Викторъ Аксючицъ: Высшіе слои были обречены, безъ монархіи они для народа - ничто
"Решающим моментом стало отречение императора, что ввергло Россию в череду катастроф. Правящая элита, предав монарха, изменила традиционным ценностям, на которых зиждился жизненный уклад, что и вызвало его немедленное крушение. Монарх был не только источником законности, писаного права, но для большинства народа он был духовным авторитетом, концентрирующим общественное сознание на служении, общественную волю на долге: люди подчинялись власти не силой, а непреклонностью ее авторитета.
Когда рухнули устои, авторитет которых был незыблемым, мгновенно распалась связь времен, исчез источник и принцип законности, померкла жизненная ориентация. Это была катастрофа: раскрепощались хаос, демонические стихии и агрессия, которые в любом обществе сдерживаются государственными, моральными и религиозными скрепами. Отсюда невиданный разгул насилия, разбоя. Поскольку человеку психологически невозможно жить вне всякой системы мировоззренческих координат, он стремится обрести новые ориентиры, но уже вне традиции. Ниспровержение властного авторитета и разрушение привычной жизненной установки вызывает реакцию агрессивного отвержения традиции, прежде всего и наиболее всего со стороны тех слоев общества, которые были бессознательно, но беззаветно ей верны. Они будто мстят своим вчерашним авторитетам за то, что те не оправдали их надежд, своим падением предали и покинули их.
При анализе тех роковых событий необходимо учитывать и силы собственно народного, то есть крестьянского, национального инстинкта. Из-за трагического раскола русской жизни народные массы никогда не считали «своим» ни русское дворянство и барство, ни русскую правительственную бюрократию, которая вышла из национально чуждого дворянства, ни интеллигенцию, которая даже в разночинцах была идейным детищем дворянства. Крестьянские массы считали своей только монархию, все же «средостения» между народом и монархией были для него чужими и чуждыми всегда."
Изъ статьи Виктора Аксючица "Блицкригъ идеоманіи":
"Падение российской государственности обусловили следующие основные факторы: 1) разрушение религиозных основ мировоззрения и нравственности человека, расшатанность устоев общества и государства; 2) завершение Лениным формирования большевистской партии - дисциплинированной идеологической когорты, целиком нацеленной на захват власти; 3) катастрофические последствия войны с Германией: огромные людские потери (на фронтах гибли лучшие), резкое ослабление власти и усугубление всех болезненных проблем общества; 4) в деле разрушения ослабленного мировой войной Российского государства оказываются солидарными враждующие между собой мировые силы: Германия и страны Антанты, рабочие социалистические партии и международные финансовые магнаты, интернациональные и националистические (в частности еврейские), атеистические и религиозные, либеральные, масонские организации.
Ленин, в отличие от своих партийных коллег, понимал, что высшие революционные идеалы - это фикции для затуманивания умов, кляпы в рот оппонентам. Он маниакально, вопреки воле большинства членов своей партии и ЦК, толкает партию к государственному перевороту. Его поддерживал только Троцкий. Накануне восстания Ленин шантажировал соратников по руководству партией: «Если вы сейчас не согласитесь со мной и Львом Давидовичем, мы пойдем к матросам».
Менее радикальные идеологические силы - эсеры и меньшевики, либеральные партии, антигосударственно настроенная интеллигенция - также следовали этой генеральной линии идеомании, разлагая культуру, общество, государство, подвергая фальсификации все жизненные ценности. Действительно, большевики подняли власть, которая пала, но рухнула она вследствие длительного разложения духовных устоев. То, что называется социалистической революцией, есть захват идеологическими силами государственной власти, мощь которой необходима для завоевания всех сфер жизни. После большевистского переворота идеология насаждается средствами государственного насилия.
Несмотря на тяжелейшую войну, к началу 1917 года в России мало что предвещало катастрофу. Даже Ленин, отчаявшись, заявил в конце 1916 года в Швейцарии, что нынешнее поколение не доживет до российской революции, и занялся организацией переворотов в других странах Европы. Но духовная болезнь, помрачение умов правящих и образованных сословий достигли такой силы, что они, внутренне порвав с традиционными российскими ценностями, так или иначе, толкали страну к революционным потрясениям.
