23-07
Любовница графа ?ского любила (это все же была ее профессия, ха-ха-ха...) Стоп! Нет.
Любовница графа ?ского охотно наблюдала за тем, как граф разговаривает с этой девочкой Дженни. Он схватил ее за рукав. Он был связан с ней че...
- Что это такое? Что это за безобразие? Где ты вчера была, засранка?
- На заводе.
- И что это за мысли, как вообще можно? Откуда вся эта фарфоровость мысли, откуда эти округлости, какого черта вообще на заводе округлости? Ты вообще знаешь, что такое завод? - он подождал, пока она не ответит или ответит заведомую глупость, - Завод - это геометрия!!
- Но я же... дев... девушка.
- Какие глупости! - махнул рукой граф, отклонив свое лицо от ее лица и даже отвернувшись. - Никакая ты не "девушка". Может, ты всё-таки повзрослеешь?
А потом он даже изменил манеру: уставился на нее издалека с презрительной усмешкой, которой, пожалуй, мог и сам не замечать, а глаза его стали острыми и бесчеловечными.
- А может быть, ты и правда дура? Ты так скучна мне, если бы ты - Знала... - прибавил он с бесконечной усталостью. - Если ты будешь продолжать докучать мне, то пожалеешь: мне придется приказать убить тебя.
Дженни смотрела на него исподтишка, потому что в обесчеловеченные его глаза было неприятно долго смотреть и даже как-то оскорбительно, и не понимала, зачем он вообще взялся с ней разговаривать. Если в педагогических целях, то это было глупостью уже с его стороны.
Взрослые ничему не способны научить детей, потому что это две разные расы. Дети всегда остаются детьми, а взрослыми становятся те, кто детьми никогда не был, а лишь по ошибке казался. Если бы граф ?ский когда-нибудь мог об этом догадаться, он бы наверное немедленно приказал убить всех детей, которые никогда не станут взрослыми. Конечно, ему некому было приказывать, никто бы его приказы исполнять не стал, но уже от самой этой игры Дженни становилось невыносимо, и она уходила.
До самого дома ее голова была свободна от мыслей. Когда машина проезжает по ручью, образуется волна с настоящей морской пеной, но это только на миг. А вокруг домов во время ливня возникает сияние как на иконе. "Почему, - думала как-то Дженни, - это можем видеть одинаково ясно и я, и он, но мы при этом такие разные?"
Но они не могли избегать друг друга. Они жили в одном районе. А мир у нас такой открытый: кто что-нибудь подумает - так это сразу всем становится известно, если они того пожелают. Чужие мысли впиваются в мозг как осы, поэтому если кто-то думает не так, это отражается на всех.
Граф ?ский, который ужасался мыслям Дженни, пытался научить ее "правильно" (с его точки зрения) мыслить. Поэтому они были связаны какой-то порочной, неприятной связью. При этом граф не знал, что он единственный так щепетильно относился к ней, другие люди в самом худшем случае мыслей Дженни просто не замечали.
Но это-то графа не интересовало! Напомним, что он, как и полчеловечества, не чувствовал себя частью массы. Иногда ему хотелось убить Дженни. Но он никогда бы этого не сделал. В первую очередь потому, что отношения с любовницами и подчиненными интересовали его гораздо больше, даже несмотря на то, что ни тех, ни других в природе не было.
Впрочем, и природа мало его интересовала.
"Такие нынче пошли: скажешь им "рафинированный", так они представят только сахар-рафинад, и больше ничего", - сказал граф вслед Дженни, совершенно непонятно кого имея в виду, и снова презрительно, но вполне очаровательно для его любовницы, улыбнулся.
Любовница графа ?ского охотно наблюдала за тем, как граф разговаривает с этой девочкой Дженни. Он схватил ее за рукав. Он был связан с ней че...
- Что это такое? Что это за безобразие? Где ты вчера была, засранка?
- На заводе.
- И что это за мысли, как вообще можно? Откуда вся эта фарфоровость мысли, откуда эти округлости, какого черта вообще на заводе округлости? Ты вообще знаешь, что такое завод? - он подождал, пока она не ответит или ответит заведомую глупость, - Завод - это геометрия!!
- Но я же... дев... девушка.
- Какие глупости! - махнул рукой граф, отклонив свое лицо от ее лица и даже отвернувшись. - Никакая ты не "девушка". Может, ты всё-таки повзрослеешь?
А потом он даже изменил манеру: уставился на нее издалека с презрительной усмешкой, которой, пожалуй, мог и сам не замечать, а глаза его стали острыми и бесчеловечными.
- А может быть, ты и правда дура? Ты так скучна мне, если бы ты - Знала... - прибавил он с бесконечной усталостью. - Если ты будешь продолжать докучать мне, то пожалеешь: мне придется приказать убить тебя.
Дженни смотрела на него исподтишка, потому что в обесчеловеченные его глаза было неприятно долго смотреть и даже как-то оскорбительно, и не понимала, зачем он вообще взялся с ней разговаривать. Если в педагогических целях, то это было глупостью уже с его стороны.
Взрослые ничему не способны научить детей, потому что это две разные расы. Дети всегда остаются детьми, а взрослыми становятся те, кто детьми никогда не был, а лишь по ошибке казался. Если бы граф ?ский когда-нибудь мог об этом догадаться, он бы наверное немедленно приказал убить всех детей, которые никогда не станут взрослыми. Конечно, ему некому было приказывать, никто бы его приказы исполнять не стал, но уже от самой этой игры Дженни становилось невыносимо, и она уходила.
До самого дома ее голова была свободна от мыслей. Когда машина проезжает по ручью, образуется волна с настоящей морской пеной, но это только на миг. А вокруг домов во время ливня возникает сияние как на иконе. "Почему, - думала как-то Дженни, - это можем видеть одинаково ясно и я, и он, но мы при этом такие разные?"
Но они не могли избегать друг друга. Они жили в одном районе. А мир у нас такой открытый: кто что-нибудь подумает - так это сразу всем становится известно, если они того пожелают. Чужие мысли впиваются в мозг как осы, поэтому если кто-то думает не так, это отражается на всех.
Граф ?ский, который ужасался мыслям Дженни, пытался научить ее "правильно" (с его точки зрения) мыслить. Поэтому они были связаны какой-то порочной, неприятной связью. При этом граф не знал, что он единственный так щепетильно относился к ней, другие люди в самом худшем случае мыслей Дженни просто не замечали.
Но это-то графа не интересовало! Напомним, что он, как и полчеловечества, не чувствовал себя частью массы. Иногда ему хотелось убить Дженни. Но он никогда бы этого не сделал. В первую очередь потому, что отношения с любовницами и подчиненными интересовали его гораздо больше, даже несмотря на то, что ни тех, ни других в природе не было.
Впрочем, и природа мало его интересовала.
"Такие нынче пошли: скажешь им "рафинированный", так они представят только сахар-рафинад, и больше ничего", - сказал граф вслед Дженни, совершенно непонятно кого имея в виду, и снова презрительно, но вполне очаровательно для его любовницы, улыбнулся.