Отвѣтъ Б. Хмельницкаго послу Польскаго Короля Яна-Казимира.
Н. И. Костомаровъ ( 1885 г.).
...29 Октября [1655 года] яви́лся къ Хмельни́цкому посланецъ отъ [Польскаго Короля] Я́на-Казими́ра, Станисла́въ Любови́цкій, да́вній знакомый Хмельни́цкаго, и привезъ отъ своего Короля письмо, исполненное са́мыхъ ле́стныхъ и даже уни́женныхъ комплиментовъ, хотя́ у Любови́цкаго было въ это время другое письмо въ Татарскому Хану, враждебное Хмельни́цкому. Бесѣда съ Любови́цкимъ въ высшей степени замѣчательна, какъ по отношенію въ характеру Хмельни́цкаго, такъ и по духу времени.
«Любезный кумъ, - сказалъ ему Хмельни́цкій - вспомните, чтó вы намъ обѣщали, и чтó мы отъ васъ получили? Всѣ обѣщанія ваши давались по наукѣ іезуитовъ, которые говорятъ: не слѣ́дуетъ держать сло́ва, да́ннаго схизма́тикамъ*. Вы называ́ли насъ холо́пами, били нага́йками, отнимали наше достояніе и когда мы, не терпя́ вашихъ насилій, убѣгали и покидали женъ нашихъ и дѣтей, вы насиловали женъ нашихъ и сожига́ли бѣдныя наши ха́ты, иногда вмѣстѣ съ дѣтьми, сажали на колья, въ мѣшкахъ бросали въ воду, показывали ненависть къ рускимъ и презрѣніе къ ихъ безсилію; но чтó всего оскорбительнѣе, - вы ругались надъ Вѣрою нашею, мучили священниковъ нашихъ. Столько претерпѣвши отъ васъ, столько разъ бы́вши вами обмануты, мы при́нуждены были искать, для облегченія нашей участи, такого средства, какого никакимъ образомъ нельзя оставить. Поздно искать помощи нашей! Поздно думать о примиреніи козако́въ съ поляками!»
Любови́цкій, поддѣ́лываясь въ Хмельни́цкому, сталъ брани́ть польское шляхе́тство за то, что оно оставило Короля своего въ бѣдѣ и сказалъ: «теперь Король будетъ признавать благородными не тѣхъ, которые веду́тъ длинный рядъ генеало́гіи отъ дѣдовъ, а тѣхъ, которые окажутъ помощь отечеству. Забудьте все прошедшее, помогите Помазаннику Божьему. Вы будете не козака́ми, а друзьями Короля. Вамъ будутъ даны́ достоинства, коро́нныя имѣ́нія; Король уже не позволитъ наруша́ть спокойствія этимъ собакамъ, которыя теперь разбѣжались и покинули своего господина».
«Господинъ посолъ, - сказалъ Хмельницкій, поговоривши съ коза́цкою старшиною, - садитесь и слушайте; я вамъ скажу поба́сенку. «Въ-старину жилъ у насъ поселя́нинъ, такой зажиточный, что всѣ завидовали ему. У него былъ домашній ужъ, который никого не кусалъ. Хозяева ставили ему молоко, и онъ часто ползалъ между семьею. Однажды хозяйскому сыну дали молока; приползъ ужъ и сталъ хлеба́ть молоко, мальчикъ ударилъ ужа ложкою по головѣ, а ужъ укусилъ мальчика. Хозяинъ хотѣлъ убить ужа; но ужъ всунулъ голову въ нору, и хозяинъ отрубилъ только хвостъ. Мальчикъ умеръ отъ укушенія. Ужъ не выходилъ послѣ того изъ норы. Съ этихъ поръ хозяинъ началъ бѣднѣ́ть и обратился къ зна́харямъ узнать причину этого. Ему отвѣчали: въ прошлые годы ты хорошо обходился съ ужемъ и ужъ принималъ на себя всѣ грозившія тебѣ несчастія, а тебя оставлялъ свободнымъ отъ нихъ. Теперь, когда между вами стала вражда, всѣ бѣдствія обрушились на тебя; если хочешь пре́жняго благополучія, примирись съ ужемъ. Хозяинъ сталъ приглашать ужа заключить съ нимъ прежнюю дружбу, а ужъ сказалъ ему: напрасно хлопочешь, чтобы между нами была такая дружба, какъ прежде. Какъ только я посмотрю на свой хвостъ, то́тчасъ ко мнѣ возвращается досада; а ты, какъ только вспомнишь сына - то́тчасъ закипитъ въ тебѣ отцовское негодованіе, и ты готовъ размозжить мнѣ голову. Поэтому, достаточно будетъ дружбы между нами, если ты будешь жить въ твоемъ домѣ, какъ тебѣ угодно, а я въ своей норѣ, и будемъ помогать другъ другу». То же самое, господинъ посолъ, произошло между поляками и рускими. Было время, когда мы вмѣстѣ наслаждались счастьемъ, радовались общимъ успѣхамъ. Коза́ки отклоняли отъ Королевства грозящія ему опасности и сами принимали на себя удары варваровъ. Тогда никто не бралъ добычи изъ Польскаго Королевства. Польскія войска, сововупно съ коза́цкими, вездѣ торжествовали. Но поляки, называвшіе себя дѣтьми Королевства Польскаго, начали нарушать свободу рускихъ, а рускіе, когда имъ сдѣлалось больно, стали кусаться. Случилось, что и рускихъ бóльшая часть отсѣчена и сыновъ королевства немало пропало. Съ тѣхъ поръ, какъ этимъ народамъ придутъ на память бѣдствія, нанесенныя другъ другу, то́тчасъ возникаетъ досада, и хотя́ начнутъ мириться, а дѣ́ла не доведутъ до конца! Мудрѣйшій изъ смертныхъ не можетъ возстановить между нами твердаго и прочнаго мира, какъ только вотъ какъ: пусть Королевство Польское откажется отъ всего, чтó принадлежало Княжествамъ Земли Руской, пусть уступитъ коза́камъ всю Русь до Владиміра, Львовъ, Ярославль, Перемы́шль, а мы, си́дя себѣ на своей Руси́, будемъ отклонять враговъ отъ Королевства Польскаго. Но я знаю: еслибы въ цѣломъ Королевствѣ осталось только сто па́новъ, и тогда бы они не согласились на это. А коза́ки, пока станутъ владѣть оружіемъ, также не отстанутъ отъ этихъ условій. Поэтому, прощайте!..»
Источникъ: Н. Костомаровъ. «Руская исторія въ жизнеописаніяхъ ея́ главнѣ́йшихъ дѣ́ятелей». Томъ второй: Господство Дома Романовыхъ до вступленія на Престолъ Екатерины II. - Четвертое изданіе. - СПб.: Тνпографія М. М. Стасюле́вича, 1895. - С. 281-283.