«Рожденные воевать». Часть 12. Буря в пустыне. Марш на восток
После войны со скордисками Буребиста, скорее всего, двинулся вниз по Дунаю, подчиняя родственные племена мезов, кробизов, тризов, а также скифов Добруджи, продвигаясь к древней родине гетов. Светоний писал, что «даки атакуют (осаждают) Фракию и Понт" (S.vet. XLIV, 6). В своих походах дружины Буребисты достигали Македонии и Иллирии, хотя в конфликт с римлянами, кажется, не вступали.
Фракия в это время была раздроблена на несколько разной степени развитости политических объединений. Вдоль побережья Эгейского моря от реки Нест (границы римской Македонии) на восток протянулись территории сапеев, подвластных им корпилов, кенов (к северу от принадлежащего римлянам Херсонеса Фракийского) и астов (между Перинфом, Византием и Аполлонией). В Родопах господствовал племенной союз бессов, возглавляемых жрецами Диониса. К западу от бессов и к северо-востоку от Македонии проживали меды и дентелеты. В годы Митридатовых войн все они поддерживали понтийского царя и грабили Македонию и Элладу едва ли не каждый год. В районе современной Софии (Болгария) жили серды. Далее, за Гемом, вдоль Дуная - остатки трибаллов под властью скордисков, мезы и гетские племена. В Добрудже, рядом с гетами жили скифы. В самом сердце Фракии вдоль верхнего и среднего течения Марицы и Тунджи, а также на берегах Бургасского залива, раскинулось Одрисское царство, которое с юга теснили сапеи, а с запада - бессы. Одрисы были уже далеко не так сильны, как в прежние времена. Поэтому они стабильно придерживались проримской политики. Вероятно, этому способствовало и то, что понтийцы взяли под контроль греческие полисы на побережье Черного моря.
По мере того, как римляне выжимали из Европы Митридата, они постепенно наступали на фракийцев. Основываясь на данные нумизматики, Т.В. Блаватская считала, что греческие города Добруджи вошли в состав Понтийского царства (они чеканили монеты с изображениями Митридата и его сыновей). Аполлония и Месембрия заключили с Понтом военный союз, впустив к себе понтийские гарнизоны.
В ходе Третьей Митридатовой войны (74-72 гг. до н.э.) против понтийского царя были направленны два брата Лукулла. Один, Луций Лициний Лукулл, руководил войсками в Малой Азии. Второй, Марк Теренций Варрон Лукулл, выступил во Фракию в 72 г. до н.э. Главным противником его были бессы. Разгромив их, Лукулл отнял главное достояние бессов - храм Диониса, который передал под контроль одрисов. Родопские горцы оказали сильное сопротивление и римлянам не просто далась эта победа. При этом, сообщается, что Лукулл взял крепости Ускудаму и Кабилу. Первая - будущий Адрианополь, а Кабила находилась у совр. Ямбола. Это старинные одрисские города. Из чего следует, что к 72 году бессы отжали коренные земли одрисов.
Разгромив бессов, Лукулл, судя по всему, не пошел сразу к Дунаю. Подробности этого продвижения нам не известны, но конечной его целью были города Малой Скифии, но перед этим он подступил к Бургасскому заливу. Судьба местных полисов сложилась по-разному. Месембрия, судя по декрету в честь начальника римского гарнизона Гая Корнелия, уже зимой 72/71 гг. покорилась римскому оружию. Аполлония упорно сопротивлялась, во многом благодаря стойкости понтийского гарнизона. За это она и поплатилась больше, чем все прочие: город был разорен, лишен стен, а главная святыня - знаменитая огромная статуя Аполлона - перевезена в Рим. Длительная осада вынудила римского полководца зимовать в Месембрии, а с наступлением 71 г. до н.э. он выступил против городов Малой Скифии. О том, что здесь он также встретил сопротивление, хотя и не такое упорное, как в Аполлонии, свидетельствует то, что все они, кроме Одесса, были лишены права на чеканку собственной монеты. Одесс, как и Месембрия, видимо первым понял бесперспективность борьбы с римлянами.
Кроме полисов, удар был нанесен также по их соседям и союзникам - местным гетам и скифам. Но, положение римлян в этом регионе трудно было назвать уверенным. Поэтому, Лукулл отказался от мысли ставить в Добрудже римские гарнизоны. Вместо этого с полисами были заключены союзные договоры. Сохранился договор с Каллатисом: в случае войны римлян с неким противником, каллатийцы обязуются помогать Риму деньгами. Договоры должны были храниться в Храме Согласия в Риме. На этом Фракийская кампания Лукулла закончилась.
Фракийские племена и заподнопонтийские греки были вовсе не довольны победой Рима. Мир здесь продержался лишь 10 лет. Когда в Македонию был назначен Гай Антоний Гибрида, дядя знаменитого сподвижника Цезаря, терпение «союзников» лопнуло. С целью наживы Гибрида совершал грабительские набеги на фракийцев. В 62 г. до н.э. он начал грабить соседнюю область Дарданию (совр. Косово). Когда местные жители и их соседи собрали войска, то наместник Македонии бежал, бросив добычу и свою пехоту. Это вдохновило всех замиренных Лукуллом жителей Фракии на сопротивление. Вероятно, чтобы восстановить свою репутацию, Гибрида двинулся с войском в Малую Скифию. Зиму 62/61 г. до н.э. он провел в Дионисополе, поставив небольшой город на грань разорения. Лишь помощь богатейшего гражданина Акорниона спасла дионисополитов. Поборы проводились и в других городах. Терпение греков иссякло и они восстали.
