Нейрореалистичные психопаты в аниме и манге(манхве). Женщины. Часть четвёртая. Адельхайд
3. Бледный Конь, корейская манхва Чху Хэ Ён.
Если выписанный грамотно характер мужчины-психопата - редкость, то в случае с женщинами-психопатками в аналогичных ролях - это редкость вчетверне.
Да, женщин-монстров, женщин-стерв, женщин-девиантов, женщин-лидеров, женщин-манипуляторов и женщин-пустышек в комиксах среди персонажей сотни тысяч.
Но при этом среди авторов-мужчин имеется тенденция упрощать характер женского персонажа до одной из двух крайностей: "умное хищное чудовище с нечеловеческими чертами и потребностями"(например, Люси из "Эльфийской песни") либо "стерва, но милая, с тяжелой судьбой и в глубине души желающая счастья".
Уже просто какие-то промежуточные варианты интересных злодейских женских характеров представлены в куда меньшем объеме.
Порой встречаются "идейные" и "бессовестные" "игроки", но эмоциональная карта все же совпадает с картой эмпата, эмоции искренние либо фальшивые, но они несут на себе тяжесть личности, имеющей опыт вовлеченности в другую личность, с возможностью "очеловечивания" , "исправления"
Мужчин-авторов понять можно. Мало того, что им нужно убедительно прописать не органичное им, не существующее для них "в субъективных телесных ощущениях" как данность женское психэ, так ещё и найти способ создать такой способ его представления, чтобы он абсолютно отличался от характера женщины-эмпата.
Но спасенье есть. Как минимум, у авторки комикса "Бледный конь" женщина-психопат - и полноценно выписанная женщина, и интересная личность с не самым предсказуемым ходом мыслей, и полноценно выписанный психопат в понимании Клекли, изображенный без "визуальных" условностей, эмоционально разоблачающих её существо:)
Адельхайд. Предводительница-атаманша одной из вампирских банд.
Одно из самых удачных изображений профильного психопата-хамелеона(тип Алкивиада) женского пола, если исключить кино и литературу.
Описать то, как она изображена и раскрыта, чуть ли не так же сложно, как нарисовать её историю, притом не спойлеря.
Но я попробую.
Адельхайд носит "маску нормальности", вполне "идентичную натуральной". Полный диапазон имитированных чувств, подобранных, как гардероб, к месту и ко времени, представлен в её случае "на лицо", и притом строго по необходимости - перед собой Адельхайд не изображает ничего, её сознание нерефлективно, она не ищет "подлинную себя", не "заинтересована собой".
Она легко, изящно, непринужденно, с иллюзорной, но убедительно устойчивой заботливой теплотой, тактом, предупредительностью втирается в доверие к каждому из своих вампиров и вампирок-подчиненных.
Однако, из её действий мы вскоре видим, как один вампир за другим оказываются в срежиссированных Адельхайд ситуациях, где её собственные тёмные деяния, никак не укладывающиеся в сложившийся образ, оказываются удачно "сброшены" на жертв, которые думают что угодно, но не в силах вообразить возможность вины их "благодетельницы" или "лучшей подруги"
Образ её варьируется от "зрителя" к "зрителю" и чисто функционален - Адельхайд не испытывает стыда, подлинного смущения, у неё нет блоков и установки на "подлинность себе", на единый образ себя.
В ней нет и тщеславия, внутреннего мотивированного женского стремления нравиться другим и радовать других, хотя она способна к кокетству и соблазнению, если это ей нужно.
Располагает к себе приятием, а также и характерным и для "реальных" профильных психопатов отсутствием каких-либо эмоциональных ожиданий от другого(что часто вызывает при общении с психопатом чувство комфорта, покоя, что тебя "понимают и принимают таким,какой ты есть", не судят, не испытывают отрицательных эмоций от тебя) - но поначалу мы видим, как она их "требует" и верим в эту игру, которая, впрочем, разоблачается в дальнейшем развитии действий, прямо противоречащих тем, который были бы естественны для человека, нуждающегося в определенных знаках внимания от другого. Она не ценит их, легко, без паузы, без потребности в "переоценке" ценностей идёт на их размен.
Отношение - подлинное отношение к другим - у Адельхайд глубинно инструментальное. Мы четко видим, что она осознает значимость и соразмерность поступков с принятыми стандартами и умеет вполне уверенно(с алкивиадовской гибкостью) ориентироваться в любых принятых другими эмоционально-оценочных и морально-поведенческих координатах интеллектуально, на уровне долженствования, но не ощущает их "моральную отдачу", они для неё нейтральны, невесомы, она остается автономной, недоступной для этого уровня понимания, "кошачье" непроницаемой, её невозможно призывать к неимитированному раскаянию, - хотя просить прощения она умеет убедительно, обаятельно, располагая к себе и героев,и читателя, но постоянно неуловимо обманывая и их, и его ожидания.
Адельхайд при этом не проявляет бросающихся в глаза знаков эгоцентризма - эгоцентрик вспоминает о тех, кто ему нужен, только когда его собственные нужды активны, в остальное время не возобновляя конактов. Какое-то время такое "неравное" соотношение внимания может устраивать вторую сторону, но оно будет заметно, будет тяготить зависимую сторону и будет разоблачать эгоцентрика перед ней.
