Славянское предание о Дунайской прародине в ПВЛ и его исторический контекст
Широко известно летописное предание о происхождении ряда славянских народов (далеко не всех, о чем я уже много раз писал, например, тут) с берегов Дуная, «где ныне земля Венгерская и Болгарская». Отсылки к этому преданию встречаются в ПВЛ несколько раз - в недатированной части и в статье 898 г. о переселении угров через Карпаты. В каждом случае предание сопровождается указанием на единство всех потомков дунайских словен, а также о «славянской грамоте», созданной братьями Константином Философом и епископом Мефодием, как их общем наследии. Последнее обстоятельство позволило сделать вывод о том, что протограф этих известий представлял собой некое сочинение, созданное в рамках кирилло-мефодиевской церковной традиции - «Сказание о славянской грамоте». Летописец или кто-то из его предшественников, создавший недатированную часть ПВЛ (т.н «этнографическое введение») в качестве отдельного произведения, не просто переписал «Сказание». Оно присутствует в тексте ПВЛ лишь в форме краткого конспекта, сопровождающегося комментариями автора. Тем не менее, представляется возможным восстановить план этого произведения.
Недавно я уже приводил цитаты из ПВЛ с текстом этого сказания, но думаю, что имеет смысл повторить, но в расширенном варианте, чтобы все было перед глазами:
1. «По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама - южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета - так называемые норики, которые и есть славяне.
Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели. Так одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи - лутичи, иные - мазовшане, иные - поморяне».
2. «И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской».
3. Когда же славянский народ, как мы говорили, жил на Дунае, пришли от скифов, то есть от хазар, так называемые болгары, и сели по Дунаю, и были поселенцами на земле славян. Затем пришли белые угры и заселили землю Славянскую. Угры эти появились при царе Ираклии, и они воевали с Хосровом, персидским царем. [В те времена существовали и обры, воевали они против царя Ираклия и чуть было его не захватили. Эти обры воевали и против славян и притесняли дулебов - также славян, и творили насилие женам дулебским: бывало, когда поедет обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу трех, четырех или пять жен и везти его - обрина, - и так мучили дулебов. Были же эти обры велики телом, и умом горды, и Бог истребил их, умерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и доныне: "Погибли, как обры", - их же нет ни племени, ни потомства. После обров пришли печенеги, а затем прошли черные угры мимо Киева, но было это после - уже при Олеге]»
4. «В год 6406 (898). Шли угры мимо Киева горою, которая прозывается теперь Угорской, пришли к Днепру и стали вежами: ходили они так же, как теперь половцы. И, придя с востока, устремились через великие горы, которые прозвались Угорскими горами, и стали воевать с жившими там волохами и славянами. Сидели ведь тут прежде славяне, а затем Славянскую землю захватили волохи. А после угры прогнали волохов, унаследовали ту землю и поселились со славянами, покорив их себе; и с тех пор прозвалась земля Угорской. И стали угры воевать с греками и попленили землю Фракийскую и Македонскую до самой Селуни. И стали воевать с моравами и чехами. [Был един народ славянский: славяне, которые сидели по Дунаю, покоренные уграми, и моравы, и чехи, и поляки, и поляне, которые теперь зовутся русь. Для них ведь, моравов, первых созданы буквы, названные славянской грамотой; эта же грамота и у русских, и у болгар дунайских].
