Частники
После того, как в 1964 г. не стало папы, мы с мамой оставались жить в дедовским доме долгих двенадцать лет. Многое пережили за эти годы.
Собственный или, как тогда говорили, частный дом требовал неустанной заботы и бесконечных затрат. То крыша прохудилась, то отопление вышло из строя, то забор заваливается. И так без конца.
Надо было запастись на зиму дровами и углем, а для этого сначала выстоять очередь за талонами на топливо, в которой обязательно кто-нибудь шипел: "проклятые частники".
Сначала мы готовили еду на примусе, за керосином для которого с бидоном я ходила в керосиновую лавку. Были тогда такие.
Затем у нас появилась настольная газовая плита с двумя конфорками и маленькими баллонами, которые надо было заправлять. Я возила два баллона на автобусе к станции Лосиноостровская в пункт обмена и, отстояв длинную медленную очередь, обменивала пустые баллоны на полные. Однажды, решив сэкономить время, попросила женщину, стоявшую за мной, присмотреть за баллонами. А сама направилась через дорогу в хозяйственный магазин за стиральным порошком. Вернувшись буквально через 10 минут, я не нашла в очереди ни женщину, ни баллоны. И продавцу мои баллоны никто не передавал. Очень расстроенная, поплелась к автобусной остановке. Баллоны были не только дорогими, но их ещё надо было достать.
Неожиданно увидела, что мне навстречу быстро идет женщина, которой я доверила свои баллоны. Надеясь, что она ищет меня, спрашиваю: "Женщина, где же мои балконы?" В ответ слышу: "О чем вы говорите? Вы обознались".
Потеря баллонов и веры в элементарную порядочность довершали цепь мелких и крупных неприятностей
Ошеломленная, буквально убитая, вернулась домой. В это время к маме приехала ее сестра, тетя Валя. Узнав о случившемся, она заключила: «Вот у вас всегда так. Какие мы дураки» (конечно, имелось в виду не "мы", а "вы"). Мама успокоила меня, усадила, напоила чаем. Позже соседка дала нам на время один баллон, спустя какое-то время купили баллоны сами.
Однажды в середине довольно суровой зимы у нас вышло из строя водяное отопление: прохудился котел с водой в печке, который нагревался и от которого поступала горячая вода в радиаторы по всему дому. На помощь нам пришли родители моей частной ученицы по фамилии Ивановы, предложившие пожить у них и дать денег на ремонт. Мы как-то сумели пережить эту беду, оставаясь в доме, но тронуты были до слез. Я до сих пор помню, как поздно вечером они взволнованные буквально прибежали к нам. Родственники в этот момент как бы забыли о нашем существовании.
Денег хронически не хватало, мои попытки заработать были, как правило, неудачны: плата за частные уроки была невелика, а первая моя попытка обучать детей в детском саду вообще оказалась провальной - я очень старалась, готовилась к занятиям, детям они нравились, но назначенную плату один рубль в месяц с ребенка родители несли месяцами….
Дедовский сад в основном состоял из огромных сосен, роскошной сирени, замечательных кустов пионов и очень высоких вишнёвых деревьев. Настоящий вишнёвый сад. Вишен у нас было море, но деревья были настолько высокими, что добраться до растущих высоко плодов было невозможно. В один прекрасный день, одолжив у кого-то лестницу, вооружившись ручной пилой, я спилила верхушки вишнёвых деревьев. Деревья не пострадали от этого.
Вишен было так много, что у нас не только не переводилось вишнёвое варенье и вкуснейшая вишнёвая наливка, но мы делились вишнями с соседями; только просили, чтобы собирали их сами. Мы с мамой: она - сидя за столом, а я - на огромном столе перед горой вишен вынимали шпилькой косточки и складывали ягоды в большой таз. При этом мы ставили пластинку и работали под звуки какой-нибудь хорошей мелодии.
Обычно урожай составлял не менее пяти-шести ведер. Я часто лепила вкуснейшие вареники с вишней.
Наливка была необыкновенно вкусной и опасной, поскольку не ощущалось, насколько она крепкая. Однажды, когда мы приехали в гости к Соболевым (семье маминой сестры) со своими вареньями-соленьями и наливкой, мой двоюродный брат Витя увлекся сладкой наливочкой и спустя какое-то время тихо сполз под стол, опьянённый вкусным, коварным напитком. Годы спустя в продаже появился ликер под названием черри-бренди, но наши друзья и мы сами были уверены, что с нашей наливкой он по вкусу не мог сравниться!
В доме был великолепный, сухой и проветриваемый подвал. В нем хранились варенья, соленья, приготовленные мамой из ею же выращенных и собранных овощей и ягод, закупленный на зиму картофель. Здесь же в песке лежали яблоки и груши и, конечно, стояли бутыли с вишнёвой наливкой.
Время от времени я приглашала студенческую группу, мы накрывали стол из этих припасов, выпивали по рюмочке наливки, веселились и пели под гитару. Нашим, исключительно женским коллективом.
