Где хранятся честь и совесть?
Вся эта неделя у меня «выездная»: что ни день, то приходится ездить по разным учреждениям с разноплановыми производственными целями, общим свойством которых является только польза для дела.
С одной стороны, такой формат работы обогащает новыми впечатлениями и дает пищу для размышлений, с другой - способствует накоплению текущих вопросов, которые все равно приходится решать (но уже во внерабочее время).
И все-таки впечатления - дороже. Я уверена, что они всегда поступают к человеку вовремя, чтобы помочь ему осознать нечто важное для него. И ради них, пожалуй, стоит сократить время домашнего досуга и пожертвовать главой романа или серией приключений Шерлока Холмса и Джессики Флетчер.
Одна из мыслей, посетивших меня на днях - мысль о том, как стремительно меняется отношение людей к одному и тому же объекту.
Взять, к примеру, культ книг и чтения.
Не думаю, что мы стали меньше читать (и не исключаю, что читать городское население стало больше), но печатные издания перешли из категории духовных ценностей в категорию ширпотреба, лишившись того почти сакрального смысла, которым обладали на протяжении многих десятилетий.
Книги - это один из множества примеров, взятых мной как наиболее наглядный вариант. Один, но далеко не единственный.
В понедельник я снова ездила в аккредитационный центр медицинского университета. Он располагается в здании студенческой библиотеки, выстроенном в конце 1970-х годов и отлично воссоздающей дух эпохи.
Я ездила не книжки читать, а в качестве эксперта двух станций, но внимательно рассмотрела здание с трех сторон.
Его фасады декорированы мозаикой «Исцеление человека». Название и содержание логично перекликаются с профилем вуза, но то, что мозаичное панно украшает не учебный корпус, а именно библиотеку, на мой взгляд, не просто так.
Именно хранилище книг тогда воспринималось как самое подходящее место для выражения гуманистической идеи медицинской помощи.
Два благородных явления - литература и медицина - запечатлены в этом художественном проекте.
Более того! Если вы внимательно рассмотрите главный фасад, то прочитаете на нем несколько ключевых слов, которые тогда, в семидесятые, тоже считались уместными именно на библиотеке.
Отчетливо видны «доброта», «ум» (в верхней строке) и «знание»; слегка задрапированы «честь» и «совесть», а еще от одного слова зрителям показали только маленькую часть - «сть».
Не исключено, что это еще одна честь или еще одна совесть.
Важно, что самые главные слова эпохи: ум, честь и совесть, традиционно связывавшиеся с правящей партией, помещены на здание, где хранятся и выдаются книги.
К слову, здание внутри тоже отличается оригинальностью, но идея винтовой лестницы реализована несколько тяжеловесно.
Во всяком случае в ней нет того изящества, которым отличается круговая лестница в библиотеке Калининграда, расположенной в здании, ранее принадлежавшем Прусскому государственному архиву.
Не знаю, в чем загвоздка, но эффект - не тот.
Но лестница не отменяет мыслей про литературу, и примерно о том же я подумала накануне, когда разбирала книжки на даче.
Я обратила внимание на то, что некоторые из них бережно вставлены в обложки, а для тех, которым стандартные обложки не подошли по размеру, они были изготовлены из кальки.
Вот, казалось бы, зачем? Зачем тратить силы, зачем, высунув от старания язык, аккуратно отмерять, вырезать и складывать кальку?
Объяснение может быть только одно: из подчеркнуто уважительного и трепетного отношения к книгам и невозможности допущения их порчи.
Примечательно, что одно из изданий - в твердом переплете и с собственной суперобложкой!
Сомневаюсь, что сейчас кто-то оборачивает книги и считает, что местом дислокации чести и совести является книгохранилище…
Но ведь они не исчезли! Ни честь, ни совесть, ни бережливость. Они существуют, как и прежде, но более не связаны с печатной литературой.