На помощь полисам пришли их старые союзники скифы, а также, по мнению историков, бастарны. Весной 61 г. до н.э. союзники нанесли сокрушительное поражение Гибриде в битве у Истрии. Разгром римского войска был полный, но сам наместник сумел спастись бегством. Уже в 59-м отец будущего императора Гай Октавий совершил поход против бессов, закончившийся без особых результатов. В 58-55 гг. очень неудачно воевал во Фракии Пизон Цезонин.
Буребиста ни разу не сталкивался с римлянами во Фракии, поэтому его появление к югу от Дуная следует относить ко времени после 55 года. Влияние римлян в стране было никаким в эти годы. Сведения о его контактах с понтийскими полисами мы находим в декрете в честь Акорниона из Дионисополя. Этот дионисопольский богач, спасший свой город от разорения в 61 г. до н.э. уже давно наладил связи с задунайскими гетами. В декрете в его честь сообщается о поездке, которую он совершил в гетский город Аргедаву, еще в те времена, когда гетами правил отец Буребисты (к сожалению, имя этого царя не сохранилось в надписи). Т.В. Блаватская предполагает, что эта поездка состоялась после войны с Гибридой, но в это время Буребиста уже должен был править задунайскими гетами. Акорнион и другие лидеры граждан Дионисополя, в отличие от своих соседей на побережье, первыми догадались, куда дует ветер. Акорнион отправился к Буребисте после того, как царь захватил страну «по ту и по сю сторону реки» и сумел добиться «самого лучшего для города». Дионисополь получил особый статус в «империи» царя даков. Сам Акорнион стал доверенным лицом Буребисты, получил от него титул «первого друга», а в последствии выполнял дипломатические поручения.
Декрет в честь Акорниона называет Буребисту «первым и самым великим царем Фракии», что в полной мере отражает его положение на Балканах. Другие города на побережье не были столь же проницательны. Скорее всего, пользуясь тем, что в Римской республике разразилась гражданская война между Помпеем и Цезарем, Буребиста решился на значительную военную акцию против греческих полисов. Спустя 150 лет Дион Хрисостом, посетивший Ольвию, сообщил, что воины Буребисты подвергли этот и другие приморские города разгрому: «Город борисфенитов по величине не соответствует своей прежней славе вследствие неоднократных разорений и войн: находясь уже так давно среди варваров, и притом почти самых воинственных, он постоянно подвергается нападениям и несколько раз уже был взят врагами; последнее и самое сильное разорение его было не более как за 150 лет: геты взяли и его и остальные города по левому берегу Понта вплоть до Аполлонии». Не стоит воспринимать эти сведения буквально, как мы увидим ниже.
О дате восточной кампании «первого и самого великого царя Фракии» нет единого мнения. 150 лет Хрисостома отсчитывают от разных точек отсчета (предлагались 67, 55 и 50 годы). Наиболее вероятной представляется последняя 50-49 гг. до н.э., так как именно в это время началась Гражданская война в Риме. До сохранения триумвирата трудно представить, что римские лидеры проигнорировали бы вторжение в их сферу влияния.
Не совсем понятно, как двигались геты, но скорее всего от Ольвии в сторону Аполлонии. Впрочем, нельзя исключить, что наступление шло примерно одновременно на нескольких направлениях. Ю.Г. Виноградов в своей замечательной монографии «Политическая история Ольвийского полиса» отмечал, что этот город находился в таком плачевном состоянии, что следы разрушения долгое время просто не удавалось выявить археологам. Территория города значительно сократилась еще до нападения гетов, стараниями кочевников предшествующего времени (можно вспомнить войну с Сайтафарном, например). Раскопки последних десятилетий существования СССР наконец позволили обнаружить следы гетского погрома. На одном из участков раскопа был найден развал оборонительной стены шириной 3 м, датируемый как раз серединой I в. до н.э. Ольвиополиты, уцелевшие после нападения гетов, были вынуждены покинуть свой город. Вернулись они спустя какое-то время по желанию скифов, нуждавшихся в торговле с эллинами (об этом сообщает Дион Хрисостом). Ю.Г. Виноградов, вслед за В.В. Латышевым, предположил, что Ольвия тогда пережила «второе основание». С этим же пришлось столкнуться и целому ряду полисов западнопонтийского побережья.
(Направления походов Буребисты)
(Приблизительная сфера влияния Буребисты)
Т.Л. Самойлова писала, что в Тире нет следов погромов середины I в. до н.э., письменные источники также молчат об этом (если только не принимать не критично слова Диона Хрисостома о разорении всех полисов от Ольвии до Аполлонии). Но, в Тире этого времени отмечено присутствие гетского населения. Можно предположить, что Тира не пострадала, поскольку добровольно признала власть Буребисты, как Дионисополь.
