Душевный роман с душевой
Дорожка к нашему дому. Фото автора
С тех пор, как мы купили маленький дом - шесть на семь метров, в два этажа, начались наши романы со строителями. С нашей стороны чувства были грустно-обречёнными, с еле намеченным лучиком надежды. С их стороны чаще наблюдалась холодность завидных пэтэушников, по которым млеют девчонки с неровными челками и обкусанными ногтями.
Впрочем, первое знакомство с представителями строительного племени было приятным, что нас, на беду, в дальнейшем и дезориентировало. Троих братьев Аракелянов, прибившихся к Твери из разрушенного землетрясением Ленинакана, представила нам бывшая соседка. Они ремонтировали её особняк - за возможность проживания в холодном гараже из силикатного кирпича. На прощание Аракеляны, видимо, из благодарности, а также из сладкого суеверного чувства хоть какого-то приближения к далекой родине соорудили на соседкином участке тандыр, красиво обложив его разноцветным природным камнем.
Затем, до самого своего отъезда в Армению (когда миграционщики начали закручивать гайки насчет нелегалов), братья задёшево снимали угол у одной молодайки, крепкой алкоголички и матерщинницы. Однако её образ жизни несильно их напрягал; прибредая в свою временную ночлежку после дня тяжкого труда, они едва ли слышали хозяйкины вопли - сквозь сон эти звуки казались им чем-то вроде досужего собачьего брёха.
В ту пору мы с сыном сняли для житья однокомнатную квартирку, основательно убитую жившими там изготовителями металлических дверей. (Я имею в виду, что означенные двери непосредственно в жилой комнате и изготавливались). За неделю и за триста долларов троица братьев Аракелянов сотворила в квартирёшке чудеса: ровные стены в обоях с серебристой искрой, белейшие потолки, блистающие оконные рамы… Иногда я застигала дивных армян за обедом; старший из братьев седовласый Сако аккуратно расставлял плошки с китайской лапшой, крупно нарезал хлеб, заваривал крепкий чай. Всякая копейка была у братьев на счету, копилась для жен и детей, мыкающихся в руинах Ленинакана.
С той осени мы окончательно укрепились в любви к армянам. (Первой сильной симпатией были случайные вагонные попутчики Мартин и Камо, но о них как-нибудь в другой раз). Не поколебал нас в простодушной вере нашей даже низкорослый прораб-армянин Садуянц - все время словно ускользающий, с шелестящим неискренним говорком и блудливым глазом. Садуянц пригнал к нам из отдаленного развалившегося совхоза двух плотников (это уже в купленный нами домик), самым колоритным из которых был высоченный, беззубый, но неизменно задорный тип с интересной фамилией Синиктутов. И он, и его мордатый товарищ за целый месяц ничего почти не сделали: в основном, хорошо выпив, спали на железной койке подле самодельного обогревателя - в просторечьи «козла». Задорный Синиктутов напоследок спёр у нас новую зимнюю армейскую куртку, оставив на память свой замызганный фиолетовый полуперденчик.
Были еще двое русских плотников, стащивших оцинкованные гвозди для сайдинга, а потому оставивших нас в сильном подозрении, что обещанное утепление урсой под этим самым сайдингом могло и не свершиться. После работали отличные мужички Анатолий и Игорь (бывают же и среди плотников исключения!), забавной чертой которых были нескончаемые, крайне увлеченные диалоги. Только спросишь их о чем-нибудь, тотчас разгорается средь них жаркая беседа; ждешь, ждешь ответа, потом, не вытерпев, окликнешь, они очумело оглянутся на тебя, в некотором недоумении обменяются взглядами, совсем, совсем не скоро, бывало, возвращаясь к докучной реальности.
Каменщик Хасан. Фото автора
Случались, хотя и очень редко, резкие разрывы в мутотени ремонтно-строительных цепочек. Это как если бы к нам внезапно нагрянули пришельцы из своих безумно далеких сверкающих разреженных миров. Таковыми были юно-свеже-румяные, абсолютно трезвые, ясноглазые пареньки, мгновенно установившие у нас стеклопакеты, входные двери, металлическую калитку, вручившие гарантийные письма на гладкой бумаге с логотипами своих фирм, а затем умчавшиеся в темень с космической, как и подобает, скоростью. Подобный контакт с внеземной строительной цивилизацией выглядел настолько фантастическим, что мы никому о нем не рассказывали - да нам бы никто, пожалуй, в Твери и не поверил.