Когда славяне жили уже крещеными, князья их Ростислав, Святополк и Коцел послали к царю Михаилу, говоря: "Земля наша крещена, но нет у нас учителя, который бы нас наставил и поучал нас и объяснил святые книги. Ведь не знаем мы ни греческого языка, ни латинского; одни учат нас так, а другие иначе, от этого не знаем мы ни начертания букв, ни их значения. И пошлите нам учителей, которые бы могли нам истолковать слова книжные и смысл их". Услышав это, царь Михаил созвал всех философов и передал им все сказанное славянскими князьями. И сказали философы: "В Селуни есть муж, именем Лев. Имеет он сыновей, знающих славянский язык; два сына у него искусные философы". Услышав об этом, царь послал за ними ко Льву в Селунь, со словами: "Пошли к нам без промедления своих сыновей Мефодия и Константина". Услышав об этом, Лев вскоре же послал их, и пришли они к царю, и сказал он им: "Вот, прислала послов ко мне Славянская земля, прося себе учителя, который мог бы им истолковать священные книги, ибо этого они хотят". И уговорил их царь, и послал их в Славянскую землю к Ростиславу, Святополку и Коцелу. Когда же (братья эти) пришли, - начали они составлять славянскую азбуку и перевели Апостол и Евангелие. И рады были славяне, что услышали они о величии Божьем на своем языке. Затем перевели Псалтырь и Октоих и другие книги. Некие же стали хулить славянские книги, говоря, что "ни одному народу не следует иметь свою азбуку, кроме евреев, греков и латинян, согласно надписи Пилата, который на кресте Господнем написал (только на этих языках)". Услышав об этом, папа римский осудил тех, кто хулит славянские книги, сказав так: "Да исполнится слово Писания: "Пусть восхвалят Бога все народы", и другое: "Пусть все народы восхвалят величие Божие, поскольку дух святой дал им говорить". Если же кто бранит славянскую грамоту, да будет отлучен от церкви, пока не исправится; это волки, а не овцы, их следует узнавать по поступкам их и беречься их. Вы же, чада, послушайте божественного учения и не отвергните церковного поучения, которое дал вам наставник ваш Мефодий". Константин же вернулся назад и отправился учить болгарский народ, а Мефодий остался в Моравии. Затем князь Коцел поставил Мефодия епископом в Паннонии на столе святого апостола Андроника, одного из семидесяти, ученика святого апостола Павла. Мефодий же посадил двух попов, хороших скорописцев, и перевел все книги полностью с греческого языка на славянский за шесть месяцев, начав в марте, а закончив в 26 день октября месяца. Закончив же, воздал достойную хвалу и славу Богу, давшему такую благодать епископу Мефодию, преемнику Андроника; ибо учитель славянскому народу - апостол Андроник. К моравам же ходил и апостол Павел и учил там; там же находится и Иллирия, до которой доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне. [Поэтому учитель славян - апостол Павел, из тех же славян - и мы, русь; поэтому и нам, руси, учитель Павел, так как учил славянский народ и поставил по себе у славян епископом и наместником Андроника. А славянский народ и русский един, от варягов ведь прозвались русью, а прежде были славяне; хоть и полянами назывались, но речь была славянской. Полянами прозваны были потому, что сидели в поле, а язык был им общий - славянский]».
Части текста, взятые в квадратные скобки, как я считаю, являются вставками летописца или его предшественника. В п. 4 это вполне очевидно, поскольку речь идет именно о «полянах-руси». В п.3 все несколько сложнее, однако эпизод с обрами, который часто в литературе связывается именно с западнославянской традицией, судя по всему, имеет сложное происхождение. Отсылка к правлению Ираклия - это свидетельство знакомства летописца с греческими хрониками, но предание о дулебах явно имеет славянское происхождение. Как показывают исследования, дулебы были известны и в западнославянском мире, и в восточнославянском. Летописец несколько раз упоминает этот народ, уточнив, что ранее дулебы проживали на Волыни. Рассматриваемый нами п. 3 сопровождается также русской поговоркой о судьбах обров. Это косвенно свидетельствует в пользу того, что и сказание о страданиях дулебов под игом обров - восточнославянское. В таком случае, мы делаем вывод о том, что весь отрывок, посвященный обрам, носит вставной характер и отсутствовал в протографе.
Попробуем составит план «Сказания о славянской грамоте», исходя из сделанных наблюдений.
I часть, судя по всему, представляла отсылку к библейской традиции и была посвящена определению места в общечеловеческой генеалогии. «Праславяне» были определены автором как норики - древний народ, именем которого была названа римская провинция Норик.
II часть рассказывала о последующем расселении славян-нориков по Дунаю, на территории будущих Венгрии и Дунайской Болгарии. Отсюда «изначальные словене» освоили также земли Чехии и Моравии, Белой Хорватии, Сербии («Белой Сербии» Константина Багрянородного?) и Хорутании.