Однажды соседка оставила у нас на крыльце ведро яблок, с розовой, пенящейся серединой. Мы уложили яблоки в бутыль с широким горлом, добавили сахара и поставили на крышу низенького сарайчика на солнце. Вскоре в бутыли образовалось замечательное игристое вино.
Один раз вечером, мама, возвращаясь с работы, увидела рядом с нашим домом женщину, явно кого-то искавшую. Оказалось, она искала человека, отдыхавшего летом у нее дома в Сухуми и обещавшего помочь ее сыну поступить в политехнический институт. Уже стемнело, женщина в растерянности не знала, куда деться. Мама пригласила ее в дом, угостила и оставила ночевать. Утром ушла на работу, оставив совершенно незнакомого человека дома. Ее коллега, услышав об этом, сказала: «Ну, Баранович, придешь в пустой дом». Вернувшись домой, мама почувствовала вкусный запах еды, увидела, что в доме чисто прибрано. Мне она сказала: «Я почему-то не очень беспокоилась, женщина вызывала доверие». Позже мы подружились с Нелей, так звали эту женщину и с ее семьей.
В одно прекрасное летнее утро мы никак не могли открыть входную дверь, прислонившись к которой на крыльце сидя кто-то спал. Когда мы наконец растолкали спящего человека, он встал и начал извиняться: «Ну точно такое же крыльцо». Оказалось, почти как в фильме "Ирония судьбы" -мужик крепко выпил и перепутал родное крыльцо с нашим.
Вечером он опять пришел к нам, на этот раз с женой, чтобы она убедилась, что верность ей он хранил. Она действительно поверила, что муж просто спьяна не туда завернул. Мы с мамой к счастью или к сожалению подозрений у нее не вызвали.
В канун Нового года в трескучий мороз рухнула высоченная сосна, верхушкой едва не задев крышу дома.
К тому времени, как дедовский дом снесли, поскольку через наш сад должна была пройти новая дорога, в нашем с мамой распоряжении было 100 кв м. Во-первых, родители значительно расширили дедовский дом, во-вторых, дядя перевел на нас свою часть дома. Сделал он это потому, что вступил в жилищный кооператив и по действовавшему тогда закону не мог иметь в собственности две жилплощади.
После смерти отца мы не оформляли наследство, так как это требовало немалых затрат, да и мы не видели необходимости. Когда же возникла угроза сноса дома, кто-то посоветовал маме оформить раздельное наследство на каждую из нас с тем, чтобы получить квартиру большего размера. Мы последовали совету, помыкались по госучреждениям и заплатили за оформление 300 или 400 рублей, значительную тогда сумму.
Ко времени сноса дома в 1976 г. я уже была кандидатом филологических наук. Эти два обстоятельства - раздельное владение долями дома и наличие кандидатской степени - способствовали тому, что нам дали трёхкомнатную квартиру. По закону от 1937 г., который не был отменён и в 1976 г., во-первых, недопустимо было ухудшать жилищные условия граждан и, во-вторых, гражданин с учёной степенью имел право на дополнительную комнату для занятий наукой.
Многие знакомые и близкие родственники прогнозировали, что получим мы, как однополые, однокомнатную квартиру на двоих.
Конечно, при получении квартиры нервы нам основательно потрепали. Мы оформили все документы, что потребовало времени, сил, хождения по разным инстанциям и денег. Спрашиваем: «Так мы имеем право на трёхкомнатную квартиру?». «Да, но…». Возникало очередное препятствие - почти неприкрытое вымогательство.
Надо сказать, что в наши дни, когда дом моего двоюродного брата при расширении Ярославского шоссе снесли, ему выплатили более пяти миллионов рублей, что позволило купить дом поблизости. А в то время нам выплатили очень скромную сумму денег, но не за дом, а за плодовые деревья и кусты.
Получив ордер, мы ездили смотреть предлагаемые квартиры, хотели выбрать наиболее подходящий вариант и не спеша переехать. Сносу подлежало несколько домов, люди получали квартиры и разъезжались. Начались поджоги домов, нам пришлось поторопиться. Многое из дедовского просторного к тому времени дома невозможно было вместить в трехкомнатную, но все-таки небольшую квартиру. Остался изумительный раздвижной деревянный кухонный стол с резными ножками, за которым свободно помещалось 30 человек, многие другие вещи.
Украли дедовский письменный стол с выдвижными подставками под пишущие машинки, ячейками для картотеки, с верхом, закрывавшимся как школьный пенал. Стол, за которым было так удобно работать, переставляя лист бумаги из машинки с кириллицей в машинку с латинским шрифтом, когда надо было печатать смешанный текст. Мама говорила обычно: «Всем хорош стол, только сам не пишет». Конечно, он был великоват для квартиры. Потом, годы спустя, дважды в жизни я видела уменьшенные копии стола - однажды на стажировке в США в Бостоне, а второй раз - в антикварном магазине в Суздале, но денег с собой не было, а специально ехать в Суздаль не хотелось, да и неизвестно, дождался бы стол меня.
В конце концом мы с мамой и котом переехали в новую трехкомнатную квартиру на восьмом этаже девятиэтажного дома.