Мужья и жёны.
На церемонии открытия 38 Московского кинофестиваля режиссёр С.Соловьёв был удостоен почетного приза фестиваля за заслуги перед российским киноискусством.
Этот эпизод, промелькнувший в новостях, напомнил мне о давно написанном, но так и не выложенном в пост тексте - моих впечатлениях о фильме С.Соловьёва «Анна Каренина». Хотя сейчас ни к селу, ни к городу, выложу, пусть будет.
Когда фильм С.Соловьёва «Анна Каренина» в 2009 г. был представлен публике, сколько же нелицеприятного о нём было сказано и в кинокритических опусах, и мимоходом. Т.Друбич (Анна) - старая, неповоротливая и холодная, у Я.Бойко (Вронского) широко отмечена публикой только голая ж.... Про О.Янковского (Каренина) и А.Абдулова (Стиву Облонского) особенно не распространялись: грех, ибо об ушедших хорошо или ничего. И главный приговор фильму: скууууушно!
Я не поклонница творчества С.Соловьёва, кроме его «Ста дней после детства», более того, из артистов, занятых в фильме, я тоже ничья не поклонница, их обаяние, даже если оно имеется, для меня скорее отрицательное. Поэтому, увидев трейлеры, сам фильм смотреть не стала. Но спустя пару лет от нечего делать решила посмотреть хоть часть, благо фильм шёл по ТВ в удобное для меня время. Начала - и досмотрела до конца, а потом долго не могла отделаться от нахлынувших размышлений о фильме, о романе Л.Толстого, о любви, семье, долге, обществе. До этого фильма такого впечатления не вызывал ни сам роман, ни все просмотренные отечественные и иностранные экранизации. С.Соловьёв так прочёл и понял Л.Толстого, как никто до него.
Вам скууууушно, господа? Так ведь жизнь - это не феерия. С.Соловьёв показал её так, как видит жизнь человек, много о ней узнавший, как и Л.Толстой ко времени написания романа.
Иностранные экранизации я даже не обсуждаю - они только повторяют сюжетную линию и имена героев романа. Самая близкая к Л.Толстому - русская версия А.Зархи с великолепной Т.Самойловой, блестящими исполнителями других ролей. Но вот ключевое слово этой ленты: «блестящая». И если бы не фильм С.Соловьёва, российская светская жизнь середины 19 века так и осталась бы в моём представлении динамичной, сверкающей, праздничной, блестящей, прообразом современного «глянца».
У С.Соловьёва - жизнь без прикрас, и я верю: так они и жили. А глубина чувств, любви и счастья, горя и страданий, совершенно не зависит от того, задрапированы они блеском или очищены от него.
Я назвала бы фильм С.Соловьёва не «Анна Каренина», а «Мужья и жёны», потому что главные «герои» в нём - семьи: Карениных, Облонских, Левиных, «гражданский брак» Анны и Вронского. И Анна, на мой взгляд, получилась не центральным персонажем, а одним из главных персонажей среди равноценных. Особенное место у С.Соловьёва - это, конечно, Каренин (О.Янковский). В романе Анна называет Каренина: «не человек - машина». Но она так выражается в минуту острой неприязни из-за внутренней несвободы, средоточие которой - муж, как она думает, а на самом деле - многое-многое другое. А.Зархи отталкивается от этого определения, строя образ Каренина, а заодно в некоторой степени машиноподобность приобретают у него и другие светские персонажи: Лидия Ивановна, Бетси Тверская, мать Вронского.
Но людей-машин в природе не существует, как бы они ни казались таковыми. Под внешним безразличием бушуют страсти. С.Соловьёву это, видимо, знакомо, как и Л.Толстому. Для него Анна - не тот авторитет, который вправе раздавать людям ярлыки. Каренин у него - почтенный член общества и отец семейства, знающий цену себе и, возможно, больше знающий и понимающий про свою молодую жену, чем она сама. Каренин предвидит несчастья не только для их семьи, но и для самой Анны, пытается предостеречь её не только от внешней скандальности ситуации, но и от её собственных последующих страданий. И ведь прав оказался. Такой Каренин - из жизни.
Живой, чувствующий и страдающий Вронский-Я.Бойко мне ближе и понятнее лощёного и ненатурального Вронского-В.Ланового. Он не просто влюблён в Анну, он любит её до самого конца, со всеми «тараканами», обосновавшимися в этой перерождённой, в том числе, под влиянием морфия, женщине, даже не понимая истинных причин её истеричности, а относя её страдания на свой счёт, чувствуя себя виноватым.