Если, конечно, цель последнего - удерживать жертву, и речь не о просто неравномерных симпатиях, которые возможны и между двумя в разной степени заинтересованными социоцентриками.
Адельхайд же даже здесь действует внешне неотличимо от преданного друга, который помнит о тебе и когда ему это нужно,и когда это внимание, возможно, требовалось бы тебе самому, притом именно второе - и способ втереться в доверие, и способ собрать информацию, и способ контроля, способ держать манипулируемого в "зоне видимости".
К тому же, благодарность - тоже "центр тяжести". Трудно ведь восстать против того, кому ты объективно обязан многими вещами? Трудно , даже что-то подозревая, идти против долга, против благодарности, рвать силовые линии, даже если не видишь, как они опутали тебя.
Образ "Я - негодяй, неблагодарная сволочь" будет рикошетом бить по эмпату, который попал в паучью сеть манипулятора такого типа.
Адельхайд - искусный лидер-хамелеон, прекрасно использующий ложь и дезинформацию в своих интересах и доминант до мозга костей, тайно, но внешне очень "демократично" и "по доброй воле" удерживающий власть в своих руках.
Если Лайт горд и ревнив, если Токучи Тоа ищет драйва и ситуации опасности его стимулируют, мобилизуют, возможно, даже забавляют, то у Адельхайд нет даже таких однозначных "рычагов" -зацепок.
Она, впрочем, помнит своих врагов и уничтожает их, а тех, кто ей может быть полезен, считает за разумное держать рядом - но полезность не гарантирует немотивированного уничтожения "инструмента", если он чем-то неуловимо сбил планы Адельхайд.
Адельхайд в человеческом прошлом - аристократка. Аристократические привычки, стать, выправка, удерживание "авторитетного", образцового образа, даже "нефункциональная" эстетика - сохраняются и в её вампирском настоящем.
Истории, рассказанные ею о себе( о её "любви" и о ревности), - если мы допстим , что они ложь только наполовину - чётко показывают и ещё одну особенность психопатов - "зауженное" смыслообразование слова "любовь".
Адельхайд подчеркивает(и не скрывает), что в привлекшем её внимание персонаже она увидела великую красоту - но не духовную или физическую, нет - это была красота силы, власти, красота хищника.
Власти, которая ,видимо, мотивационно привлекательна для Адельхайд, что логично,с учетом её профиля.
Её "любовь" - это "тяга" к контролю и поглощению других силовых центров.
Пожалуй, по удачности - засуженное третье место в моём списке:)
Если выписанный грамотно характер мужчины-психопата - редкость, то в случае с женщинами-психопатками в аналогичных ролях - это редкость вчетверне.
Да, женщин-монстров, женщин-стерв, женщин-девиантов, женщин-лидеров, женщин-манипуляторов и женщин-пустышек в комиксах среди персонажей сотни тысяч.
Но при этом среди авторов-мужчин имеется тенденция упрощать характер женского персонажа до одной из двух крайностей: "умное хищное чудовище с нечеловеческими чертами и потребностями"(например, Люси из "Эльфийской песни") либо "стерва, но милая, с тяжелой судьбой и в глубине души желающая счастья".
Уже просто какие-то промежуточные варианты интересных злодейских женских характеров представлены в куда меньшем объеме.
Порой встречаются "идейные" и "бессовестные" "игроки", но эмоциональная карта все же совпадает с картой эмпата, эмоции искренние либо фальшивые, но они несут на себе тяжесть личности, имеющей опыт вовлеченности в другую личность, с возможностью "очеловечивания" , "исправления"
Мужчин-авторов понять можно. Мало того, что им нужно убедительно прописать не органичное им, не существующее для них "в субъективных телесных ощущениях" как данность женское психэ, так ещё и найти способ создать такой способ его представления, чтобы он абсолютно отличался от характера женщины-эмпата.
Но спасенье есть. Как минимум, у авторки комикса "Бледный конь" женщина-психопат - и полноценно выписанная женщина, и интересная личность с не самым предсказуемым ходом мыслей, и полноценно выписанный психопат в понимании Клекли, изображенный без "визуальных" условностей, эмоционально разоблачающих её существо:)
Адельхайд. Предводительница-атаманша одной из вампирских банд.
Одно из самых удачных изображений профильного психопата-хамелеона(тип Алкивиада) женского пола, если исключить кино и литературу.
Описать то, как она изображена и раскрыта, чуть ли не так же сложно, как нарисовать её историю, притом не спойлеря.
Но я попробую.
Адельхайд носит "маску нормальности", вполне "идентичную натуральной". Полный диапазон имитированных чувств, подобранных, как гардероб, к месту и ко времени, представлен в её случае "на лицо", и притом строго по необходимости - перед собой Адельхайд не изображает ничего, её сознание нерефлективно, она не ищет "подлинную себя", не "заинтересована собой".
Она легко, изящно, непринужденно, с иллюзорной, но убедительно устойчивой заботливой теплотой, тактом, предупредительностью втирается в доверие к каждому из своих вампиров и вампирок-подчиненных.
