Проблема валидности проективных тестов в психологии-4. Структурирование неопределенности.
"Использую <подставить какую-нибудь жуткую Хрень по выбору> в качестве источника гипотез" - это хороший способ обозначить юзалово рандомизационно-рекреационных механик вежливо и типа научно-корректно:)
Например:
"Я знаю,что героин вреден - но всё-таки в силу привычки использую его в качестве источника гипотез!"
"Я знаю, что астрология бесполезна - но всё-таки использую её в качестве источника интересных гипотез!"
Но и психонетики так делали, и ,однако, добились успехов лишь те из них, кто использовал только тот хаос,который создаёт сама среда,а не "добавлял себе диалектически-дискордианских сложностей" сверху. А это были именно цинично-презренные редукционирующие "научники",но никак не постиндустриальщики-киберсоматики-самолётопоклонники.
Так упрощает ли задачу "создание дополнительных сложностей и внесение "грязи" и "лишних сущностей" в опыт"?
Это вопрос даже не методологический,а скорее философский.
И приличному и порядочному человеку, метящему в джняшки, надобно склоняться к отрицательному ответу, даже если он претит его желаниям.
http://www.toppsychologia.ru/infops-406-2.html
"«Измерить надежность и валидность проективных тестов трудно, поскольку они обрабатываются, интерпретируются и используются самыми различными способами, в зависимости от принятых теоретических допущений. Внутренняя согласованность здесь не играет роли, так как принято, что разные чернильные пятна или картинки ТАТ отражают разные проблемы. Нельзя также положиться на ретестовую надежность, ибо известно, что люди меняются со временем и в разных ситуациях.
Как измерить валидность этих тестов - вопрос весьма сложный еще и потому, что приняты различные теоретические допущения. Должна ли валидность строиться на содержании ответов или на том, что они предположительно символизируют, или еще на каком-то критерии? И потом: что, в конце концов, должны измерять эти проективные тесты? Например, принято считать, что люди «отождествляют» себя с главными героями своих историй, и, таким образом, их собственные личностные особенности раскрываются через поведение их персонажей. Однако возможно и другое - их герои выражают культурные стереотипы: то, что, по мнению тестируемого, ожидает услышать психолог, или даже то, кем сам тестируемый хотел бы быть, но не является» [14, c. 141].
«Критиковать валидность проективных тестов сравнительно легко, поскольку их толкование зависит от теоретических позиций тестирующего. Например, психолог с психоаналитической ориентацией может попытаться применить тест Роршаха, чтобы сделать вывод о силе Эго клиента или его подсознательных защитах. Бихевиористы отвергнут валидность такой интерпретации, поскольку не признают существования ни Эго, ни подсознательного. Даже психологи, придерживающиеся сходных теоретических конструкций, могут расходиться друг с другом в интерпретации проективных тестов» [14, c. 142].
Также «следует учесть, что на степень раскрытия личностных особенностей большое влияние оказывают ситуация, в которой предлагается тест, и особенности отношений между исследователем и испытуемым. Некоторые испытуемые весьма критически относятся к своим ответам и стараются, чтобы они очень близко соответствовали очертаниям пятна, а это обедняет их результаты. У людей, переживающих ситуацию тестирования как экзамен, а также при депрессии и тревоге, возникает временное нарушение свободы ассоциаций. Ограничивает способы восприятия пятен и субъективное определение тестовой задачи, например, давать как можно больше ответов или отвечать очень быстро, придерживаться строго формы пятен или не поворачивать таблиц. Как отмечает Шехтел, испытатель с авторитарной манерой общения может оказывать тормозящий эффект на многих субъектов, и наоборот, теплое отношение испытателя увеличивает количество ответов. Исследователь должен знать тот постоянный фактор, который вводит его личность в тестовую ситуацию, и учитывать его в своей интерпретации». [1, c. 67].
Вопрос о том, в какой степени проективные методики позволяют проникать во внутренний мир личности, остается еще открытым.
