"Несуверенная консервация"
В прошлый раз мне удалось вырваться из буридановой ловушки, продвинувшись по атлантической береговой линии глобального фрактала. Поэтому теперь нет возможности уклониться от исследования параллелелей близ кремлевской набережной.
Тем более что за пять месяцев существования нового политического режима кое-какой эмпирический материал накопился.
Прояснилась более или менее природа нового режима. Если предыдущий, путинский режим был чисто и конкретно реакционным, и местами даже рефлекторным, то нынешний режим во главе с двумя "наномальчиками" заслуживает определения "консервационный". Не путать с "консервативными" режимами, поскольку консерватизм предполгает развитие на основе традиций. А "консервация" предполагает игнорирование и традиций, и необходимости развития, если это ставит под угрозу пресловутую "стабильность".
Причина нежелания чего-либо менять или развивать также очевидна и полностью соответствует сугубо бюрократической природе нынешней российской элиты - ожидание малопредсказуемых перемен в вышестоящей инстанции, то есть "вашингтонском обкоме". Каковые должны созреть и лопнуть к первому вторнику после первого понедельника ноября месяца нынешнего вискосоного года.
Поэтому общее ощущение временности нынешнего правительства, как и положено в период двоевластия, должно только нарастать по мере приближения осени.
Но прежде чем перейти к прогнозам на осень, нужно попытаться все же проанализировать эту невнятицу, которая у нас нынче вместо публичной политики, начиная с новогодних каникул. Для этого попытаемся продолжить серию упражнений на основе аналогий или параллелей между кремлевскими режимами начала 90-х и нынешними.
Начнем с момента формирования нового политического центра, полностью независимого от правил и механизмов прежнего режима.
В новом политическом цикле этот узел стартовал 10 декабря 2007 г. выдвижением кандидатуры Медведева и завершился аккурат к началу рождественских каникул 24 деакбря, когда истек срок формального выдвижения альтернатив.
Аналогичный узел при формировании первого постсоветского политического режима случился 1-7 ноября 1991 года, также утверждением двухголовой системы центральной власти в лице правительства президента Ельцина и президиума ВС.
Собственно, это и есть два самых верных признака первой фазы формирования любого нового режима - во-первых, централизация политического контроля в руках узкого круга руководителей на основе формальных или только де факто чрезвычайных полномочий, применение которых, тем не менее, контролируется по принципу двойного ключа.
В ноябре 91-го 5й съезд нардепов РСФСР наделил президента Ельцина чрезвычайными полномочиями "на период экономической реформы до 1 декабря 92-го". Однако издавать имеющие силу закона указы Ельцин мог только с молчаливого согласия президиума ВС во главе с Хасбулатовым. Таким образом, хотя все стрелки ответственности были направлены лично на Ельцина, вся операция представляла способ узурпировать законодательные полномочия парламента в узком кругу даже не всего президиума ВС, а его верхушки, имеющей право созывать заседания президиума для возможного неутверждения чрезвычайных указов.
Учредить двоевластие - легче легкого, гораздо сложнее выйти из этого состояния. Поэтому природа политического режима определяется не столько позициями и механизмом принятия решений в руководстве двух полюсов двоевластия, сколько механизмом разрешения противоречий, арбитража между ними. В 91-м России очень сильно повезло, поскольку благодаря Конституционной комиссии, активности юристов и лично Зорькина двоевластие очень быстро превратилось в триумвират - между президентом и президиумом ВС встал достаточно грамотный и цивилизованный арбитр в виде Конституционного суда. Арбитр не может повлиять на консенсусные решения двух активных сторон, например - когда имел место сговор правительства Ельцина и хасбулатовского президиума по поводу приватизационных ваучеров. Но благодаря быстрому и четкому арбитражу период двоевластия занял менее полутора лет и завершился сравнительно малой кровью октября 93-го.
А вот, например, двоевластие 1917 года не имело иных средств арбитража, кроме механизма гражданского военного противостояния, что и обусловило кровожадную природу возникшего в результате политического режима, независимо от его красивых лозунгов.
Вернемся теперь от исторических примеров к нашим баранам. Я думаю, не нужно доказывать, что результатом договоренностей в узком кругу между Путиным и Медведевым стал принцип двойного ключа к принятию основных решений. По крайней мере до того момента, как окончательно определится конфигурация сил в заокеанской метрополии, и как следствие - расклад между США и ЕС.
Теперь вопрос - кто и как будет осуществлять арбитраж в возможном споре между дуумвирами? Только ответ на этот вопрос дает нам ответ на характер политического режима и позволяет хоть как-то спрогнозировать развитие событий.
