц по предварительному сговору.
Причем вклад «группы лиц» в создание этих ценностей был - просто никакой. Это было связано и с их возрастом, и с их профилем деятельности, как правило, не имевшим никакого отношения к расхищаемым предприятиям.
В результате страна лишилась большей части обрабатывающей промышленности, необходимой для обеспечения ее суверенитета, Эта собственность была пущена «эффективными собственниками» на «металлолом», просто в силу их неспособности чем-либо созидательно управлять.
И восстановить что-либо эти «эффективно-дефективные» до сих пор не могут.
И не смогут никогда.
Подобное чудовищное преступление могла совершить только «группа лиц» (достаточно широкая, конечно), решительно разорвавшая с народом всякую духовную связь, в том числе и во времени, т. е. исторически.
«Батюшка Павел Островский»...
Эти «эмпирические батюшки» в упор не видят произошедшего при их непосредственном участии беспрецедентного в мировой истории грехопадения, запустившего процесс почти непреодолимой деградации общества.
А не видят потому, что сами они активные акторы и ярчайшие выразители этого грехопадения.
«Уже в старшем подростковом возрасте Павел (Островский) участвовал в фанатских драках. Молодой человек пил, курил и постоянно прогуливал уроки. По словам самого Павла, в десятом классе он прогулял 48 % уроков, а в выпускном, одиннадцатом, - 56 %».
Судя по рассказам Чаплина, тот тоже в школу заходил только от дождя прятаться.
«После окончания школы в 1999 году Павел поступил в Московскую духовную семинарию, но и там не бросил старого образа жизни».
Его вышибли оттуда, как ярко выраженного социопата.
Но потом он все же каким-то образом стал «батюшкой». А почему бы и нет, если даже Чаплин смог?
И что здесь удивительного? Подобная ИНВЕРСИЯ логики кадровых механизмов с естественного отбора на противоестественный уже с рубежа 80-90-х наблюдается абсолютно во всех сферах общественной жизни.
Сама мысль, что эта публика имеет хоть какое-то право кого-либо прощать, тем более, «огромный советский проект», оскорбительна и кощунственна. Ведь во всех «обличениях» советского проекта речь идет даже не столько о советской ВЛАСТИ, о большевиках и коммунистах, сколько именно о НАРОДЕ. Это его дегуманизируют-расчеловечивают, обвиняя несколько поколений в том, что они
«души продали за блага, дарованные Советской властью…»
Да НЕ ДАРОВАЛА им Советская власть ничего!
Это они установили власть, которая предоставила им возможность в поте лица своего ценой величайших усилий и жертв, ценой самопожертвования и самоотречения создать блага, причем даже не для себя, а для грядущих поколений. Их общественное бытие по сути своей было в высшей степени православным.
И вот, когда, наконец, явилось поколение сытых, «обеспеченных» и «гарантированных от», то определенная его часть, менее всего способная на созидательные социальные усилия (некоторые даже в школе учиться не смогли, какое уж там самопожертвование!), решила обменять позднесоветскую сытость и гарантированный суверенитет, ДАРОВАННЫЕ им жертвенным трудом предшествующих поколений, на сословно-избирательную пресыщенность холуйского «вхождения в семью цивилизованных народов», причем обменять ценой подлейшего предательства, поистине беспрецедентного.
Вот и вся их «идентичность».
И никакой другой у них нет.
И здесь не может быть никакого прощения, просто потому, что речь идет о нераскаянных и на раскаяние, похоже, не способных.
Даже комические булгаковско-гайдаевские персонажи каждый по-своему понимали свою ответственность перед прошлым (а не наоборот), они догадывались, что не имеют права «казенные земли разбазаривать», или «подписывать такие исторические документы».
Та Гражданская война 100-летней давности закончена.
Тогда же и закончена - 100 лет назад.
