Випашьяна
Или випассана.
Я вчера прослушала две лекции ламы Олега о том, что это за практика, какие у нее есть разновидности и в чем задача для духовного практикующего.
Випашьяна в сочетании с практикой шаматхи широко используется в тибетском буддизме. О такой практике говорится еще в Палийском каноне и практик во время випашьяны старается глубоко проникнуть в механизмы сансары, в ее характеристики, осознать что такое четыре благородные истиныЮ чтотаткое непостоянство сансары - (аничча), неудовлетворительност (дуккха) и безличность Я (анатта).
Те же 10-дневные курсы, котрые пытаются взять из этого учения только техническую часть - как курсы Гоенко - не ставят таких задач - проникнуть в основу Бытия. У них цели - вроде психотренинга, успокоения ума, решения каких то жизненых проблем, может быть в каком то смысле это сам себе психоаналитик.
Цели же буддисткой випашьяны иные. Проникновение. Ясное видение. Познание природы всего сущего. Прозрение.
Названия немного разнятся в разных языках.
Санскрит - Випашьяна - "высшее видение".
Пали - Випассана - "видение всего как есть".
Китайский - Гуань - "ясное видение" (коан).
Тибетский - Лхатонг - "божественное видение".
Шаматха и випашьяна детально описаны в фундаментальном трактате Ламрим Ченмо "Большое руководство к этапам Пути Пробуждения" Чже Цонкапы:
"Неуклонное, неотступное пребывание мысли на том объекте, на котором она закреплена - это печать Безмятежности (шаматха). А постижение реальности отсутствия самости, избавление таким образом от воззрения о реальности "я" и уподобление горе, которую не могут поколебать противники, это печать проникновения (випашьяна). Так следует их различать."
Шаматха - это умиротворенное пребывание или же спокойное пребывание, то есть состояние, когда наш ум перестал метаться между различными объектами и спокойно пребывает на одном.
Випашьяна - дословно можно перевести как сверхвидение. Имеется в виду то, что это видение, понимание, которое превосходит то, что мы имели на стадии шаматхи."
"Випашьяну называют аналитической медитацией, но не в том смысле что она производит логический анализ. Нет, имеется в виду, что она срывает покровы иллюзии и неведения, представляет собой всматривание в суть некой темы или явления. Если в шаматхе мы можем рассматривать некий объект не отвлекаясь и спокойно, то в випашьяне мы всматриваемся в объект с максимальной пристальностью. Этой способности тоже нужно учиться. Наша способность фокусировать внимание до состояния лазерного луча весьма ограничено изначально.
Некоторое представление о випашьяне можно получить из такого примера: когда учёный сосредоточенно размышляет о какой-либо абстрактной модели, не отвлекаясь и пытаясь отыскать ответ или проникнуться некоей мыслью, его состояние очень напоминает випашьяну.
Можно привести и такую аналогию: представим себе некоего персонажа из фильма "Матрица". Если он задался целью освободиться от Матрицы, он может прибегнуть для этого к методу випашьяны таким образом: он начинает вглядываться в природу окружающей реальности, как бы пытаясь отыскать ответ на вопрос - "какова природа этой реальности?", "не Матрица ли это?", либо постоянно памятуя, что всё вокруг - Матрица. Естественно, что качественно выполнять эту практику он сможет лишь в том случае, если его внимание натренировано методом шаматхи.
В буддизме сфокусированный пучок внимания направляется на строго определённые вещи, фактически - на саму природу бытия. Этот луч используется чтобы вскрыть ткань реальности. В результате буддист приходит к определённому пониманию.
В наиболее рафинированном виде практика випашьяны имеет место в чань-буддийской секте Линь-Цзы (яп. Риндзай). Здесь распространена практика гунъань (яп. коан). В ней человек сосредотачивается на определённой теме или вопросе. По буддийскому обыкновению этот вопрос эмоционально нейтрален для человека. Например - «мы знаем каков хлопок двух ладоней, каков же хлопок одной ладони?» Этот вопрос или тема построены так, что их невозможно разрешить с помощью рассудка, то есть человек вынужден всматриваться в суть этого вопроса с помощью метода випашьяны.
