О культурных революциях (16+)
16 (продолжение) Малокультурные революции
(начало)
По зрелому размышлению следует все же признать триумф и смерть Жанны д’Арк событием всемирно-историческим, а не только западноевропейской истории. Здесь достаточно и того знания, что после официальной реабилитации Жанны через четверть века английская ветвь нормандской знати, включая церковников, оказалась на своих островах изолирована символически, на уровне глубинных чувств французов, а другого пути экспансии на континент и не было. И в результате Англия стала ядром экспансии будущей атлантической цивилизации, отдельной от европейской, хоть и родственной.
Этого вбитого межцивилизационного клина уже достаточно, чтобы считать событие выходящим за рамки Европы. Даже если не вспоминать про византийские и ближневосточные устремления «королевы четырех королевств», как минимум, продюсировавшей эту славную мистерию. Но все равно нужно понять соотношение между всемирным и европейским историческими процессами. Для этого можно провести параллель с активной четвертью процесса учреждения РФ в 1992-93 годах, чтобы проиллюстрировать такую особенность активной четверти как «коалиционный центр». Политический центр РФ в 1992-93 годах состоял из трех институтов - президент РФ, президиум ВС РФ и конституционный суд РФ, бывших одновременно политическими центрами (штабами реформирования) исполнительной, представительной и судебной власти. И точно также политический центр (центральный политический процесс) активной четверти Надлома всемирной истории (XI-XV вв.) составляли три центра расколотой мировой религии - в Риме, Константинополе и Иерусалиме.
Соответственно, Римская католическая церковь была одновременно и частью (исполнительной подсистемой) всемирного политического центра, но также и частью (центральной подсистемой) политического класса западноевропейской цивилизации. При этом основу собственно европейской исторической традиции составляет развитие технологий и производства орудий, в том числе оружия. Но в активной четверти Надлома европейская цивилизация как исполнительная подсистема подчинена взаимодействию политических центров трех цивилизаций, то есть вовлечена в крестовые походы или подготовку к ним.
Если опять вернуться к параллели с довоенным СССР и убийством Кирова, то можно уточнить, что Северо-Западный край с центром в Ленинграде-Петербурге тоже был и до сих пор во многом остается центром производства вооружений. Символически это тоже бывший центр великой империи и град Святого Петра. Более того, изначально с 1703 года Питер был центром присоединенных восточно-европейских земель, сохранивших до конца определенную автономию в составе Империи. Так же как Ленинград, а с ним и вся обширная область имели политическую автономию в раннем СССР. Из этого наблюдения можно вынести не такой уж и банальный вывод, что коминтерновская часть партийной элиты с центром в Ленинграде была ведущей частью трехглавого политического центра, в котором аналогом византийской государственнической подсистемы обратной связи был сталинский секретариат ЦК + Совнарком в Москве, а третейской ветвью было ОГПУ.
Противоречия и глубокий раскол в элитах - обязательное обстоятельство середины 16 стадии «малой культурной революции». Мы уже обсуждали, что после аналогичного раскола на пике Подъема следует «палингенез», когда расколотое внутреннее политическое единство склеивается внешнеполитической авантюрой под лозунгами возрожденных идеалов. Для расколотой элиты России середины XIX века это была идея «возвращения Царьграда» и освобождения балканских славян. Для расколотой элиты раннего СССР таким палингенезом гражданской войны во имя мировой революции стала Испанская кампания (1936-39), в которой Коминтерн, НКВД и РККА участвовали по-разному, имея свои штабы и силы. Одновременно в самом СССР также была осуществлена попытка реформ, включая новую конституцию. Однако именно попытка или даже только намерение сделать эту конституцию не декларативной, а работающей - привела к резкому «обострению классовой борьбы по мере продвижения».