Это, если кто позабыл…
Тот же генерал П. Краснов заслужил петли. По совести ее заслужил и А. Деникин. Но они точно не заслужили того, чтобы их ассоциировали с их сегодняшними фанатами. Казнить - казните, но глумиться-то посмертно зачем?
* * * * *
Захар Прилепин:
«Самое бы время Русской церкви произнести слова прощения огромному советскому проекту, нашему великому, хоть и трагическому прошлому, протянуть руку дружбы огромной части общества, для которой советская идентичность - звук не пустой».
Ни хрена себе!
То есть Советский проект должен еще и прощения просить фактически у идеологических подручных своих убийц!
Это они, оказывается, должны его простить!
Не спешите возмущаться моему возмущению.
Поясню.
* * * * *
Не существует «проектов» самих по себе.
«Проект» - это не сущность.
Сущность - это Россия.
А конкретный «проект» - это конкретно историческая форма ее бытия, это сложный комплекс ее существенных, жизненно важных свойств.
Убить проект - значит, осуществить по отношению к самой России некие, безусловно, «убийственные» действия. Это по определению означает, поставить страну и народ на грань гибели.
Традиционный православно-монархический «проект», который во второй половине XIX века принял в себя свою противоположность - западный капиталистический модерн, разрушался изнутри именно в силу этого противоречия. Но в качестве спускового механизма окончательной гибели проекта выступили «февралисты», входившие в состав элиты РИ, они же «белые».
С весны 1917 года страна и народ находились в состоянии клинической смерти, и если бы большевики не осуществили реанимационные мероприятия, История России закончилась бы уже в начале ХХ века.
«Убить проект» - это не значит освободить Россию от того или иного проекта. Это означает нанести ей травму, возможно, несовместимую с жизнью.
И именно подобного рода тяжелое увечье, нанесенное стране и народу, мы переживаем все последние 35 лет.
* * * * *
Далее, что касается «Русской церкви»...
Земная церковь, по выражению Климента Александрийского, есть изображение (είκών) небесной церкви. Земная церковь воплощает небесную в эмпирической действительности.
Во-первых, речь идет о действительности. А действительность всегда настолько сложна и противоречива, что представляет собой, скорее, антоним идеала.
Во-вторых, речь идет об эмпирической действительности, то есть о действительности, постигаемой бытийным, эмпирическим (опытным) путем. А «опыт - сын ошибок трудных». И есть ошибки, которые приводят к гибели, причем не только отдельных людей, но и целых народов.
Так что земная церковь, как «изображение» церкви небесной в «эмпирической действительности» может в определенных ситуациях представлять собой чудовищную карикатуру на идеал и даже откровенный пасквиль.
Так что вопрос, Захар, необходимо ставить иначе.
Его надо ставить прямо противоположным образом.
Речь необходимо вести об ответственности всего того сонмища, что позиционирует себя вокруг «Русской церкви» в качестве «бело-монархического» (оксюморон, если что) отрицания «советского проекта».
И это отрицание изначально было формой отрицания-убийства самой России. И нынешнее ее состояние во всех сферах бытия сравнительно с 1990 годом свидетельствует именно об убийственных «преобразованиях». Убийственных именно по отношению к России, хотя и обставленных в форме «освобождения» ее от «безбожного советского проекта».
* * * * *
Что касается «советской идентичности»...
Никакой другой идентичности на момент второй половины 80-х не существовало.
Просто потому, что уже очень давно не существовало никакой другой России, кроме советской, ничего, кроме СССР.
По существу нет никакой другой идентичности и сегодня.
Есть отсутствие какой-либо идентичности, которое маскируется вывесками различных «идентичностей» антисоветского толка.
Есть обломки советской идентичности, и есть ее мутации в различных направлениях выхолащивания 1000-летних русских смыслов, которые в ней были сосредоточены.
Идентичность - это то, что формируется с пеленок, что, образно говоря, «впитывается с молоком матери».