«Так, сам Роршах полагал, что содержание ответов в его тесте только случайно указывает на состояние психики. Он считал, что ответы, относящиеся к бессознательному содержанию, исходящему из подавленных, эмоционально насыщенных комплексов, поразительно редки и что его тест не подходит для изучения бессознательного» [1, c. 64].
«В 1939 г. Франк выдвинул понятие проективных методов исследования личности. Согласно его положениям, при встрече с малоструктурированным полем личность проецирует на него свой способ видения жизни, свои стремления, комплексы, чувства. Необходимость организовать и интерпретировать поле создает проекцию частного мира индивидуальной личности. Цель проективной методики - добиться от субъекта того, «что он не может или не хочет сказать, часто потому, что не знает сам и не осознает, что он скрывает в себе за своими проекциями» [1, c. 65].
Точка зрения Франка получила широкое распространение в литературе. Методика Роршаха приобрела репутацию «рентгеновских лучей разума». Ей стали приписывать магическую способность преодолевать сознательную защиту и раскрывать исследователю глубокие секреты личности. Однако все эти восторженные оценки мало подкреплялись практическими рекомендациями относительно того, каким же образом результаты теста раскрывают внутренний мир личности.
«Мурстейн подверг критике допущение того, что чем более неопределенны стимульные свойства проективной методики, тем более ответ отражает личность воспринимающего. Он отметил, что здоровые люди способны хорошо скрывать свой внутренний мир от проявлений в проективной технике. В качестве примера он привел данные Брожека и соавторов, которые исследовали 36 мужчин, в течение 24 недель находившихся на полуголодной диете и похудевших в среднем на 17 кг. Испытуемые почти постоянно думали о еде, все время говорили о ней и видели еду во сне, но в проективных тестах, в том числе и в методике Роршаха, было получено очень мало ответов, связанных с пищей. Далее Мурстейн отметил, что многие испытуемые дают сходные ответы независимо от их психиатрического диагноза и что различные виды проективной техники чаще противоречат, чем дополняют друг друга. Он пришел к выводу, что мы еще далеки от жизнеспособной теории, связывающей «проективное поведение» с личностью» [1, c. 66].
Между тем в литературе собран огромный материал по применению проективных методик. Они успешно применяются в медицинской и психологической практике. Чтобы успешно пользоваться проективными методиками необходимы новые теоретические представления о них.
Проективные тесты, несмотря на проявленные ими низкие надежность и валидность, по-прежнему широко применяются в клинической практике. Психологи продолжают использовать их по ряду причин.
Во-первых, есть естественная человеческая склонность - сопротивляться переменам и доверять подтверждающим примерам, а не опровергающим доказательствам.
Во-вторых, профессиональные психологи используют проективные тесты только в сочетании с другими методами оценки, в качестве комплекса тестов. Пробное толкование проективных тестов используется как источник гипотез о данной личности, и гипотезы эти должны быть подтверждены другими свидетельствами. Часто, описывая результаты проективных тестов, психологи пытаются провести доказательства своих выводов и интерпретаций.
Имеется, по крайней мере, четыре уровня выводов, используемых для интерпретаций проективных тестов. Первый уровень, ближайший к данным наблюдаемого поведения, - это уровень задач. Некоторые психологи рассматривают проективные тесты просто как возможность собрать образцы поведения в структурированной форме. Они спрашивают, как ведут себя индивиды и как они справляются с задачей теста. Быстро или медленно они работают, цепляются ли за очевидное или подходят творчески, отвечают связно или спутано, учитывают ли все элементы или некоторые упускают? На втором уровне могут быть интерпретированы транзактные аспекты ситуации тестирования. Как относится индивид к тестирующему: сотрудничает или сопротивляется, испытывает энтузиазм или тревогу, скрытую или явную враждебность? На третьем этапе может быть проанализирован уровень представленных результатов теста, например предметов, увиденных в тесте Роршаха, или содержания историй в ТАТ. Реалистичные или устрашающие предметы видятся в тесте Роршаха? Какова природа отношений, изображенных в историях ТАТ? Отражают ли изображенные характеристики какие-либо восприятия, желания или это просто воображаемые создания? Наконец, интерпретации на символическом уровне будут зависеть от теоретической ориентации психолога, и этот уровень требует наибольших свободы и широты мысли. Указывает ли на депрессию черный цвет, использованный в тесте Роршаха? Отражает ли большая голова, нарисованная в тесте DAP, опору на интеллект? Как отмечалось выше, валидность проективных тестов сомнительна, особенно на символическом уровне интерпретации.