Далее нам остается только перейти вслед за гетским войском в Добруджу. В 61 г. до н.э. здесь еще упоминаются скифы, как самостоятельная военно-политическая сила. После гетского нашествия они упоминаются только как часть местного населения. Зато, через пару десятилетий римляне будут в Добрудже воевать с гетскими царями. Можно довольно уверенно утверждать, что Буребиста вернул Добруджу гетам. Вероятно, здесь против «первого и самого великого царя Фракии» здесь выступил тот же греко-скифский альянс, что в 61 г. до н.э. громил войска Гая Антония Гибриды. Истрию постигла судьба Ольвии. В сакральной зоне полиса обнаружены следы пожара, которые связывают с гетским нашествием. Одна из надписей приводит список эвергетов «после второго основания города», что указывает на бегство жителей. Декрет в честь Аристогора сына Апатурия, изданный через какое-то время после смерти Буребисты, упоминает о «постигшем город несчастье», в результате которого Истрия лишилась стен (Аристогор вернулся в город после этого и восстановил укрепления). Сообщается, что после того, как Истрия восстановила обороноспособность и окрепла, как государство, население, находившееся у соседних варваров, стало возвращаться домой.
Не менее показательна надпись из Одесса, которая перечисляет жрецов «после нашествия». В.В. Латышев предположил, что жители были вынуждены покинуть город из-за нашествия гетов. Раскопки святилища Героса Карабазмоса обнаружили слои разрушений интересующего нас времени. Судьба Каллатиса, Том и других городков поменьше остается неизвестной. Возможно, они пошли по пути Дионисополя, избежав разорения. Впрочем, Т.В. Блаватская предположила, что с нашествием гетов могло быть связано увеличение фракийского элемента среди жителей Том (как и в Тире, по мнению Самойловой).
Одесситяне скорее всего укрылись у одрисов. При их же поддержке отбиться от Буребисты смогли также месембрийцы. О битве месембрийцев с гетами свидетельствует посвящение от имени шести стратегов, исполнявших свои обязанности во время войны с Буребистой. Сложнее вопрос с Аполлонией. В принципе, геты могли прорваться к городу, который после 71 г. до н.э. оставался без стен. Но, быть может слова Диона следует понимать, что геты лишь дошли до границ Аполлонии, так как она тоже находилась под защитой одрисов. Однако, необходимо признать, что в целом военная кампания против Западного Понта осталась за Буребистой.
Помимо большой добычи, царь привел в Дакию греческих мастеров, которые возводили для него монументальные постройки в Сармизегетузе: стены города построены в эллинистической технике, а на камнях сохранились метки мастеров, выполненные греческими буквами. Скорее всего, тогда же удару гетов подверглись скифские поселения Нижнего Поднепровья. С этим нападением связывают разрушение акрополя на городище Гавриловка и следы разрушений на городище Золотая Балка. Археологи отмечают, что в это время также резко возрастает удельный вес фракийских вещей в Причерноморье.
Буребисту интересовали не только греческие полисы. Возможно, что период между истреблением кельтов на западе и разорением причерноморских городов, его войско было занято войной с бастарнами. С одной стороны, их земли лежали между границами Дакии и Поднепровьем. С другой стороны, исследователи отмечают союз бастарнов со скифами и греческими полисами со времен Митридатовых войн. Кроме того, бастарны в тот период называются письменными источниками самым могущественным народом в этом регионе, что уже само по себе делало их естественными соперниками Буребисты, претендовавшего на гегемонию в Подунавье и прилигающих окрестностях. Там, где он не мог установить реальное господство, он создавал «пустыни».
Археология подтверждает, что бастарнов отчасти постигла участь среднедунайских кельтов. В середине I в. до н.э. прекращают функционировать могильники типа Поянешти-Лукашевка. Лишь в северной части ее ареала, в Буковине, жизнь продолжается. Среди зарубинецкого населения действия Буребисты также, судя по всему, вызывали беспокойство. В середине I в. до н.э. строятся валы на Пилепенковой горе около Канева, а чуть южнее возводится крепость на Бабиной Горе. Исследования могильника Дидов Шпиль указывают, что сюда, под защиту зарубинецких укреплений, бежала часть жителей из разоренного Нижнего Поднепровья.
С сарматами у Буребисты, судя по всему, конфликтов не было. Для сарматов разорение Днепро-Днестровского междуречья было даже выгодным, так как открывало новые возможности для ведения кочевого хозяйства. Вероятно, к концу I в. до н.э. сарматы - языги освоят степи северо-западного Причерноморья. Рядом с ними Страбон называет также неких ургов и «царских сарматов» (последние, вероятнее, просто другое название языгов). М.Б. Щукин отметил, что в это время в северо-западном Причерноморье действует группа серебряных дел мастеров, продукция которых была ориентирована на сбыт среди сарматов и гето-даков. В частности, с ними связывают фалары и фибулы, обнаруженные на территории дакийских поселений на территории Румынии. На некоторых из них изображен портрет некоего мужчины, в котором подозревают либо божество, либо, что более вероятнее, самого Буребисты. В пользу этого говорит реализм изображения: крупное, одутловатое лицо, двойной подбородок, нос с горбинкой, низкий лоб, волосы до плеч, маленький, брезгливо сжатый рот - так этот портрет описал Щукин. Он сравнивает эти изображения с синхронными портретами парфянского царя Готарза I.