Другим примером чистой випашьяны может служить метод Рамана Махарши, в котором практикующийся максимально остро вглядывается в собственную природу, в вопрос "кто есть я?"
Конечным состоянием в буддийской психопрактике считается самма-самадхи, или полное и окончательное просветление.
Сами по себе шаматха и випашьяна не гарантируют самма-самадхи. Это инструменты, которые необходимы, но не достаточны. Они ещё должны быть правильно направлены (правильно в контексте движения к самма-самадхи), иначе практика превращается в нечто иное. Таким образом, например, учёные используют випашьяну для постижения законов физического мироздания или для, скажем, решения математических задач, а маги - для достижения определённых состояний сознания (именно в этом зачастую заключается суть тех или иных магических традиций).
В чём же заключаются критерии "правильности" направления шаматхи и випашьяны с точки зрения буддизма да и, пожалуй, с точки зрения аристопраксиса вообще? Критерий, видимо, один: эти инструменты должны быть направлены на освобождение от каких бы то ни было паттернов сознания, связанных с аффектами - алчностью, ненавистью, "яшностью", с вовлечённостью, т.е., говоря на буддийском языке - на освобождение сознания от клеш, помрачений.
Интересно в этой связи рассмотреть практику суфийского зикра.
Суфии открыли, что сама по себе страсть, эмоциональное влечение, не является обязательно помрачённой. Это скорее - фундаментальная энергия, на которой обычные помрачённые страсти лишь паразитируют. Тут кроется коренное концептуальное различие между буддизмом и исламом.
Буддизм делает акцент на том, что весь мир, всё сущее живёт лишь благодаря помрачённой страсти и вселенная представляется им как юдоль страданий и нескончаемой фрустрации. Целью своей буддизм ставит избавление от страдания, и, соответственно, страсть в каком бы то ни было виде, согласно буддийской парадигме, должна быть искоренена.
В исламе (и, соответственно, в суфизме) вселенная рассматривается скорее как отражение Абсолюта, стремящееся к своему Источнику в страстном влечении. Все наши повседневные страсти суть лишь искажения этого первичного, коренного устремления. Соответственно, делает вывод суфизм, мы должны не элиминировать страсть, но очистить её от искажений и направить к Тому, кому она была изначально предназначена. В результате происходит интересное: все земные страсти или, точнее сказать, страстишки, сгорают, исчезают в пламени устремления к Абсолюту.
Итак, суфиями был открыт путь к этому изначальному, неискажённому стремлению всего сущего к своему Источнику, можно сказать - к первичной страсти. В результате суфий достигает своего рода страстной бесстрастности, когда в тотальном устремлении к Абсолюту он забывает все земные страсти, а затем и вовсе самого себя.
В тантрическом буддизме, кстати, практикуются способы использования энергии страсти для развития випашьяны, чем-то похожие на суфийские. Суть этого метода можно проиллюстрировать на следующем примере. Сексуальное влечение используется для усиления випашьяны. Для этого в момент наивысшей силы влечения манасикара с помощью сати уводится от объекта влечения (женщины или мужчины) к точке приложения випашьяны. Таким образом, получается что человек начинает страстно стремиться к этой точке. Это похоже на то, как если бы мы использовали крокодила для того, чтобы перекусить бревно. Мы дразним его, и когда он открывает пасть чтобы слопать нас, мы подставляем в пасть бревно.
В тантре для целей практики выбирается такой партнёр, к которому практикующий ощущает наибольшее сексуальное влечение. Перед практикой выдерживается некоторая пауза, чтобы влечение достигло максимальной силы. Точно тот же подход практикуется и по отношению к другим эмоциям: если человек испытывает гнев, например, то он перенаправляет этот гнев на преграды между сознанием и точкой випашьяны. Иными словами, он устремляется к этой точке яростно. И так далее.