III часть, скорее всего была посвящена первоначальному крещению славян апостолами Павлом и Андроником, который и стал первым епископом «иллирийских славян». При этом подчеркивается (во всяком случае в ПВЛ) примат Павла, а через него восприятие христианской благодати от самого Иисуса Христа. Последнее обстоятельство имеет большую ценность для определения обстоятельств возникновения «Сказания о славянской грамоте», так как акценты, расставленные его автором, прямо отсылают нас к дискуссии, развернувшейся при дворе папы римского между Мефодием и его последователями с одной стороны и немецким духовенством с другой по поводу утверждения самостоятельной славянской епархии в Моравии и Паннонии, подчиненной напрямую Риму. Упоминание белых хорватов, сербов и хорутан позволяет предположить, что Мефодий претендовал также на включение этих балканских славянских народов в границы «Славянского диоцеза».
IV часть рассказывает о последующих невзгодах дунайских славян. Их покорили некие «волохи», которые притесняли славян, вынудив часть их переселиться на Вислу. Там славяне «прозвались» именем ляхов. От этих ляхов произошли «поляне ляшские», лютичи, мазовшане и поморяне. Перечень «ляшских» славян, по мнению А.Г. Кузьмина, указывает на время создания русской версии «Сказания». Упоминание вислянских славян - ляхов перекликается с образом «князя сильного в Вислех» в Житии св. Константина Философа, где Повисление были одним из объектов проповеди кирилло-мефодиевской церковной общины. Вероятно, именно по этому образцу русский продолжатель «Сказания» описывал дальнейшее расселение дунайских словен по Восточной Европе вдоль рек. В версии ПВЛ восточные славяне покидают свою дунайскую родину вместе с предками ляхов.
V часть, если следовать изложению ПВЛ, рассказывала о появлении на Дунае болгар. Подчеркивается, что болгары здесь поселились уже после славян, что отражает, по всей видимости, культурно-политические амбиции кирилло-мефодиевской церкви в Болгарии.
VI часть сообщала о вторжении «белых угров» в Подунавье. Возможно, что этот эпизод предшествовал рассказу о болгарах, так как здесь сообщается о войнах с «волохами», а в связи с болгарами - нет. «Белые угры» являются одной из загадок ПВЛ. Летописец сообщает, что «Си бо угри почаша быти пр-Ираклии цесари, иже ходиша на Хоздроя, цесаря пѣрьскаго». В переводе Д.С. Лихачева сами «белые угры» идут в поход на персов. По мнению А.Г. Кузьмина, поход приписывается Ираклию, к правлению которого относится появление новых завоевателей.
Не помню где, но в литературе встречал мнение, что вероятным претендентом на роль "белых угров" будут сарагуры. В 463 г. они, вместе с оногурами и урогами, прислали посольство в Константинополь, где поведали о своих злоключениях. Их вытеснили из заволжских степей савиры, которых в свою очередь теснили авары - жужани. Сарагуры вместе с союзниками сокрушили и подчинили гуннов - акациров. В 466 г. коалиция вторглась в Закавказье, где разоряла Иберию. Позднее сарагуры были вынуждены войти в одно из позднегуннских объединений в Предкавказье - утигурское или савирское. Во времена Ираклия лишь тюрки и хазары совершали походы в Закавказье, где воевали с персами. Проблема в том, что ни сарагуры, ни тюрки не замечены на Дунае, а хазары были хорошо известны летописцу.
Хотя, Лихачев точно следует славянскому оригиналу в своем переводе, перевод Кузьмина представляется более точным, исходя из логики текста. То есть, слова о походе против «Хоздроя» нужно относить к самому Ираклию. В таком случае, было бы логично видеть в «белых уграх» неких кочевников, которые овладели славянскими землями в Подунавье в те годы, когда Ираклий воевал с персами.
Таким образом, попытки отождествить «белых угров» с сарагурами или тюрками, нападавшими на Иран, являются необоснованными. Кем же являются загадочные «белые угры», которые во времена Ираклия воюют с «волохами» на Дунае и покоряют славян? Несмотря на то, что Восточный Рим переживал в те годы не лучшие времена, трудно представить, что ромеи могли не заметить столь грозную силу на своих северных рубежах. Любопытно, что помимо славянского предания «Белая Венгрия» и «Черная Венгрия» упоминаются также в предании о крещении Венгрии святым Бруно, записанном Адемаром Шабаннским. Это были две из трех «провинций» Венгрии (третья называлась «Русией», кстати). Таким образом, «белые угры» и «черные угры» продолжали отличаться даже в X веке. При этом, дунайские славяне были убеждены, что «белые угры» объявились в их стране задолго до «черных угров».