Тут наступило очередное лето, и нам приспичило «загипсокартонить», как выражаются строители, самодельную душевую на бывшей хлипкой веранде. За работу с жаром взялся совсем молодой парень Саша, найденный нами по объявлению в газете. К несчастью, его энтузиазм был энтузиазмом голодного первопроходца: Саша явно «гипсокартонил» впервые в жизни, нагородил непотребно великий металлопрофиль, в силу чего «съел» чуть не треть помещения, а также половину и без того небольшого оконца.
Сашу можно было понять - он тащил за собою пьяницу-неумеху отца, как попало установившего у нас межкомнатные двери, сильно испитую, с чугунным лицом, прокуренную мать, а еще соседского пацаненка, от которого мы понесли урон - больший, наверное, чем от всего Сашиного семейства. Пацаненок весело портил все, к чему прикасался: изнахратил глубокими бороздами пол второго этажа, превратил в тяжеленный монолит мешок цемента, не так, как надо, отпиливал, прикручивал и прибивал. Небольшим утешением нам служило то, что сей отрок делал все не со зла, а от неуёмной подростковой энергии. Опять же он был под доглядом, а не то сгинул бы в летних наркоманских подворотнях.
После этого на четыре года мы затихли, с натугой платя по кредитам и собирая невеликие тугрики для последующего строительного рывка. Нам казалось, что теперь-то мы в интрижках со строителями как следует поднаторели - тем более, что с самого начала исповедовали принцип брачного, то бишь обычного официального договора подряда, выведенного на принтере, как положено, со сроками, перечнем работ и ответственностью сторон. К тому же мы важничали с «созданием конкурентной среды», то есть, начиная с июля этого года, я без конца гоняла на велике в центр нашего поселка, встречая бесчисленное количество разных Андреев, Сергеев, Романов и Дмитриев, покушавшихся на знание технологии евроремонта в крайне специфических условиях душевой на веранде селянского домика.
Как выяснилось позже, сонмы строителей подразделялись на посредников и работяг-одиночек. Посредники приезжали на опелях и джипах, лениво-высокомерно оглядывали душевой закуток, не испытывая ни малейшего интереса к водопроводно-канализационным новеллам. Потом они звонили, называя громоподобную цифру оплаты услуг, разумеется, с учетом своего посреднического гешефта - а мы-то надеялись на финансовое снисхождение строителей в видах повсеместного кризиса!
От работяг-одиночек веяло такой заунывной строительной замшелостью, что через пять минут знакомства становилось грустно. Как-то объявилась троица спецов будто бы непосредственно с сочинских олимпийских объектов, но тут же и скрылась. Прибрели два молоденьких красивых парня, которых «кинули» на ремонте школы, оставив без гроша. Впрочем, было ясно, что ребята способны разве что «разноработать».
Июль прошел впустую, а в августе мы попали на Мишу, седеющего отставного пехотного старлея. Миша купил нас душевной фразой «сделаю, как для себя», пролившейся елеем на наши исстрадавшиеся сердца.
Беда, как обычно, подкралась незаметно: Миша пару дней исправно стучал, пыхтел и потел крупным бисером, потом начал пропадать с выключенным телефоном, а в итоге едва ли проработал четыре дня из четырнадцати. Миша просто ничего не умел, но свои семь тыщ огрёб и двинул таким же манером к другим легковерным заказчикам. Примечательно, что наш Миша с семьей собрался на ПМЖ не куда-нибудь, а в Испанию - привет королю с королевою!
Наконец перед самым сентябрем нашлась-таки парочка умельцев: двухметровый тощий Андрей и среднего роста животастый шурин его Стас. На том их различия и кончались, ибо оба жили с семьями и двумя собаками в одной квартире, оба одинаково страдали астмой, но при этом нещадно курили. Этим универсалам нипочем были полипропиленовые трубы, водяные фильтры и насосы, электрика с теплым полом вкупе, наноизолы, пеноплэкс, панели и керамическая плитка. У ребят все просто горело в руках - но горело, правда, как-то неровно, словно бы судорожными, спазматическими рывками. До обеда поработать - и шабаш, назавтра вовсе не прийти, потом - лепет извинений, бочком в калитку и опять работа разве чуть за полдень…
Кончилось все срывом договорных сроков, недоделками (хорошо хоть, мелкими), шумным скандалом - и зачем только я выдавала авансы и строчила хвалебную рекомендацию! Увы, чуть позже в мешках со строительным мусором обнаружилось множество водочных, а также обкромсанных ножом пластиковых бутылок - под самодельные стаканы, ибо горит, постоянно горит душа у русских мастеров, не обходя даже и универсалов!
Спасибо за лайки, комментарии и подписку на мой журнал. Будьте здоровы и счастливы!