Заметим, что Конституционный суд был преднамеренно и демонстративно исключен из политического процесса аккурат на период активной фазы выборов и вплоть до завершения всех назначений. Есть подозрение, что и Путин, и Медведев будут и дальше уклоняться от таких форм соперничества, которые предполагают возможность вмешательства КС.
То есть одна из главных тенденций уже просматривается - постепенный вывод политического процесса за рамки государственных институтов. При Ельцине политическая борьба происходила, прежде всего, в форме противостояния институтов власти. Путин со своей стороны сделал все, чтобы максимально деполитизировать государственные институты, превратить их из субъектов в инструменты политики. Теперь это разграничение политических и бюрократических функций, похоже, свершилось. Государство оказалось отделено от политики, практически так же как и после 2 марта 1917 года.
Но параллели с 1917-м тоже, слава Богу, не полные и сегодня субъектами политики не являются воруженные отряды. Так куда же катится наша политика? Судя по последним поветриям, есть такое подозрение, что субъектами политического поля стали исключительно сросшиеся с государством корпорации - Газпром, Лукойл, Ростехнологии и т.п. Поскольку каждый из этих субъектов является монополистом, то их соперничество происходит именно на информационном поле и по поводу демонстрации уровня политического влияния. Однако, эта тенденция еще только выходит на арену телевизионных соревнований больших денег.
Пока же нам более интересен вопрос о механизме и субъекте политического арбитража в консервационном режиме.
Похоже, что две команды, путинская и медведевская твердо договорились не предпринимать никаких резких движений до американских выборов. То есть, получается, что единого субъекта арбитража нет, как и во время революции. Как и тогда, влияние на лидеров разных вооруженных отрядов ( в наше время - вооруженных избытком наличности) оказывают их более сильные зарубежные партнеры. Соответственно, механизм баланса внутри российской политики - есть проекция глобального баланса между крупнейшими глобальными силами.
Назвать такой политический режим суверенным и демократическим, разумеется, трудно. Но и бесповоротно зависимым и безнадежным - тоже нельзя. Все будет зависеть от последовательности и характера событий на самом верхнем глобальном уровне - смогут ли удержать одновременно политическую и относительную финансовую стабильность до ноябрьских выборов, смогут ли подвести итоги выборов в случае резкого обострения отношений между сторонниками Обамы и республиканцев.
Что еще заметно в развитии нового режима - это целенаправленная информационная политика на успокоение, гашение всякой пассионарности и политизированности. Началось ровно на Новый год - с показа по Первому каналу в новогодний прайм-тайм фарсовой политической комедии "День выборов" - это на старте президентских выборов. Поэтому сам День выборов 2 марта прошел при замечательной апатии большинства избирателей. Тут же выпустили на экраны не то сиквел, не то приквел "День Радио", видимо в поярдке подготовки к инаугурации 7 мая. Наконец, самое главное событие первых месяцев режима - визит Буша в Киев перед Бухарестким саммитом НАТО, как нарочно, прошел в День Дурака 1 апреля.
Поробуем найти аналоги этим узлам 2008-го на рубеже1992-го. Фаза мобилизации нового режима в 2008-м совпадает с двумя месяцами президентских выборов, в ноябре-декабре 91-го - с демонтажом союзной власти. К 1 января 1992 года политический центр подчиняет себе всю элиту, даже самые слабые соперники в виде политиков союзного уровня сходят со сцены. При этом президиум ВС демонстриует атрибуты второго, альтернативного главы государства (в соовтетствии с советской традицией).
Аналогично ко 2 марта 2008 года внешние формы также приводятся в соответствие к содержанию режима. Медведев получает чин второго, "избранного" президента, который был бы уже и первым, если бы не отказ от ельцинских политических традиций.
Следующий крупный узел политического процесса в 92-м связан с событиями 23 февраля - жестоким разгоном митинга оппозиции и окончательным учреждением Министерства безопасности РФ. При этом в январе-феврале 92-го ключевым процессом является формирование политического арбитража в лице КС. Аналогично в 2008-м ко Дню Дурака проявляется коллективный внешний арбитр. Сначала обозначается угроза консервационному режиму, но затем "судьи" - страны НАТО принимают решение не дестабилизировать всю политическую систему постсоветского пространства. Поэтому этот узел политического процесса вполне заслуживает своего условного наименования "Закрепление режима".
Наконец, "День Радио", а заодно и телевидения - инаугурация президента Медведева 7 мая 2008 г. Этому узлу в процессе 92-го года соответствует торжественное подписание в Кремле Федеративного договора 31 марта. Суть этого политического момента - формальное разграничение поллитических полномочий при новом режиме. Немедленное внесение представления о назначение премьером Путина свидетельствуют, что все основные договоренности о таком разграничении вступили в силу.
Любопытно, что как и в апреле 92-го, сразу после Федеративного договора, так и в мае 2008-го - после инаугурации Медведева одной из самых громких политических тем становится статус Черноморского флота и Севастополя.