А с чем? На каком фасаде сейчас было бы уместно увидеть эти слова? И какую вещь современный потребитель будет так же старательно защищать от износа, как книжку в 1960-е годы?
С одной стороны, такой формат работы обогащает новыми впечатлениями и дает пищу для размышлений, с другой - способствует накоплению текущих вопросов, которые все равно приходится решать (но уже во внерабочее время).
И все-таки впечатления - дороже. Я уверена, что они всегда поступают к человеку вовремя, чтобы помочь ему осознать нечто важное для него. И ради них, пожалуй, стоит сократить время домашнего досуга и пожертвовать главой романа или серией приключений Шерлока Холмса и Джессики Флетчер.
Одна из мыслей, посетивших меня на днях - мысль о том, как стремительно меняется отношение людей к одному и тому же объекту.
Взять, к примеру, культ книг и чтения.
Не думаю, что мы стали меньше читать (и не исключаю, что читать городское население стало больше), но печатные издания перешли из категории духовных ценностей в категорию ширпотреба, лишившись того почти сакрального смысла, которым обладали на протяжении многих десятилетий.
Книги - это один из множества примеров, взятых мной как наиболее наглядный вариант. Один, но далеко не единственный.
В понедельник я снова ездила в аккредитационный центр медицинского университета. Он располагается в здании студенческой библиотеки, выстроенном в конце 1970-х годов и отлично воссоздающей дух эпохи.
Я ездила не книжки читать, а в качестве эксперта двух станций, но внимательно рассмотрела здание с трех сторон.
Его фасады декорированы мозаикой «Исцеление человека». Название и содержание логично перекликаются с профилем вуза, но то, что мозаичное панно украшает не учебный корпус, а именно библиотеку, на мой взгляд, не просто так.
Именно хранилище книг тогда воспринималось как самое подходящее место для выражения гуманистической идеи медицинской помощи.
Два благородных явления - литература и медицина - запечатлены в этом художественном проекте.
Более того! Если вы внимательно рассмотрите главный фасад, то прочитаете на нем несколько ключевых слов, которые тогда, в семидесятые, тоже считались уместными именно на библиотеке.
Отчетливо видны «доброта», «ум» (в верхней строке) и «знание»; слегка задрапированы «честь» и «совесть», а еще от одного слова зрителям показали только маленькую часть - «сть».
Не исключено, что это еще одна честь или еще одна совесть.
Важно, что самые главные слова эпохи: ум, честь и совесть, традиционно связывавшиеся с правящей партией, помещены на здание, где хранятся и выдаются книги.
К слову, здание внутри тоже отличается оригинальностью, но идея винтовой лестницы реализована несколько тяжеловесно.
Во всяком случае в ней нет того изящества, которым отличается круговая лестница в библиотеке Калининграда, расположенной в здании, ранее принадлежавшем Прусскому государственному архиву.
Не знаю, в чем загвоздка, но эффект - не тот.
Но лестница не отменяет мыслей про литературу, и примерно о том же я подумала накануне, когда разбирала книжки на даче.
Я обратила внимание на то, что некоторые из них бережно вставлены в обложки, а для тех, которым стандартные обложки не подошли по размеру, они были изготовлены из кальки.
Вот, казалось бы, зачем? Зачем тратить силы, зачем, высунув от старания язык, аккуратно отмерять, вырезать и складывать кальку?
Объяснение может быть только одно: из подчеркнуто уважительного и трепетного отношения к книгам и невозможности допущения их порчи.
Примечательно, что одно из изданий - в твердом переплете и с собственной суперобложкой!
Сомневаюсь, что сейчас кто-то оборачивает книги и считает, что местом дислокации чести и совести является книгохранилище…
Но ведь они не исчезли! Ни честь, ни совесть, ни бережливость. Они существуют, как и прежде, но более не связаны с печатной литературой.
А с чем? На каком фасаде сейчас было бы уместно увидеть эти слова? И какую вещь современный потребитель будет так же старательно защищать от износа, как книжку в 1960-е годы?