Надежда -2
Имеющий все же некоторые признаки здравомыслия , до некоторой степени осознает гибельность надежды на себя и ищет какой-то другой надежды.
К сожалению, этот поиск происходит от осознания своей слабости , а сила ищется в объединении.
И этот поиск неминуемо приводит к надежде еще более безумной и еще более гибельной -
Надежде на дядю.
Строго говоря, надежда на дядю и надежда на себя редко представлены в чистом виде. Обычно они сочетаются в типичной формуле "Явная надежда на дядю и тайное стремление его облапошить во всей силе надежды на себя".
На первый взгляд эта надежда представляется более благоразумной, чем надежда на себя.
Слабый человек пытается через лесть и человекоугодничество воспользоваться ресурсами сильного человека или же социума, возглавляемого сильным человеком.
Думаю, многие помнят притчу про веник который нельзя сломать , но можно сломать каждый прутик в отдельности. Это символ веры надежды на дядю. Ведь как каждый веник не держится сам по себе, ему нужна веревошка, которой его связывают, так и любое общество связывается иерархически дядей , который его возглавляет.
При всем мирском благоразумии такого встраивания в иерархию дяденек, эта надежда губительнее и безумнее надежды на себя. Потому что имеет все недостатки первой но кроме того имеет и дополнительные мучения и гибельные факторы.
Мы помним, что гибельность надежды на себя состояла в гибельности желаний и гибельности способов их достижения.
Очевидно, что при изменении в надежде себя на дядю, эти гибельности остаются. Ведь дядя хочет точно такого же безумия и теми же преступными или подлыми методами.
НО!
При этом надеющийся на дядю принуждается к совершению этих методов на "пользу" .... дяде.
То есть самонадеец имеет хотя бы теоретическую возможность насладиться плодом своего безумия , а надеющийся на дядю совершает те же и даже большие преступления, чтобы их плодом наслаждался дядя. А дяденадейцу обычно достается только наказание за эти преступления.
Дядеупование обещает ему только временное - ненадолго - насыщение крохами, падающими с барского стола. Поэтому часто распространено среди отставных самонадейцев, которых укатали крутые горки.
Такое состояние еще более болезненно, поэтому очень часто человек надеется на дядю и смертельно его ненавидит одновременно.
Ко всему этому добавляется то, что дядя не вечен не только потому что смертен, но и потому , что скорее всего полетит вниз рано или поздно в той же самой непримиримой борьбе Каина с антихристом за трон сатаны , в которой самонадеец участвует лично, а дяденадеец- в составе веника, обвязанного дядей.
Самонадеец еще везунчик, поскольку падает обычно невысоко, ибо сил не хватает высоко залезть. И один, поэтому масса падения невелика. Опасности он не представляет, поэтому его падение никто не замечает.
А дядя падает всем веником. Причем свержители дяди как правило очень опасаются мощи веника, поэтому после падения устраивают венику тотальный экстерминатус как предписано басней - ломая по одному прутику, но сразу все.
Таким образом надеющийся на дядю подобен свинье, которую тащит в море могучий бешенный хряк, в составе прикованного друг к другу стада.
Если бедная свинка самонадеец может прийти в себя и остановиться на краю - все зависит от него - то дядеупователь не может остановиться даже если покается - его утащит в бездну или мощь хряка или стадо.
К сожалению, этот поиск происходит от осознания своей слабости , а сила ищется в объединении.
И этот поиск неминуемо приводит к надежде еще более безумной и еще более гибельной -
Надежде на дядю.
Строго говоря, надежда на дядю и надежда на себя редко представлены в чистом виде. Обычно они сочетаются в типичной формуле "Явная надежда на дядю и тайное стремление его облапошить во всей силе надежды на себя".
На первый взгляд эта надежда представляется более благоразумной, чем надежда на себя.
Слабый человек пытается через лесть и человекоугодничество воспользоваться ресурсами сильного человека или же социума, возглавляемого сильным человеком.
Думаю, многие помнят притчу про веник который нельзя сломать , но можно сломать каждый прутик в отдельности. Это символ веры надежды на дядю. Ведь как каждый веник не держится сам по себе, ему нужна веревошка, которой его связывают, так и любое общество связывается иерархически дядей , который его возглавляет.
При всем мирском благоразумии такого встраивания в иерархию дяденек, эта надежда губительнее и безумнее надежды на себя. Потому что имеет все недостатки первой но кроме того имеет и дополнительные мучения и гибельные факторы.
Мы помним, что гибельность надежды на себя состояла в гибельности желаний и гибельности способов их достижения.
Очевидно, что при изменении в надежде себя на дядю, эти гибельности остаются. Ведь дядя хочет точно такого же безумия и теми же преступными или подлыми методами.
НО!
При этом надеющийся на дядю принуждается к совершению этих методов на "пользу" .... дяде.
То есть самонадеец имеет хотя бы теоретическую возможность насладиться плодом своего безумия , а надеющийся на дядю совершает те же и даже большие преступления, чтобы их плодом наслаждался дядя. А дяденадейцу обычно достается только наказание за эти преступления.
Дядеупование обещает ему только временное - ненадолго - насыщение крохами, падающими с барского стола. Поэтому часто распространено среди отставных самонадейцев, которых укатали крутые горки.
Такое состояние еще более болезненно, поэтому очень часто человек надеется на дядю и смертельно его ненавидит одновременно.
Ко всему этому добавляется то, что дядя не вечен не только потому что смертен, но и потому , что скорее всего полетит вниз рано или поздно в той же самой непримиримой борьбе Каина с антихристом за трон сатаны , в которой самонадеец участвует лично, а дяденадеец- в составе веника, обвязанного дядей.
Самонадеец еще везунчик, поскольку падает обычно невысоко, ибо сил не хватает высоко залезть. И один, поэтому масса падения невелика. Опасности он не представляет, поэтому его падение никто не замечает.
А дядя падает всем веником. Причем свержители дяди как правило очень опасаются мощи веника, поэтому после падения устраивают венику тотальный экстерминатус как предписано басней - ломая по одному прутику, но сразу все.
Таким образом надеющийся на дядю подобен свинье, которую тащит в море могучий бешенный хряк, в составе прикованного друг к другу стада.
Если бедная свинка самонадеец может прийти в себя и остановиться на краю - все зависит от него - то дядеупователь не может остановиться даже если покается - его утащит в бездну или мощь хряка или стадо.