VII часть, вероятно, относительно полно изложена в летописной статье 898 г. и посвящена обретению «Славянской грамоты» и утверждению в Моравии и Паннонии кирилло-мефодиевской христианской традиции. Вероятно, этому предшествовал некий рассказ о судьбах дунайских и балканских славян между приходом «белых угров» и приглашением Солунских братьев, однако, к нашему сожалению, эти бесценные подробности не заинтересовали русского продолжателя «Сказания». Можно предположить, что оно завершалось описанием мадьярского вторжения в Среднее Подунавье, однако, все достоверно связанные с мадьярами эпизоды в ПВЛ взяты либо из греческих хроник, либо из местных киевских преданий, поэтому, судить о содержании этой части «Сказания» не представляется возможным.
Так, кем же могли быть загадочные «белые угры». В недавнем посте о «волохах» я сравнил это известие с выводами венгерских археологов о том, что в VII в. в Аварском каганате объявилась новая волна кочевников с Востока, которая возглавила это кочевое объединение. Имя этих новых кочевников, как и само их появление, в письменных источниках не отразилось. Авары, как и прежде, назывались своим именем. И это позволяет несколько иначе подойти к проблеме «белых угров».
В целом данный текст был написал уже давно, задолго до недавнего текста о «волохах». Подумывал опубликовать его в качестве статьи, но руки не доходили. Поводом к его созданию стала моя догадка, что предание об обрах и дулебах было вставкой в изначальный текст предания о дунайских славянах. Это позволяет предположить, что «белые угры» - это на самом деле те же «обры»! Повторюсь: полагаю, что под именем «белых угров» в кирилло-мефодиевской традиции скрывались те же кочевники, которые в восточнославянских преданиях фигурируют под именем «обров». Это были знаменитые авары, создавшие в VI в. Аварский каганат, достигший зенита своего могущества именно в годы правления Ираклия. Русский продолжатель «Сказания» или летописец не разобрались в том, кого именно называли «белыми уграми», и поместили в одном контексте с ними обров, как другой народ. Косвенно в пользу этого свидетельствует то, что аварам - «обрам» в этом предании уделено совсем мало места, вопреки их реальной роли в славянской истории. Многие современные венгерские исследователи утверждают, что в Венгрии действительно сохраняли свое значение потомки аваров. К таковым относятся знаменитые секеи. Их и к гуннам возводили (это нашло отражение даже в «Дракуле» Брэма Стокера), и к печенегам, но аварская версия в таком контексте представляется более вероятной.
В статье 898 г., судя по всему, «белые» (авары) и «черные» (мадьяры) угры смешиваются. Именно к нашествию «белых угров», как мне кажется, следует отнести войну с волохами, разорение Фракии и Македонии до Фессалоники и войну с моравами и чехами. Во времена походов «черных угров» также имели место схожие события, что и породило путаницу, однако разорение Балкан в случае с мадьярами имело место гораздо позже их утверждения в Подунавье. Попытки же захватить Фессалонику и разорение Фракии и Македонии - яркие эпизоды Аварских войн VI-VII вв. Особое внимание привлекает война с моравами и чехами. Если мои выводы верны, то это прямое указание на то, что в западнославянской традиции сохранялась память о войнах с аварами славян державы Само.
Эпилог
Напоследок, еще пару слов о самом «Сказании». Исходя из того массива данных, который сохранился в ПВЛ, можно заключить, что «Сказание о славянской грамоте» носило во многом полемический и декларативный характер. С одной стороны, его цель состояла в том, чтобы утвердить тезис о глубокой древности славянского христианства, восходящего непосредственно к первым апостолам, независимости «Славянского диоцеза» от баварского духовенства и его прямой преемственности от первого епископа - апостола Андроника. С другой стороны, подробное описание «генеалогии» народов словенского корня (белых хорватов, сербов, хорутан, ляхов на Висле) и утверждение первенства славян по отношению к болгарам на Дунае является заявлением о намерениях включить территории этих народов в границы «Славянского диоцеза».