(Возможно, это портрет Буребисты)
Среди историков нет единого мнения о том, что представляли собой походы Буребисты и что представляла собой его держава. Румынские историки в своей романтическо-националистической манере склонны изображать его создателем государства эллинистического типа. Наши историки (Т.В. Блаватская, Т.Д. Златковская, Г.Б. Федоров и Л.Л. Полевой, Ю.Г. Виноградов, С.Ю. Сапрыкин) подчеркивали грабительский характер походов на греческие полисы. Буребиста вовсе не стремился установить там свой контроль, насколько мы можем судить. Но, все же представление о том, что Буребиста был просто вождем союза племен слишком категорично. Разумеется, это не было развитое эллинистическое государство, однако власть гетских царей, опиравшаяся на поддержку жрецов Залмоксиса, была более чем авторитетной. Есть все основания предполагать наследственный ее характер. Буребиста не стремился создать великую разноплеменную империю. Он явно понимал, что не сможет контролировать далекие окраины. Поэтому его походы имели скорее целью сплотить именно племена гетов и даков. Для этого опустошались земли кельтов на Дунае и бастарнов на Днестре. Добыча так же должна была способствовать авторитету царя из Сармизегетузы - распределение ее всегда являлось важными инструментом управления в варварских обществах. Проблема Буребисты была в том, что он не успел закончить свою работу. С его смертью гето-даки вновь разделились на несколько племен.
Но, в 50-48 гг. до н.э. Буребиста был еще жив и находился в зените своей славы. Внимание его было приковано к событиям в Римской державе, где уже шла Гражданская война. Скорее всего он с опаской следил за тем, как Помпей в Македонии собирал силы для борьбы с Цезарем. Все соседи Рима должны были сделать выбор - кого поддерживать в этой борьбе. Буребиста свой выбор тоже сделал. В июне 48 г. до н.э. к Помпею прибыл «первый друг» царя - грек Акорнион из Дионисополя. М.Б. Щукин предположил, что контакты между Помпеем и Бурбистой были налажены задолго до этого. Отправляясь на Балканы, бывший триумвир обращался к своим солдатам: «Все народы Востока и берега Понта Эвксинского, и греки, и варвары - на нашей стороне, и цари, друзья римского народа и мои, помогут нам войсками, оружием, продовольствием» (Аппиан. Гражданские войны. II, 51). Буребиста был едва ли не сильнейшим из царей на берегах Понта. С контактами между Помпеем и правителем даков М.Б. Щукин связывал также появление в дакийских кладах серебра предметов, аналоги которым обнаруживаются только в Испании, в изделиях иберийских мастеров того же времени. Помпей был правителем Испании в то время, как Цезарь воевал в Галлии. Он наладил хорошие отношения с местными племенами и мог помочь Буребисте наладить добычу и обработку серебра в Дакии с помощью иберийских специалистов.
(Еще пара карт)
Альянсу этих двух выдающихся политиков не суждено было перейти от слов к делу. Уже 9 августа 48 г. до н.э. Цезарь разгромил Помпея в битве при Фарсале. Вскоре египтяне убьют его, а голову подарят победителю. Сам Гай Юлий Цезарь, наводя порядок в Египте, воюя с сыном Митридата Евпатора Фарнаком II в Малой Азии («Пришел. Увидел. Победил»), подавляя последние очаги сопротивления в Республике не забывал о даках. Аппиан, Страбон, Плутарх и Светоний сообщают, что диктатор готовился к большому походу против Дакии, который должен был стать важным элементом в грандиозной восточной кампании, которая должна была закончиться покорением Парфии. Для этой цели в Македонии в 44 г. до н.э. была расквартирована армия из 16 легионов и 10 тысяч конницы, при которой находился наследник Цезаря - Октавиан, будущий первый император. Поход не состоялся, так как 15 марта Цезарь был убит в Сенате. Перед смертью он успел казнить вождя галлов Верцингеторикса, который многие годы томился в плену.
Буребиста не пережил своего знаменитого противника. Примерно в то же самое время он был убит своими приближенными в результате такого же заговора. Толи гетскую знать утомили деспотические замашки царя (возможно, они не простили ему уничтожение виноградников и введение «сухого закона»), толи таким образом они стремились избежать римского вторжения, толи наоборот были недовольны прекращением грабительских вторжений и осторожной политикой Буребисты в отношении Рима.
После убийства великого вождя его соплеменники погрязли в междоусобицах, в ходе которых держава развалилась сначала на четыре, а потом на пять частей. Впрочем, Страбон уточняет, что: «Такие деления у гетов, впрочем, были временные и в разное время различные» (VII. 2. 11). От римского вторжения их спасло лишь то, что сами римляне также были заняты новыми гражданскими войнами - цезарианцев против убийц Цезаря, а потом Марка Антония против Октавиана. Лишь после того, как последний одержал окончательную победу и начал выстраивать режим своей личной власти, Рим вновь обратил внимание на даков и гетов.
