Тарелки влюбленных
Оригинал взят у cicerone2007 в Тарелки влюбленных
Любое посещение Эрмитажа непредсказуемо. Идешь смотреть что-то определенное, но по пути тебя ждет случайная встреча с искусством, которая может оказаться сегодня более интересной, чем запланированная. Вот и в этот холодный осенний ноябрьский день я случайно остановилась около витрины с итальянской майоликой эпохи Возрождения. И отойти не смогла. Уж очень привлекательными показались мне блюда из маленького городка Кастель Дуранте в герцогстве Урбино. Их называют «свадебными блюдами» или «тарелками влюбленных». Такую тарелку покупал жених, просил написать на лентах имя невесты и преподносил на этом блюде свадебный подарок - обручальное кольцо или ожерелье.
Датируются «тарелки влюбленных» из коллекции Эрмитажа первой половиной XVI века. Впервые на подобную керамику я обратила внимание несколько лет назад на выставке в Нью-Йорке. Она называлась «Искусство и любовь». Метрополитен показывал на ней не только картины и гравюры эпохи Возрождения, но и многочисленные предметы, связанные со свадьбой: расписные сундуки, тарелки…
Девушки на эрмитажных тарелках очень разные. Кто серьезен, кто улыбается, кто закатывает глазки. Вряд ли это портреты. Скорее типажи. И как водится, у каждого портретиста есть свой излюбленный тип красавицы. Собранные вместе в одной витрине они превратились в довольно живую стайку. Невольно вспоминаются слова Леона Баттисты Альберти: «Легкомыслие и непостоянство даны женщинам как противоядие от их коварства и распутства…» Не сильно любили гуманисты дам!
Но любовались ими. И имя девушки на блюдах чаще всего сопровождает эпитет «bella» («прекрасная»).
Прекрасная Ливия находится в собрании Метрополитена:
http://images.metmuseum.org/CRDImages/rl/original/DT3516.jpg
По мнению Пьера Ронсара (в переводе Вильгельма Левика):
Природа каждому оружие дала:
Орлу - горбатый клюв и мощные крыла,
Быку - его рога, коню - его копыта.
У зайца быстрый бег, гадюка ядовита,
Отравлен зуб ее. У рыбы - плавники,
И, наконец, у льва есть когти и клыки.
В мужчину мудрый ум она вселить умела.
Для женщин мудрости Природа не имела
И, исчерпав на нас могущество свое,
Дала им красоту - не меч и не копье.
Пред женской красотой мы все бессильны стали.
Она сильней богов, людей, огня и стали.
Стихами когда-то завершился для нас, студентов, курс «Искусство Возрождения». На последней лекции Виктор Николаевич Гращенков, мельком показав нам Школу Фонтенбло, раскрыл томик Ронсара, и мы услышали «Стансы»:
Если мы во храм пойдем -
Преклонясь пред алтарем,
Мы свершим обряд смиренный,
Ибо так велел закон
Пилигримам всех времен
Восхвалять творца вселенной.
Если мы в постель пойдем,
Ночь мы в играх проведем,
В ласках неги сокровенной,
Ибо так велит закон
Всем, кто молод и влюблен,
Проводить досуг блаженный.
Но как только захочу
К твоему припасть плечу,
Иль с груди совлечь покровы,
Иль прильнуть к твоим губам,-
Как монашка, всем мольбам
Ты даешь отпор суровый.
Для чего ж ты сберегла
Нежность юного чела,
Жар нетронутого тела -
Чтоб женой Плутона стать,
Чтоб Харону их отдать
У стигийского предела?
Час пробьет, спасенья нет -
Губ твоих поблекнет цвет,
Ляжешь в землю ты сырую,
И тогда я, мертвый сам,
Не признаюсь мертвецам,
Что любил тебя живую.
Все, чем ныне ты горда,
Все истлеет без следа -
Щеки, лоб, глаза и губы.
Только желтый череп твой
Глянет страшной наготой
И в гробу оскалит зубы.
Так живи, пока жива,
Дай любви ее права-
Но глаза твои так строги!
Ты с досады б умерла,
Если б только поняла,
Что теряют недотроги.
О, постой, о, подожди!
Я умру, не уходи!
Ты, как лань, бежишь тревожно.
О, позволь руке скользнуть
На твою нагую грудь
Иль пониже, если можно!
Иногда на блюдах встречаются парочки. Такие же идеальные, как одиночные изображения юных дам, и очень трогательные:
После эрмитажного блюда не могу не показать живописную пару из собрания Метрополитена. Уж очень понравилась она мне тогда на выставке «Искусство и любовь». Это ранний портрет. Его написал Филиппо Липпи в середине XV века. Красавица непроницаема. Мужчина, обращенный к ней, гораздо живее, несмотря на всю условность изображения.
http://images.metmuseum.org/CRDImages/ep/original/DP159891.jpg
Я так спешил к тебе (отчаянье берет)
А ты и поцелуй едва мне подарила.
Невкусный поцелуй, холодный как могила, -
Диана Феба так целует дважды в год.
Невеста - жениха, когда кругом народ,
И внучка - бабушку. Ужель ты разлюбила.
Где влажность томная, где жар, и страсть, и сила,
Где нежность чувств? Иль горек стал мой рот?!
Учись у голубей: они весь день украдкой,
Целуясь клювом в клюв, воркуют в неге сладкой,
И для забав любви им даже мало дня.
Так я прошу тебя, как это мне не грустно,
Ты лучше никогда уж не целуй меня;
А хочешь целовать - тогда целуйся вкусно!