Вместе с кирилло-мефодиевским духовенством и его книжной традицией «Сказание» попало на Русь, где вдохновило некоего местного книжника на создание «Сказания о расселении славян», в качестве некоего предисловия к истории собственно Руси. Русский продолжатель был явно знатоком восточноевропейской географии и славянских преданий. Он не включил механически всех восточных славян в число потомков дунайских словен, но четко ограничил их полянами, древлянами, дреговичами, ильменскими словенами, полочанами, северой и бужанами. Вятичи и радимичи, родоначальники которых были «от рода Ляхов», выступают в качестве своеобразных «внуков» дунайских словен». Кривичи, уличи и тиверцы, в полном соответствии с действительностью, не включаются им в число «словен». Хорваты, вероятно, выпали из этого списка, поскольку уже упоминались в числе «словенских племен» белые хорваты, либо потому, что хорваты на момент создания русского продолжения «Сказания» не входили в состав Руси.
Недавно я уже приводил цитаты из ПВЛ с текстом этого сказания, но думаю, что имеет смысл повторить, но в расширенном варианте, чтобы все было перед глазами:
1. «По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама - южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета - так называемые норики, которые и есть славяне.
Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели. Так одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи - лутичи, иные - мазовшане, иные - поморяне».
2. «И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской».
3. Когда же славянский народ, как мы говорили, жил на Дунае, пришли от скифов, то есть от хазар, так называемые болгары, и сели по Дунаю, и были поселенцами на земле славян. Затем пришли белые угры и заселили землю Славянскую. Угры эти появились при царе Ираклии, и они воевали с Хосровом, персидским царем. [В те времена существовали и обры, воевали они против царя Ираклия и чуть было его не захватили. Эти обры воевали и против славян и притесняли дулебов - также славян, и творили насилие женам дулебским: бывало, когда поедет обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу трех, четырех или пять жен и везти его - обрина, - и так мучили дулебов. Были же эти обры велики телом, и умом горды, и Бог истребил их, умерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и доныне: "Погибли, как обры", - их же нет ни племени, ни потомства. После обров пришли печенеги, а затем прошли черные угры мимо Киева, но было это после - уже при Олеге]»
4. «В год 6406 (898). Шли угры мимо Киева горою, которая прозывается теперь Угорской, пришли к Днепру и стали вежами: ходили они так же, как теперь половцы. И, придя с востока, устремились через великие горы, которые прозвались Угорскими горами, и стали воевать с жившими там волохами и славянами. Сидели ведь тут прежде славяне, а затем Славянскую землю захватили волохи. А после угры прогнали волохов, унаследовали ту землю и поселились со славянами, покорив их себе; и с тех пор прозвалась земля Угорской. И стали угры воевать с греками и попленили землю Фракийскую и Македонскую до самой Селуни. И стали воевать с моравами и чехами. [Был един народ славянский: славяне, которые сидели по Дунаю, покоренные уграми, и моравы, и чехи, и поляки, и поляне, которые теперь зовутся русь. Для них ведь, моравов, первых созданы буквы, названные славянской грамотой; эта же грамота и у русских, и у болгар дунайских].
Когда славяне жили уже крещеными, князья их Ростислав, Святополк и Коцел послали к царю Михаилу, говоря: "Земля наша крещена, но нет у нас учителя, который бы нас наставил и поучал нас и объяснил святые книги. Ведь не знаем мы ни греческого языка, ни латинского; одни учат нас так, а другие иначе, от этого не знаем мы ни начертания букв, ни их значения. И пошлите нам учителей, которые бы могли нам истолковать слова книжные и смысл их". Услышав это, царь Михаил созвал всех философов и передал им все сказанное славянскими князьями. И сказали философы: "В Селуни есть муж, именем Лев. Имеет он сыновей, знающих славянский язык; два сына у него искусные философы". Услышав об этом, царь послал за ними ко Льву в Селунь, со словами: "Пошли к нам без промедления своих сыновей Мефодия и Константина". Услышав об этом, Лев вскоре же послал их, и пришли они к царю, и сказал он им: "Вот, прислала послов ко мне Славянская земля, прося себе учителя, который мог бы им истолковать священные книги, ибо этого они хотят". И уговорил их царь, и послал их в Славянскую землю к Ростиславу, Святополку и Коцелу. Когда же (братья эти) пришли, - начали они составлять славянскую азбуку и перевели Апостол