Бочонок мёда (17)
17. Восхождение к звездам
Символика «Весны» нами успешно истолкована как иконография судьбы человечества, восходящего от «первородного греха» к божественному идеалу путем «триумфов». Каждый из «триумфов», побед над самим собой - это рождение нового качества души, все более близкой к идеалу человечности. Не самое сложное истолкование для современного, достаточно развитого человека, если только попытаться настроиться на одну волну с флорентийскими академиками, понять их мотивы и чаяния.
«Весна» Боттичелли - это переосмысление и развитие «Триумфов» Петрарки. Так что нам не составит большого труда спроецировать сюжет картины и на личную судьбу художника. Сначала рождение и воспитание в «райских кущах» родного дома. Затем под влиянием юношеских страстей и вожделений случается «изгнание из рая», триумф земной любви над человеком.
Нет никаких сомнений, что юный Сандро с его «медовым» гороскопом не раз влюблялся и разочаровывался в земных музах. Пока не встретил идеал красоты и целомудрия в лице Симонетты, воссиявшей ненадолго как сверхновая, вознесшейся над земными страстями и позвавшим за собой влюбленного художника. Это и был триумф Целомудрия.
Напомним, что череда триумфов в поэме Петрарки рисует идеал судьбы простых смертных, потому «трионфи» и стали настолько популярны. Но для настоящего гения, художника «триумф Смерти» вовсе не обязателен, что и отражено в сюжете «Весны». Пусть даже подняться на высший уровень Вечности дано не каждому творцу. Но к этому нужно стремиться. Флорентийские академики проповедовали друг другу об этой обязанности человека творить свою судьбу. Ведь человек создан по образу и подобию Творца.
Среди настоящих художников есть многие, кто при жизни достигал «триумфа Славы» как и Боттичелли. Но далеко не все гении смогли пройти это испытание «медными трубами». И дело тут вовсе не в земных страстях и вожделениях, управлять которыми эти творцы вполне могли, подчиняя всю свою жизнь творчеству. Проблема для таких гениев, ведомых высокими амбициями, в неспособности выйти уровнем выше, чем просто Слава. Самым ярким примером кризиса гениального художника, достигшего Славы, является «Сталкер» Тарковского, эпитафия к творческой биографии. Помните, в финале звучит бабский триумф смертной души над творческой ипостасью?
Для «триумфа Славы» необходимы высокие амбиции, но для спасения от отложенного «триумфа Смерти» одних амбиций души недостаточно. Нужен дух сильнее амбиций для прижизненного «триумфа Времени». А это означает в том числе и отказ от великой Славы во имя проникновения в тайны Времени. Боттичелли сам отказался от звания главного художника Ватикана и Рима, а значит и всей Италии, и Европы, и мира. Уступил эти регалии младшим коллегам и землякам. Вместо этого он вернулся в родной город, чтобы вместе с друзьями-философами еще выше «подняться в небо».
Конечно, мысль о близком воздаянии при «конце света» должна была согревать. Но ведь и гарантий никаких, что кто-нибудь когда-нибудь узнает, увидит, растолкует и напишет о подлинном смысле «Весны» и других шедевров, укрытых от взоров недругов в спальных покоях младшего Лоренцо Медичи. Все они заговорщики, считавшие вовсе не Рим, а любимую Флоренцию истинным центром христианского мира - городом, принявшим в свое духовное лоно Небесную Венеру.
Прижизненный «триумф Времени» - это и есть пренебрежение Славой, причем не сиюминутной, во имя приобщения к божественному Уму, охватывающему весь танец времени и круговорот эпох. Боттичелиева «Весна» - это ровно тот самый случай самоотречения гения. Лишь спустя четыре века эта серия картин стала известна не то, что широкому зрителю, а даже искусствоведам. И еще сто лет оставалась не понятой.