В эпоху модерна идентичность - это, прежде всего, продукт общественного воспитания. Семья, конечно, тоже «ячейка общества» и семейное воспитание сложным образом входит в понятие общественного воспитания, но собственно общественное воспитание в эпоху модерна сильнее собственно семейного.
Родители понимают, что детям жить именно в этом актуальном обществе, и они не могут в полной мере противостоять всепроникающим общественным установкам, даже если бы и хотели.
Например, те или иные дедушки-бабушки, родившиеся в 1890-х годах (плюс-минус), могли и не быть в полной мере «советскими людьми», и многие ими не были. Однако их дети, родившиеся в 20-30-х годах, в массе своей уже были советскими. А уж их внуки, родившиеся с конца 40-х по начало 60-х - и подавно. Не говоря уже о более поздних поколениях.
Возьмем, к примеру, Володю Путина, родившегося в 1952-м году, и Жору Шевкунова, родившегося в 1958-м. А также затесавшегося между ними по возрасту ничем не замечательного и не примечательного автора. Если пренебречь незначительной разницей в возрасте, мы могли оказаться в одном детском садике, в одной школе и в одном ВУЗе.
А садики, школы и ВУЗы в СССР особо сильно не различались. Какие-то горсоветы были побогаче, какие-то победнее, но в целом все было достаточно равномерно.
Со мной учились и воспитывались детишки из семей, победнее нашей раза в полтора-два, а также раза в полтора-два побогаче. Вилка семейных бюджетов в СССР была небольшой.
Кроме того, в детской среде выпячивать какое-либо родительское превосходство считалось западло. Детишки «шишек», пожалуй, даже, как будто стеснялись своего «происхождения», стараясь выглядеть проще и «брутальнее», нежели были на самом деле.
Это та атмосфера, в которой формировалась наша идентичность.
Победа 1945 года, построение коммунизма, борьба против колониализма, ледокол «Ленин», «мирный атом», Спутник, Гагарин, «Туманность Андромеды»… И «два щенка щекой к щеке грызли щетку в уголке». И при этом все это выглядело, как продолжение 1000-летней русской истории, хотя и через призму классового подхода.
Идентичность - это, прежде всего, общественный продукт.
Предположим, индивидуум в возрасте годочков 25-30, сформировавшись как личность в одной общности, оказывается в силу обстоятельств в общности, совершенно иной. Скажем, эмигрирует.
Сможет ли он обрести новую идентичность?
Скорее всего - нет. По крайней мере, в полной мере подобное невозможно. И это притом, что он будет реально погружен в реально существующую действительность, которая будет активно формировать его новую идентичность. Конечно, он привыкнет и приспособится, но это другое.
Да зачем далеко ходить. Бывшая ГДР, будучи погружена в реалии гораздо более массивной ФРГ, да и Запада в целом, до сих пор не может в полной мере утратить прежнюю «советскую» идентичность и обрести идентичность, претендующую на роль «общегерманской».
Если В.В. Путин во второй половине 80-х утратил советскую идентичность, то в пользу чего он ее утратил? Он что, приобрел какую-то иную, новую?
Если Г.А. Шевкунов в 80-е утратил советскую идентичность, то в пользу чего он ее утратил? Он что, приобрел какую-то «истинную», русскую?
Идентичность это, во-первых, общественный продукт, а, во-вторых, это продукт актуального социального бытия, причем в период формирования самой личности, в первую четверть века ее существования, а вовсе не результат чтения самиздата или регулярного прослушивания «Голоса Америки» уже в зрелом возрасте.
Люди старше 20-30 лет в массе своей уже не способны обрести новую идентичность, даже в том случае, если они реально в нее погружены, когда она буквально обволакивает их и заставляет мыслить и действовать сообразно новым реалиям.
Так какими же пустыми и никчемными лицемерами надо быть, чтобы рассказывать сказки про обретение еще в недрах СССР «истинно русской» идентичности некоей реально давно уже не существующей «России, которую мы потеряли»!
Подобная «идентичность» может существовать лишь в виде нелепых фантазмов в воображении самих «истинно русских».