Наконец, Анна (Т.Друбич). Иногда она красива, мила, чаще предстаёт неприятной, отталкивающей. Но любил ли Л.Толстой свою героиню? Любил ту, первую Анну, жизнерадостную, спокойную, рассудительную мать семейства, достойную жену, приятную во всех отношениях женщину. Эта Анна должна была умереть при родах ребёнка, зачатого во грехе. Она и умерла. Выжила другая Анна, которая зародилась в ней в той самой сцене, где Бойко сверкнул тем самым местом, которое только ленивый комментатор не упомянул. Заодно комментаторы писали, что Анна в этой сцене сидит с непроницаемым спокойствием, «рыбьими глазами». Нет. Она сидит в ступоре. А как может ощущать себя женщина, знающая, что она только что предала очень многое: честь, мужа, которому клялась в верности у алтаря, честь семьи, что она преступила закон общественных устоев, нравственности, религии. Анна ведь не кокотка по натуре, все эти понятия для хорошо воспитанной женщины середины 19 века не столь пустой звук, как для современных молодушек, обсуждающих в блогах, кому дала, кому не дала и по какой причине. Осознание огромности принесённой ею жертвы за краткий фейерверк восторга, которому ещё только предстояло превратиться в пламя огромной любви (а может быть, и не предстояло - Анна тогда не могла этого знать), - очень веское оправдание тому состоянию, в котором пребывает Анна в этот миг. На мой взгляд, Т.Друбич, по замыслу режиссёра, очень органична в этой сцене.
И про другие, удачные, на мой взгляд, образы героев. Милая, земная М.Аниканова (Кити) для меня намного уместнее и убедительнее хрупкого херувима А.Вертинской - Кити у А.Зархи.
Отдельной строкой не могу не выразить восхищение актрисой Евгенией Крюковой. Это самая великолепная и правильная Бетси Тверская из всех когда-либо и где-либо сыгранных.
Да, в гениальных произведениях великого Л.Толстого, как уже не раз говорилось, каждый возраст совершает новые открытия. И я в юности всей душой была за Анну с её внезапной бедовой страстью, находила отвратительным старца Каренина, в ужасе была от того, что маленькая дочка Анны и Вронского возле него будет воспитана в такую же «скрипучую машину». Теперь многое видится иначе. Придётся доставать и вновь пристально перечитывать роман, благодаря за «наводку» прекрасный фильм С.Соловьёва.
Этот эпизод, промелькнувший в новостях, напомнил мне о давно написанном, но так и не выложенном в пост тексте - моих впечатлениях о фильме С.Соловьёва «Анна Каренина». Хотя сейчас ни к селу, ни к городу, выложу, пусть будет.
Когда фильм С.Соловьёва «Анна Каренина» в 2009 г. был представлен публике, сколько же нелицеприятного о нём было сказано и в кинокритических опусах, и мимоходом. Т.Друбич (Анна) - старая, неповоротливая и холодная, у Я.Бойко (Вронского) широко отмечена публикой только голая ж.... Про О.Янковского (Каренина) и А.Абдулова (Стиву Облонского) особенно не распространялись: грех, ибо об ушедших хорошо или ничего. И главный приговор фильму: скууууушно!
Я не поклонница творчества С.Соловьёва, кроме его «Ста дней после детства», более того, из артистов, занятых в фильме, я тоже ничья не поклонница, их обаяние, даже если оно имеется, для меня скорее отрицательное. Поэтому, увидев трейлеры, сам фильм смотреть не стала. Но спустя пару лет от нечего делать решила посмотреть хоть часть, благо фильм шёл по ТВ в удобное для меня время. Начала - и досмотрела до конца, а потом долго не могла отделаться от нахлынувших размышлений о фильме, о романе Л.Толстого, о любви, семье, долге, обществе. До этого фильма такого впечатления не вызывал ни сам роман, ни все просмотренные отечественные и иностранные экранизации. С.Соловьёв так прочёл и понял Л.Толстого, как никто до него.
Вам скууууушно, господа? Так ведь жизнь - это не феерия. С.Соловьёв показал её так, как видит жизнь человек, много о ней узнавший, как и Л.Толстой ко времени написания романа.
Иностранные экранизации я даже не обсуждаю - они только повторяют сюжетную линию и имена героев романа. Самая близкая к Л.Толстому - русская версия А.Зархи с великолепной Т.Самойловой, блестящими исполнителями других ролей. Но вот ключевое слово этой ленты: «блестящая». И если бы не фильм С.Соловьёва, российская светская жизнь середины 19 века так и осталась бы в моём представлении динамичной, сверкающей, праздничной, блестящей, прообразом современного «глянца».