Решающим моментом стало отречение императора, что ввергло Россию в череду катастроф. Либеральные думские политики в союзе с начальником Генерального штаба Михаилом Алексеевым и командующими фронтами по существу изолировали монарха и вынудили его к отречению. Атмосферу своего окружения свергнутый самодержец лаконично зафиксировал в дневнике: “Кругом царит обман, трусость и измена”. У честнейшего и христиански кроткого Николая II не доставало монаршей воли, чтобы противостоять беспринципному и наглому давлению заговорщиков. Правящая элита, предав монарха, изменила традиционным ценностям, на которых зиждился жизненный уклад, что и вызвало его немедленное крушение. Монарх был не только источником законности, писаного права, но для большинства народа он был духовным авторитетом, концентрирующим общественное сознание на служении, общественную волю на долге: люди подчинялись власти не силой, а непреклонностью ее авторитета.
Когда духовное разложение достигло предела, распад оказался стремительным. С отречением царя люди потеряли не только священный символ власти, но и жизненные ориентиры, иерархию, упорядоченность: «Народ в массе своей срывается с исторической почвы, теряет веру в Бога, в царя, теряет быт и нравственные устои... В его сознании, на месте тысячелетних основ жизни, образовалась пустота» (Г.П.Федотов).
До рокового момента большинство населения России оставалось верным монархии как единственно законной преемственной власти и традиционной жизненной установке. Для православного русского народа царь был и главой Церкви. Когда рухнули устои, авторитет которых был незыблемым, мгновенно распалась связь времен, исчез источник и принцип законности, померкла жизненная ориентация. Это была катастрофа: раскрепощались хаос, демонические стихии и агрессия, которые в любом обществе сдерживаются государственными, моральными и религиозными скрепами. Отсюда невиданный разгул насилия, разбоя. Поскольку человеку психологически невозможно жить вне всякой системы мировоззренческих координат, он стремится обрести новые ориентиры, но уже вне традиции. Ниспровержение властного авторитета и разрушение привычной жизненной установки вызывает реакцию агрессивного отвержения традиции, прежде всего и наиболее всего со стороны тех слоев общества, которые были бессознательно, но беззаветно ей верны. Они будто мстят своим вчерашним авторитетам за то, что те не оправдали их надежд, своим падением предали и покинули их.
Это общечеловеческое свойство усугублялось русским максимализмом. Русский человек способен на величайшее творческое напряжение и нравственный подвиг, но, как правило, при сохранении духовных авторитетов и преемственности традиции. Когда же рушились традиционные духовные устои, Русь впадала в череду междоусобиц и смут, в которых разнуздывались разрушительные и агрессивные инстинкты. Состояние народа в такие смутные времена безцарствия передает Пушкин в “Борисе Годунове”: “Народ (несется толпой): Вязать! Топить!” Здесь все точно, вплоть до ремарки - народ превращается в толпу. Только после отречения монарха армия, крестьянство, рабочие оказались полностью восприимчивыми к большевистской пропаганде, наиболее радикально отвергающей старый порядок. И поэтому часть православного народа предалась поруганию святынь.
При анализе тех роковых событий необходимо учитывать и силы собственно народного, то есть крестьянского, национального инстинкта. Из-за трагического раскола русской жизни народные массы никогда не считали «своим» ни русское дворянство и барство, ни русскую правительственную бюрократию, которая вышла из национально чуждого дворянства, ни интеллигенцию, которая даже в разночинцах была идейным детищем дворянства. Крестьянские массы считали своей только монархию, все же «средостения» между народом и монархией были для него чужими и чуждыми всегда. И вот монархия рухнула, преданная и сокрушенная этими самыми «средостениями». Каковым могло быть самоощущение крестьянского большинства - 80% населения России?