Об идентичности подданного реальной РИ (кстати, какого сословия?), которой нет уже целое столетие, и речи быть не может. Речь идет лишь о ее фантастическом образе, сложившемся в воспаленных мозгах бывших октябрят, комсомольцев, членов КПСС и сотрудников КГБ (и даже среди этих фантастов мы наблюдаем все тот же до боли знакомый с детских лет крепкий «блок беспартийных и коммунистов»).
Эмигрант или внутренний «эмигрант» из бывшей ГДР, каждодневно ощущающий реальность, которая требует от него мыслить и действовать определенным образом, отказывается в полной мере ей подчиняться, ибо его внутреннее содержание ей противоречит.
А тут советские детсадовцы, которые на основании своего личного опыта не знали ничего, кроме своего счастливого детства в СССР, вдруг оказываются фанатами дореволюционной России! И это признается адекватным и даже достойным уважения!
Да вы в своем уме?
Речь не идет о том, что «советская идентичность», как конкретно-историческая форма русской идентичности, не может быть утрачена. Конечно, может.
Еще как!
Речь идет лишь о том, что она не может быть утрачена в пользу какой-либо иной идентичности, она может быть утрачена только в пользу разрушительной ПУСТОТЫ, прикрываемой симулякрами неких «истинных идентичностей».
И во всех подобного рода мутациях не может быть ничего не только православного или русского, но во всем этом не может быть даже ничего по-настоящему человеческого, то есть достойного хотя бы какого-то минимального уважения.
При этом ясно, что «советская идентичность» понятие достаточно широкое, свободное и самостоятельное по отношению и к « марксизму-ленинизму», и, вообще, ко многим элементам официальной советской идеологии, не говоря уже о том, что советская идентичность никак не отрицает критического отношения к советскому периоду истории России и даже к содержанию самой советской идентичности.
* * * * *
Захар Прилепин, обращаясь к оппонентам, говорит так: вы, как майдауны, начинаете с сокрушения символов советской эпохи, а закончите, как и они, сокрушением символов всей русской культуры и истории.
Так ведь отторжение русской культуры у наших «истинных русских» уже и сегодня достаточно ясно просматривается, хотя, конечно, с такой откровенностью, как свидомиты, они это отторжение пока не демонстрируют.
Вот, к примеру, не нравится нашим «православным» советским детсадовцам А. Куприн.
В «Поединке» он, оказывается, «оболгал» русскую армию.
В «Белом пуделе» он «оболгал» меритократию и воспел «босяков».
Эти «изыскания» проводят даже не сами идеологи «бело-православно-монархического» пула, а их многочисленная паства, которая уже давно самостоятельно хунвейбинит (или «бандерит»?) на поприще русской культуры, выявляя степень ее «неблагонадежности» по отношению к своей «истинно русской» ПУСТОТЕ.
Ну, ладно, Куприн, может, и не совсем классик.
Но, Чехов, Антон Павлович!
«…Пожимаясь от холода, студент думал о том, что точно такой же ветер дул и при Рюрике, и при Иоанне Грозном, и при Петре, и что при них была точно такая же лютая бедность, голод, такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, такая же пустыня кругом, мрак, чувство гнета…»
Ну, это же явная клевета на дореволюционную Россию.
А Ванька Жуков чего стоит!
Или, например, «Крыжовник». Да ведь это просто призыв к свержению существующего строя!
Между прочим, именно в этом рассказе мимоходом указана, возможно, одна из главных причин крушения СССР.
«Перемена жизни к лучшему, сытость, праздность развивают в русском человеке самомнение, самое наглое…»
Все наше детство и юность мне вспоминаются, как вполне сытые и праздные, среди всевозможных бесплатных кружков и секций, пионерских лагерей и походов, экскурсий в музеи и коллективных поездок в театры.
«Сытый голодного не разумеет», - так любил говаривать мой дед.
Потенциальный разрыв поколений заложен был уже в самой логике модерна.
