Клочки лета: Киев
Мне не даёт покоя Владимирский спуск - есть в Киеве такой. Даже снится: мы снова летим на велосипедах вниз по кривой узкой улице. Слева - травяная гора, справа - домики в три этажа. Вдруг эти дома кончаются и, откуда ни возьмись, Днепр ослепляет своей вальяжностью.
Мне вспоминается гигантский ворон, угрюмо сующий клюв в миску с водой. Воронов разводят жильцы - прямо во дворе дома, в огромной клетке.
Мне беспокойно от каменных взглядов, полных упрёка.
Неподалёку стоит девчушка с большими глазами и неуклюже сложенными руками. «Мертвым, живым и нерожденным детям» - кажется, так. Рядом примостились мамы с колясками.
И мост влюблённых необычайной высоты и длины висит над дорогой. Боязно перегнуться через перила и соскользнуть, разбиться.
И дома киевские разрушаются от ветхости, выставляются на продажу. А если вглядеться - становится ясно, как заботливо строилось это чудо, как выкладывались узоры под крышей.
Странно, что этой осенней ночью в моей душе грустит Киев.
Может, должно наступить утро, чтобы он улыбнулся?
Мне вспоминается гигантский ворон, угрюмо сующий клюв в миску с водой. Воронов разводят жильцы - прямо во дворе дома, в огромной клетке.
Мне беспокойно от каменных взглядов, полных упрёка.
Неподалёку стоит девчушка с большими глазами и неуклюже сложенными руками. «Мертвым, живым и нерожденным детям» - кажется, так. Рядом примостились мамы с колясками.
И мост влюблённых необычайной высоты и длины висит над дорогой. Боязно перегнуться через перила и соскользнуть, разбиться.
И дома киевские разрушаются от ветхости, выставляются на продажу. А если вглядеться - становится ясно, как заботливо строилось это чудо, как выкладывались узоры под крышей.
Странно, что этой осенней ночью в моей душе грустит Киев.
Может, должно наступить утро, чтобы он улыбнулся?