Дюна-2. Заметки и впечатления. Часть 1
Вторая часть Дюны действительно очень мощный фильм. В нём не столь много медлительной торжественности и любования масштабами, как в первой части, сюжет движется гораздо бодрее, может, даже чересчур бодро. По сравнению с книгой Вильнёв сильно сократил время пребывания Пола среди фрименов, с нескольких лет до буквально девяти месяцев (леди Джессика на момент финальной битвы всё ещё беременна, впрочем, в этом тоже есть определённый символизм - дочь герцога Лето должна родиться в свободном мире). Потому история становления Пола, его превращение из растерянного мальчика сначала в обычного воина пустыни, затем в лидера группы партизан, а в финале - в духовного вождя целой планеты, происходит как-то смазано и поспешно.
Впрочем, главное Вильнёву удалось передать - то, как Пол из героя, сражающегося с драконом, сам становится драконом. И то, как он пытается избежать своего предназначения, найти какой-нибудь обходной путь и как обнаруживает, что судьба ставит его перед выбором: «либо мы их, либо они нас» (что немного противоречит книге, там Пол изначально был более последовательно настроен на месть), и он выбирает спасение тех, кто ему дорог, и убийство тех, кого ненавидит. И также раскрыто противоречие: сам Лето не хотел бы такой участи для сына, он был против кровавой мести, а вот мать Пола, леди Джессика, жаждет восстановления справедливости куда сильнее, чем её покойный господин.
В этих метаниях главного героя стал ещё заметнее шекспировский мотив неизбежности мести за убийство отца и безрезультатных попыток от этой мести «откосить». Только вот Шекспир к Гамлету проявил больше милосердия, убив его в финале, Герберт же оставляет героя в живых, чтобы он смотрел на дела рук своих и терзался (кстати, точно так же поступают и Стругацкие в финале «Трудно быть богом»; в наше время мало того, что в трагедии гибнет хор, так ещё и главный герой потом вынужден стоять возле горы трупов с окровавленными руками и ужасаться).
***
Вильнёв во втором фильме продолжает тему религиозного фанатизма и творчески её развивает. И у него, пожалуй, даже лучше, чем в книге показано то, как фанатизм работает. Одни фримены воспринимают Пола как Мессию и находят соответствующие оправдания, подтверждающие этот статус, в любых его поступках, неважно каких. Как другие скептически относятся и к самому Полу, и к его последователям, но понимают, что он нужен им, потому что знает больше о стратегии, технике, образе мыслей тех людей, с кем они воюют (кстати, ещё одно упущение фильма - в книге рассказывалось, что Пол учит фрименов сражаться не геройски один на один, а небольшими тактическими группами, правильно использовать вооружение и снаряжение, в общем, формирует из отдельных воинов отлаженный армейский механизм). А Пол и Джессика используют в своих целях и тех, и других, ловко маневрируя, манипулируя, изображая то, что требуется от них в тот или иной момент.
В фильме более сложным представлен Стилгар. Крепкий мужичок, внешне простоватый, но себе на уме, предусмотрительный, общительный, наблюдательный, умеющий найти подход к каждому; когда надо суровый, когда надо добродушный. И очень хорошо показано, что он стал лидером своего съетча не только благодаря физическим данным, но и благодаря умению строить отношения с людьми. Но при всей своей практичности и приземлённости, когда дело касается веры и пророчеств, он тут же переключается в режим оголтелого фанатика. Стилгар в фильме действительно тот самый камень, на котором Пол строит свою общину верных. Он же первым признаёт в Поле обещанного Мессию, он же готов буквально на всё ради него, он - первый из последователей, и в целом Стилгар в фильме похож на евангельского Петра куда больше, чем книжный вариант.
Единственная беда киношного Стилгара в том, что после гибели Дункана Айдахо в предыдущем фильме к нему перешла функция comic relief, он несколько раз типа шутит, но получается у него очень нелепо. Т тут становится окончательно ясно: у Дени Вильнёва не получается в юмор. Совсем. Никак. Впрочем, он это, похоже, и сам понимает, поэтому старается хохмачить как можно реже.
Кстати, о юморе. Одна из немногих ситуаций, на которой зал всхохотнул, причём несколько нервно, это когда Гурни Хеллек с кривой усмешкой сообщил Полу: «я знаю, где твой папаша заныкал ядерку».
Возвращаясь к теме религиозного фанатизма. Очень неплохо показано то, что Бене Гессерит, циничные манипуляторши, планирующие свои ходы на десятки поколений вперёд, использующие искреннюю веру миллионов людей в своих целях, сами же превращаются в бездумных фанатичек как только дело доходит до их цели - создания собственного Мессии. Причём сами-то они, конечно, считают, что их Мессия - правильный, генетически выведенный, логически продуманный, сконструированный, абсолютно послушный сёстрам, он - правильный Мессия, не то что все эти дикарские представления об Избранном, порождённые пустыми иррациональными надеждами и фантазиями, неуправляемые и вредные. Таких надо хитроумно использовать, а если не получится - уничтожать. Но весь их хитрый план разрушается из-за своеволия леди Джессики, из-за её любви к герцогу Лето, из-за множества случайностей и совпадений, а в случае с пропагандой мессианских идей на Арракисе они буквально пожинают то, что сами же и посеяли.