Вот такие параллели, однако.
Тем более что за пять месяцев существования нового политического режима кое-какой эмпирический материал накопился.
Прояснилась более или менее природа нового режима. Если предыдущий, путинский режим был чисто и конкретно реакционным, и местами даже рефлекторным, то нынешний режим во главе с двумя "наномальчиками" заслуживает определения "консервационный". Не путать с "консервативными" режимами, поскольку консерватизм предполгает развитие на основе традиций. А "консервация" предполагает игнорирование и традиций, и необходимости развития, если это ставит под угрозу пресловутую "стабильность".
Причина нежелания чего-либо менять или развивать также очевидна и полностью соответствует сугубо бюрократической природе нынешней российской элиты - ожидание малопредсказуемых перемен в вышестоящей инстанции, то есть "вашингтонском обкоме". Каковые должны созреть и лопнуть к первому вторнику после первого понедельника ноября месяца нынешнего вискосоного года.
Поэтому общее ощущение временности нынешнего правительства, как и положено в период двоевластия, должно только нарастать по мере приближения осени.
Но прежде чем перейти к прогнозам на осень, нужно попытаться все же проанализировать эту невнятицу, которая у нас нынче вместо публичной политики, начиная с новогодних каникул. Для этого попытаемся продолжить серию упражнений на основе аналогий или параллелей между кремлевскими режимами начала 90-х и нынешними.
Начнем с момента формирования нового политического центра, полностью независимого от правил и механизмов прежнего режима.
В новом политическом цикле этот узел стартовал 10 декабря 2007 г. выдвижением кандидатуры Медведева и завершился аккурат к началу рождественских каникул 24 деакбря, когда истек срок формального выдвижения альтернатив.
Аналогичный узел при формировании первого постсоветского политического режима случился 1-7 ноября 1991 года, также утверждением двухголовой системы центральной власти в лице правительства президента Ельцина и президиума ВС.
Собственно, это и есть два самых верных признака первой фазы формирования любого нового режима - во-первых, централизация политического контроля в руках узкого круга руководителей на основе формальных или только де факто чрезвычайных полномочий, применение которых, тем не менее, контролируется по принципу двойного ключа.
В ноябре 91-го 5й съезд нардепов РСФСР наделил президента Ельцина чрезвычайными полномочиями "на период экономической реформы до 1 декабря 92-го". Однако издавать имеющие силу закона указы Ельцин мог только с молчаливого согласия президиума ВС во главе с Хасбулатовым. Таким образом, хотя все стрелки ответственности были направлены лично на Ельцина, вся операция представляла способ узурпировать законодательные полномочия парламента в узком кругу даже не всего президиума ВС, а его верхушки, имеющей право созывать заседания президиума для возможного неутверждения чрезвычайных указов.
Учредить двоевластие - легче легкого, гораздо сложнее выйти из этого состояния. Поэтому природа политического режима определяется не столько позициями и механизмом принятия решений в руководстве двух полюсов двоевластия, сколько механизмом разрешения противоречий, арбитража между ними. В 91-м России очень сильно повезло, поскольку благодаря Конституционной комиссии, активности юристов и лично Зорькина двоевластие очень быстро превратилось в триумвират - между президентом и президиумом ВС встал достаточно грамотный и цивилизованный арбитр в виде Конституционного суда. Арбитр не может повлиять на консенсусные решения двух активных сторон, например - когда имел место сговор правительства Ельцина и хасбулатовского президиума по поводу приватизационных ваучеров. Но благодаря быстрому и четкому арбитражу период двоевластия занял менее полутора лет и завершился сравнительно малой кровью октября 93-го.
А вот, например, двоевластие 1917 года не имело иных средств арбитража, кроме механизма гражданского военного противостояния, что и обусловило кровожадную природу возникшего в результате политического режима, независимо от его красивых лозунгов.
Вернемся теперь от исторических примеров к нашим баранам. Я думаю, не нужно доказывать, что результатом договоренностей в узком кругу между Путиным и Медведевым стал принцип двойного ключа к принятию основных решений. По крайней мере до того момента, как окончательно определится конфигурация сил в заокеанской метрополии, и как следствие - расклад между США и ЕС.
Теперь вопрос - кто и как будет осуществлять арбитраж в возможном споре между дуумвирами? Только ответ на этот вопрос дает нам ответ на характер политического режима и позволяет хоть как-то спрогнозировать развитие событий.
Заметим, что Конституционный суд был преднамеренно и демонстративно исключен из политического процесса аккурат на период активной фазы выборов и вплоть до завершения всех назначений. Есть подозрение, что и Путин, и Медведев будут и дальше уклоняться от таких форм соперничества, которые предполагают возможность вмешательства КС.
