Уильямъ Моррисъ Вода Дивныхъ Острововъ III часть О Замкѣ Поиска
Глава V
Бердэлоунъ приняла подлинные знаки отъ Причастниковъ Поиска
И вотъ они ввели Бердэлоунъ въ прекраснѣйшiй покой, гдѣ было рѣшительно все, что ей могло потребоваться, кромѣ служанки для наряженiя, въ коей по правдѣ, ей и не было нужды, поскольку никто никогда не помогалъ ей въ облаченiи тѣла. И такимъ образомъ она сама постриглась какъ съумѣла; а потомъ явились два отрока, кои со всей почестью ввели ее въ большой чертогъ, гдѣ три лорда ожидали ее. Столы тамъ были накрыты въ превосходномъ изобилiи, и изящная текла бесѣда между ними; и особенно пристойна и мудра, и радостна, и размѣренна была рѣчь Артура Чернаго Сквайра; а рѣчь Зеленаго Рыцаря - весела и любезна, точно рѣчь счастливаго ребенка; и Золотой Рыцарь говорилъ всегда свободно и любезно, хотя и немногословно. И кто былъ счастливъ, когда не Бердэлоунъ?
Но когда они поѣли и вымыли руки, тогда молвилъ Золотой Рыцарь: "Дорогая дѣвица, теперь мы готовы выслушать сокровеннѣйшее изъ порученнаго тебѣ, вмѣстѣ всѣ мы, если тебѣ угодно".
Бердэлоунъ улыбнулась и покраснѣла при этомъ, промолвивъ: "Превосходные государи, я отнюдь не сумнѣваюсь въ томъ, что вы именно тѣ, къ кому я была послана, но пославшiя меня и спасшiя меня отъ смерти и даже худшаго, велѣли мнѣ исполнить мое порученiе такимъ образомъ, чтобы съ каждымъ изъ васъ я говорила особливо и дабы въ знакъ каждый сказалъ мнѣ то, что извѣстно только его и его возлюмленной да мнѣ, коей та сообщила его. Нынѣ я готова исполнить то, что мнѣ поручено только такимъ образомъ и никакъ иначе".
И вотъ они разсмѣялись, а Зеленый Рыцарь зардѣлся словно дѣвица; поистине точно его истинная суженная Виридисъ. Но молвилъ Черный Сквайръ: "Честные собратья, перейдемъ въ садъ въ это ясное утро, и тамъ сядѣмъ на траву, и наша милая государыня отведетъ насъ по одному въ окропленную аллею, и приметъ знаки отъ насъ".
И такъ они и сдѣлали, перейдя въ садъ, что находился въ уютномъ застѣночкѣ къ югу отъ замка, обильномъ травою, и розами, лилiями, гвоздиками и иными ароматными цвѣтами. Тамъ они разсѣлись на разцвѣченномъ газонѣ, а Бердэлоунъ - напротивъ нихъ, и втроемъ они созерцали ея красоту и прелесть, восхищаясь ими.
Но она сказала: "Сейчасъ приспѣло приступить къ исполенiю моего порученiя, и посему прошу Васъ, Золотой Рыцарь Балдуинъ, отойти со мною и отвѣтить на мои вопросы, дабы я вѣрно знала, что исполняю его правильно".
И съ тѣмъ она встала на ноги, и онъ также, поведя ее въ окропленную аллею, откуда остальные двое, возлежавшiе на травѣ, не слышали, прося у нихъ набраться немного терпѣнiя, ожидая своей очереди.
Но когда они вдвоемъ оказались глубоко подъ сѣнью аллеи, Бердэлоунъ сказала: "Надлежитъ Вамъ знать, Сэръ Золотой Рыцарь, что три возлюбленныя вашей троицы были добры ко мнѣ въ моей нуждѣ и прикрыли мою наготу одеждою съ своихъ тѣлъ, но дали ее мнѣ толь на время, не навсегда отнюдь; ибо онѣ велѣли мнѣ вручить ихъ часть за частью каждую тому, кто подарилъ ее своей любимой и кого я узнаю по знаку: онъ долженъ разсказать мнѣ о томъ, какъ онъ онъ ее подарилъ. Нынѣ, честной государь мой, мнѣ прекрасно извѣстна, ибо мнѣ ее повѣдали, исторiя о томъ, какъ Вы подарили золотую тунику Ауреѣ, и туже самую исторiю Вы разскажете мнѣ, и если Вы расскажете ее какъ слѣдуетъ, тогда Ваша эта туника. Начните же, далѣе не медля".
