не молча
В Иерусалиме потоп, разверзлись хляби, потом запасные хляби, потом цистерны - все разверзлось. Потоки воды смывают грязь, накопившуюся повсюду, по этим вавилонским рекам величественно плывет трамвай. Затем перестает плыть. Объявляется, что сервис приостановлен. Остается уныло сидеть на работе, не в силах собственно работать, и пытаться отодрать наслоения впечатлений и воспоминаний, что намертво облепляют смоляное чучелко моего сознания.
Вот выхожу из своего переулка и вижу, как пожилой мужчина в традиционной одежде обращается к подростку: «Мальчик, ты чей? Ты местный? Живешь тут? Ах, не живешь. Ну что же, спрошу вот эту туристку». Дальше ко мне: «Скажите, как выйти отсюда в Тель Авив?» Мимо на такой электрической повозке для тех, кто не может или не любит ходить ногами, проезжает парочка: старичок и старушка. Старушка полная, веселая, обнимает старичка и о чем-то с ним болтает. То ли муж делится транспортом с женой, то ли джентельмен предложил подвезти приятельницу.
В трамвае едут двое не вместе, один с аккордеоном, привешенным на манер рюкзака, ну просто аксессуар такой, а второй с двумя загадочными чехлами, в одном, похоже, уд, а во втором что-то длинное. А в пустом маленьком автобусе водитель тоже музыкален: слушает Country Road и подпевает хорошим баритоном. В начале я даже не понимаю, откуда такие отличные низкие ноты в песне. Еще транспортное: стоящие у выхода из музея таксисты вдруг напоминают гондольеров в Венеции - те тоже вот так беседуют, руки в боки, оставив свои плавучие средства неподалеку. Впечатление усиливается оттого, что один таксист одет в тельняшку и маленькую круглую шапочку. Я его уже фотографировала, думаю про себя.
Рынок закрывается, торговцы собирают остатки товаров в ящики. Один такой ящик полон рыбьих потрохов. Вокруг него осторожно ходит кошка, которая настолько, видимо, не верит своему счастью, что не знает, как и подступиться к пиршеству. А вот идет девушка из анекдота про Красную Шапочку: на ней красные колготки, красные башмаки, красная юбка и красная блузка. На голове у нее, однако, зеленый платок. Должно быть, не хотела дурочкой показаться. Другой тоже не дурак: лежит в спортзале под штангой и обиженно-в-шутку кричит тренеру: «Это у вас контаминация, а у меня - псевдореминисценции!»
Молодой человек подходит к пешеходному переходу с большой симпатичной собакой. «Сидеть,» говорит он ей, «Эй, садись. Ты что, боишься? Нет-нет, не бойся, садись. Хотя нет, не садись, пойдем». А в зоопарке в дождь, когда никого нет, я прохожу мимо вольера слонов и наблюдаю, как слониха играет сама по себе: она осторожно идет по узкому каменному барьерчику, дойдя до конца, разворачивается, бережно переставляя ноги одну за другой, чтобы не упасть и не ступить ненароком на землю, и идет обратно. И кстати об этом: обсуждаем с приятельницей-француженкой новопитаемую любовь А. ко всей продукции фирмы Крокс. Объясняю, как удобно, что не промокает, не холодно и так далее. «А тебе они кажутся красивыми?» деликатно осведомляется приятельница. Не особо, отвечаю, здесь дело в удобстве. «Слава богу, я так переживала, ведь они такие уродливые, как... как... как ноги животных!»
Не могу думать про реальность, ухожу в маленькие радости: как на улице показавшийся совсем искривленным человечек выпрямляется, он здоров, он всего лишь поправлял носок. Как гидравлика поднимает тронувшийся от остановки автобус, будто самолет. Как пересадка в пути с работы на тренировку пролегает через кофейню, где я покупаю «долгий» эспрессо, впридачу получаю крохотную, в один укус, шоколадку, и сажусь нарочно в следующий автобус, а не в этот. Как в наушниках звучит смешная пластилиновая музыка из когда-то любимой пластилиновой игры. Как в магазине подхожу к кассе с одним йогуртом и симпатичный кассир спрашивает, дать мне для йогурта пакет или сразу ложку. Как отвечал на любые вопросы герой Воннегута, that happiness is mine.