Советский модерн призван был В КРАТЧАЙШИЕ СРОКИ создать условия бытия, которые раз и навсегда ликвидировали важнейшие факторы, которые сыграли существенную роль в формировании Русского мира: постоянную угрозу голода, холода, «бича расстояний» и, конечно, иноземного нашествия.
Все это было осуществлено гигантскими усилиями всего лишь двух поколений (2х25 лет).
Внешние объективные факторы поддержания «русскости» стали исчезать уже на рубеже 50-60-х годов, хотя роковые последствия этого процесса сказались существенно позже.
Строго говоря, здесь нет ничего парадоксального, ведь по мере достижения цели неизбежно ослабляется мотивация стремления к ней.
Семья Вани Федченкова, будущего митрополита Вениамина, родившегося при Александре III, напрягла все свои силы и использовала все свои возможности, чтобы вывести «в люди» лишь одного ребенка, и то «по церковной линии» - это было проще. Даже подобное являло собой исключение из правила, хотя Федченковы были не «рядовыми» крестьянами, а «дворней».
И при этом никто не удивлялся и не удивляется тому, что мать-одиночка смогла вывести «в люди» Жору Шевкунова, а именно - дать ему высшее кинематографическое образование. В СССР дать высшее образование своему ребенку, имеющему соответствующие способности, в принципе могла любая мать-одиночка.
И если вполне себе состоятельные родители того же Севы Чаплина не смогли «вывести его в люди», то это было связано исключительно со способностями и особенностями характера самого Севы.
Согласно его откровениям он вырос «в безрелигиозной семье» и практически не учился, полагая, что «три балла» ему всегда поставят. При этом «Голос Америки» начал слушать с восьми лет, а уже в 13 лет «пришел к вере сам». Протоиерей признавал это уже на пятом десятке, будучи в церкви человеком, далеко не последним.
Нетрудно представить себе, что может стоять за такой «воцерковленностью», когда духовно и умственно нерадивый подросток с неразвитой душой, совершенно неспособный к учебе, принимает за «религиозную веру» совокупность своих вопиющих человеческих недостатков, проявляющихся через откровенно антисоциальное поведение. (В подростковом возрасте он бухал по подворотням со своими старшими товарищами и рассказывал об этом уже на пятом десятке, как о начальном этапе процесса «обретения веры».)
Ну и какая такая «идентичность» могла сформироваться у «эмпирического протоиерея» Чаплина?
О своих подростковых «религиозных университетах» он повествовал так:
«Мы перемещались… между разными ресторанами и пивными, а также подъездами, где распивалось определенное количество алкоголя.
Естественно, все ненавидели советскую власть. Взгляды были от ультра либеральных до ультрамонархических».
Перед нами люди, которые свою личностную и общественную ничтожность сублимируют через некие идеологические установки.
Подсознательно, болезненно ощущая свою ущербность, они отчуждали ее от себя любимых и с ненавистью проецировали ее на «систему». Подобное случается при любом строе, и формы сублимации социального отщепенства могут быть совершенно различными, поражая при этом и довольно широкие слои общества, и целые общественные институты.
Обратите внимание на диапазон «убеждений»:
от «ультралиберальных»
до «ультрамонархических».
Конкуренты - это совсем не то же самое, что противники.
Крайне важно - Чаплин «вырос в безрелигиозной семье».
И то же самое можно сказать о Г. Шевкунове. Он прожил четверть века, не будучи даже крещеным (ничего не имею против). Однако в традиционном обществе личность будущего священника формировалась именно в этот первоначальный период его жизни, причем, как правило, в среде строго религиозной!
А Шевкунов как личность сформировался в семье «чистых атеистов». Наложение на этот изначально чисто атеистический жизненный опыт более позднего религиозного опыта чревато самыми болезненными химерами. Их проявление иногда даже со стороны наблюдать больно. Но главное, что подобная социальная неадекватность при гиперактивности новообращенного может весьма существенно отравлять общественное сознание.