(Буребиста из одноименного фильма 1980 г., актер Джордже Константин)
Продолжение следует...
Фракия в это время была раздроблена на несколько разной степени развитости политических объединений. Вдоль побережья Эгейского моря от реки Нест (границы римской Македонии) на восток протянулись территории сапеев, подвластных им корпилов, кенов (к северу от принадлежащего римлянам Херсонеса Фракийского) и астов (между Перинфом, Византием и Аполлонией). В Родопах господствовал племенной союз бессов, возглавляемых жрецами Диониса. К западу от бессов и к северо-востоку от Македонии проживали меды и дентелеты. В годы Митридатовых войн все они поддерживали понтийского царя и грабили Македонию и Элладу едва ли не каждый год. В районе современной Софии (Болгария) жили серды. Далее, за Гемом, вдоль Дуная - остатки трибаллов под властью скордисков, мезы и гетские племена. В Добрудже, рядом с гетами жили скифы. В самом сердце Фракии вдоль верхнего и среднего течения Марицы и Тунджи, а также на берегах Бургасского залива, раскинулось Одрисское царство, которое с юга теснили сапеи, а с запада - бессы. Одрисы были уже далеко не так сильны, как в прежние времена. Поэтому они стабильно придерживались проримской политики. Вероятно, этому способствовало и то, что понтийцы взяли под контроль греческие полисы на побережье Черного моря.
По мере того, как римляне выжимали из Европы Митридата, они постепенно наступали на фракийцев. Основываясь на данные нумизматики, Т.В. Блаватская считала, что греческие города Добруджи вошли в состав Понтийского царства (они чеканили монеты с изображениями Митридата и его сыновей). Аполлония и Месембрия заключили с Понтом военный союз, впустив к себе понтийские гарнизоны.
В ходе Третьей Митридатовой войны (74-72 гг. до н.э.) против понтийского царя были направленны два брата Лукулла. Один, Луций Лициний Лукулл, руководил войсками в Малой Азии. Второй, Марк Теренций Варрон Лукулл, выступил во Фракию в 72 г. до н.э. Главным противником его были бессы. Разгромив их, Лукулл отнял главное достояние бессов - храм Диониса, который передал под контроль одрисов. Родопские горцы оказали сильное сопротивление и римлянам не просто далась эта победа. При этом, сообщается, что Лукулл взял крепости Ускудаму и Кабилу. Первая - будущий Адрианополь, а Кабила находилась у совр. Ямбола. Это старинные одрисские города. Из чего следует, что к 72 году бессы отжали коренные земли одрисов.
Разгромив бессов, Лукулл, судя по всему, не пошел сразу к Дунаю. Подробности этого продвижения нам не известны, но конечной его целью были города Малой Скифии, но перед этим он подступил к Бургасскому заливу. Судьба местных полисов сложилась по-разному. Месембрия, судя по декрету в честь начальника римского гарнизона Гая Корнелия, уже зимой 72/71 гг. покорилась римскому оружию. Аполлония упорно сопротивлялась, во многом благодаря стойкости понтийского гарнизона. За это она и поплатилась больше, чем все прочие: город был разорен, лишен стен, а главная святыня - знаменитая огромная статуя Аполлона - перевезена в Рим. Длительная осада вынудила римского полководца зимовать в Месембрии, а с наступлением 71 г. до н.э. он выступил против городов Малой Скифии. О том, что здесь он также встретил сопротивление, хотя и не такое упорное, как в Аполлонии, свидетельствует то, что все они, кроме Одесса, были лишены права на чеканку собственной монеты. Одесс, как и Месембрия, видимо первым понял бесперспективность борьбы с римлянами.
Кроме полисов, удар был нанесен также по их соседям и союзникам - местным гетам и скифам. Но, положение римлян в этом регионе трудно было назвать уверенным. Поэтому, Лукулл отказался от мысли ставить в Добрудже римские гарнизоны. Вместо этого с полисами были заключены союзные договоры. Сохранился договор с Каллатисом: в случае войны римлян с неким противником, каллатийцы обязуются помогать Риму деньгами. Договоры должны были храниться в Храме Согласия в Риме. На этом Фракийская кампания Лукулла закончилась.
Фракийские племена и заподнопонтийские греки были вовсе не довольны победой Рима. Мир здесь продержался лишь 10 лет. Когда в Македонию был назначен Гай Антоний Гибрида, дядя знаменитого сподвижника Цезаря, терпение «союзников» лопнуло. С целью наживы Гибрида совершал грабительские набеги на фракийцев. В 62 г. до н.э. он начал грабить соседнюю область Дарданию (совр. Косово). Когда местные жители и их соседи собрали войска, то наместник Македонии бежал, бросив добычу и свою пехоту. Это вдохновило всех замиренных Лукуллом жителей Фракии на сопротивление. Вероятно, чтобы восстановить свою репутацию, Гибрида двинулся с войском в Малую Скифию. Зиму 62/61 г. до н.э. он провел в Дионисополе, поставив небольшой город на грань разорения. Лишь помощь богатейшего гражданина Акорниона спасла дионисополитов. Поборы проводились и в других городах. Терпение греков иссякло и они восстали.