и Евангелие. И рады были славяне, что услышали они о величии Божьем на своем языке. Затем перевели Псалтырь и Октоих и другие книги. Некие же стали хулить славянские книги, говоря, что "ни одному народу не следует иметь свою азбуку, кроме евреев, греков и латинян, согласно надписи Пилата, который на кресте Господнем написал (только на этих языках)". Услышав об этом, папа римский осудил тех, кто хулит славянские книги, сказав так: "Да исполнится слово Писания: "Пусть восхвалят Бога все народы", и другое: "Пусть все народы восхвалят величие Божие, поскольку дух святой дал им говорить". Если же кто бранит славянскую грамоту, да будет отлучен от церкви, пока не исправится; это волки, а не овцы, их следует узнавать по поступкам их и беречься их. Вы же, чада, послушайте божественного учения и не отвергните церковного поучения, которое дал вам наставник ваш Мефодий". Константин же вернулся назад и отправился учить болгарский народ, а Мефодий остался в Моравии. Затем князь Коцел поставил Мефодия епископом в Паннонии на столе святого апостола Андроника, одного из семидесяти, ученика святого апостола Павла. Мефодий же посадил двух попов, хороших скорописцев, и перевел все книги полностью с греческого языка на славянский за шесть месяцев, начав в марте, а закончив в 26 день октября месяца. Закончив же, воздал достойную хвалу и славу Богу, давшему такую благодать епископу Мефодию, преемнику Андроника; ибо учитель славянскому народу - апостол Андроник. К моравам же ходил и апостол Павел и учил там; там же находится и Иллирия, до которой доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне. [Поэтому учитель славян - апостол Павел, из тех же славян - и мы, русь; поэтому и нам, руси, учитель Павел, так как учил славянский народ и поставил по себе у славян епископом и наместником Андроника. А славянский народ и русский един, от варягов ведь прозвались русью, а прежде были славяне; хоть и полянами назывались, но речь была славянской. Полянами прозваны были потому, что сидели в поле, а язык был им общий - славянский]».
Части текста, взятые в квадратные скобки, как я считаю, являются вставками летописца или его предшественника. В п. 4 это вполне очевидно, поскольку речь идет именно о «полянах-руси». В п.3 все несколько сложнее, однако эпизод с обрами, который часто в литературе связывается именно с западнославянской традицией, судя по всему, имеет сложное происхождение. Отсылка к правлению Ираклия - это свидетельство знакомства летописца с греческими хрониками, но предание о дулебах явно имеет славянское происхождение. Как показывают исследования, дулебы были известны и в западнославянском мире, и в восточнославянском. Летописец несколько раз упоминает этот народ, уточнив, что ранее дулебы проживали на Волыни. Рассматриваемый нами п. 3 сопровождается также русской поговоркой о судьбах обров. Это косвенно свидетельствует в пользу того, что и сказание о страданиях дулебов под игом обров - восточнославянское. В таком случае, мы делаем вывод о том, что весь отрывок, посвященный обрам, носит вставной характер и отсутствовал в протографе.
Попробуем составит план «Сказания о славянской грамоте», исходя из сделанных наблюдений.
I часть, судя по всему, представляла отсылку к библейской традиции и была посвящена определению места в общечеловеческой генеалогии. «Праславяне» были определены автором как норики - древний народ, именем которого была названа римская провинция Норик.
II часть рассказывала о последующем расселении славян-нориков по Дунаю, на территории будущих Венгрии и Дунайской Болгарии. Отсюда «изначальные словене» освоили также земли Чехии и Моравии, Белой Хорватии, Сербии («Белой Сербии» Константина Багрянородного?) и Хорутании.
III часть, скорее всего была посвящена первоначальному крещению славян апостолами Павлом и Андроником, который и стал первым епископом «иллирийских славян». При этом подчеркивается (во всяком случае в ПВЛ) примат Павла, а через него восприятие христианской благодати от самого Иисуса Христа. Последнее обстоятельство имеет большую ценность для определения обстоятельств возникновения «Сказания о славянской грамоте», так как акценты, расставленные его автором, прямо отсылают нас к дискуссии, развернувшейся при дворе папы римского между Мефодием и его последователями с одной стороны и немецким духовенством с другой по поводу утверждения самостоятельной славянской епархии в Моравии и Паннонии, подчиненной напрямую Риму. Упоминание белых хорватов, сербов и хорутан позволяет предположить, что Мефодий претендовал также на включение этих балканских славянских народов в границы «Славянского диоцеза».