Вообще, Герберт в книге очень успешно работал с темой того, что у каждого человека, каким бы рациональным и логичным он ни был, есть некое уязвимое «слепое пятно», в котором ему отказывают разум и логика, и при определённых обстоятельствах в нём включаются психические механизмы и запускают режим действий, которые чаще всего ведёт к неминуемому разрушению, но остановиться человек не может, он как будто подпадает под власть силы, что превыше его самого (собственно, это основная движущая сила жанра трагедии, начиная ещё с «Илиады» и знаменитого гнева Ахиллеса). И что есть люди, которые очень хорошо умеют находить в других эти «слепые пятна» и задействовать в своих целях, но прикол в том, что и у самих таких людей тоже есть уязвимость, и они тоже превращаются в одержимых при воздействии на эту уязвимость, и точно так же идут к саморазрушению, как и их марионетки.
Жаль, что в фильм не вошёл тот очень важный для сюжета момент, когда Пол перед боем с Фейд-Раудой с горечью понимает, что в последовательности событий уже не имеет никого значения победит он или проиграет. Если Пол убьёт своего противника, фримены скажут, что он непобедим и понесут его имя на знамёнах джихада, а если погибнет Пол, то они скажут, что он принёс себя в жертву ради их победы… и точно так же понесут его имя на знамёнах джихада. Впрочем, замечание о том, что мёртвый пророк опаснее живого, в фильме всё-таки прозвучало, и на том спасибо.
И в фильме тоже возникает вопрос, который Герберт очерчивает очень аккуратно, полунамёками: как же так получается, что все эти планы внутри планов, замыслы, идущие не в ту сторону, чудесные совпадения и неожиданности, громоздящиеся друг друга, в итоге складываются в целостный сюжет и приводят к переменам колоссального масштаба в рамках всего человечества? Уж не видна ли за всем этим рука кого-то или, вернее, Кого-то? Великого Сценариста и Всеведущего Автора. Или же история складывается сама собой, движимая людскими амбициями, ошибками и случайностями? Герберт уходит от прямого ответа, и Вильнёв следует за ним.
***
Два испытания, которые проходит Пол, чтобы подтвердить свой статус Избранного - укротить самого древнего песчаного червя и выпить ядовитую для мужчин Воду Жизни. Что-то напоминает? «…будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им» Евангелие от Марка 16:18. Совпадение? Не знаю, не знаю.
Впрочем, главное Вильнёву удалось передать - то, как Пол из героя, сражающегося с драконом, сам становится драконом. И то, как он пытается избежать своего предназначения, найти какой-нибудь обходной путь и как обнаруживает, что судьба ставит его перед выбором: «либо мы их, либо они нас» (что немного противоречит книге, там Пол изначально был более последовательно настроен на месть), и он выбирает спасение тех, кто ему дорог, и убийство тех, кого ненавидит. И также раскрыто противоречие: сам Лето не хотел бы такой участи для сына, он был против кровавой мести, а вот мать Пола, леди Джессика, жаждет восстановления справедливости куда сильнее, чем её покойный господин.
В этих метаниях главного героя стал ещё заметнее шекспировский мотив неизбежности мести за убийство отца и безрезультатных попыток от этой мести «откосить». Только вот Шекспир к Гамлету проявил больше милосердия, убив его в финале, Герберт же оставляет героя в живых, чтобы он смотрел на дела рук своих и терзался (кстати, точно так же поступают и Стругацкие в финале «Трудно быть богом»; в наше время мало того, что в трагедии гибнет хор, так ещё и главный герой потом вынужден стоять возле горы трупов с окровавленными руками и ужасаться).
***
Вильнёв во втором фильме продолжает тему религиозного фанатизма и творчески её развивает. И у него, пожалуй, даже лучше, чем в книге показано то, как фанатизм работает. Одни фримены воспринимают Пола как Мессию и находят соответствующие оправдания, подтверждающие этот статус, в любых его поступках, неважно каких. Как другие скептически относятся и к самому Полу, и к его последователям, но понимают, что он нужен им, потому что знает больше о стратегии, технике, образе мыслей тех людей, с кем они воюют (кстати, ещё одно упущение фильма - в книге рассказывалось, что Пол учит фрименов сражаться не геройски один на один, а небольшими тактическими группами, правильно использовать вооружение и снаряжение, в общем, формирует из отдельных воинов отлаженный армейский механизм). А Пол и Джессика используют в своих целях и тех, и других, ловко маневрируя, манипулируя, изображая то, что требуется от них в тот или иной момент.
