После Бала (47)
47. В историю - болезни
( начало, предыд.глава)
Еще и еще раз повторим поговорку: Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. В 24 главе предсказанные Автором события и без того сверхкомпактно сложены в виде отсылок к аналогиям в других главах Романа или источников. А кроме того, каждое действительно важное событие является узлом масштабного процесса, так что символика пророчества относится к целому политическому сезону.
В прошлый раз еще весной был истолкован «кот никогда ни с кем не пил брудершафта» как политический реванш англосаксонских банкиров-менял над милитаристским крылом глобальной элиты и его главной опорой в Германии. После сентябрьских выборов в ФРГ можно подводить итог этого аналога битвы при Индиставизо. Партийная система ФРГ после информационной атаки пролондонских масс-медиа лежит в руинах. При общем поражении всей немецкой нации говорить о чьей-то партийной победе просто глупо. Так что в Германии под внешним управлением теперь не только армия, валюта, масс-медиа, но и партийно-политическая система, и даже вожделенный газовый хаб блокируется извне Брюсселем по заявкам поляков для вящего унижения тевтонов. Если это не политический разгром, то что тогда так называется.
Разгром и подавления остатков влияния правого крыла глобалистов проявился и в других узловых точках - от вытеснения Франции с оружейного и уранового рынка до закрытия финансовых черных дыр в Афганистане. Однако нас, как и Автора, интересует проекция этой глобальной битвы на российскую политику, также проявленная в ходе предвыборной кампании и ее итогов, разгромных для прогерманского фонда, пытавшегося активно играть на оппозиционном поле через известный проект УГ. На всеядный красно-буро-голубоватый характер этого проекта как раз и намекает следующий пассаж из 24 главы:
- Ну чего они будут хвататься! - успокоил Коровьев, и какие-то бумаги и книги оказались у него в руках, - история болезни вашей?
- Да.
Коровьев швырнул историю болезни в камин.
Вопросительное чего обязывает искать значимое слово хвататься в тексте книги. Слово находится еще один раз в эпилоге и указывает на образ конферансье из Варьете. Еще в «MMIX» Бенгальский был нами разоблачен как аватар право-левой оппозиции, критиковавший фокусы Коровьева (аватара политической администрации в Кремле) с червонцами (приватизационными ваучерами номиналом в 10 нынешних рублей). Влияния полосатой как бенгальский тигр «красно-коричневой» оппозиции, которой быстро свернули голову осенью 93-го, хватило только на скептический конферанс.
Вот и в этом году перед выборами в среде политических аналитиков, просто обязанных хотя бы отчасти быть философами как мастер, высказывались оценки роста политического влияния оппозиции и прежде всего КПРФ за счет протестных настроений и перетока к ним либеральных и правых протестных голосов. Проект УГ как раз и был направлен на мажоритарные округа в столицах и мегаполисах в пользу оппозиционеров от правого условно прогерманского крыла. Однако по итогам выборов победило торгашеское крыло внутри самой КПРФ, а политическая администрация (Коровьев) нашло способ успокоить политическую систему, как и философствующих наблюдателей.
Что касается истории болезни, то аватар философского сообщества, долгое советское время находившегося в клиническом состоянии, сам в 13 главе разъяснял характер заболевания: - Да, хуже моей болезни в этом здании нет, уверяю вас. Болезнь эта названа прямо, без иносказаний - страх. Для надежности Автор еще и продублировал эту мысль в параллели со словами Иешуа, переданными Пилату: Единственное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость.
И в самом деле, разве может быть настоящим философом человек, одержимый страхами и прочими предрассудками общества? Роль философа как раз в том, чтобы эти страхи и предрассудки бесстрашно рассеивать. Пусть даже порой ценою жизни или физической свободы, но сохраняя свободу мысли.
Таким образом, говоря об истории болезни, Коровьев имел в виду историю страха и несвободы гуманитарной научной мысли, которая на самом деле имела место при советской власти. Достаточно вспомнить трудные судьбы русских философов Лосева, Флоренского, Льва Гумилева, а также полное отсутствие советских философов. Ну не считать же таковыми действительно хороших историков философии или одержимых русофобскими страхами многословных графоманов из национальных республик.