На помощь полисам пришли их старые союзники скифы, а также, по мнению историков, бастарны. Весной 61 г. до н.э. союзники нанесли сокрушительное поражение Гибриде в битве у Истрии. Разгром римского войска был полный, но сам наместник сумел спастись бегством. Уже в 59-м отец будущего императора Гай Октавий совершил поход против бессов, закончившийся без особых результатов. В 58-55 гг. очень неудачно воевал во Фракии Пизон Цезонин.
Буребиста ни разу не сталкивался с римлянами во Фракии, поэтому его появление к югу от Дуная следует относить ко времени после 55 года. Влияние римлян в стране было никаким в эти годы. Сведения о его контактах с понтийскими полисами мы находим в декрете в честь Акорниона из Дионисополя. Этот дионисопольский богач, спасший свой город от разорения в 61 г. до н.э. уже давно наладил связи с задунайскими гетами. В декрете в его честь сообщается о поездке, которую он совершил в гетский город Аргедаву, еще в те времена, когда гетами правил отец Буребисты (к сожалению, имя этого царя не сохранилось в надписи). Т.В. Блаватская предполагает, что эта поездка состоялась после войны с Гибридой, но в это время Буребиста уже должен был править задунайскими гетами. Акорнион и другие лидеры граждан Дионисополя, в отличие от своих соседей на побережье, первыми догадались, куда дует ветер. Акорнион отправился к Буребисте после того, как царь захватил страну «по ту и по сю сторону реки» и сумел добиться «самого лучшего для города». Дионисополь получил особый статус в «империи» царя даков. Сам Акорнион стал доверенным лицом Буребисты, получил от него титул «первого друга», а в последствии выполнял дипломатические поручения.
Декрет в честь Акорниона называет Буребисту «первым и самым великим царем Фракии», что в полной мере отражает его положение на Балканах. Другие города на побережье не были столь же проницательны. Скорее всего, пользуясь тем, что в Римской республике разразилась гражданская война между Помпеем и Цезарем, Буребиста решился на значительную военную акцию против греческих полисов. Спустя 150 лет Дион Хрисостом, посетивший Ольвию, сообщил, что воины Буребисты подвергли этот и другие приморские города разгрому: «Город борисфенитов по величине не соответствует своей прежней славе вследствие неоднократных разорений и войн: находясь уже так давно среди варваров, и притом почти самых воинственных, он постоянно подвергается нападениям и несколько раз уже был взят врагами; последнее и самое сильное разорение его было не более как за 150 лет: геты взяли и его и остальные города по левому берегу Понта вплоть до Аполлонии». Не стоит воспринимать эти сведения буквально, как мы увидим ниже.
О дате восточной кампании «первого и самого великого царя Фракии» нет единого мнения. 150 лет Хрисостома отсчитывают от разных точек отсчета (предлагались 67, 55 и 50 годы). Наиболее вероятной представляется последняя 50-49 гг. до н.э., так как именно в это время началась Гражданская война в Риме. До сохранения триумвирата трудно представить, что римские лидеры проигнорировали бы вторжение в их сферу влияния.
Не совсем понятно, как двигались геты, но скорее всего от Ольвии в сторону Аполлонии. Впрочем, нельзя исключить, что наступление шло примерно одновременно на нескольких направлениях. Ю.Г. Виноградов в своей замечательной монографии «Политическая история Ольвийского полиса» отмечал, что этот город находился в таком плачевном состоянии, что следы разрушения долгое время просто не удавалось выявить археологам. Территория города значительно сократилась еще до нападения гетов, стараниями кочевников предшествующего времени (можно вспомнить войну с Сайтафарном, например). Раскопки последних десятилетий существования СССР наконец позволили обнаружить следы гетского погрома. На одном из участков раскопа был найден развал оборонительной стены шириной 3 м, датируемый как раз серединой I в. до н.э. Ольвиополиты, уцелевшие после нападения гетов, были вынуждены покинуть свой город. Вернулись они спустя какое-то время по желанию скифов, нуждавшихся в торговле с эллинами (об этом сообщает Дион Хрисостом). Ю.Г. Виноградов, вслед за В.В. Латышевым, предположил, что Ольвия тогда пережила «второе основание». С этим же пришлось столкнуться и целому ряду полисов западнопонтийского побережья.
(Направления походов Буребисты)
(Приблизительная сфера влияния Буребисты)
Т.Л. Самойлова писала, что в Тире нет следов погромов середины I в. до н.э., письменные источники также молчат об этом (если только не принимать не критично слова Диона Хрисостома о разорении всех полисов от Ольвии до Аполлонии). Но, в Тире этого времени отмечено присутствие гетского населения. Можно предположить, что Тира не пострадала, поскольку добровольно признала власть Буребисты, как Дионисополь.
