О культурных революциях (17)
17. Неофеодализм ХХ века
(начало)
Потребность общества в религии столь же велика и естественна, как потребность в еде и одежде, а равно и потребность в обмене ценностей на эмоции и обратно. Другое дело, что религии изнашиваются так же, как и одежда. Вернее - устаревают технологии, а с ними и мировоззрения, так что религии тоже приходится подновлять, перелицовывать, а то и выворачивать наизнанку. После чего назвать своего Бога именем «Разум» и выстроить религию Разума вплоть до полного повторения всех клерикальных форм и сюжетов. Только вместо папы Римского генсек Третьеримский, а вместо М.Лютера - какой-нибудь Б.Рассел.
Почему такое повторение форм происходит - вопрос отдельный. Можно лишь указать на то, что деление общества на четыре «квадры» намного древнее самых древних религий и государств. Кроме того, из четырех базовых юнгианских психотипов один (ощущающий) всегда опирается на некую систему духовных ценностей. И если такой под рукой нет, или прежняя религия вдруг развалилась в силу резкого изменения общественных условий, то это сословие «наставников» ее обязательно сконструирует из подручных материалов хотя бы в виде карго-культа. Например, культа либеральных ценностей, пока что вытеснивших у нас марксистскую конфессию этой же религии Разума.
Аналогично, в новое и новейшее время формируются аналоги и других сословий, не только аналог духовенства в лице интеллигенции. Если в Средние века основной формой перераспределения произведенного продукта были феодальная дань и феодальные войны, но в гегелевском повторении истории аналогом феодалов становятся банкиры как часть политической элиты. И только в России, где вестернизированные формы не укоренились и были сметены ветром истории, военно-феодальная элита воспроизвелась почти в прежнем виде партийной номенклатуры, правящей с благословления верховных идеологов религии Разума, которые в свою очередь апеллировали к авторитету бородатых пророков марксизма и седых старцев - чудотворцев академической науки. Прошу учесть, это вовсе не ерничанье, а указание на строгое соответствие форм и методов властвования.
В развитых странах устройство власти и общества в силу устоявших форм и институтов в новейшие времена оказалось сложнее. Там финансистский неофеодализм зародился и расцвел именно на уровне глобализационной наднациональной надстройки. Это в Средние века хищная, перераспределяющая материальные ценности ветвь элиты, сословие феодалов опиралась на физический контроль территорий и торговых путей. При капитализме растущие потребности промышленников и государств в кредите сделали такие явные формы излишними для перераспределяющей ветви политической надстройки капитализма, выросшей над традиционным укладом и за его счет. Сословию баронов-финансистов достаточно контролировать кредит отдельных государств и поделить между собой финансовые потоки.
Трудно представить себе более наглядную иллюстрацию неофеодального характера новейшей глобальной банковской системы, чем история восхождения семьи Ротшильдов в начале 19 века с последующим приобретением баронского титула. Пример создания наднациональной финансовой мини-империи не только оказался заразительным для других семей европейских менял, но и породил неофеодальные формы контроля и взаимодействия между такими финансовыми «княжествами» - через внутрисемейные и внутрисословные браки, а также совместную защиту сложившейся олигополии.
Для нашего сравнительного анализа исторических процессов важно отметить точную дату выхода семьи Ротшильдов, а с ними и всего неофеодального сословия финансистов на оперативный простор глобализации - ровно 200 лет тому назад в день битвы при Ватерлоо. И дело тут вовсе не в особой хитрости Натана Мейера Ротшильда, притворным пессимизмом обманувшим прочих игроков на Лондонской бирже. И до этого, и после на биржах хитрили и выигрывали. И сам Н.М.Ротшильд не рискнул бы сыграть ва-банк, если бы не имел высокого покровителя в лице победителя при Ватерлоо, обеспечившего затем братьям-банкирам протекцию при дворе марионеточных Бурбонов. Но самое главное для банкирской ветви глобализации обеспечил при это не победитель, а проигравший при Ватерлоо. Унификация гражданского права по всей Европе, эмансипация не только евреев, но всего третьего сословия, включая примеры кооптации в титулованные элиты. Наконец, сами наполеоновские войны, создавшие всеобщие потребности в восстановлении торговли, экономики и в развитии кредита - все это и были основные условия появления наднациональных банковских домов, лидером среди которых были Ротшильды.