Складывается ощущение, что, кого из «эмпирических священников» не спроси, он, оказывается, пришел в церковь от «ощущения бездуховности», так сказать, «духовной жаждою томим».
В советской действительности они все «задыхались».
Так ведь это палка о двух концах.
«Атмосфера» была такая?
Или позднесоветская «сытость и праздность», сопровождавшие безмятежное путешествие детсадовцев во взрослую жизнь на всем готовом, не позволили сформироваться их духовному «дыхательному аппарату»?
Что было в реальности? Они, придя в церковь, свою духовную жажду утолили, или, напротив, они принесли туда свое больное внутреннее содержание?
* * * * *
Сегодня в нашем обществе широко представлена и еще одна категория «неудовлетворенных» земными «эмпирическими» реалиями, категория, пожалуй, самая удивительная.
Это те, кто, вообще, не идентифицируют себя ни с какой реальной Россией, но при этом претендуют на звание «истинных русских патриотов».
Почему они «истинные»?
А потому, что грубая реальность не удовлетворяет и не соответствует их «высоким запросам», их представлениям о том, что такое «настоящая Россия».
СССР для них, понятное дело, не Россия.
Но и РФ - это тоже не Россия.
Казалось бы, мы в жизни имели дело только с двумя реалиями:
с советской (СССР)
и с антисоветской (РФ).
Вторая реалия возникла как отрицание первой, в том числе и под ударами «белой» идеологии, яростными носителями которой и являются указанные «истинно русские».
Однако никакой ответственности за произошедшее и происходящее они, безгрешные, не несут в принципе. Их идеология, их представления об истории России являются в их глазах абсолютно верными (никакая рефлексия здесь невозможна), а вина за разрушительные процессы последних десятилетий целиком и полностью лежит только на советском проекте (хотя именно его разрушают во славу их антисоветских установок).
Во всех последствиях разрушения СССР виноваты не те, кто его разрушил, а те, кто его построил.
Этот бред является для них символом веры, они за него будут держаться до последнего, ибо, если этот «символ веры» у них отнять, им останется только одно - удавиться на поганой осине.
В их хитрой «схеме», предохраняющей их от суицида, РФ - это продолжение «коммунистического СССР», а сами они, как непорочные, без грехопадения в себе ни к катастрофической практике РФ, ни к «кровавому совку» отношения не имеют. Они принадлежат «России истинной».
Как именно и откуда «истинная Россия» запала им «в моск», спрашивать, понятное дело, бесполезно.
Прилепин утверждает, что в отличие от либералов «белые патриоты» любят Россию, и сетовал только на то, что любят они Россию исключительно дореволюционную.
Да никакую Россию они на самом деле не любят, Захар!
Никакую!
Они любят только себя любимых и своих «мозговых тараканов», которых они и принимают за «дореволюционную Россию».
* * * * *
Человек существо социальное, но, в отличие от животной стаи, сообщества людей осознанно существуют во времени, именуемом Историей.
И важнейшую роль здесь играет понятие преемственности и взаимной ответственности поколений.
Эта временнАя, историческая взаимосвязь поколений настолько важна и необходима, что в отношении различные народов и цивилизаций мы можем говорить о гигантских коллективных «существах», живущих столетиями и тысячелетиями.
Обеспечение этой преемственности - залог продолжения жизни народа и фактически ее синоним. Разрыв преемственности - залог гибели.
Мы можем говорить о поколениях 60-х, 80-х, 00-х годов. Но это условность, ибо поколенческая связь носит непрерывный, а не ступенчато-дискретный характер. И для любого психически и психологически нормального человека (не клинического идиота и не нравственно помешанного, сиречь бесноватого) совершенно очевидно, что по «реке времени» нельзя «гулять-путешествовать».