"Леди", отвѣчалъ рыцарь, "было это такъ: Ауреа, ласковая моя, жила съ одною старушкою, своею родственницей, и та была изрядно скупа на любезности къ ней; и однажды, когда при нашемъ свиданiи въ разговорѣ моя любовь пожаловалась на скупости оной ея родственницы, сказавъ, что у нея нѣтъ приличнаго платья, чтобы быть красивою на грядущихъ празднествахъ; но я разсмѣялся и отвѣтилъ, что и въ томъ нарядѣ, что былъ на ней (а былъ онъ и дѣйствительно весьма простъ), она краше любой другой; и затѣмъ, какъ Вамъ, вѣрно, вѣдомо, мы предались поцѣлуямъ и объятiямъ; но наконецъ, какъ я предполагалъ до того, я обѣщалъ ей подарить такое платье, лучше какого не будетъ ни у одной дамы въ округѣ; но и сказалъ, что взамѣнъ я долженъ буду получить ту тунику, въ коей она была тогда, коя столь долго обнимала ея тѣло, и льнула къ ея тѣлу со всѣхъ сторонъ, что стало какъ-бы частью ея самой. Она обѣщала мнѣ это съ поцѣлуями, и я ушелъ, счастливый какъ птица. Тотчасже послѣ того, я заказалъ ту самую тунику, что на Васъ, дорогая дѣвица, и въ назначенный день она пришла ко мнѣ на тоже самое мѣсто, одѣтая также, какъ и прежде; но новая туника была со мною. Совсѣмъ рядомъ съ мѣстомъ нашихъ свиданiй былъ орѣшникъ, довольно частый, ибо лѣто стояло въ серединѣ, и она сказала, что хочетъ отойти въ него и помѣнять платье и принести мнѣ, вернувшись, въ подарокъ свой старый халатъ (какъ она назвала его, весело смѣясь). Но я сказалъ: "Нѣтъ, я пойду съ нею въ орѣшникъ, чтобы охранять ее отъ всего недобраго, звѣря или человѣка, и при этомъ посмотрю, какъ она сниметъ старое платье, дабы увидѣть до свадьбы, какая ткань и какая подкладка подходятъ къ изяществу линiй ея туловища и ея бѣдеръ". И вновь она радовалась, отвѣчая: "Иди же, Θома невѣрующiй, и пригляди подлѣ меня". И такъ мы вмѣстѣ вошли въ то укромное мѣсто, и у меня на глазахъ она скинула ту тунику, вставъ передо мною въ бѣлой сорочкѣ, съ обнаженными руками, съ едва прикрытыми плечами и грудью, и была стольже прекрасна, какъ фея. И тогда я, не прося ее, обнялъ ее и цѣловалъ ея руки и плечи и грудь вездѣ, гдѣ она позволяла, ибо я обезумѣлъ любовью отъ оголенной плоти. Потомъ она надѣла золотую тунику и ушла, оставивъ мнѣ оный старый халатъ, и я несъ его, едва чувствуя землю подъ ногами; и положилъ драгоцѣнное старое платье въ небольшой красивый ларецъ, и здѣсь, въ этомъ замкѣ онъ сейчасъ со мною, и я многократно вынимаю его и цѣлую и кладу на него голову. Итакъ, вотъ эта простая исторiя, леди, и мнѣ совѣстно, что я такъ долго ее Вамъ разсказывалъ. Но я не знаю, ибо Вы кажетесь мнѣ столь доброю, и столь любящей, и столь искренней, что мнѣ хорошо, оттого, что Вамъ надлежитъ узнать, въ какой печали я люблю Вашу и мою подругу".
Бердэлоунъ поистине сочла Балдуина добрымъ мужемъ, и слезы выступили у нея на глазахъ, когда она отвѣчала, говоря: "Искренна Ваша исторiя, дорогой другъ, и по мнѣ она скорѣе коротка, нежели длинна. Я вижу ясно, что Вы истинный возлюбленный Ауреи, и мнѣ въ радость думать, что Вы, о грозный единоборецъ, нѣжны и искренни. Вотъ, эта золотая туника Ваша, но я попрошу оставить ея мнѣ еще немного. Но этотъ камень съ моей шеи Вы получите здѣсь и сейчасъ; и вѣдомо Вамъ, откуда онъ - конечно, съ шеи Вашей Ауреи".
И съ тѣмъ она вручила ему камень, и онъ, подержавъ его въ ладони въ сумнѣнiи, сказалъ затѣмъ: "Драгоцѣнная дѣица, я благодарю Васъ, но приму это ожерелье и пложу его въ мой ларецъ, радуясь ему; и болѣе того, сейчасъ, глядя на Васъ, я не вижу вовсе, что красотѣ Вашей шеи чего либо не хватаетъ".