Вероятно, некоторых читателей немедленно озаботит еврейское в значительной части происхождение неофеодального сословия. Однако этот факт и фактор не имеет особого значения для отправления банкирами своих глобализационных функций. В этом смысле не имеет особого значения национальность, хотя имеет значение генезис современных банков из средневековых лавок менял и ростовщиков, снабжавших финансами местных феодалов, каковая экономическая ниша была связана с религиозными запретами для христиан и допущениями у евреев. Однако к началу эпохи капитализма протестанты давно уже пробили брешь в этих запретах, а кооптация успешных банкиров-неевреев в титулованные элиты национальных государств началась еще с герцогов Медичи и даже раньше.
Другое дело, что по этой причине более ранней эмансипации банкиры - не евреи были более тесно связаны с национальными элитами, а банкиры-евреи дождались своего часа после разрушения преград французской революцией и наполеоновскими войнами, и потому оказались в этой новой нише впереди прочих. Но в дальнейших неофеодальных конфликтах, слияниях и поглощениях разница между еврейскими и протестантскими банкирскими домами в значительной степени стерлась. Хотя поначалу имело какое-то значение. Скорее, независимо от веры предков, и отчасти коррелируя с нею, разница внутри банкирского сословия пролегала между экспансивными домами космополитов-глобализаторов и укорененными в национальных элитах. То есть такое же разделение, как и в большевистской военно-феодальной элите. И там тоже троцкистами были не одни евреи, как были многие евреи в рядах сталинистов.
Как мы уже в курсе, финансовая ветвь глобальной элиты - это контур обратной связи, представительная подсистема управления. В советский, надломный период российской истории аналогичную роль играла партийная элита - секретари обкомов и райкомов и приравненные к ним комиссары в армии и на производстве. В советской истории не так сложно различить два разных периода и фактически две разных партии - партия большевиков до 1941года и партия фронтовиков после, хотя имела место преемственность в идеологии и символике власти. Но это в том числе и потому, что идеологическая ветвь и ее исполнительная подветвь чекистской инквизиции, - это другое отдельное сословие.
А в меньшем по масштабу, но близком по предмету к французской революции, процессе учреждения Российской Федерации представительная ветвь - это демократическое движение, оппонировавшее постабсолютистской обуржуазившейся партноменклатуре. Но и в этом менее масштабном процессе представительная ветвь имеет два очевидно разных по характеру периода и процесса. Первый период, экспансивный, отчасти повторяющий раннесоветский неофеодальный образец - в виде вертикали Советов под эгидой Съезда народных депутатов и с центром в президиуме ВС РФ - до октября 1993 года. И после этого узла 16/17 Дна Надлома - уже в форме Федерального Собрания с отдельными палатами, автономными законодательными собраниями регионов, и с координацией всей системы через представителей президента. Так что и сейчас, когда завершается узел 16/17 всего процесса глобализации, можно и нужно ожидать начала существенного переформатирования всего глобализированного банковского сообщества. Тоже через переходный период, как предвыборная кампания осени 1993 года, то есть лет 15 по масштабам глобального процесса, и через конкуренцию финансовых моделей и систем экономических оценок. При этом глобальная финансовая система будет двухуровневой. Верхняя палата - межгосударственная (точнее межзональная) система согласования валютной политики, вырастающая из прообраза Большой Двадцатки с фракциями G7 и БРИКС и валютными фондами. Нижняя палата - межгосбанковская по образцу Нового банка развития БРИКС. И соответственно - все остальные банки будут работать в рамках валютных зон, без прямого выхода на глобальный рынок.
Также отметим совпадение момента выхода в свет ротшильдовского центра глобальных финансов с узлом 10/11 Пик Подъема процесса глобализации, окончательным финалом наполеоновской эпохи. Здесь нам удобнее сравнивать с процессом учреждения РФ, когда представительная ветвь будущей демократической власти обрела свой собственный официально оформленный центр - в июне 1989 года. Это случилось после формирования российской депутации в Верховном Совете СССР, когда в нее был кооптирован лидер Московской депутатской группы Б.Ельцин, ставший председателем одного из комитетов. Серия политических демаршей завершилась для него, вроде бы, формальным поражением, как и серия войн Наполеона. Бонапарт в силу масштабов процесса не мог дожить торжества милитаризма и глобализма, основанного на религии Разума и унификации правовых стандартов. А вот Ельцину свой символический капитал удалось реализовать во власти самому, причем довольно скоро - через год после случившегося политического размена. Хотя до полного выхода из тени союзной власти и Смены центра прошло еще полтора года.