Символ камина как телевидения мы тоже давно истолковали. Тот факт, что в политической администрации тоже всерьез опасались усиления красно-бурой оппозиции, подтверждается срочным производством и выходом к осени на экраны десятков телевизионных и кинофильмов о репрессиях советского периода. Даже в фильмы о войне, призванные быть патриотическими, обязательно нужно включить тему чекистских репрессий. В общем, прямо скажем, неоднозначный тренд со стороны либеральных продюсеров не только против радикалов в оппозиции, но и против консерваторов во власти. К тому же раскрутку истории репрессий подкрепили пусть и информационными, но репрессиями в отношении информационного штаба оппозиции и самого труффальдино, работавшего на проигравшее крыло элит - и западной, и местной:
- Нет документа, нет и человека, - удовлетворенно говорил Коровьев, - а это - домовая книга вашего застройщика?
- Да-а...
- Кто прописан в ней? Алоизий Могарыч? - Коровьев дунул в страницу домовой книги, - раз, и нету его, и, прошу заметить, не было. А если застройщик удивится, скажите, что ему Алоизий снился. Могарыч? Какой такой Могарыч? Никакого Могарыча не было. - Тут прошнурованная книга испарилась из рук Коровьева. - И вот она уже в столе у застройщика.
В части формальной отмены регистрации юридического лица и более того - фактического выключения сообщества оппозиционеров-двурушников из российского информполя эта часть пророчества тоже однозначно сбылась, окончательно - после провала технологии УГ на выборах. Впрочем, для того эту технологию двурушники ранее и испытывали на малозначимых региональных выборах, чтобы успеть найти противоядие к более значимым федеральным выборам.
Однако кроме предсказания знаковых политических событий символика Романа должна отражать и более глубинный философский подтекст. Вряд ли многократное повторение слова «застройщик» отражает только резкий рост упоминания этого слова в мировых масс-медиа в связи с проявлениями мирового финансового кризиса и усилением чрезвычайного режима управления финансами и ресурсами в новом 2021/22 финансовом году.
Очень хотелось бы верить, что и сжигание истории болезни в телевизионной топке имеет не только формально знаковое, но и глубинное содержание в освобождении русской философской мысли от сковывавших ее самоограничений.
Продолжение следует
( начало, предыд.глава)
Еще и еще раз повторим поговорку: Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. В 24 главе предсказанные Автором события и без того сверхкомпактно сложены в виде отсылок к аналогиям в других главах Романа или источников. А кроме того, каждое действительно важное событие является узлом масштабного процесса, так что символика пророчества относится к целому политическому сезону.
В прошлый раз еще весной был истолкован «кот никогда ни с кем не пил брудершафта» как политический реванш англосаксонских банкиров-менял над милитаристским крылом глобальной элиты и его главной опорой в Германии. После сентябрьских выборов в ФРГ можно подводить итог этого аналога битвы при Индиставизо. Партийная система ФРГ после информационной атаки пролондонских масс-медиа лежит в руинах. При общем поражении всей немецкой нации говорить о чьей-то партийной победе просто глупо. Так что в Германии под внешним управлением теперь не только армия, валюта, масс-медиа, но и партийно-политическая система, и даже вожделенный газовый хаб блокируется извне Брюсселем по заявкам поляков для вящего унижения тевтонов. Если это не политический разгром, то что тогда так называется.
Разгром и подавления остатков влияния правого крыла глобалистов проявился и в других узловых точках - от вытеснения Франции с оружейного и уранового рынка до закрытия финансовых черных дыр в Афганистане. Однако нас, как и Автора, интересует проекция этой глобальной битвы на российскую политику, также проявленная в ходе предвыборной кампании и ее итогов, разгромных для прогерманского фонда, пытавшегося активно играть на оппозиционном поле через известный проект УГ. На всеядный красно-буро-голубоватый характер этого проекта как раз и намекает следующий пассаж из 24 главы:
- Ну чего они будут хвататься! - успокоил Коровьев, и какие-то бумаги и книги оказались у него в руках, - история болезни вашей?
- Да.
Коровьев швырнул историю болезни в камин.