У С.Соловьёва - жизнь без прикрас, и я верю: так они и жили. А глубина чувств, любви и счастья, горя и страданий, совершенно не зависит от того, задрапированы они блеском или очищены от него.
Я назвала бы фильм С.Соловьёва не «Анна Каренина», а «Мужья и жёны», потому что главные «герои» в нём - семьи: Карениных, Облонских, Левиных, «гражданский брак» Анны и Вронского. И Анна, на мой взгляд, получилась не центральным персонажем, а одним из главных персонажей среди равноценных. Особенное место у С.Соловьёва - это, конечно, Каренин (О.Янковский). В романе Анна называет Каренина: «не человек - машина». Но она так выражается в минуту острой неприязни из-за внутренней несвободы, средоточие которой - муж, как она думает, а на самом деле - многое-многое другое. А.Зархи отталкивается от этого определения, строя образ Каренина, а заодно в некоторой степени машиноподобность приобретают у него и другие светские персонажи: Лидия Ивановна, Бетси Тверская, мать Вронского.
Но людей-машин в природе не существует, как бы они ни казались таковыми. Под внешним безразличием бушуют страсти. С.Соловьёву это, видимо, знакомо, как и Л.Толстому. Для него Анна - не тот авторитет, который вправе раздавать людям ярлыки. Каренин у него - почтенный член общества и отец семейства, знающий цену себе и, возможно, больше знающий и понимающий про свою молодую жену, чем она сама. Каренин предвидит несчастья не только для их семьи, но и для самой Анны, пытается предостеречь её не только от внешней скандальности ситуации, но и от её собственных последующих страданий. И ведь прав оказался. Такой Каренин - из жизни.
Живой, чувствующий и страдающий Вронский-Я.Бойко мне ближе и понятнее лощёного и ненатурального Вронского-В.Ланового. Он не просто влюблён в Анну, он любит её до самого конца, со всеми «тараканами», обосновавшимися в этой перерождённой, в том числе, под влиянием морфия, женщине, даже не понимая истинных причин её истеричности, а относя её страдания на свой счёт, чувствуя себя виноватым.
Наконец, Анна (Т.Друбич). Иногда она красива, мила, чаще предстаёт неприятной, отталкивающей. Но любил ли Л.Толстой свою героиню? Любил ту, первую Анну, жизнерадостную, спокойную, рассудительную мать семейства, достойную жену, приятную во всех отношениях женщину. Эта Анна должна была умереть при родах ребёнка, зачатого во грехе. Она и умерла. Выжила другая Анна, которая зародилась в ней в той самой сцене, где Бойко сверкнул тем самым местом, которое только ленивый комментатор не упомянул. Заодно комментаторы писали, что Анна в этой сцене сидит с непроницаемым спокойствием, «рыбьими глазами». Нет. Она сидит в ступоре. А как может ощущать себя женщина, знающая, что она только что предала очень многое: честь, мужа, которому клялась в верности у алтаря, честь семьи, что она преступила закон общественных устоев, нравственности, религии. Анна ведь не кокотка по натуре, все эти понятия для хорошо воспитанной женщины середины 19 века не столь пустой звук, как для современных молодушек, обсуждающих в блогах, кому дала, кому не дала и по какой причине. Осознание огромности принесённой ею жертвы за краткий фейерверк восторга, которому ещё только предстояло превратиться в пламя огромной любви (а может быть, и не предстояло - Анна тогда не могла этого знать), - очень веское оправдание тому состоянию, в котором пребывает Анна в этот миг. На мой взгляд, Т.Друбич, по замыслу режиссёра, очень органична в этой сцене.
И про другие, удачные, на мой взгляд, образы героев. Милая, земная М.Аниканова (Кити) для меня намного уместнее и убедительнее хрупкого херувима А.Вертинской - Кити у А.Зархи.
Отдельной строкой не могу не выразить восхищение актрисой Евгенией Крюковой. Это самая великолепная и правильная Бетси Тверская из всех когда-либо и где-либо сыгранных.
Да, в гениальных произведениях великого Л.Толстого, как уже не раз говорилось, каждый возраст совершает новые открытия. И я в юности всей душой была за Анну с её внезапной бедовой страстью, находила отвратительным старца Каренина, в ужасе была от того, что маленькая дочка Анны и Вронского возле него будет воспитана в такую же «скрипучую машину». Теперь многое видится иначе. Придётся доставать и вновь пристально перечитывать роман, благодаря за «наводку» прекрасный фильм С.Соловьёва.