Как видно из приведенных для примера вопросов, проективные тесты зачастую используются при оценке людей с эмоциональными расстройствами для проведения диагностики или дифференциальной диагностики, оценки природы и степени нарушения, а также составления плана лечения. Скорее всего, полезность этих тестов будет зависеть от умелости клиницистов, а также от теоретической ориентации психологов, применяющих эти методы.
Некоторые психологи используют проективные тесты в терапии. Собирание историй ТАТ в процессе серии терапевтических бесед - это верный путь вовлечения детей в разговор с психотерапевтом, косвенного и безопасного изучения важных проблем. Тест KFD также может быть использован при лечении детей как способ обсудить отношения в их семье. Некоторые семейные психотерапевты просят всю семью сообща выполнить KFD, и их рисунки так же, как и их отношение к этой процедуре, могут служить предметом обсуждения [14, c. 142-144].
Диапазон проективных методик значительно шире того перечня методов, которые причислены выше. Элементы проективности можно найти в большинстве патопсихологических методов и методик. «Более того, есть основания полагать, что беседа с обследуемым, направленная особенным образом, может содержать элементы проективности. В частности, это может быть достигнуто при обсуждении с больным тех или иных жизненных коллизий или содержащих глубокий подтекст произведений искусства, явлений общественной жизни… Ряд методик (пиктограммы, исследование самооценки, уровень притязаний) имеет в основе неоднозначную для больного стимуляцию и не ограничивает рамки «выбора» ответов. Возможность получения относительно большого количества ответов обследуемого в значительной мере зависит от особенностей проведения патопсихологического эксперимента. Важным фактором при этом является, по В.Э. Реньге, неосознанность обследуемым истинных целей применения методик. В связи с этим следует согласиться с ним же, что не существует методик для исследования только личностных особенностей или только познавательных процессов. Основную роль играет создание возможно более благоприятных условий для актуализации в процессе выполнения задания фактора проективности, что в известной мере определяется не только знаниями, умением психолога, но и является особым искусством» [2, c. 146-147].
Таким образом, однозначного решения проблем надежности и валидности проективных методов на современном этапе не существует. В то время как развитие психиатрии и медицинской психологии в последнее десятилетие ставит в качестве одной из наиболее актуальных задач создание новых, более совершенных психодиагностических техник. В их число, как весьма перспективные, входят проективные методы исследования личности. Так, например, создана новая, генетически родственная ТАТ, проективная методика - Вербальный проективный тест (ВПТ).
Мне мерещится, особенно часто , к сожалению, в Меаре, что тут есть как минимум три лазейки, в которые можно "вкопаться" при решении вопроса неопределенности интерпретации результатов проективных тестов и их воспроизводимости.
Не на уровне,конечно "Вы не нарисовали хуй на картинке, что и значит, что вы особо опасный скрывающийся пидорас!"
Но это требует крупной выборки, труда, наличия рядом человека, имеющего право осуществлять такую деятельность, кому можно доверительно рассказать о сути моей задумки, и времени. Я примерно представляю себе, как снизить часть неопределенности, свойственной проективным тестам и "связать" интерпретации с оценками реалий более прочно, из личного опыта, но то,что работает(или кажется,что работает) в моём отношении ,может практически "размываться" при большом обобщении всечеловечьего опыта и предельно абстрактной проблематике.
Я не профессионал и даже не страстно-сосредоточенный любитель, скорее - озабоченный прохожий, так что тут нужно испрашивать истины у длительно психоложествующих няшек с тем же критическим инструментарием и системой ментальных диспозиций,что и у меня - или же лучших.