В фильме более сложным представлен Стилгар. Крепкий мужичок, внешне простоватый, но себе на уме, предусмотрительный, общительный, наблюдательный, умеющий найти подход к каждому; когда надо суровый, когда надо добродушный. И очень хорошо показано, что он стал лидером своего съетча не только благодаря физическим данным, но и благодаря умению строить отношения с людьми. Но при всей своей практичности и приземлённости, когда дело касается веры и пророчеств, он тут же переключается в режим оголтелого фанатика. Стилгар в фильме действительно тот самый камень, на котором Пол строит свою общину верных. Он же первым признаёт в Поле обещанного Мессию, он же готов буквально на всё ради него, он - первый из последователей, и в целом Стилгар в фильме похож на евангельского Петра куда больше, чем книжный вариант.
Единственная беда киношного Стилгара в том, что после гибели Дункана Айдахо в предыдущем фильме к нему перешла функция comic relief, он несколько раз типа шутит, но получается у него очень нелепо. Т тут становится окончательно ясно: у Дени Вильнёва не получается в юмор. Совсем. Никак. Впрочем, он это, похоже, и сам понимает, поэтому старается хохмачить как можно реже.
Кстати, о юморе. Одна из немногих ситуаций, на которой зал всхохотнул, причём несколько нервно, это когда Гурни Хеллек с кривой усмешкой сообщил Полу: «я знаю, где твой папаша заныкал ядерку».
Возвращаясь к теме религиозного фанатизма. Очень неплохо показано то, что Бене Гессерит, циничные манипуляторши, планирующие свои ходы на десятки поколений вперёд, использующие искреннюю веру миллионов людей в своих целях, сами же превращаются в бездумных фанатичек как только дело доходит до их цели - создания собственного Мессии. Причём сами-то они, конечно, считают, что их Мессия - правильный, генетически выведенный, логически продуманный, сконструированный, абсолютно послушный сёстрам, он - правильный Мессия, не то что все эти дикарские представления об Избранном, порождённые пустыми иррациональными надеждами и фантазиями, неуправляемые и вредные. Таких надо хитроумно использовать, а если не получится - уничтожать. Но весь их хитрый план разрушается из-за своеволия леди Джессики, из-за её любви к герцогу Лето, из-за множества случайностей и совпадений, а в случае с пропагандой мессианских идей на Арракисе они буквально пожинают то, что сами же и посеяли.
Вообще, Герберт в книге очень успешно работал с темой того, что у каждого человека, каким бы рациональным и логичным он ни был, есть некое уязвимое «слепое пятно», в котором ему отказывают разум и логика, и при определённых обстоятельствах в нём включаются психические механизмы и запускают режим действий, которые чаще всего ведёт к неминуемому разрушению, но остановиться человек не может, он как будто подпадает под власть силы, что превыше его самого (собственно, это основная движущая сила жанра трагедии, начиная ещё с «Илиады» и знаменитого гнева Ахиллеса). И что есть люди, которые очень хорошо умеют находить в других эти «слепые пятна» и задействовать в своих целях, но прикол в том, что и у самих таких людей тоже есть уязвимость, и они тоже превращаются в одержимых при воздействии на эту уязвимость, и точно так же идут к саморазрушению, как и их марионетки.
Жаль, что в фильм не вошёл тот очень важный для сюжета момент, когда Пол перед боем с Фейд-Раудой с горечью понимает, что в последовательности событий уже не имеет никого значения победит он или проиграет. Если Пол убьёт своего противника, фримены скажут, что он непобедим и понесут его имя на знамёнах джихада, а если погибнет Пол, то они скажут, что он принёс себя в жертву ради их победы… и точно так же понесут его имя на знамёнах джихада. Впрочем, замечание о том, что мёртвый пророк опаснее живого, в фильме всё-таки прозвучало, и на том спасибо.
И в фильме тоже возникает вопрос, который Герберт очерчивает очень аккуратно, полунамёками: как же так получается, что все эти планы внутри планов, замыслы, идущие не в ту сторону, чудесные совпадения и неожиданности, громоздящиеся друг друга, в итоге складываются в целостный сюжет и приводят к переменам колоссального масштаба в рамках всего человечества? Уж не видна ли за всем этим рука кого-то или, вернее, Кого-то? Великого Сценариста и Всеведущего Автора. Или же история складывается сама собой, движимая людскими амбициями, ошибками и случайностями? Герберт уходит от прямого ответа, и Вильнёв следует за ним.
***
Два испытания, которые проходит Пол, чтобы подтвердить свой статус Избранного - укротить самого древнего песчаного червя и выпить ядовитую для мужчин Воду Жизни. Что-то напоминает? «…будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им» Евангелие от Марка 16:18. Совпадение? Не знаю, не знаю.