Вот выхожу из своего переулка и вижу, как пожилой мужчина в традиционной одежде обращается к подростку: «Мальчик, ты чей? Ты местный? Живешь тут? Ах, не живешь. Ну что же, спрошу вот эту туристку». Дальше ко мне: «Скажите, как выйти отсюда в Тель Авив?» Мимо на такой электрической повозке для тех, кто не может или не любит ходить ногами, проезжает парочка: старичок и старушка. Старушка полная, веселая, обнимает старичка и о чем-то с ним болтает. То ли муж делится транспортом с женой, то ли джентельмен предложил подвезти приятельницу.
В трамвае едут двое не вместе, один с аккордеоном, привешенным на манер рюкзака, ну просто аксессуар такой, а второй с двумя загадочными чехлами, в одном, похоже, уд, а во втором что-то длинное. А в пустом маленьком автобусе водитель тоже музыкален: слушает Country Road и подпевает хорошим баритоном. В начале я даже не понимаю, откуда такие отличные низкие ноты в песне. Еще транспортное: стоящие у выхода из музея таксисты вдруг напоминают гондольеров в Венеции - те тоже вот так беседуют, руки в боки, оставив свои плавучие средства неподалеку. Впечатление усиливается оттого, что один таксист одет в тельняшку и маленькую круглую шапочку. Я его уже фотографировала, думаю про себя.
Рынок закрывается, торговцы собирают остатки товаров в ящики. Один такой ящик полон рыбьих потрохов. Вокруг него осторожно ходит кошка, которая настолько, видимо, не верит своему счастью, что не знает, как и подступиться к пиршеству. А вот идет девушка из анекдота про Красную Шапочку: на ней красные колготки, красные башмаки, красная юбка и красная блузка. На голове у нее, однако, зеленый платок. Должно быть, не хотела дурочкой показаться. Другой тоже не дурак: лежит в спортзале под штангой и обиженно-в-шутку кричит тренеру: «Это у вас контаминация, а у меня - псевдореминисценции!»
Молодой человек подходит к пешеходному переходу с большой симпатичной собакой. «Сидеть,» говорит он ей, «Эй, садись. Ты что, боишься? Нет-нет, не бойся, садись. Хотя нет, не садись, пойдем». А в зоопарке в дождь, когда никого нет, я прохожу мимо вольера слонов и наблюдаю, как слониха играет сама по себе: она осторожно идет по узкому каменному барьерчику, дойдя до конца, разворачивается, бережно переставляя ноги одну за другой, чтобы не упасть и не ступить ненароком на землю, и идет обратно. И кстати об этом: обсуждаем с приятельницей-француженкой новопитаемую любовь А. ко всей продукции фирмы Крокс. Объясняю, как удобно, что не промокает, не холодно и так далее. «А тебе они кажутся красивыми?» деликатно осведомляется приятельница. Не особо, отвечаю, здесь дело в удобстве. «Слава богу, я так переживала, ведь они такие уродливые, как... как... как ноги животных!»
Не могу думать про реальность, ухожу в маленькие радости: как на улице показавшийся совсем искривленным человечек выпрямляется, он здоров, он всего лишь поправлял носок. Как гидравлика поднимает тронувшийся от остановки автобус, будто самолет. Как пересадка в пути с работы на тренировку пролегает через кофейню, где я покупаю «долгий» эспрессо, впридачу получаю крохотную, в один укус, шоколадку, и сажусь нарочно в следующий автобус, а не в этот. Как в наушниках звучит смешная пластилиновая музыка из когда-то любимой пластилиновой игры. Как в магазине подхожу к кассе с одним йогуртом и симпатичный кассир спрашивает, дать мне для йогурта пакет или сразу ложку. Как отвечал на любые вопросы герой Воннегута, that happiness is mine.