Прежде всего - полное недоумение и растерянность из-за совершенно неожиданного крушения всех основ жизни. С исчезновением монархии исчезла духовно и граждански организующая сила. Жизнь полностью обессмысливалась, что для русского человека невыносимо. Естественно, что в лишенной смысла жизни отчаянно агрессивные судороги масс обрушиваются в первую очередь на головы тех, кто порушил страну и жизнь. Разнуздывается чувство бесконтрольности и безответственности, вседозволенности: сохраняй только свое, а все вокруг - чужое, поэтому - грабь. Таким образом, крестьянские массы стихийно лютуют в 1917 году не потому, что в этом сказался извечный анархизм народа, но потому, что по вине российской элиты они вброшены в безысходную ситуацию: самые консервативные и трудовые сословия страны были в одночасье лишены устойчивого жизненного уклада. Раскрепощается вековечная агрессия против всех «средостений», порожденных дворянством: грабь и жги усадьбы. Мужик пытается излить накопившуюся злость на всех вокруг, ибо все стало чужим, своего ничего не осталось после свержения домоправителя - Монарха.
Вместе с тем, при большой распространенности антимонархической агрессии в 1917 году, она не была не всеобщей. Проявляли эту агрессию, по преимуществу, слои люмпенизированные: большевистские, пробольшевистские и прочие революционные группы, пролетарии (вчерашние крестьяне, вырванные из органичного жизненного уклада, и не имеющие нового), солдаты (тоже крестьяне, оторванные от земли и семей для непонятной для них военной мясорубки, попавшие в городскую атмосферу революционного разгула). Представители же социальных слоев, еще живущих традиционным укладом (в период февраля-октября 1917 года - крестьяне, часть городских жителей, монашество, духовенство), как правило, продолжали относиться к монаршей семье с должным почтением.
В этой проблеме важно, что до момента отречения Николая II ситуация была совершенно другой: абсолютное большинство населения страны - крестьянской по преимуществу - было промонархическим. Антимонархические настроения были распространены только среди радикальных революционеров. Даже многие из октябристов и кадетов стремились (до Февраля - затем умонастроения стремительно меняются) не к отмене монархии, а к ее реформированию. И только неожиданное для большинства народа отречение Царя вызвало агрессивную реакцию мщения всем и всему (в том числе и монархии) за крушение всех жизненных устоев.
Таким образом, нельзя это сложнейшее состояние национальной души сводить к тезису: русский народ предал своего монарха. Это была общая для всех болезнь, беда и вина. Каждое сословие и каждый его представитель несет свое бремя исторической вины и ответственности. Есть в этом историческая вина и Царя. Помимо многих других обстоятельств, которые были ему подвластны и которые в результате способствовали скатыванию страны к революции, можно представить себе только один его поступок, который мог бы предотвратить многие катастрофы. Если бы Николай II выдержал роковой момент и не отрекся от престола, то события перевалили бы пик кризиса (острота которого была во многом инспирирована искусственно) и вся история России была бы другой. Не было бы большевистской революции, гражданской войны, сталинизма и прочее. Понятно, чтобы выдержать огромное давление, которое на него оказывали все окружающие его группы, необходимы сверхчеловеческие силы, которых, конечно, не было у Николая II. То есть, он не имел сил проявить спасительную для страны монаршую волю, и в этом его слабость, беда и вина. Но так же и все другие решающие фигуранты событий совершали пагубные действия по глупости, слабоволию, эгоизму, амбициям, в основном же из-за всеобщей идейной маниакальности образованных сословий. Только немногочисленные революционные группы, особенно большевики, были одержимы инфернальной волей к власти, разрушению и уничтожению. Роль Царя и отражена в чине святости: не по праведной жизни, не по благим делам, а как царственный мученик, достойно принявший муки и смерть от богоборческих сил, чем искупил все свои земные слабости, ошибки и вины."
Вся статья: http://www.pravoslavie.ru/analit/5135.htm
Авторъ во-многомъ правъ, хотя онъ не объясняетъ одну важную вещь. Въ какомъ-нибудь 17 вѣкѣ народъ бы обязательно не оставилъ ситуацію съ отсутствіемъ Верховной власти на самотёкъ, люди бы обязательно стали узнавать - почему, по какой-такой причинѣ Государь оставилъ своихъ подданныхъ и гдѣ-то на какомъ-то глухомъ полустанкѣ оставилъ Престолъ какимъ-то непонятнымъ тёмнымъ личностямъ. Въ 20 вѣкѣ мы такого не наблюдаемъ, большинство предпочло принять ситуацію какъ есть и согласиться съ крушеніемъ своихъ прежнихъ цѣнностей. Государь со своей стороны тоже предпочёлъ принять ситуацію какъ есть.