Нельзя разорвать духовную преемственность с поколениями, непосредственно предшествующими, и потом вместо (!) этого установить духовную связь с исторической точкой, отстоящей от современности на три (!) поколения, к тому же приходящиеся на предельно динамичную эпоху модерна.
«Гулять по времени» подобным образом могут только клинические идиоты или откровенно бесноватые, то есть люди, не способные глубоко переживать исторический процесс, не способные чувствовать и понимать его органику во всей ее сложности и жесткой взаимной обусловленности многочисленных и разнообразных ее сторон.
В глазах подобных инфантильных особей история неизбежно обретает характер, предельно упрощенный и произвольно-сказочный, когда вопиющие противоречия в желаемой (т. е фантастической) исторической версии разрешаются с помощью волшебных магических формулировок-заклинаний. Например, одно из таких заклинаний, употребляемых весьма часто, звучит так: все хорошее в советскую эпоху происходило исключительно «вопреки» тогдашнему советскому руководству. Сегодня концепция «вопрекизма» - это уже просто маркер.
* * * * *
Отречение от реальной России, через отречения от ее реальной истории ХХ века, тем не менее, изначально преследовало главную цель - утверждение абсолютного, эксклюзивного права отрекающихся определять судьбу как народа, так и страны, а также их абсолютные права на ее основные богатства и достижения.
В их чудовищной сатанинской «логике» это отречение (антисоветизм), которое, казалось бы, должно было лишать их любых прав, было обставлено как «праведное» отречение от «неправедного» проекта И эта двойная подлость, на самом деле лишенная всякой логики, оказалась удивительно эффективной.
Обвинение в грехопадении, выдвинутое поколениями, живущими ныне, в адрес поколений предшествующих, намного страшнее и омерзительнее библейского хамова греха. Можно даже не доказывать этого утверждения и не поверять его практическими результатами и последствиями подобного страшного поколенческого предательства, в которое мы погружены в последние 3,5 десятилетия.
Если такие обвинения зазвучали, то они могут исходить только от последних ничтожеств, лишенных всякого творческого созидательного начала, и такие «обличители» добьются в жизни только одного, они непременно пустят по ветру великое наследие, созданное трудами и немалыми жертвами предшествующих «греховных поколений».
И даже это разрушение они реализуют неумело, глупо, нерасчетливо, как последние дурачки, обманутые на четыре кулачка.
Это не теорема.
Это аксиома.
Все, что с нами произошло в последние три десятилетия, можно было легко предсказать в конце 80-х, как тривиальное следствие из этой аксиомы.
Обвинения предшествующих поколений в греховности, фактически их дегуманизация - это декларация права на полную безответственность перед прошлым и будущим во имя себя любимых, живущих только в настоящем, живущих только один раз, здесь и сейчас, и намеренных прожить эту жизнь «ярко» и на полную катушку. Понятное дело: за счет как прошлого, так и будущего народа в целом.
Мы никому ничего не должны.
Отказ от ответственности перед прошлым - автоматически означает и отказ от будущего. Не случайно видения будущего в обществе нет, и его появление даже не предвидится.
Это прямо противоположно любому религиозному началу, задача которого всегда состояла в том, чтобы короткую жизнь человека приобщить в его сознании к вечности, простирающейся как в прошлое, так и в будущее.
* * * * *
Одна из читательниц Захара Прилепина после его поста на 7 ноября написала:
«И батюшка Павел Островский тоже ваш праздничный пост осудил.
По его мнению, мы души продали за блага, дарованные Советской властью.
Почему-то так обидно это читать. Особенно за ушедших родных. Трудились в поте лица честно, детей растили, Родину любили. А вот оказывается, души продали».
Трах-тарарах!
Как смеете вы, голубушка, называть сие создание «батюшкой», то есть духовным отцом! И не чувство обиды за советские поколения должны вы испытывать, а праведный гнев и ярость благородную за попрание основных ценностей ушедшей эпохи, они же в целом и ценности православные, тысячелетние.
Вы должны испытывать гнев и презрение по адресу подобной публики.