Впрочем, еще раз уточним - Ельцин был носителем символического капитала, центром будущей политической элиты. А представительную ветвь, в том числе с помощью этого символического капитала, сформировали многочисленные подражатели, мечтающие о своей пусть малой доли славы и власти. Так и Ротшильды получили через интригу с Ватерлоо отблеск славы и часть символического капитала Наполеона, а сама ветвь глобальных финансистов сформировалась и окрепла лишь по мере присоединения все новых подражателей из числа банкирских домов, ставших международными.
До узла Смены центра в основном процессе (1945 год для глобализации, ноябрь 1991 для учреждения РФ) представительная ветвь нового центра постепенно собирает все свои новые функции. Какое-то время представительная власть РСФСР в основном оппонировала союзной представительной власти, то есть была в центре контура обратной связи. Также и ротшильдовская финансовая элита была пусть и глобального масштаба, но все же менялами, поскольку эмиссию валют осуществляли власти или центральные банки от имени властей. Прорывом в самостоятельном законотворчестве российских демократов стало учреждение и начало работы институтов, призванных гарантировать суверенные полномочия российских Съезда депутатов - президента и КС (июль 1991-го), после чего выяснение отношений между старым и новым центром стало неизбежным (ГКЧП). Таким же прорывом в институционализации для международных банкиров стало учреждение ФРС США в 1913 году, незадолго до Первой мировой войны.
После Смены центра в 1945-м на базе ФРС и эмиссии доллара сформировалась бреттонвудская система. Подобно тому, как российские депутаты до декабря 1991-го были едины в своей оппозиции союзному центру (беловежские соглашения ратифицировали практически единогласно), так и международные банкиры до 1940-х были в оппозиции старым европейским державам с их суверенной эмиссией денег и старыми банками. Но после перехвата власти сразу же возникли различия между фракциями - одни вдруг оказались ближе к исполнительной власти и к эмиссионному центру, а другие дальше. Поэтому лидирующим банковским домом становятся уже Рокфеллеры, обеспечившие связку финансовой власти с военно-промышленным комплексом как главной опорой производства глобальной валюты. А символ «Ротшильды» так и остается уделом фракции «менял», то есть функции обратной связи внутри представительной подсистемы.
Продолжение следует
(начало)
Потребность общества в религии столь же велика и естественна, как потребность в еде и одежде, а равно и потребность в обмене ценностей на эмоции и обратно. Другое дело, что религии изнашиваются так же, как и одежда. Вернее - устаревают технологии, а с ними и мировоззрения, так что религии тоже приходится подновлять, перелицовывать, а то и выворачивать наизнанку. После чего назвать своего Бога именем «Разум» и выстроить религию Разума вплоть до полного повторения всех клерикальных форм и сюжетов. Только вместо папы Римского генсек Третьеримский, а вместо М.Лютера - какой-нибудь Б.Рассел.
Почему такое повторение форм происходит - вопрос отдельный. Можно лишь указать на то, что деление общества на четыре «квадры» намного древнее самых древних религий и государств. Кроме того, из четырех базовых юнгианских психотипов один (ощущающий) всегда опирается на некую систему духовных ценностей. И если такой под рукой нет, или прежняя религия вдруг развалилась в силу резкого изменения общественных условий, то это сословие «наставников» ее обязательно сконструирует из подручных материалов хотя бы в виде карго-культа. Например, культа либеральных ценностей, пока что вытеснивших у нас марксистскую конфессию этой же религии Разума.
Аналогично, в новое и новейшее время формируются аналоги и других сословий, не только аналог духовенства в лице интеллигенции. Если в Средние века основной формой перераспределения произведенного продукта были феодальная дань и феодальные войны, но в гегелевском повторении истории аналогом феодалов становятся банкиры как часть политической элиты. И только в России, где вестернизированные формы не укоренились и были сметены ветром истории, военно-феодальная элита воспроизвелась почти в прежнем виде партийной номенклатуры, правящей с благословления верховных идеологов религии Разума, которые в свою очередь апеллировали к авторитету бородатых пророков марксизма и седых старцев - чудотворцев академической науки. Прошу учесть, это вовсе не ерничанье, а указание на строгое соответствие форм и методов властвования.