То есть одна из главных тенденций уже просматривается - постепенный вывод политического процесса за рамки государственных институтов. При Ельцине политическая борьба происходила, прежде всего, в форме противостояния институтов власти. Путин со своей стороны сделал все, чтобы максимально деполитизировать государственные институты, превратить их из субъектов в инструменты политики. Теперь это разграничение политических и бюрократических функций, похоже, свершилось. Государство оказалось отделено от политики, практически так же как и после 2 марта 1917 года.
Но параллели с 1917-м тоже, слава Богу, не полные и сегодня субъектами политики не являются воруженные отряды. Так куда же катится наша политика? Судя по последним поветриям, есть такое подозрение, что субъектами политического поля стали исключительно сросшиеся с государством корпорации - Газпром, Лукойл, Ростехнологии и т.п. Поскольку каждый из этих субъектов является монополистом, то их соперничество происходит именно на информационном поле и по поводу демонстрации уровня политического влияния. Однако, эта тенденция еще только выходит на арену телевизионных соревнований больших денег.
Пока же нам более интересен вопрос о механизме и субъекте политического арбитража в консервационном режиме.
Похоже, что две команды, путинская и медведевская твердо договорились не предпринимать никаких резких движений до американских выборов. То есть, получается, что единого субъекта арбитража нет, как и во время революции. Как и тогда, влияние на лидеров разных вооруженных отрядов ( в наше время - вооруженных избытком наличности) оказывают их более сильные зарубежные партнеры. Соответственно, механизм баланса внутри российской политики - есть проекция глобального баланса между крупнейшими глобальными силами.
Назвать такой политический режим суверенным и демократическим, разумеется, трудно. Но и бесповоротно зависимым и безнадежным - тоже нельзя. Все будет зависеть от последовательности и характера событий на самом верхнем глобальном уровне - смогут ли удержать одновременно политическую и относительную финансовую стабильность до ноябрьских выборов, смогут ли подвести итоги выборов в случае резкого обострения отношений между сторонниками Обамы и республиканцев.
Что еще заметно в развитии нового режима - это целенаправленная информационная политика на успокоение, гашение всякой пассионарности и политизированности. Началось ровно на Новый год - с показа по Первому каналу в новогодний прайм-тайм фарсовой политической комедии "День выборов" - это на старте президентских выборов. Поэтому сам День выборов 2 марта прошел при замечательной апатии большинства избирателей. Тут же выпустили на экраны не то сиквел, не то приквел "День Радио", видимо в поярдке подготовки к инаугурации 7 мая. Наконец, самое главное событие первых месяцев режима - визит Буша в Киев перед Бухарестким саммитом НАТО, как нарочно, прошел в День Дурака 1 апреля.
Поробуем найти аналоги этим узлам 2008-го на рубеже1992-го. Фаза мобилизации нового режима в 2008-м совпадает с двумя месяцами президентских выборов, в ноябре-декабре 91-го - с демонтажом союзной власти. К 1 января 1992 года политический центр подчиняет себе всю элиту, даже самые слабые соперники в виде политиков союзного уровня сходят со сцены. При этом президиум ВС демонстриует атрибуты второго, альтернативного главы государства (в соовтетствии с советской традицией).
Аналогично ко 2 марта 2008 года внешние формы также приводятся в соответствие к содержанию режима. Медведев получает чин второго, "избранного" президента, который был бы уже и первым, если бы не отказ от ельцинских политических традиций.
Следующий крупный узел политического процесса в 92-м связан с событиями 23 февраля - жестоким разгоном митинга оппозиции и окончательным учреждением Министерства безопасности РФ. При этом в январе-феврале 92-го ключевым процессом является формирование политического арбитража в лице КС. Аналогично в 2008-м ко Дню Дурака проявляется коллективный внешний арбитр. Сначала обозначается угроза консервационному режиму, но затем "судьи" - страны НАТО принимают решение не дестабилизировать всю политическую систему постсоветского пространства. Поэтому этот узел политического процесса вполне заслуживает своего условного наименования "Закрепление режима".
Наконец, "День Радио", а заодно и телевидения - инаугурация президента Медведева 7 мая 2008 г. Этому узлу в процессе 92-го года соответствует торжественное подписание в Кремле Федеративного договора 31 марта. Суть этого политического момента - формальное разграничение поллитических полномочий при новом режиме. Немедленное внесение представления о назначение премьером Путина свидетельствуют, что все основные договоренности о таком разграничении вступили в силу.
Любопытно, что как и в апреле 92-го, сразу после Федеративного договора, так и в мае 2008-го - после инаугурации Медведева одной из самых громких политических тем становится статус Черноморского флота и Севастополя.
Вот такие параллели, однако.