В наглядной историософии «Весны» есть принципиально важный момент, что будет еще многие века не доступен иным философам. Это идея зарождения будущей эпохи в лоне предыдущей. Только через четыре с лишним века Тойнби даст эмпирическое обобщение «творческого меньшинства», рождающего ответ на вызов времени. А у Сандро этот сюжет города, беременного будущим, уже обрисован. Но из этого следует, что и в его личной судьбе «трионфи» происходили не одномоментно, а вынашивались и рождались.
«Весна» - это пик подъема, но до выхода на плато нового уровня придется преодолевать спуски, блуждания и новые подъемы. Пока картины, посвященные близкому апокалипсису, скрыты за толстыми стенами медичейских дворцов, художник отдает дань Славе. Он пишет картины на заказ, для друзей Медичи и своих друзей, в том числе для семьи Веспуччи «Венеру и Марса». Триумф Времени над Славой в судьбе художника можно определить лишь по частоте нарастания апокалиптических сюжетов ближе к 1492 году, то есть к 7-тысячелетию от Сотворения Мира.
Наши исследования и сопоставления позволяют заявить, что каждому гению дано пережить свои «триумфы» не только в созданном им виртуальном мире - пьесах, книгах, фильмах, картинах. В его собственной судьбе происходят события, которые не назвать иначе как мистерию воплощения духовного сюжета. И эти события захватывают весь круг ближних, формируя из творческой среды экклесию. Для Боттичелли и флорентийцев такой мистерией стали события революции 1492-95 годов, после смерти Лоренцо Медичи.
Некоторые литераторы и даже историки ухитряются противопоставить Савонаролу философам, поэтам и художникам из медичейской Академии. Но мы-то знаем, что эти якобы светские поклонники античности напряженно ожидали «конец света», и желали не отмены религии и поражения церкви, а ее обновления и полного расцвета. Савонарола был всего лишь «гласом в пустыне», смелым рупором этой группы. Разумеется, он знал от друзей и единомышленников о течении болезни и близкой смерти Лоренцо, когда призвал того к покаянию. Так что и смерть Великолепного стала частью самого грандиозного театра на улицах Флоренции, можно сказать апофеоза средневековых представлений на библейские сюжеты.
Разумеется, главным художником этой великой флорентийской истерии стал Боттичелли. Он даже пожертвовал из запасов или наскоро написал картины языческого содержания для аутодафе под началом Савонаролы. Только вот как-то так совпало, что проповедь Савонаролы против «папы-антихриста» из проимперского семейства Борджиа отвечала интересам семьи Медичи и их политических союзников из римской олигархии и Франции. В конце концов, главной целью семьи Медичи был уже папский престол, и чем-то для этого пришлось жертвовать. Демократическая революция Савонаролы была направлена против цезарепапизма, а против Медичи - в силу бескомпромиссности, но тем самым делая семью Медичи олицетворением будущего компромисса.
Политические и идеологические перипетии несостоявшегося «конца света» мы еще обсудим. А сейчас только отметим, что для Боттичелли флорентийская мистерия под флагом Савонаролы была неотличима от настоящего «конца света». Художник пережил «триумф Времени», как если бы участвовал не на генеральной репетиции, а на самом деле. Поэтому с точки зрения развития творческой личности он полностью отработал эту ступень. Когда прошли все сроки от 7000-летия к 1500-летию от Рождества Христова, дым революции рассеялся, а дым жестокой войны затянул холмы и поля Италии, это уже не могло повлиять на внутреннее состояние художника, стоящего на пороге Вечности. Никто, кроме Данте, видевшего Ад и Рай, и ничто иное его больше не интересовало. Кроме Флоренции.
«Мистическое Рождество» и «мистическое Распятие» 1500 года является кульминацией «триумфа Времени» в судьбе Боттичелли, когда художник погружен в мистерию. А серия картин «Сцены из жизни святого Зиновия» - это гимн Флоренции, ее стенам и домам, площадям и улицам. Это уже вечное, над временем. Поэтому «триумф Вечности» в судьбе художника заключается в том, что он полностью растворился в судьбе родного города, как и первый флорентийский святой Зиновий.