На крайняк можно в порядке контраргумента пирамиды Грэма оправдаться приведенным в тексте Универсальным Шизотерическим Оправданием - "...ибо таким гуманитарным произвольным макаром я тоже могу быть используемым источником интересных гипотез!":)
Например:
"Я знаю,что героин вреден - но всё-таки в силу привычки использую его в качестве источника гипотез!"
"Я знаю, что астрология бесполезна - но всё-таки использую её в качестве источника интересных гипотез!"
Но и психонетики так делали, и ,однако, добились успехов лишь те из них, кто использовал только тот хаос,который создаёт сама среда,а не "добавлял себе диалектически-дискордианских сложностей" сверху. А это были именно цинично-презренные редукционирующие "научники",но никак не постиндустриальщики-киберсоматики-самолётопоклонники.
Так упрощает ли задачу "создание дополнительных сложностей и внесение "грязи" и "лишних сущностей" в опыт"?
Это вопрос даже не методологический,а скорее философский.
И приличному и порядочному человеку, метящему в джняшки, надобно склоняться к отрицательному ответу, даже если он претит его желаниям.
http://www.toppsychologia.ru/infops-406-2.html
"«Измерить надежность и валидность проективных тестов трудно, поскольку они обрабатываются, интерпретируются и используются самыми различными способами, в зависимости от принятых теоретических допущений. Внутренняя согласованность здесь не играет роли, так как принято, что разные чернильные пятна или картинки ТАТ отражают разные проблемы. Нельзя также положиться на ретестовую надежность, ибо известно, что люди меняются со временем и в разных ситуациях.
Как измерить валидность этих тестов - вопрос весьма сложный еще и потому, что приняты различные теоретические допущения. Должна ли валидность строиться на содержании ответов или на том, что они предположительно символизируют, или еще на каком-то критерии? И потом: что, в конце концов, должны измерять эти проективные тесты? Например, принято считать, что люди «отождествляют» себя с главными героями своих историй, и, таким образом, их собственные личностные особенности раскрываются через поведение их персонажей. Однако возможно и другое - их герои выражают культурные стереотипы: то, что, по мнению тестируемого, ожидает услышать психолог, или даже то, кем сам тестируемый хотел бы быть, но не является» [14, c. 141].
«Критиковать валидность проективных тестов сравнительно легко, поскольку их толкование зависит от теоретических позиций тестирующего. Например, психолог с психоаналитической ориентацией может попытаться применить тест Роршаха, чтобы сделать вывод о силе Эго клиента или его подсознательных защитах. Бихевиористы отвергнут валидность такой интерпретации, поскольку не признают существования ни Эго, ни подсознательного. Даже психологи, придерживающиеся сходных теоретических конструкций, могут расходиться друг с другом в интерпретации проективных тестов» [14, c. 142].
Также «следует учесть, что на степень раскрытия личностных особенностей большое влияние оказывают ситуация, в которой предлагается тест, и особенности отношений между исследователем и испытуемым. Некоторые испытуемые весьма критически относятся к своим ответам и стараются, чтобы они очень близко соответствовали очертаниям пятна, а это обедняет их результаты. У людей, переживающих ситуацию тестирования как экзамен, а также при депрессии и тревоге, возникает временное нарушение свободы ассоциаций. Ограничивает способы восприятия пятен и субъективное определение тестовой задачи, например, давать как можно больше ответов или отвечать очень быстро, придерживаться строго формы пятен или не поворачивать таблиц. Как отмечает Шехтел, испытатель с авторитарной манерой общения может оказывать тормозящий эффект на многих субъектов, и наоборот, теплое отношение испытателя увеличивает количество ответов. Исследователь должен знать тот постоянный фактор, который вводит его личность в тестовую ситуацию, и учитывать его в своей интерпретации». [1, c. 67].
Вопрос о том, в какой степени проективные методики позволяют проникать во внутренний мир личности, остается еще открытым.
«Так, сам Роршах полагал, что содержание ответов в его тесте только случайно указывает на состояние психики. Он считал, что ответы, относящиеся к бессознательному содержанию, исходящему из подавленных, эмоционально насыщенных комплексов, поразительно редки и что его тест не подходит для изучения бессознательного» [1, c. 64].