Не стоит «на голубом глазу» верить, что товарищ Сталин и сам верил в возможность сформировать новую когорту героев из летчиков, полярников, стахановцев и вывести их как политическую опору через «блок коммунистов и беспартийных», да еще с возможным выбором для избирателей из этих двух вариантов. (Образец бюллетеня для выборов был приложен к новому избирательному закону с двумя фамилиями.) Но вот разжечь противоречия и стравить друг с другом и без того расколотую элиту - партийных функционеров против военных «бонапартистов», а чекистов против всех сразу - это удалось сразу и без особых усилий. Наоборот пришлось сдерживать товарищей по партии.
Можно ли найти параллели и аналоги с этими событиями в XV веке на всемирном уровне? Нетрудно найти параллель к сталинской конституции, принятой во имя единства «партии и народа», в виде столь же декларативной Флорентийской унии на фоне раскола западной церкви. Уния на деле привела к усилению противоречий и репрессий и на Западе, и на Востоке, а также вопреки замыслу к усилению третьей силы в лице османов. Попытки остановить усиление османского государства осуществлялись в том числе и в палингенетической форме последнего из значимых крестового похода 1443-44 годов, завершившегося поражением польско-венгерско-молдавских крестоносцев. Следом поражение сербов в битве на Косовом поле (1448) и падение Константинополя (1453) символически означали переход центра имперской государственности в подчинение средневековому милитаризму. Точно так же как после 1937 года советское государство прочно стало на милитаристские рельсы, подчиняясь политической связке Сталин-Берия. С учетом значимости центрально-европейского контекста для все еще коминтерновского СССР аналогом падения Константинополя можно считать аншлюс Австрии в 1938 году. Впрочем, это уже детали при очевидных параллелях основного тренда.
Что же касается собственно «культурной революции» в неполитическом смысле, то не вызывает сомнений значимость гутенберговского XV века как предварительной фазы Возрождения и Просвещения во всемирном масштабе. Но такое же значение имеют и 1930-е годы для послевоенного взлета и расцвета науки и техники в СССР.
Пожалуй, теперь мы более основательно готовы к проведению параллелей между 16 стадией всемирно-исторического процесса (XV век) и ее гегелевским повторением в процессе глобализации (1992-2015).
Продолжение следует
(начало)
По зрелому размышлению следует все же признать триумф и смерть Жанны д’Арк событием всемирно-историческим, а не только западноевропейской истории. Здесь достаточно и того знания, что после официальной реабилитации Жанны через четверть века английская ветвь нормандской знати, включая церковников, оказалась на своих островах изолирована символически, на уровне глубинных чувств французов, а другого пути экспансии на континент и не было. И в результате Англия стала ядром экспансии будущей атлантической цивилизации, отдельной от европейской, хоть и родственной.
Этого вбитого межцивилизационного клина уже достаточно, чтобы считать событие выходящим за рамки Европы. Даже если не вспоминать про византийские и ближневосточные устремления «королевы четырех королевств», как минимум, продюсировавшей эту славную мистерию. Но все равно нужно понять соотношение между всемирным и европейским историческими процессами. Для этого можно провести параллель с активной четвертью процесса учреждения РФ в 1992-93 годах, чтобы проиллюстрировать такую особенность активной четверти как «коалиционный центр». Политический центр РФ в 1992-93 годах состоял из трех институтов - президент РФ, президиум ВС РФ и конституционный суд РФ, бывших одновременно политическими центрами (штабами реформирования) исполнительной, представительной и судебной власти. И точно также политический центр (центральный политический процесс) активной четверти Надлома всемирной истории (XI-XV вв.) составляли три центра расколотой мировой религии - в Риме, Константинополе и Иерусалиме.
Соответственно, Римская католическая церковь была одновременно и частью (исполнительной подсистемой) всемирного политического центра, но также и частью (центральной подсистемой) политического класса западноевропейской цивилизации. При этом основу собственно европейской исторической традиции составляет развитие технологий и производства орудий, в том числе оружия. Но в активной четверти Надлома европейская цивилизация как исполнительная подсистема подчинена взаимодействию политических центров трех цивилизаций, то есть вовлечена в крестовые походы или подготовку к ним.