"Ступайте теперь къ Вашимъ сотоварищамъ", сказала Бердэлоунъ, "и пришлите ко мнѣ Зеленаго Рыцаря, добраго юношу". И онъ ушелъ, и вотъ, Гуго явился, радостно улыбаясь, и молвилъ: " Долго же Вы занимались первымъ знакомъ, дорогая государыня; я боюсь, что не сложу разсказъ столь искусно, какъ Балдуинъ". "И однако", отвѣчала Бердэлоунъ, "разсказъ Виридисъ былъ самымъ длиннымъ изъ всѣхъ. Я сомнѣваюсь, что Вамъ не удастся дать мнѣ знакъ". И она разсмѣялась, и онъ не отсталъ отъ нея, и взявъ ея за плечи и свободно поцѣловавъ ея ланиту, такъ, что она ничего не устрашилась, и промолвилъ: "Это Вамъ за Вашу усмѣшку; что Вамъ угодно отъ меня?" Молвила она: "Угодно мнѣ, чтобы Вы повѣдали мнѣ, какъ у Виридисъ оказалась эта блуза съ горящими зелеными вѣтвями, что на мнѣ".
"Внемлите, дорогая леди", сказалъ онъ: "Однажды Виридисъ и я были вдвоемъ на лугу, и столь счастливы, что нечего намъ было дѣлать, кромѣ какъ затѣять препирательство другъ съ другомъ; и я сказалъ ей, что она не любитъ меня такъ сильно, какъ я ее; что, къ слову, было не мначе какъ ложью, ибо изъ всѣхъ живущихъ она - самая любящая, и когда мы вмѣстѣ, она не знаетъ, какъ мнѣ угодить. Итакъ, мы принялись препираться, какъ это водится у возлюбленныхъ, пока я, не имѣя, что сказать, попросилъ ее вспомнить, что съ самыхъ первыхъ дней нашей любви я подарилъ ей много подарковъ, а она мнѣ - ничего. Вотъ ужъ да, моя драгоцѣнная, какимъ я былъ недобросовѣстнымъ юнцомъ. Но, отнюдь не такъ, какъ я думалъ, она приняла это, а совсѣмъ въ обратную сторону и, вскочивъ, пустилась бѣгомъ домой черезъ лугъ; Вы можете представить себѣ, какъ легко я догналъ ее и какъ мало сопротивлялась она, когда я увлекъ ее назадъ, схвативъ за плечи. И когда мы сѣли подъ терновый кустъ, мы почти прекратили уже нашъ споръ; но она разстегнула свое платье и приспустила его съ одной стороны, чтобы дать мнѣ увидѣть ея плечо, какъ я ушибъ его; и вправду, небольшой отпечатокъ оставался еще на коже, подобной лепестку розы, что дало мнѣ хорошiй поводъ вновь поцѣловать ее, какъ Вамъ, должно, быть извѣстно. Потомъ она сказала мнѣ: "И какъ могу я, бѣдная барышня, дѣлать тебѣ подарки, когда вся моя родня скупа со мною? Но всеже я бы дала тебѣ подарокъ, такой, какъ могу, если-бъ я только знала, что ты примешь его". А мое же сердце было въ огнѣ отъ цѣлованiя ея плеча, и я сказалъ, что я хотѣлъ бы получить эту самую сорочку съ ея тѣла, что была тогда на ней, и что я сочту, что получилъ поистине богатый даръ. "Что!" воскликнула она, "и ты хочѣшь получить ее здѣсь и сейчасъ?" И я поистине думаю, что она бы сняла ее тотчасже, будь я настойчивей; но на это у меня не хватило отваги, и я сказалъ, нѣтъ, но пусть она принесетъ ее при нашей слѣдующей встрѣчѣ; и она и вправду принесла ее, обернутую кускомъ зеленаго шелка, и я съ той поры возлюбилъ ее и цѣловалъ, какъ драгоцѣнность. Но что касаемо Вашей блузы, то я велѣлъ ее изготовить прекрасной и расшить пылающими зелеными вѣтвями, кои Вы видите, и подарилъ ее ей; но не въ тотъ день, какъ она одарила меня, ибо шить новую надо было долго. И вотъ весь разсказъ, и какъ могла Виридисъ сдѣлать его долгимъ, я не знаю. Ну да пусть будетъ такъ, и скажите мнѣ, выигралъ ли я Вашу блузу или потерялъ?"