В развитых странах устройство власти и общества в силу устоявших форм и институтов в новейшие времена оказалось сложнее. Там финансистский неофеодализм зародился и расцвел именно на уровне глобализационной наднациональной надстройки. Это в Средние века хищная, перераспределяющая материальные ценности ветвь элиты, сословие феодалов опиралась на физический контроль территорий и торговых путей. При капитализме растущие потребности промышленников и государств в кредите сделали такие явные формы излишними для перераспределяющей ветви политической надстройки капитализма, выросшей над традиционным укладом и за его счет. Сословию баронов-финансистов достаточно контролировать кредит отдельных государств и поделить между собой финансовые потоки.
Трудно представить себе более наглядную иллюстрацию неофеодального характера новейшей глобальной банковской системы, чем история восхождения семьи Ротшильдов в начале 19 века с последующим приобретением баронского титула. Пример создания наднациональной финансовой мини-империи не только оказался заразительным для других семей европейских менял, но и породил неофеодальные формы контроля и взаимодействия между такими финансовыми «княжествами» - через внутрисемейные и внутрисословные браки, а также совместную защиту сложившейся олигополии.
Для нашего сравнительного анализа исторических процессов важно отметить точную дату выхода семьи Ротшильдов, а с ними и всего неофеодального сословия финансистов на оперативный простор глобализации - ровно 200 лет тому назад в день битвы при Ватерлоо. И дело тут вовсе не в особой хитрости Натана Мейера Ротшильда, притворным пессимизмом обманувшим прочих игроков на Лондонской бирже. И до этого, и после на биржах хитрили и выигрывали. И сам Н.М.Ротшильд не рискнул бы сыграть ва-банк, если бы не имел высокого покровителя в лице победителя при Ватерлоо, обеспечившего затем братьям-банкирам протекцию при дворе марионеточных Бурбонов. Но самое главное для банкирской ветви глобализации обеспечил при это не победитель, а проигравший при Ватерлоо. Унификация гражданского права по всей Европе, эмансипация не только евреев, но всего третьего сословия, включая примеры кооптации в титулованные элиты. Наконец, сами наполеоновские войны, создавшие всеобщие потребности в восстановлении торговли, экономики и в развитии кредита - все это и были основные условия появления наднациональных банковских домов, лидером среди которых были Ротшильды.
Вероятно, некоторых читателей немедленно озаботит еврейское в значительной части происхождение неофеодального сословия. Однако этот факт и фактор не имеет особого значения для отправления банкирами своих глобализационных функций. В этом смысле не имеет особого значения национальность, хотя имеет значение генезис современных банков из средневековых лавок менял и ростовщиков, снабжавших финансами местных феодалов, каковая экономическая ниша была связана с религиозными запретами для христиан и допущениями у евреев. Однако к началу эпохи капитализма протестанты давно уже пробили брешь в этих запретах, а кооптация успешных банкиров-неевреев в титулованные элиты национальных государств началась еще с герцогов Медичи и даже раньше.
Другое дело, что по этой причине более ранней эмансипации банкиры - не евреи были более тесно связаны с национальными элитами, а банкиры-евреи дождались своего часа после разрушения преград французской революцией и наполеоновскими войнами, и потому оказались в этой новой нише впереди прочих. Но в дальнейших неофеодальных конфликтах, слияниях и поглощениях разница между еврейскими и протестантскими банкирскими домами в значительной степени стерлась. Хотя поначалу имело какое-то значение. Скорее, независимо от веры предков, и отчасти коррелируя с нею, разница внутри банкирского сословия пролегала между экспансивными домами космополитов-глобализаторов и укорененными в национальных элитах. То есть такое же разделение, как и в большевистской военно-феодальной элите. И там тоже троцкистами были не одни евреи, как были многие евреи в рядах сталинистов.
Как мы уже в курсе, финансовая ветвь глобальной элиты - это контур обратной связи, представительная подсистема управления. В советский, надломный период российской истории аналогичную роль играла партийная элита - секретари обкомов и райкомов и приравненные к ним комиссары в армии и на производстве. В советской истории не так сложно различить два разных периода и фактически две разных партии - партия большевиков до 1941года и партия фронтовиков после, хотя имела место преемственность в идеологии и символике власти. Но это в том числе и потому, что идеологическая ветвь и ее исполнительная подветвь чекистской инквизиции, - это другое отдельное сословие.