И гнев этот вы должны испытывать еще и за расхищение грандиозных материальных ценностей, созданных великим жертвенным трудом т. н. «продавших душу» поколений. Ведь идеологическое обеспечение всей новейшей мерзости «эмпирические» старшие товарищи нынешних «Островских» начали обеспечивать еще более трех десятилетий назад.
Эти ценности были созданы трудом всего народа и на благо всего народа.
А затем от народа они были отчуждены и присвоены определенной группой лиц по предварительному сговору.
Причем вклад «группы лиц» в создание этих ценностей был - просто никакой. Это было связано и с их возрастом, и с их профилем деятельности, как правило, не имевшим никакого отношения к расхищаемым предприятиям.
В результате страна лишилась большей части обрабатывающей промышленности, необходимой для обеспечения ее суверенитета, Эта собственность была пущена «эффективными собственниками» на «металлолом», просто в силу их неспособности чем-либо созидательно управлять.
И восстановить что-либо эти «эффективно-дефективные» до сих пор не могут.
И не смогут никогда.
Подобное чудовищное преступление могла совершить только «группа лиц» (достаточно широкая, конечно), решительно разорвавшая с народом всякую духовную связь, в том числе и во времени, т. е. исторически.
«Батюшка Павел Островский»...
Эти «эмпирические батюшки» в упор не видят произошедшего при их непосредственном участии беспрецедентного в мировой истории грехопадения, запустившего процесс почти непреодолимой деградации общества.
А не видят потому, что сами они активные акторы и ярчайшие выразители этого грехопадения.
«Уже в старшем подростковом возрасте Павел (Островский) участвовал в фанатских драках. Молодой человек пил, курил и постоянно прогуливал уроки. По словам самого Павла, в десятом классе он прогулял 48 % уроков, а в выпускном, одиннадцатом, - 56 %».
Судя по рассказам Чаплина, тот тоже в школу заходил только от дождя прятаться.
«После окончания школы в 1999 году Павел поступил в Московскую духовную семинарию, но и там не бросил старого образа жизни».
Его вышибли оттуда, как ярко выраженного социопата.
Но потом он все же каким-то образом стал «батюшкой». А почему бы и нет, если даже Чаплин смог?
И что здесь удивительного? Подобная ИНВЕРСИЯ логики кадровых механизмов с естественного отбора на противоестественный уже с рубежа 80-90-х наблюдается абсолютно во всех сферах общественной жизни.
Сама мысль, что эта публика имеет хоть какое-то право кого-либо прощать, тем более, «огромный советский проект», оскорбительна и кощунственна. Ведь во всех «обличениях» советского проекта речь идет даже не столько о советской ВЛАСТИ, о большевиках и коммунистах, сколько именно о НАРОДЕ. Это его дегуманизируют-расчеловечивают, обвиняя несколько поколений в том, что они
«души продали за блага, дарованные Советской властью…»
Да НЕ ДАРОВАЛА им Советская власть ничего!
Это они установили власть, которая предоставила им возможность в поте лица своего ценой величайших усилий и жертв, ценой самопожертвования и самоотречения создать блага, причем даже не для себя, а для грядущих поколений. Их общественное бытие по сути своей было в высшей степени православным.
И вот, когда, наконец, явилось поколение сытых, «обеспеченных» и «гарантированных от», то определенная его часть, менее всего способная на созидательные социальные усилия (некоторые даже в школе учиться не смогли, какое уж там самопожертвование!), решила обменять позднесоветскую сытость и гарантированный суверенитет, ДАРОВАННЫЕ им жертвенным трудом предшествующих поколений, на сословно-избирательную пресыщенность холуйского «вхождения в семью цивилизованных народов», причем обменять ценой подлейшего предательства, поистине беспрецедентного.
Вот и вся их «идентичность».
И никакой другой у них нет.
И здесь не может быть никакого прощения, просто потому, что речь идет о нераскаянных и на раскаяние, похоже, не способных.