Бердэлоунъ разсмѣлась ему въ отвѣтъ и сказала: "Ну Чтожъ, по крайности Вы получите ее въ даръ; воля Ваша, называть его даромъ отъ Виридисъ или отъ меня. Но къ нему прилагаетъ еще одинъ подарокъ, коiй Вы сможете получить сейчасже, когда позволите мнѣ оставить эту блузу на себѣ еще немного". И съ тѣмъ она подала ему свой поясъ, и онъ поцѣловалъ его, но промолвилъ: "Нѣтъ, прекрасная государыня, онъ столь подходилъ къ красотѣ Вашего тѣло, что носить бы Вамъ его, и для меня онъ столь подходитъ искренности и любви къ нему въ душѣ Вашей, что я прошу, сохраните его". "Пускай", отвѣтила она, "но я не возьму его, ибо такъ поручено мнѣ, чтобы Вы получили его отъ меня. Теперь я прошу Васъ отойти и прислать сюда Вашего сотоварища, Чернаго Сквайра".
Тогда онъ ушелъ, и тотчасже является Черный Сквайръ, и сейчасъ, оказавшись впервые одинъ на одинъ съ Бердэлоунъ, онъ казался поверженнымъ въ унынiе, совсѣмъ не такъ, какъ тѣ двое. Вставъ немного поодаль отъ Бердэлоунъ, онъ сказалъ: "О чемъ угодно Вамъ спросить у меня?" сердце ея тронулось тонкимъ морозомъ отъ его угрюмости, ибо дотолѣ она считала его любезнѣйшимъ изъ трехъ, но молвила она: "Мнѣ поручено спросить у Васъ касательно этой обуви, что Атра дала мнѣ поносить съ тѣмъ, чтобы я отдала ихъ Вамъ, ежели Вы воистину влюблены въ нее". Отвѣчалъ онъ: "Я воистину ея влюбленъ въ нее". Бердэлоунъ сказала: "Тогда можете ли Вы разсказать мнѣ, какъ Вы подарили эти прекрасные башмачки Атрѣ?"
Онъ отвѣтилъ: "Какъ есть да. Мы гуляли вдвоемъ въ этихъ мѣстахъ и подошли къ броду черезъ рѣку, и онъ былъ довольно глубокъ, доходя мнѣ до колѣна, и потому я понесъ ее на рукахъ; и мы прошли еще дальше, и пришлось намъ еще разъ переходить рѣку въ другомъ мѣстѣ, и тамъ бродъ былъ помельче, и поскольку день былъ жаркимъ, ей пришлось идти вбродъ своим ногами. И она сняла чулки и туфли, и я повелъ ее за руку, вода же поднялась ей до полъ-ноги. Но когда мы вышли изъ воды вновь на траву, мнѣ страстно захотѣлось поучить въ даръ ея туфельки изъ любви къ ней, и она отдала ихъ мнѣ тотчасже и пришла домой босою, ибо мы шли лугами въ началѣ лѣта, и трава была густой и мягкой. Но послѣ я велѣлъ изготовить прекрасные башмачки, что на Вашихъ ногахъ, и подарилъ ихъ ей. И еще въ знакъ того, что мой разсказъ правдивъ, я скажу Вамъ, что названiе перваго брода, коiй мы перешли въ тотъ день, Бродъ Сѣраго Скакуна, а второй называется Козьимъ Бродомъ. Вотъ и весь мой разсказъ, леди; правдивъ ли знакъ?"
"Онъ правдивъ, Сквайръ", молвила Бердэлоунъ и ненадолго замолкла, а вмѣстѣ съ нею и онъ. Потомъ она дружелюбно взглянувъ на него, сказала: "Не страшитесь, ибо Вы безъ сумнѣнiя увидите снова Вашу съуженную. Болѣе того, вотъ кольцо, кое она надѣла мнѣ на палецъ, прося меня отдать его Вамъ". И она протянула ему кольцо.
Онъ взялъ кольцо и сказалъ: "Да, это было бы наилучшимъ, что я получилъ отъ Васъ, когда бы оттого не вышло бѣды". Она увидѣла на лицѣ его смятенiе, но не знала, что сказать, дабы порадовать его, и нѣкоторое время они стояли, молча глядя другъ на друга. Затѣмъ онъ сказалъ: "Возвратимся къ нашимъ сотоварищамъ, и поговоримъ объ томъ, что нынѣ надобно дѣлать".
И такъ они пошли своимъ путемъ туда, гдѣ прочiе двое лежали на зеленой травѣ, и Черный Сквайръ легъ рядомъ съ ними, но встала предъ ними Бердэлоунъ и говорила ко всѣмъ троимъ.