А в меньшем по масштабу, но близком по предмету к французской революции, процессе учреждения Российской Федерации представительная ветвь - это демократическое движение, оппонировавшее постабсолютистской обуржуазившейся партноменклатуре. Но и в этом менее масштабном процессе представительная ветвь имеет два очевидно разных по характеру периода и процесса. Первый период, экспансивный, отчасти повторяющий раннесоветский неофеодальный образец - в виде вертикали Советов под эгидой Съезда народных депутатов и с центром в президиуме ВС РФ - до октября 1993 года. И после этого узла 16/17 Дна Надлома - уже в форме Федерального Собрания с отдельными палатами, автономными законодательными собраниями регионов, и с координацией всей системы через представителей президента. Так что и сейчас, когда завершается узел 16/17 всего процесса глобализации, можно и нужно ожидать начала существенного переформатирования всего глобализированного банковского сообщества. Тоже через переходный период, как предвыборная кампания осени 1993 года, то есть лет 15 по масштабам глобального процесса, и через конкуренцию финансовых моделей и систем экономических оценок. При этом глобальная финансовая система будет двухуровневой. Верхняя палата - межгосударственная (точнее межзональная) система согласования валютной политики, вырастающая из прообраза Большой Двадцатки с фракциями G7 и БРИКС и валютными фондами. Нижняя палата - межгосбанковская по образцу Нового банка развития БРИКС. И соответственно - все остальные банки будут работать в рамках валютных зон, без прямого выхода на глобальный рынок.
Также отметим совпадение момента выхода в свет ротшильдовского центра глобальных финансов с узлом 10/11 Пик Подъема процесса глобализации, окончательным финалом наполеоновской эпохи. Здесь нам удобнее сравнивать с процессом учреждения РФ, когда представительная ветвь будущей демократической власти обрела свой собственный официально оформленный центр - в июне 1989 года. Это случилось после формирования российской депутации в Верховном Совете СССР, когда в нее был кооптирован лидер Московской депутатской группы Б.Ельцин, ставший председателем одного из комитетов. Серия политических демаршей завершилась для него, вроде бы, формальным поражением, как и серия войн Наполеона. Бонапарт в силу масштабов процесса не мог дожить торжества милитаризма и глобализма, основанного на религии Разума и унификации правовых стандартов. А вот Ельцину свой символический капитал удалось реализовать во власти самому, причем довольно скоро - через год после случившегося политического размена. Хотя до полного выхода из тени союзной власти и Смены центра прошло еще полтора года.
Впрочем, еще раз уточним - Ельцин был носителем символического капитала, центром будущей политической элиты. А представительную ветвь, в том числе с помощью этого символического капитала, сформировали многочисленные подражатели, мечтающие о своей пусть малой доли славы и власти. Так и Ротшильды получили через интригу с Ватерлоо отблеск славы и часть символического капитала Наполеона, а сама ветвь глобальных финансистов сформировалась и окрепла лишь по мере присоединения все новых подражателей из числа банкирских домов, ставших международными.
До узла Смены центра в основном процессе (1945 год для глобализации, ноябрь 1991 для учреждения РФ) представительная ветвь нового центра постепенно собирает все свои новые функции. Какое-то время представительная власть РСФСР в основном оппонировала союзной представительной власти, то есть была в центре контура обратной связи. Также и ротшильдовская финансовая элита была пусть и глобального масштаба, но все же менялами, поскольку эмиссию валют осуществляли власти или центральные банки от имени властей. Прорывом в самостоятельном законотворчестве российских демократов стало учреждение и начало работы институтов, призванных гарантировать суверенные полномочия российских Съезда депутатов - президента и КС (июль 1991-го), после чего выяснение отношений между старым и новым центром стало неизбежным (ГКЧП). Таким же прорывом в институционализации для международных банкиров стало учреждение ФРС США в 1913 году, незадолго до Первой мировой войны.
После Смены центра в 1945-м на базе ФРС и эмиссии доллара сформировалась бреттонвудская система. Подобно тому, как российские депутаты до декабря 1991-го были едины в своей оппозиции союзному центру (беловежские соглашения ратифицировали практически единогласно), так и международные банкиры до 1940-х были в оппозиции старым европейским державам с их суверенной эмиссией денег и старыми банками. Но после перехвата власти сразу же возникли различия между фракциями - одни вдруг оказались ближе к исполнительной власти и к эмиссионному центру, а другие дальше. Поэтому лидирующим банковским домом становятся уже Рокфеллеры, обеспечившие связку финансовой власти с военно-промышленным комплексом как главной опорой производства глобальной валюты. А символ «Ротшильды» так и остается уделом фракции «менял», то есть функции обратной связи внутри представительной подсистемы.
Продолжение следует