«В 1939 г. Франк выдвинул понятие проективных методов исследования личности. Согласно его положениям, при встрече с малоструктурированным полем личность проецирует на него свой способ видения жизни, свои стремления, комплексы, чувства. Необходимость организовать и интерпретировать поле создает проекцию частного мира индивидуальной личности. Цель проективной методики - добиться от субъекта того, «что он не может или не хочет сказать, часто потому, что не знает сам и не осознает, что он скрывает в себе за своими проекциями» [1, c. 65].
Точка зрения Франка получила широкое распространение в литературе. Методика Роршаха приобрела репутацию «рентгеновских лучей разума». Ей стали приписывать магическую способность преодолевать сознательную защиту и раскрывать исследователю глубокие секреты личности. Однако все эти восторженные оценки мало подкреплялись практическими рекомендациями относительно того, каким же образом результаты теста раскрывают внутренний мир личности.
«Мурстейн подверг критике допущение того, что чем более неопределенны стимульные свойства проективной методики, тем более ответ отражает личность воспринимающего. Он отметил, что здоровые люди способны хорошо скрывать свой внутренний мир от проявлений в проективной технике. В качестве примера он привел данные Брожека и соавторов, которые исследовали 36 мужчин, в течение 24 недель находившихся на полуголодной диете и похудевших в среднем на 17 кг. Испытуемые почти постоянно думали о еде, все время говорили о ней и видели еду во сне, но в проективных тестах, в том числе и в методике Роршаха, было получено очень мало ответов, связанных с пищей. Далее Мурстейн отметил, что многие испытуемые дают сходные ответы независимо от их психиатрического диагноза и что различные виды проективной техники чаще противоречат, чем дополняют друг друга. Он пришел к выводу, что мы еще далеки от жизнеспособной теории, связывающей «проективное поведение» с личностью» [1, c. 66].
Между тем в литературе собран огромный материал по применению проективных методик. Они успешно применяются в медицинской и психологической практике. Чтобы успешно пользоваться проективными методиками необходимы новые теоретические представления о них.
Проективные тесты, несмотря на проявленные ими низкие надежность и валидность, по-прежнему широко применяются в клинической практике. Психологи продолжают использовать их по ряду причин.
Во-первых, есть естественная человеческая склонность - сопротивляться переменам и доверять подтверждающим примерам, а не опровергающим доказательствам.
Во-вторых, профессиональные психологи используют проективные тесты только в сочетании с другими методами оценки, в качестве комплекса тестов. Пробное толкование проективных тестов используется как источник гипотез о данной личности, и гипотезы эти должны быть подтверждены другими свидетельствами. Часто, описывая результаты проективных тестов, психологи пытаются провести доказательства своих выводов и интерпретаций.
Имеется, по крайней мере, четыре уровня выводов, используемых для интерпретаций проективных тестов. Первый уровень, ближайший к данным наблюдаемого поведения, - это уровень задач. Некоторые психологи рассматривают проективные тесты просто как возможность собрать образцы поведения в структурированной форме. Они спрашивают, как ведут себя индивиды и как они справляются с задачей теста. Быстро или медленно они работают, цепляются ли за очевидное или подходят творчески, отвечают связно или спутано, учитывают ли все элементы или некоторые упускают? На втором уровне могут быть интерпретированы транзактные аспекты ситуации тестирования. Как относится индивид к тестирующему: сотрудничает или сопротивляется, испытывает энтузиазм или тревогу, скрытую или явную враждебность? На третьем этапе может быть проанализирован уровень представленных результатов теста, например предметов, увиденных в тесте Роршаха, или содержания историй в ТАТ. Реалистичные или устрашающие предметы видятся в тесте Роршаха? Какова природа отношений, изображенных в историях ТАТ? Отражают ли изображенные характеристики какие-либо восприятия, желания или это просто воображаемые создания? Наконец, интерпретации на символическом уровне будут зависеть от теоретической ориентации психолога, и этот уровень требует наибольших свободы и широты мысли. Указывает ли на депрессию черный цвет, использованный в тесте Роршаха? Отражает ли большая голова, нарисованная в тесте DAP, опору на интеллект? Как отмечалось выше, валидность проективных тестов сомнительна, особенно на символическом уровне интерпретации.