Однако, из её действий мы вскоре видим, как один вампир за другим оказываются в срежиссированных Адельхайд ситуациях, где её собственные тёмные деяния, никак не укладывающиеся в сложившийся образ, оказываются удачно "сброшены" на жертв, которые думают что угодно, но не в силах вообразить возможность вины их "благодетельницы" или "лучшей подруги"
Образ её варьируется от "зрителя" к "зрителю" и чисто функционален - Адельхайд не испытывает стыда, подлинного смущения, у неё нет блоков и установки на "подлинность себе", на единый образ себя.
В ней нет и тщеславия, внутреннего мотивированного женского стремления нравиться другим и радовать других, хотя она способна к кокетству и соблазнению, если это ей нужно.
Располагает к себе приятием, а также и характерным и для "реальных" профильных психопатов отсутствием каких-либо эмоциональных ожиданий от другого(что часто вызывает при общении с психопатом чувство комфорта, покоя, что тебя "понимают и принимают таким,какой ты есть", не судят, не испытывают отрицательных эмоций от тебя) - но поначалу мы видим, как она их "требует" и верим в эту игру, которая, впрочем, разоблачается в дальнейшем развитии действий, прямо противоречащих тем, который были бы естественны для человека, нуждающегося в определенных знаках внимания от другого. Она не ценит их, легко, без паузы, без потребности в "переоценке" ценностей идёт на их размен.
Отношение - подлинное отношение к другим - у Адельхайд глубинно инструментальное. Мы четко видим, что она осознает значимость и соразмерность поступков с принятыми стандартами и умеет вполне уверенно(с алкивиадовской гибкостью) ориентироваться в любых принятых другими эмоционально-оценочных и морально-поведенческих координатах интеллектуально, на уровне долженствования, но не ощущает их "моральную отдачу", они для неё нейтральны, невесомы, она остается автономной, недоступной для этого уровня понимания, "кошачье" непроницаемой, её невозможно призывать к неимитированному раскаянию, - хотя просить прощения она умеет убедительно, обаятельно, располагая к себе и героев,и читателя, но постоянно неуловимо обманывая и их, и его ожидания.
Адельхайд при этом не проявляет бросающихся в глаза знаков эгоцентризма - эгоцентрик вспоминает о тех, кто ему нужен, только когда его собственные нужды активны, в остальное время не возобновляя конактов. Какое-то время такое "неравное" соотношение внимания может устраивать вторую сторону, но оно будет заметно, будет тяготить зависимую сторону и будет разоблачать эгоцентрика перед ней.
Если, конечно, цель последнего - удерживать жертву, и речь не о просто неравномерных симпатиях, которые возможны и между двумя в разной степени заинтересованными социоцентриками.
Адельхайд же даже здесь действует внешне неотличимо от преданного друга, который помнит о тебе и когда ему это нужно,и когда это внимание, возможно, требовалось бы тебе самому, притом именно второе - и способ втереться в доверие, и способ собрать информацию, и способ контроля, способ держать манипулируемого в "зоне видимости".
К тому же, благодарность - тоже "центр тяжести". Трудно ведь восстать против того, кому ты объективно обязан многими вещами? Трудно , даже что-то подозревая, идти против долга, против благодарности, рвать силовые линии, даже если не видишь, как они опутали тебя.
Образ "Я - негодяй, неблагодарная сволочь" будет рикошетом бить по эмпату, который попал в паучью сеть манипулятора такого типа.
Адельхайд - искусный лидер-хамелеон, прекрасно использующий ложь и дезинформацию в своих интересах и доминант до мозга костей, тайно, но внешне очень "демократично" и "по доброй воле" удерживающий власть в своих руках.
Если Лайт горд и ревнив, если Токучи Тоа ищет драйва и ситуации опасности его стимулируют, мобилизуют, возможно, даже забавляют, то у Адельхайд нет даже таких однозначных "рычагов" -зацепок.
Она, впрочем, помнит своих врагов и уничтожает их, а тех, кто ей может быть полезен, считает за разумное держать рядом - но полезность не гарантирует немотивированного уничтожения "инструмента", если он чем-то неуловимо сбил планы Адельхайд.
Адельхайд в человеческом прошлом - аристократка. Аристократические привычки, стать, выправка, удерживание "авторитетного", образцового образа, даже "нефункциональная" эстетика - сохраняются и в её вампирском настоящем.
Истории, рассказанные ею о себе( о её "любви" и о ревности), - если мы допстим , что они ложь только наполовину - чётко показывают и ещё одну особенность психопатов - "зауженное" смыслообразование слова "любовь".
Адельхайд подчеркивает(и не скрывает), что в привлекшем её внимание персонаже она увидела великую красоту - но не духовную или физическую, нет - это была красота силы, власти, красота хищника.
Власти, которая ,видимо, мотивационно привлекательна для Адельхайд, что логично,с учетом её профиля.
Её "любовь" - это "тяга" к контролю и поглощению других силовых центров.
Пожалуй, по удачности - засуженное третье место в моём списке:)