Этим стихотворением В.Н.Гращенков закончил лекционный курс. Впереди был суровый экзамен. Не знаю, как мои сокурсники, но подготовку к нему я начала в библиотеке с томика Ронсара…
Любое посещение Эрмитажа непредсказуемо. Идешь смотреть что-то определенное, но по пути тебя ждет случайная встреча с искусством, которая может оказаться сегодня более интересной, чем запланированная. Вот и в этот холодный осенний ноябрьский день я случайно остановилась около витрины с итальянской майоликой эпохи Возрождения. И отойти не смогла. Уж очень привлекательными показались мне блюда из маленького городка Кастель Дуранте в герцогстве Урбино. Их называют «свадебными блюдами» или «тарелками влюбленных». Такую тарелку покупал жених, просил написать на лентах имя невесты и преподносил на этом блюде свадебный подарок - обручальное кольцо или ожерелье.
Датируются «тарелки влюбленных» из коллекции Эрмитажа первой половиной XVI века. Впервые на подобную керамику я обратила внимание несколько лет назад на выставке в Нью-Йорке. Она называлась «Искусство и любовь». Метрополитен показывал на ней не только картины и гравюры эпохи Возрождения, но и многочисленные предметы, связанные со свадьбой: расписные сундуки, тарелки…
Девушки на эрмитажных тарелках очень разные. Кто серьезен, кто улыбается, кто закатывает глазки. Вряд ли это портреты. Скорее типажи. И как водится, у каждого портретиста есть свой излюбленный тип красавицы. Собранные вместе в одной витрине они превратились в довольно живую стайку. Невольно вспоминаются слова Леона Баттисты Альберти: «Легкомыслие и непостоянство даны женщинам как противоядие от их коварства и распутства…» Не сильно любили гуманисты дам!
Но любовались ими. И имя девушки на блюдах чаще всего сопровождает эпитет «bella» («прекрасная»).
Прекрасная Ливия находится в собрании Метрополитена:
http://images.metmuseum.org/CRDImages/rl/original/DT3516.jpg
По мнению Пьера Ронсара (в переводе Вильгельма Левика):
Природа каждому оружие дала:
Орлу - горбатый клюв и мощные крыла,
Быку - его рога, коню - его копыта.
У зайца быстрый бег, гадюка ядовита,
Отравлен зуб ее. У рыбы - плавники,
И, наконец, у льва есть когти и клыки.
В мужчину мудрый ум она вселить умела.
Для женщин мудрости Природа не имела
И, исчерпав на нас могущество свое,
Дала им красоту - не меч и не копье.
Пред женской красотой мы все бессильны стали.
Она сильней богов, людей, огня и стали.
Стихами когда-то завершился для нас, студентов, курс «Искусство Возрождения». На последней лекции Виктор Николаевич Гращенков, мельком показав нам Школу Фонтенбло, раскрыл томик Ронсара, и мы услышали «Стансы»:
Если мы во храм пойдем -
Преклонясь пред алтарем,
Мы свершим обряд смиренный,
Ибо так велел закон
Пилигримам всех времен
Восхвалять творца вселенной.
Если мы в постель пойдем,
Ночь мы в играх проведем,
В ласках неги сокровенной,
Ибо так велит закон
Всем, кто молод и влюблен,
Проводить досуг блаженный.
Но как только захочу
К твоему припасть плечу,
Иль с груди совлечь покровы,
Иль прильнуть к твоим губам,-
Как монашка, всем мольбам
Ты даешь отпор суровый.
Для чего ж ты сберегла
Нежность юного чела,
Жар нетронутого тела -
Чтоб женой Плутона стать,
Чтоб Харону их отдать
У стигийского предела?
Час пробьет, спасенья нет -
Губ твоих поблекнет цвет,
Ляжешь в землю ты сырую,
И тогда я, мертвый сам,
Не признаюсь мертвецам,
Что любил тебя живую.
Все, чем ныне ты горда,
Все истлеет без следа -
Щеки, лоб, глаза и губы.
Только желтый череп твой
Глянет страшной наготой
И в гробу оскалит зубы.
Так живи, пока жива,
Дай любви ее права-
Но глаза твои так строги!
Ты с досады б умерла,
Если б только поняла,
Что теряют недотроги.
О, постой, о, подожди!
Я умру, не уходи!
Ты, как лань, бежишь тревожно.
О, позволь руке скользнуть
На твою нагую грудь
Иль пониже, если можно!
Иногда на блюдах встречаются парочки. Такие же идеальные, как одиночные изображения юных дам, и очень трогательные:
После эрмитажного блюда не могу не показать живописную пару из собрания Метрополитена. Уж очень понравилась она мне тогда на выставке «Искусство и любовь». Это ранний портрет. Его написал Филиппо Липпи в середине XV века. Красавица непроницаема. Мужчина, обращенный к ней, гораздо живее, несмотря на всю условность изображения.
http://images.metmuseum.org/CRDImages/ep/original/DP159891.jpg
Я так спешил к тебе (отчаянье берет)
А ты и поцелуй едва мне подарила.
Невкусный поцелуй, холодный как могила, -
Диана Феба так целует дважды в год.
Невеста - жениха, когда кругом народ,
И внучка - бабушку. Ужель ты разлюбила.
Где влажность томная, где жар, и страсть, и сила,
Где нежность чувств? Иль горек стал мой рот?!
Учись у голубей: они весь день украдкой,
Целуясь клювом в клюв, воркуют в неге сладкой,
И для забав любви им даже мало дня.
Так я прошу тебя, как это мне не грустно,
Ты лучше никогда уж не целуй меня;
А хочешь целовать - тогда целуйся вкусно!
Этим стихотворением В.Н.Гращенков закончил лекционный курс. Впереди был суровый экзамен. Не знаю, как мои сокурсники, но подготовку к нему я начала в библиотеке с томика Ронсара…