Продолжение следует
Символика «Весны» нами успешно истолкована как иконография судьбы человечества, восходящего от «первородного греха» к божественному идеалу путем «триумфов». Каждый из «триумфов», побед над самим собой - это рождение нового качества души, все более близкой к идеалу человечности. Не самое сложное истолкование для современного, достаточно развитого человека, если только попытаться настроиться на одну волну с флорентийскими академиками, понять их мотивы и чаяния.
«Весна» Боттичелли - это переосмысление и развитие «Триумфов» Петрарки. Так что нам не составит большого труда спроецировать сюжет картины и на личную судьбу художника. Сначала рождение и воспитание в «райских кущах» родного дома. Затем под влиянием юношеских страстей и вожделений случается «изгнание из рая», триумф земной любви над человеком.
Нет никаких сомнений, что юный Сандро с его «медовым» гороскопом не раз влюблялся и разочаровывался в земных музах. Пока не встретил идеал красоты и целомудрия в лице Симонетты, воссиявшей ненадолго как сверхновая, вознесшейся над земными страстями и позвавшим за собой влюбленного художника. Это и был триумф Целомудрия.
Напомним, что череда триумфов в поэме Петрарки рисует идеал судьбы простых смертных, потому «трионфи» и стали настолько популярны. Но для настоящего гения, художника «триумф Смерти» вовсе не обязателен, что и отражено в сюжете «Весны». Пусть даже подняться на высший уровень Вечности дано не каждому творцу. Но к этому нужно стремиться. Флорентийские академики проповедовали друг другу об этой обязанности человека творить свою судьбу. Ведь человек создан по образу и подобию Творца.
Среди настоящих художников есть многие, кто при жизни достигал «триумфа Славы» как и Боттичелли. Но далеко не все гении смогли пройти это испытание «медными трубами». И дело тут вовсе не в земных страстях и вожделениях, управлять которыми эти творцы вполне могли, подчиняя всю свою жизнь творчеству. Проблема для таких гениев, ведомых высокими амбициями, в неспособности выйти уровнем выше, чем просто Слава. Самым ярким примером кризиса гениального художника, достигшего Славы, является «Сталкер» Тарковского, эпитафия к творческой биографии. Помните, в финале звучит бабский триумф смертной души над творческой ипостасью?
Для «триумфа Славы» необходимы высокие амбиции, но для спасения от отложенного «триумфа Смерти» одних амбиций души недостаточно. Нужен дух сильнее амбиций для прижизненного «триумфа Времени». А это означает в том числе и отказ от великой Славы во имя проникновения в тайны Времени. Боттичелли сам отказался от звания главного художника Ватикана и Рима, а значит и всей Италии, и Европы, и мира. Уступил эти регалии младшим коллегам и землякам. Вместо этого он вернулся в родной город, чтобы вместе с друзьями-философами еще выше «подняться в небо».
Конечно, мысль о близком воздаянии при «конце света» должна была согревать. Но ведь и гарантий никаких, что кто-нибудь когда-нибудь узнает, увидит, растолкует и напишет о подлинном смысле «Весны» и других шедевров, укрытых от взоров недругов в спальных покоях младшего Лоренцо Медичи. Все они заговорщики, считавшие вовсе не Рим, а любимую Флоренцию истинным центром христианского мира - городом, принявшим в свое духовное лоно Небесную Венеру.
Прижизненный «триумф Времени» - это и есть пренебрежение Славой, причем не сиюминутной, во имя приобщения к божественному Уму, охватывающему весь танец времени и круговорот эпох. Боттичелиева «Весна» - это ровно тот самый случай самоотречения гения. Лишь спустя четыре века эта серия картин стала известна не то, что широкому зрителю, а даже искусствоведам. И еще сто лет оставалась не понятой.