Как видно из приведенных для примера вопросов, проективные тесты зачастую используются при оценке людей с эмоциональными расстройствами для проведения диагностики или дифференциальной диагностики, оценки природы и степени нарушения, а также составления плана лечения. Скорее всего, полезность этих тестов будет зависеть от умелости клиницистов, а также от теоретической ориентации психологов, применяющих эти методы.
Некоторые психологи используют проективные тесты в терапии. Собирание историй ТАТ в процессе серии терапевтических бесед - это верный путь вовлечения детей в разговор с психотерапевтом, косвенного и безопасного изучения важных проблем. Тест KFD также может быть использован при лечении детей как способ обсудить отношения в их семье. Некоторые семейные психотерапевты просят всю семью сообща выполнить KFD, и их рисунки так же, как и их отношение к этой процедуре, могут служить предметом обсуждения [14, c. 142-144].
Диапазон проективных методик значительно шире того перечня методов, которые причислены выше. Элементы проективности можно найти в большинстве патопсихологических методов и методик. «Более того, есть основания полагать, что беседа с обследуемым, направленная особенным образом, может содержать элементы проективности. В частности, это может быть достигнуто при обсуждении с больным тех или иных жизненных коллизий или содержащих глубокий подтекст произведений искусства, явлений общественной жизни… Ряд методик (пиктограммы, исследование самооценки, уровень притязаний) имеет в основе неоднозначную для больного стимуляцию и не ограничивает рамки «выбора» ответов. Возможность получения относительно большого количества ответов обследуемого в значительной мере зависит от особенностей проведения патопсихологического эксперимента. Важным фактором при этом является, по В.Э. Реньге, неосознанность обследуемым истинных целей применения методик. В связи с этим следует согласиться с ним же, что не существует методик для исследования только личностных особенностей или только познавательных процессов. Основную роль играет создание возможно более благоприятных условий для актуализации в процессе выполнения задания фактора проективности, что в известной мере определяется не только знаниями, умением психолога, но и является особым искусством» [2, c. 146-147].
Таким образом, однозначного решения проблем надежности и валидности проективных методов на современном этапе не существует. В то время как развитие психиатрии и медицинской психологии в последнее десятилетие ставит в качестве одной из наиболее актуальных задач создание новых, более совершенных психодиагностических техник. В их число, как весьма перспективные, входят проективные методы исследования личности. Так, например, создана новая, генетически родственная ТАТ, проективная методика - Вербальный проективный тест (ВПТ).
Мне мерещится, особенно часто , к сожалению, в Меаре, что тут есть как минимум три лазейки, в которые можно "вкопаться" при решении вопроса неопределенности интерпретации результатов проективных тестов и их воспроизводимости.
Не на уровне,конечно "Вы не нарисовали хуй на картинке, что и значит, что вы особо опасный скрывающийся пидорас!"
Но это требует крупной выборки, труда, наличия рядом человека, имеющего право осуществлять такую деятельность, кому можно доверительно рассказать о сути моей задумки, и времени. Я примерно представляю себе, как снизить часть неопределенности, свойственной проективным тестам и "связать" интерпретации с оценками реалий более прочно, из личного опыта, но то,что работает(или кажется,что работает) в моём отношении ,может практически "размываться" при большом обобщении всечеловечьего опыта и предельно абстрактной проблематике.
Я не профессионал и даже не страстно-сосредоточенный любитель, скорее - озабоченный прохожий, так что тут нужно испрашивать истины у длительно психоложествующих няшек с тем же критическим инструментарием и системой ментальных диспозиций,что и у меня - или же лучших.
На крайняк можно в порядке контраргумента пирамиды Грэма оправдаться приведенным в тексте Универсальным Шизотерическим Оправданием - "...ибо таким гуманитарным произвольным макаром я тоже могу быть используемым источником интересных гипотез!":)