Вопросительное чего обязывает искать значимое слово хвататься в тексте книги. Слово находится еще один раз в эпилоге и указывает на образ конферансье из Варьете. Еще в «MMIX» Бенгальский был нами разоблачен как аватар право-левой оппозиции, критиковавший фокусы Коровьева (аватара политической администрации в Кремле) с червонцами (приватизационными ваучерами номиналом в 10 нынешних рублей). Влияния полосатой как бенгальский тигр «красно-коричневой» оппозиции, которой быстро свернули голову осенью 93-го, хватило только на скептический конферанс.
Вот и в этом году перед выборами в среде политических аналитиков, просто обязанных хотя бы отчасти быть философами как мастер, высказывались оценки роста политического влияния оппозиции и прежде всего КПРФ за счет протестных настроений и перетока к ним либеральных и правых протестных голосов. Проект УГ как раз и был направлен на мажоритарные округа в столицах и мегаполисах в пользу оппозиционеров от правого условно прогерманского крыла. Однако по итогам выборов победило торгашеское крыло внутри самой КПРФ, а политическая администрация (Коровьев) нашло способ успокоить политическую систему, как и философствующих наблюдателей.
Что касается истории болезни, то аватар философского сообщества, долгое советское время находившегося в клиническом состоянии, сам в 13 главе разъяснял характер заболевания: - Да, хуже моей болезни в этом здании нет, уверяю вас. Болезнь эта названа прямо, без иносказаний - страх. Для надежности Автор еще и продублировал эту мысль в параллели со словами Иешуа, переданными Пилату: Единственное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость.
И в самом деле, разве может быть настоящим философом человек, одержимый страхами и прочими предрассудками общества? Роль философа как раз в том, чтобы эти страхи и предрассудки бесстрашно рассеивать. Пусть даже порой ценою жизни или физической свободы, но сохраняя свободу мысли.
Таким образом, говоря об истории болезни, Коровьев имел в виду историю страха и несвободы гуманитарной научной мысли, которая на самом деле имела место при советской власти. Достаточно вспомнить трудные судьбы русских философов Лосева, Флоренского, Льва Гумилева, а также полное отсутствие советских философов. Ну не считать же таковыми действительно хороших историков философии или одержимых русофобскими страхами многословных графоманов из национальных республик.
Символ камина как телевидения мы тоже давно истолковали. Тот факт, что в политической администрации тоже всерьез опасались усиления красно-бурой оппозиции, подтверждается срочным производством и выходом к осени на экраны десятков телевизионных и кинофильмов о репрессиях советского периода. Даже в фильмы о войне, призванные быть патриотическими, обязательно нужно включить тему чекистских репрессий. В общем, прямо скажем, неоднозначный тренд со стороны либеральных продюсеров не только против радикалов в оппозиции, но и против консерваторов во власти. К тому же раскрутку истории репрессий подкрепили пусть и информационными, но репрессиями в отношении информационного штаба оппозиции и самого труффальдино, работавшего на проигравшее крыло элит - и западной, и местной:
- Нет документа, нет и человека, - удовлетворенно говорил Коровьев, - а это - домовая книга вашего застройщика?
- Да-а...
- Кто прописан в ней? Алоизий Могарыч? - Коровьев дунул в страницу домовой книги, - раз, и нету его, и, прошу заметить, не было. А если застройщик удивится, скажите, что ему Алоизий снился. Могарыч? Какой такой Могарыч? Никакого Могарыча не было. - Тут прошнурованная книга испарилась из рук Коровьева. - И вот она уже в столе у застройщика.
В части формальной отмены регистрации юридического лица и более того - фактического выключения сообщества оппозиционеров-двурушников из российского информполя эта часть пророчества тоже однозначно сбылась, окончательно - после провала технологии УГ на выборах. Впрочем, для того эту технологию двурушники ранее и испытывали на малозначимых региональных выборах, чтобы успеть найти противоядие к более значимым федеральным выборам.
Однако кроме предсказания знаковых политических событий символика Романа должна отражать и более глубинный философский подтекст. Вряд ли многократное повторение слова «застройщик» отражает только резкий рост упоминания этого слова в мировых масс-медиа в связи с проявлениями мирового финансового кризиса и усилением чрезвычайного режима управления финансами и ресурсами в новом 2021/22 финансовом году.
Очень хотелось бы верить, что и сжигание истории болезни в телевизионной топке имеет не только формально знаковое, но и глубинное содержание в освобождении русской философской мысли от сковывавших ее самоограничений.
Продолжение следует