В наглядной историософии «Весны» есть принципиально важный момент, что будет еще многие века не доступен иным философам. Это идея зарождения будущей эпохи в лоне предыдущей. Только через четыре с лишним века Тойнби даст эмпирическое обобщение «творческого меньшинства», рождающего ответ на вызов времени. А у Сандро этот сюжет города, беременного будущим, уже обрисован. Но из этого следует, что и в его личной судьбе «трионфи» происходили не одномоментно, а вынашивались и рождались.
«Весна» - это пик подъема, но до выхода на плато нового уровня придется преодолевать спуски, блуждания и новые подъемы. Пока картины, посвященные близкому апокалипсису, скрыты за толстыми стенами медичейских дворцов, художник отдает дань Славе. Он пишет картины на заказ, для друзей Медичи и своих друзей, в том числе для семьи Веспуччи «Венеру и Марса». Триумф Времени над Славой в судьбе художника можно определить лишь по частоте нарастания апокалиптических сюжетов ближе к 1492 году, то есть к 7-тысячелетию от Сотворения Мира.
Наши исследования и сопоставления позволяют заявить, что каждому гению дано пережить свои «триумфы» не только в созданном им виртуальном мире - пьесах, книгах, фильмах, картинах. В его собственной судьбе происходят события, которые не назвать иначе как мистерию воплощения духовного сюжета. И эти события захватывают весь круг ближних, формируя из творческой среды экклесию. Для Боттичелли и флорентийцев такой мистерией стали события революции 1492-95 годов, после смерти Лоренцо Медичи.
Некоторые литераторы и даже историки ухитряются противопоставить Савонаролу философам, поэтам и художникам из медичейской Академии. Но мы-то знаем, что эти якобы светские поклонники античности напряженно ожидали «конец света», и желали не отмены религии и поражения церкви, а ее обновления и полного расцвета. Савонарола был всего лишь «гласом в пустыне», смелым рупором этой группы. Разумеется, он знал от друзей и единомышленников о течении болезни и близкой смерти Лоренцо, когда призвал того к покаянию. Так что и смерть Великолепного стала частью самого грандиозного театра на улицах Флоренции, можно сказать апофеоза средневековых представлений на библейские сюжеты.
Разумеется, главным художником этой великой флорентийской истерии стал Боттичелли. Он даже пожертвовал из запасов или наскоро написал картины языческого содержания для аутодафе под началом Савонаролы. Только вот как-то так совпало, что проповедь Савонаролы против «папы-антихриста» из проимперского семейства Борджиа отвечала интересам семьи Медичи и их политических союзников из римской олигархии и Франции. В конце концов, главной целью семьи Медичи был уже папский престол, и чем-то для этого пришлось жертвовать. Демократическая революция Савонаролы была направлена против цезарепапизма, а против Медичи - в силу бескомпромиссности, но тем самым делая семью Медичи олицетворением будущего компромисса.
Политические и идеологические перипетии несостоявшегося «конца света» мы еще обсудим. А сейчас только отметим, что для Боттичелли флорентийская мистерия под флагом Савонаролы была неотличима от настоящего «конца света». Художник пережил «триумф Времени», как если бы участвовал не на генеральной репетиции, а на самом деле. Поэтому с точки зрения развития творческой личности он полностью отработал эту ступень. Когда прошли все сроки от 7000-летия к 1500-летию от Рождества Христова, дым революции рассеялся, а дым жестокой войны затянул холмы и поля Италии, это уже не могло повлиять на внутреннее состояние художника, стоящего на пороге Вечности. Никто, кроме Данте, видевшего Ад и Рай, и ничто иное его больше не интересовало. Кроме Флоренции.
«Мистическое Рождество» и «мистическое Распятие» 1500 года является кульминацией «триумфа Времени» в судьбе Боттичелли, когда художник погружен в мистерию. А серия картин «Сцены из жизни святого Зиновия» - это гимн Флоренции, ее стенам и домам, площадям и улицам. Это уже вечное, над временем. Поэтому «триумф Вечности» в судьбе художника заключается в том, что он полностью растворился в судьбе родного города, как и первый флорентийский святой Зиновий.
Продолжение следует