IV часть рассказывает о последующих невзгодах дунайских славян. Их покорили некие «волохи», которые притесняли славян, вынудив часть их переселиться на Вислу. Там славяне «прозвались» именем ляхов. От этих ляхов произошли «поляне ляшские», лютичи, мазовшане и поморяне. Перечень «ляшских» славян, по мнению А.Г. Кузьмина, указывает на время создания русской версии «Сказания». Упоминание вислянских славян - ляхов перекликается с образом «князя сильного в Вислех» в Житии св. Константина Философа, где Повисление были одним из объектов проповеди кирилло-мефодиевской церковной общины. Вероятно, именно по этому образцу русский продолжатель «Сказания» описывал дальнейшее расселение дунайских словен по Восточной Европе вдоль рек. В версии ПВЛ восточные славяне покидают свою дунайскую родину вместе с предками ляхов.
V часть, если следовать изложению ПВЛ, рассказывала о появлении на Дунае болгар. Подчеркивается, что болгары здесь поселились уже после славян, что отражает, по всей видимости, культурно-политические амбиции кирилло-мефодиевской церкви в Болгарии.
VI часть сообщала о вторжении «белых угров» в Подунавье. Возможно, что этот эпизод предшествовал рассказу о болгарах, так как здесь сообщается о войнах с «волохами», а в связи с болгарами - нет. «Белые угры» являются одной из загадок ПВЛ. Летописец сообщает, что «Си бо угри почаша быти пр-Ираклии цесари, иже ходиша на Хоздроя, цесаря пѣрьскаго». В переводе Д.С. Лихачева сами «белые угры» идут в поход на персов. По мнению А.Г. Кузьмина, поход приписывается Ираклию, к правлению которого относится появление новых завоевателей.
Не помню где, но в литературе встречал мнение, что вероятным претендентом на роль "белых угров" будут сарагуры. В 463 г. они, вместе с оногурами и урогами, прислали посольство в Константинополь, где поведали о своих злоключениях. Их вытеснили из заволжских степей савиры, которых в свою очередь теснили авары - жужани. Сарагуры вместе с союзниками сокрушили и подчинили гуннов - акациров. В 466 г. коалиция вторглась в Закавказье, где разоряла Иберию. Позднее сарагуры были вынуждены войти в одно из позднегуннских объединений в Предкавказье - утигурское или савирское. Во времена Ираклия лишь тюрки и хазары совершали походы в Закавказье, где воевали с персами. Проблема в том, что ни сарагуры, ни тюрки не замечены на Дунае, а хазары были хорошо известны летописцу.
Хотя, Лихачев точно следует славянскому оригиналу в своем переводе, перевод Кузьмина представляется более точным, исходя из логики текста. То есть, слова о походе против «Хоздроя» нужно относить к самому Ираклию. В таком случае, было бы логично видеть в «белых уграх» неких кочевников, которые овладели славянскими землями в Подунавье в те годы, когда Ираклий воевал с персами.
Таким образом, попытки отождествить «белых угров» с сарагурами или тюрками, нападавшими на Иран, являются необоснованными. Кем же являются загадочные «белые угры», которые во времена Ираклия воюют с «волохами» на Дунае и покоряют славян? Несмотря на то, что Восточный Рим переживал в те годы не лучшие времена, трудно представить, что ромеи могли не заметить столь грозную силу на своих северных рубежах. Любопытно, что помимо славянского предания «Белая Венгрия» и «Черная Венгрия» упоминаются также в предании о крещении Венгрии святым Бруно, записанном Адемаром Шабаннским. Это были две из трех «провинций» Венгрии (третья называлась «Русией», кстати). Таким образом, «белые угры» и «черные угры» продолжали отличаться даже в X веке. При этом, дунайские славяне были убеждены, что «белые угры» объявились в их стране задолго до «черных угров».
VII часть, вероятно, относительно полно изложена в летописной статье 898 г. и посвящена обретению «Славянской грамоты» и утверждению в Моравии и Паннонии кирилло-мефодиевской христианской традиции. Вероятно, этому предшествовал некий рассказ о судьбах дунайских и балканских славян между приходом «белых угров» и приглашением Солунских братьев, однако, к нашему сожалению, эти бесценные подробности не заинтересовали русского продолжателя «Сказания». Можно предположить, что оно завершалось описанием мадьярского вторжения в Среднее Подунавье, однако, все достоверно связанные с мадьярами эпизоды в ПВЛ взяты либо из греческих хроник, либо из местных киевских преданий, поэтому, судить о содержании этой части «Сказания» не представляется возможным.
