Пока мы издалека начинали про зарождение современной медицины в Месопотамии и дошли до изобретенного венецианцами карантина, карантин пришел в наш дом вместе с новой пандемией и без вразумительного решения, как ее пережить.
Сыну Барбара отправила письмо на электронную почту, как и планировала, перед самым отлетом. И сразу отключила телефон. Чего ей сейчас точно не надо, так это выслушивать заполошные причитания типа: куда, зачем и нафига.
Барбара шла домой одна, оставив Варешку с родителями и младшим братцем. На душе было и легко, и немного печально. Легко оттого, что Варешка приняла факт своего отличия и не ушла в перезагрузку. Печально, из-за того, что не захотела идти с ней.
Варешка внимательно смотрела на мелкого и наливалась угрюмостью. Месячный братец был трогательно мил и уже не смахивал на сморщенную свёклу. И ещё, он был совершенно белым. Даже пух на голове лез светлый и не закручивался в пружинки. Варешка затосковала.
- Мам, а почему он такой красный? А я какой родилась? Тоже красной, а потом покоричневела? Или сразу такая получилась? - не унималась с вопросами Варешка, пританцовывая вокруг кроватки с новорождённым братом.
Уложив Варешку спать, Барбара надолго задумалась. Думать помогала бутылка доброго пятилетнего Бордо. Она же помогла не думать, когда в руках оказался телефон.
- Варешка, детка, ты чего оглядываешься все время? - Бабуля, вон там за деревом прячется кто-то и на нас с тобой смотрит. Мне страшно. - Не бойся, моя хорошая. Идём дальше и не оборачивайся.
- Варешка, иди сюда, моя шоколадная, - это бабуля меня зовет вылезать из бассейна. Она говорит, что долго купаться в минеральной воде нере… нерекоду… не рекомендуется, во!