Далее нам остается только перейти вслед за гетским войском в Добруджу. В 61 г. до н.э. здесь еще упоминаются скифы, как самостоятельная военно-политическая сила. После гетского нашествия они упоминаются только как часть местного населения. Зато, через пару десятилетий римляне будут в Добрудже воевать с гетскими царями. Можно довольно уверенно утверждать, что Буребиста вернул Добруджу гетам. Вероятно, здесь против «первого и самого великого царя Фракии» здесь выступил тот же греко-скифский альянс, что в 61 г. до н.э. громил войска Гая Антония Гибриды. Истрию постигла судьба Ольвии. В сакральной зоне полиса обнаружены следы пожара, которые связывают с гетским нашествием. Одна из надписей приводит список эвергетов «после второго основания города», что указывает на бегство жителей. Декрет в честь Аристогора сына Апатурия, изданный через какое-то время после смерти Буребисты, упоминает о «постигшем город несчастье», в результате которого Истрия лишилась стен (Аристогор вернулся в город после этого и восстановил укрепления). Сообщается, что после того, как Истрия восстановила обороноспособность и окрепла, как государство, население, находившееся у соседних варваров, стало возвращаться домой.
Не менее показательна надпись из Одесса, которая перечисляет жрецов «после нашествия». В.В. Латышев предположил, что жители были вынуждены покинуть город из-за нашествия гетов. Раскопки святилища Героса Карабазмоса обнаружили слои разрушений интересующего нас времени. Судьба Каллатиса, Том и других городков поменьше остается неизвестной. Возможно, они пошли по пути Дионисополя, избежав разорения. Впрочем, Т.В. Блаватская предположила, что с нашествием гетов могло быть связано увеличение фракийского элемента среди жителей Том (как и в Тире, по мнению Самойловой).
Одесситяне скорее всего укрылись у одрисов. При их же поддержке отбиться от Буребисты смогли также месембрийцы. О битве месембрийцев с гетами свидетельствует посвящение от имени шести стратегов, исполнявших свои обязанности во время войны с Буребистой. Сложнее вопрос с Аполлонией. В принципе, геты могли прорваться к городу, который после 71 г. до н.э. оставался без стен. Но, быть может слова Диона следует понимать, что геты лишь дошли до границ Аполлонии, так как она тоже находилась под защитой одрисов. Однако, необходимо признать, что в целом военная кампания против Западного Понта осталась за Буребистой.
Помимо большой добычи, царь привел в Дакию греческих мастеров, которые возводили для него монументальные постройки в Сармизегетузе: стены города построены в эллинистической технике, а на камнях сохранились метки мастеров, выполненные греческими буквами. Скорее всего, тогда же удару гетов подверглись скифские поселения Нижнего Поднепровья. С этим нападением связывают разрушение акрополя на городище Гавриловка и следы разрушений на городище Золотая Балка. Археологи отмечают, что в это время также резко возрастает удельный вес фракийских вещей в Причерноморье.
Буребисту интересовали не только греческие полисы. Возможно, что период между истреблением кельтов на западе и разорением причерноморских городов, его войско было занято войной с бастарнами. С одной стороны, их земли лежали между границами Дакии и Поднепровьем. С другой стороны, исследователи отмечают союз бастарнов со скифами и греческими полисами со времен Митридатовых войн. Кроме того, бастарны в тот период называются письменными источниками самым могущественным народом в этом регионе, что уже само по себе делало их естественными соперниками Буребисты, претендовавшего на гегемонию в Подунавье и прилигающих окрестностях. Там, где он не мог установить реальное господство, он создавал «пустыни».
Археология подтверждает, что бастарнов отчасти постигла участь среднедунайских кельтов. В середине I в. до н.э. прекращают функционировать могильники типа Поянешти-Лукашевка. Лишь в северной части ее ареала, в Буковине, жизнь продолжается. Среди зарубинецкого населения действия Буребисты также, судя по всему, вызывали беспокойство. В середине I в. до н.э. строятся валы на Пилепенковой горе около Канева, а чуть южнее возводится крепость на Бабиной Горе. Исследования могильника Дидов Шпиль указывают, что сюда, под защиту зарубинецких укреплений, бежала часть жителей из разоренного Нижнего Поднепровья.
С сарматами у Буребисты, судя по всему, конфликтов не было. Для сарматов разорение Днепро-Днестровского междуречья было даже выгодным, так как открывало новые возможности для ведения кочевого хозяйства. Вероятно, к концу I в. до н.э. сарматы - языги освоят степи северо-западного Причерноморья. Рядом с ними Страбон называет также неких ургов и «царских сарматов» (последние, вероятнее, просто другое название языгов). М.Б. Щукин отметил, что в это время в северо-западном Причерноморье действует группа серебряных дел мастеров, продукция которых была ориентирована на сбыт среди сарматов и гето-даков. В частности, с ними связывают фалары и фибулы, обнаруженные на территории дакийских поселений на территории Румынии. На некоторых из них изображен портрет некоего мужчины, в котором подозревают либо божество, либо, что более вероятнее, самого Буребисты. В пользу этого говорит реализм изображения: крупное, одутловатое лицо, двойной подбородок, нос с горбинкой, низкий лоб, волосы до плеч, маленький, брезгливо сжатый рот - так этот портрет описал Щукин. Он сравнивает эти изображения с синхронными портретами парфянского царя Готарза I.