Я вчера прослушала две лекции ламы Олега о том, что это за практика, какие у нее есть разновидности и в чем задача для духовного практикующего.
Випашьяна в сочетании с практикой шаматхи широко используется в тибетском буддизме. О такой практике говорится еще в Палийском каноне и практик во время випашьяны старается глубоко проникнуть в механизмы сансары, в ее характеристики, осознать что такое четыре благородные истиныЮ чтотаткое непостоянство сансары - (аничча), неудовлетворительност (дуккха) и безличность Я (анатта).
Те же 10-дневные курсы, котрые пытаются взять из этого учения только техническую часть - как курсы Гоенко - не ставят таких задач - проникнуть в основу Бытия. У них цели - вроде психотренинга, успокоения ума, решения каких то жизненых проблем, может быть в каком то смысле это сам себе психоаналитик.
Цели же буддисткой випашьяны иные. Проникновение. Ясное видение. Познание природы всего сущего. Прозрение.
Названия немного разнятся в разных языках.
Санскрит - Випашьяна - "высшее видение".
Пали - Випассана - "видение всего как есть".
Китайский - Гуань - "ясное видение" (коан).
Тибетский - Лхатонг - "божественное видение".
Шаматха и випашьяна детально описаны в фундаментальном трактате Ламрим Ченмо "Большое руководство к этапам Пути Пробуждения" Чже Цонкапы:
"Неуклонное, неотступное пребывание мысли на том объекте, на котором она закреплена - это печать Безмятежности (шаматха). А постижение реальности отсутствия самости, избавление таким образом от воззрения о реальности "я" и уподобление горе, которую не могут поколебать противники, это печать проникновения (випашьяна). Так следует их различать."
Шаматха - это умиротворенное пребывание или же спокойное пребывание, то есть состояние, когда наш ум перестал метаться между различными объектами и спокойно пребывает на одном.
Випашьяна - дословно можно перевести как сверхвидение. Имеется в виду то, что это видение, понимание, которое превосходит то, что мы имели на стадии шаматхи."
"Випашьяну называют аналитической медитацией, но не в том смысле что она производит логический анализ. Нет, имеется в виду, что она срывает покровы иллюзии и неведения, представляет собой всматривание в суть некой темы или явления. Если в шаматхе мы можем рассматривать некий объект не отвлекаясь и спокойно, то в випашьяне мы всматриваемся в объект с максимальной пристальностью. Этой способности тоже нужно учиться. Наша способность фокусировать внимание до состояния лазерного луча весьма ограничено изначально.
Некоторое представление о випашьяне можно получить из такого примера: когда учёный сосредоточенно размышляет о какой-либо абстрактной модели, не отвлекаясь и пытаясь отыскать ответ или проникнуться некоей мыслью, его состояние очень напоминает випашьяну.
Можно привести и такую аналогию: представим себе некоего персонажа из фильма "Матрица". Если он задался целью освободиться от Матрицы, он может прибегнуть для этого к методу випашьяны таким образом: он начинает вглядываться в природу окружающей реальности, как бы пытаясь отыскать ответ на вопрос - "какова природа этой реальности?", "не Матрица ли это?", либо постоянно памятуя, что всё вокруг - Матрица. Естественно, что качественно выполнять эту практику он сможет лишь в том случае, если его внимание натренировано методом шаматхи.
В буддизме сфокусированный пучок внимания направляется на строго определённые вещи, фактически - на саму природу бытия. Этот луч используется чтобы вскрыть ткань реальности. В результате буддист приходит к определённому пониманию.
В наиболее рафинированном виде практика випашьяны имеет место в чань-буддийской секте Линь-Цзы (яп. Риндзай). Здесь распространена практика гунъань (яп. коан). В ней человек сосредотачивается на определённой теме или вопросе. По буддийскому обыкновению этот вопрос эмоционально нейтрален для человека. Например - «мы знаем каков хлопок двух ладоней, каков же хлопок одной ладони?» Этот вопрос или тема построены так, что их невозможно разрешить с помощью рассудка, то есть человек вынужден всматриваться в суть этого вопроса с помощью метода випашьяны.
