Прототипы "русских конунгов" в Гото-гуннском эпосе Центральной и Северной Европы. Ч. 3

[ortnit]

О том, как сформировался образ Озантрикса, судить вовсе нет возможности. Традиционно считается, что в этом персонаже отразился Одоакр. Но, разве что смерть Озантрикса некоторым образом напоминает смерть Одоакра, да первые буквы имени у них совпадают. Также считается, что сюжет о женитьбе Озантрикса на гуннской царевне - это плагиат с поэмы «Король

Comments

[aloslum]

(продолжение)
При обсуждении заметки Л. Прозорова (smeiding) «Новгородский грифон и грифоны варяжского Поморья» в сетевом сообществе «Древняя Русь», где сопоставлялись изображения грифонов, которые «очень часто встречаются в русском прикладном искусстве XI-XIII вв. и в архитектурном декоре» , а в захваченных немцами вендских землях относятся к «преимущественно «славянским» эмблемам» и даже «славянскому исключительно гербовому типу» , один из участников Е. Нефёдов (swinow) указал на то, что на монетах, которые чеканились в Абдерах, тоже изображался грифон http://oldrus.livejournal.com/195809.html
Согласно записанному Геродотом сообщению грифы стерегли золото далеко на севере Европы (История. III, 116; IV, 13 и 27), а за ними жили гипербореи, которые поддерживали культовые связи с Балканами (Там же. IV, 33). Е. Нефёдов также предположил связь между названиями Абдер и ободритов, приводя переданное Николаем Маршалком сказание о переселении их предков из Фракии под знаками бычьей головы и грифа.
Скорее же всего, не имя народа восходит к названию города, и не наоборот, но и то, и другое, связаны с культом Абдера, который представлял собою, по-видимому, не определённого героя, а олицетворение особого жертвоприношения, сопровождавшегося снятием (обдиранием) шкуры или даже кожи. И то, и другое по свидетельству Геродота отмечалось, в частности, у близких к фракийцам скифов (История. IV. 61 и 64), в искусстве которых грифоны также занимали видное место. В этом случае Абдеры может обозначать место, где совершался или был когда-то совершён этот ритуал, где обдирали жертву, а ободриты - тех, кто его совершал.
Ещё А. Брюкнер выводил название ободритов от глагола *ob(ъ)derti / *ob(ъ)dьrati - «ободрать, ограбить» по тому же типу, что и русск. наймит - «наёмник». О. Трубачёв связал это словообразование с упомянутым выше прозвищем дунайских ободритов «Praedenecenti, единственным возможным и недвусмысленным - латинским - значением которого является «грабители и убийцы» (от лат. praedo - «разбойник» и neco - «убивать» - А. Р.)… Самое важное при этом - латинское пояснение хрониста - vulgo «на языке (местного) населения»: франкские историографы знали своих беспокойных соседей-славян, из племенного языка которых может вести своё начало этот устрашающий эпитет в роли племенного названия… Любопытно отметить, что этимологическая прозрачность имени ободритов «на языке народа» как бы убывала по мере удаления от Дуная в направлении Балтийского моря, что отвечало бы нашим представлениям о расселении славян» . По мнению О. Трубачёва, подкреплявшемуся данными польских археологов «упоминавшийся приток населения с Дуная был как раз направлен в одерскую зону в течение бронзовой эпохи» , то есть во II - начале I тыс. до Р. Х.
Однако самоназвание со значением «грабители» представляется весьма сомнительным. Между тем предполагаемый ритуал мог отражать не обычное, например, сезонное, а некое высшее действо, вроде индийской ашвамедхи - жертвоприношения коня, знаменующего утверждение могущественного царства (династии), и таким образом название ободритов могло подчёркивать их особый статус.