Если опять вернуться к параллели с довоенным СССР и убийством Кирова, то можно уточнить, что Северо-Западный край с центром в Ленинграде-Петербурге тоже был и до сих пор во многом остается центром производства вооружений. Символически это тоже бывший центр великой империи и град Святого Петра. Более того, изначально с 1703 года Питер был центром присоединенных восточно-европейских земель, сохранивших до конца определенную автономию в составе Империи. Так же как Ленинград, а с ним и вся обширная область имели политическую автономию в раннем СССР. Из этого наблюдения можно вынести не такой уж и банальный вывод, что коминтерновская часть партийной элиты с центром в Ленинграде была ведущей частью трехглавого политического центра, в котором аналогом византийской государственнической подсистемы обратной связи был сталинский секретариат ЦК + Совнарком в Москве, а третейской ветвью было ОГПУ.
Противоречия и глубокий раскол в элитах - обязательное обстоятельство середины 16 стадии «малой культурной революции». Мы уже обсуждали, что после аналогичного раскола на пике Подъема следует «палингенез», когда расколотое внутреннее политическое единство склеивается внешнеполитической авантюрой под лозунгами возрожденных идеалов. Для расколотой элиты России середины XIX века это была идея «возвращения Царьграда» и освобождения балканских славян. Для расколотой элиты раннего СССР таким палингенезом гражданской войны во имя мировой революции стала Испанская кампания (1936-39), в которой Коминтерн, НКВД и РККА участвовали по-разному, имея свои штабы и силы. Одновременно в самом СССР также была осуществлена попытка реформ, включая новую конституцию. Однако именно попытка или даже только намерение сделать эту конституцию не декларативной, а работающей - привела к резкому «обострению классовой борьбы по мере продвижения».
Не стоит «на голубом глазу» верить, что товарищ Сталин и сам верил в возможность сформировать новую когорту героев из летчиков, полярников, стахановцев и вывести их как политическую опору через «блок коммунистов и беспартийных», да еще с возможным выбором для избирателей из этих двух вариантов. (Образец бюллетеня для выборов был приложен к новому избирательному закону с двумя фамилиями.) Но вот разжечь противоречия и стравить друг с другом и без того расколотую элиту - партийных функционеров против военных «бонапартистов», а чекистов против всех сразу - это удалось сразу и без особых усилий. Наоборот пришлось сдерживать товарищей по партии.
Можно ли найти параллели и аналоги с этими событиями в XV веке на всемирном уровне? Нетрудно найти параллель к сталинской конституции, принятой во имя единства «партии и народа», в виде столь же декларативной Флорентийской унии на фоне раскола западной церкви. Уния на деле привела к усилению противоречий и репрессий и на Западе, и на Востоке, а также вопреки замыслу к усилению третьей силы в лице османов. Попытки остановить усиление османского государства осуществлялись в том числе и в палингенетической форме последнего из значимых крестового похода 1443-44 годов, завершившегося поражением польско-венгерско-молдавских крестоносцев. Следом поражение сербов в битве на Косовом поле (1448) и падение Константинополя (1453) символически означали переход центра имперской государственности в подчинение средневековому милитаризму. Точно так же как после 1937 года советское государство прочно стало на милитаристские рельсы, подчиняясь политической связке Сталин-Берия. С учетом значимости центрально-европейского контекста для все еще коминтерновского СССР аналогом падения Константинополя можно считать аншлюс Австрии в 1938 году. Впрочем, это уже детали при очевидных параллелях основного тренда.
Что же касается собственно «культурной революции» в неполитическом смысле, то не вызывает сомнений значимость гутенберговского XV века как предварительной фазы Возрождения и Просвещения во всемирном масштабе. Но такое же значение имеют и 1930-е годы для послевоенного взлета и расцвета науки и техники в СССР.
Пожалуй, теперь мы более основательно готовы к проведению параллелей между 16 стадией всемирно-исторического процесса (XV век) и ее гегелевским повторением в процессе глобализации (1992-2015).
Продолжение следует