Другим примером чистой випашьяны может служить метод Рамана Махарши, в котором практикующийся максимально остро вглядывается в собственную природу, в вопрос "кто есть я?"
Конечным состоянием в буддийской психопрактике считается самма-самадхи, или полное и окончательное просветление.
Сами по себе шаматха и випашьяна не гарантируют самма-самадхи. Это инструменты, которые необходимы, но не достаточны. Они ещё должны быть правильно направлены (правильно в контексте движения к самма-самадхи), иначе практика превращается в нечто иное. Таким образом, например, учёные используют випашьяну для постижения законов физического мироздания или для, скажем, решения математических задач, а маги - для достижения определённых состояний сознания (именно в этом зачастую заключается суть тех или иных магических традиций).
В чём же заключаются критерии "правильности" направления шаматхи и випашьяны с точки зрения буддизма да и, пожалуй, с точки зрения аристопраксиса вообще? Критерий, видимо, один: эти инструменты должны быть направлены на освобождение от каких бы то ни было паттернов сознания, связанных с аффектами - алчностью, ненавистью, "яшностью", с вовлечённостью, т.е., говоря на буддийском языке - на освобождение сознания от клеш, помрачений.
Интересно в этой связи рассмотреть практику суфийского зикра.
Суфии открыли, что сама по себе страсть, эмоциональное влечение, не является обязательно помрачённой. Это скорее - фундаментальная энергия, на которой обычные помрачённые страсти лишь паразитируют. Тут кроется коренное концептуальное различие между буддизмом и исламом.
Буддизм делает акцент на том, что весь мир, всё сущее живёт лишь благодаря помрачённой страсти и вселенная представляется им как юдоль страданий и нескончаемой фрустрации. Целью своей буддизм ставит избавление от страдания, и, соответственно, страсть в каком бы то ни было виде, согласно буддийской парадигме, должна быть искоренена.
В исламе (и, соответственно, в суфизме) вселенная рассматривается скорее как отражение Абсолюта, стремящееся к своему Источнику в страстном влечении. Все наши повседневные страсти суть лишь искажения этого первичного, коренного устремления. Соответственно, делает вывод суфизм, мы должны не элиминировать страсть, но очистить её от искажений и направить к Тому, кому она была изначально предназначена. В результате происходит интересное: все земные страсти или, точнее сказать, страстишки, сгорают, исчезают в пламени устремления к Абсолюту.
Итак, суфиями был открыт путь к этому изначальному, неискажённому стремлению всего сущего к своему Источнику, можно сказать - к первичной страсти. В результате суфий достигает своего рода страстной бесстрастности, когда в тотальном устремлении к Абсолюту он забывает все земные страсти, а затем и вовсе самого себя.
В тантрическом буддизме, кстати, практикуются способы использования энергии страсти для развития випашьяны, чем-то похожие на суфийские. Суть этого метода можно проиллюстрировать на следующем примере. Сексуальное влечение используется для усиления випашьяны. Для этого в момент наивысшей силы влечения манасикара с помощью сати уводится от объекта влечения (женщины или мужчины) к точке приложения випашьяны. Таким образом, получается что человек начинает страстно стремиться к этой точке. Это похоже на то, как если бы мы использовали крокодила для того, чтобы перекусить бревно. Мы дразним его, и когда он открывает пасть чтобы слопать нас, мы подставляем в пасть бревно.
В тантре для целей практики выбирается такой партнёр, к которому практикующий ощущает наибольшее сексуальное влечение. Перед практикой выдерживается некоторая пауза, чтобы влечение достигло максимальной силы. Точно тот же подход практикуется и по отношению к другим эмоциям: если человек испытывает гнев, например, то он перенаправляет этот гнев на преграды между сознанием и точкой випашьяны. Иными словами, он устремляется к этой точке яростно. И так далее.