Так, кем же могли быть загадочные «белые угры». В недавнем посте о «волохах» я сравнил это известие с выводами венгерских археологов о том, что в VII в. в Аварском каганате объявилась новая волна кочевников с Востока, которая возглавила это кочевое объединение. Имя этих новых кочевников, как и само их появление, в письменных источниках не отразилось. Авары, как и прежде, назывались своим именем. И это позволяет несколько иначе подойти к проблеме «белых угров».
В целом данный текст был написал уже давно, задолго до недавнего текста о «волохах». Подумывал опубликовать его в качестве статьи, но руки не доходили. Поводом к его созданию стала моя догадка, что предание об обрах и дулебах было вставкой в изначальный текст предания о дунайских славянах. Это позволяет предположить, что «белые угры» - это на самом деле те же «обры»! Повторюсь: полагаю, что под именем «белых угров» в кирилло-мефодиевской традиции скрывались те же кочевники, которые в восточнославянских преданиях фигурируют под именем «обров». Это были знаменитые авары, создавшие в VI в. Аварский каганат, достигший зенита своего могущества именно в годы правления Ираклия. Русский продолжатель «Сказания» или летописец не разобрались в том, кого именно называли «белыми уграми», и поместили в одном контексте с ними обров, как другой народ. Косвенно в пользу этого свидетельствует то, что аварам - «обрам» в этом предании уделено совсем мало места, вопреки их реальной роли в славянской истории. Многие современные венгерские исследователи утверждают, что в Венгрии действительно сохраняли свое значение потомки аваров. К таковым относятся знаменитые секеи. Их и к гуннам возводили (это нашло отражение даже в «Дракуле» Брэма Стокера), и к печенегам, но аварская версия в таком контексте представляется более вероятной.
В статье 898 г., судя по всему, «белые» (авары) и «черные» (мадьяры) угры смешиваются. Именно к нашествию «белых угров», как мне кажется, следует отнести войну с волохами, разорение Фракии и Македонии до Фессалоники и войну с моравами и чехами. Во времена походов «черных угров» также имели место схожие события, что и породило путаницу, однако разорение Балкан в случае с мадьярами имело место гораздо позже их утверждения в Подунавье. Попытки же захватить Фессалонику и разорение Фракии и Македонии - яркие эпизоды Аварских войн VI-VII вв. Особое внимание привлекает война с моравами и чехами. Если мои выводы верны, то это прямое указание на то, что в западнославянской традиции сохранялась память о войнах с аварами славян державы Само.
Эпилог
Напоследок, еще пару слов о самом «Сказании». Исходя из того массива данных, который сохранился в ПВЛ, можно заключить, что «Сказание о славянской грамоте» носило во многом полемический и декларативный характер. С одной стороны, его цель состояла в том, чтобы утвердить тезис о глубокой древности славянского христианства, восходящего непосредственно к первым апостолам, независимости «Славянского диоцеза» от баварского духовенства и его прямой преемственности от первого епископа - апостола Андроника. С другой стороны, подробное описание «генеалогии» народов словенского корня (белых хорватов, сербов, хорутан, ляхов на Висле) и утверждение первенства славян по отношению к болгарам на Дунае является заявлением о намерениях включить территории этих народов в границы «Славянского диоцеза».
Вместе с кирилло-мефодиевским духовенством и его книжной традицией «Сказание» попало на Русь, где вдохновило некоего местного книжника на создание «Сказания о расселении славян», в качестве некоего предисловия к истории собственно Руси. Русский продолжатель был явно знатоком восточноевропейской географии и славянских преданий. Он не включил механически всех восточных славян в число потомков дунайских словен, но четко ограничил их полянами, древлянами, дреговичами, ильменскими словенами, полочанами, северой и бужанами. Вятичи и радимичи, родоначальники которых были «от рода Ляхов», выступают в качестве своеобразных «внуков» дунайских словен». Кривичи, уличи и тиверцы, в полном соответствии с действительностью, не включаются им в число «словен». Хорваты, вероятно, выпали из этого списка, поскольку уже упоминались в числе «словенских племен» белые хорваты, либо потому, что хорваты на момент создания русского продолжения «Сказания» не входили в состав Руси.