(Возможно, это портрет Буребисты)
Среди историков нет единого мнения о том, что представляли собой походы Буребисты и что представляла собой его держава. Румынские историки в своей романтическо-националистической манере склонны изображать его создателем государства эллинистического типа. Наши историки (Т.В. Блаватская, Т.Д. Златковская, Г.Б. Федоров и Л.Л. Полевой, Ю.Г. Виноградов, С.Ю. Сапрыкин) подчеркивали грабительский характер походов на греческие полисы. Буребиста вовсе не стремился установить там свой контроль, насколько мы можем судить. Но, все же представление о том, что Буребиста был просто вождем союза племен слишком категорично. Разумеется, это не было развитое эллинистическое государство, однако власть гетских царей, опиравшаяся на поддержку жрецов Залмоксиса, была более чем авторитетной. Есть все основания предполагать наследственный ее характер. Буребиста не стремился создать великую разноплеменную империю. Он явно понимал, что не сможет контролировать далекие окраины. Поэтому его походы имели скорее целью сплотить именно племена гетов и даков. Для этого опустошались земли кельтов на Дунае и бастарнов на Днестре. Добыча так же должна была способствовать авторитету царя из Сармизегетузы - распределение ее всегда являлось важными инструментом управления в варварских обществах. Проблема Буребисты была в том, что он не успел закончить свою работу. С его смертью гето-даки вновь разделились на несколько племен.
Но, в 50-48 гг. до н.э. Буребиста был еще жив и находился в зените своей славы. Внимание его было приковано к событиям в Римской державе, где уже шла Гражданская война. Скорее всего он с опаской следил за тем, как Помпей в Македонии собирал силы для борьбы с Цезарем. Все соседи Рима должны были сделать выбор - кого поддерживать в этой борьбе. Буребиста свой выбор тоже сделал. В июне 48 г. до н.э. к Помпею прибыл «первый друг» царя - грек Акорнион из Дионисополя. М.Б. Щукин предположил, что контакты между Помпеем и Бурбистой были налажены задолго до этого. Отправляясь на Балканы, бывший триумвир обращался к своим солдатам: «Все народы Востока и берега Понта Эвксинского, и греки, и варвары - на нашей стороне, и цари, друзья римского народа и мои, помогут нам войсками, оружием, продовольствием» (Аппиан. Гражданские войны. II, 51). Буребиста был едва ли не сильнейшим из царей на берегах Понта. С контактами между Помпеем и правителем даков М.Б. Щукин связывал также появление в дакийских кладах серебра предметов, аналоги которым обнаруживаются только в Испании, в изделиях иберийских мастеров того же времени. Помпей был правителем Испании в то время, как Цезарь воевал в Галлии. Он наладил хорошие отношения с местными племенами и мог помочь Буребисте наладить добычу и обработку серебра в Дакии с помощью иберийских специалистов.
(Еще пара карт)
Альянсу этих двух выдающихся политиков не суждено было перейти от слов к делу. Уже 9 августа 48 г. до н.э. Цезарь разгромил Помпея в битве при Фарсале. Вскоре египтяне убьют его, а голову подарят победителю. Сам Гай Юлий Цезарь, наводя порядок в Египте, воюя с сыном Митридата Евпатора Фарнаком II в Малой Азии («Пришел. Увидел. Победил»), подавляя последние очаги сопротивления в Республике не забывал о даках. Аппиан, Страбон, Плутарх и Светоний сообщают, что диктатор готовился к большому походу против Дакии, который должен был стать важным элементом в грандиозной восточной кампании, которая должна была закончиться покорением Парфии. Для этой цели в Македонии в 44 г. до н.э. была расквартирована армия из 16 легионов и 10 тысяч конницы, при которой находился наследник Цезаря - Октавиан, будущий первый император. Поход не состоялся, так как 15 марта Цезарь был убит в Сенате. Перед смертью он успел казнить вождя галлов Верцингеторикса, который многие годы томился в плену.
Буребиста не пережил своего знаменитого противника. Примерно в то же самое время он был убит своими приближенными в результате такого же заговора. Толи гетскую знать утомили деспотические замашки царя (возможно, они не простили ему уничтожение виноградников и введение «сухого закона»), толи таким образом они стремились избежать римского вторжения, толи наоборот были недовольны прекращением грабительских вторжений и осторожной политикой Буребисты в отношении Рима.
После убийства великого вождя его соплеменники погрязли в междоусобицах, в ходе которых держава развалилась сначала на четыре, а потом на пять частей. Впрочем, Страбон уточняет, что: «Такие деления у гетов, впрочем, были временные и в разное время различные» (VII. 2. 11). От римского вторжения их спасло лишь то, что сами римляне также были заняты новыми гражданскими войнами - цезарианцев против убийц Цезаря, а потом Марка Антония против Октавиана. Лишь после того, как последний одержал окончательную победу и начал выстраивать режим своей личной власти, Рим вновь обратил внимание на даков и гетов.
(Буребиста из одноименного фильма 1980 г., актер Джордже Константин)
Продолжение следует...