Вот такая бломба
Как-то лютой зимой делала пересадку в заштатном городишке; в станционном помещении был жуткий холод, и меня, пожалев, приютила в своей служебной каморке какая-то дорожная служащая. Там было даже жарко, по стенам виднелись какие-то датчики, мелькавшие разноцветными огоньками. Это был единственный свет, так как лампочку под потолком не включали.
Я поместилась на короткой лавочке и, кое-как скрючившись, пыталась заснуть: ждать попутного поезда предстояло всю ночь. Но спать не давало не только неудобное лежбище, а и почти непрерывавшаяся беседа между хозяйкой каморки и ещё одной тётенькой - едва ли, думаю, сцепщицей (там надобились мощные мужики), скорее обходчицей. Позже узнала, что подобные осмотрщики-ремонтники пассажирских и товарных составов именуются вагонниками; не исключено, что у тётеньки в трудовой так и значилось - в пугающем мужском роде - «вагонник».
Это было чрезвычайно низкорослое существо бочечкой, в форменной зимней тужурке на вате, в толстой шали и валенках с галошами. В морщинистом личике с постоянным выражением обиды больше всего привлекали маленькие, как шильца, глазёнки и поразительно узкий покатый лобик. Это, да ещё и крайне неграмотная речь выдавали в сцепщице вечную в школе троечницу, а вообще-то скрытую двоечницу.
Насколько я поняла, почти всю ночь вагонница высказывала обиду на кого-то, кто посмел уличить её в некой нерадивости: так, в её бубнеже то и дело возникало слово "бломба". По-видимому, это была, конечно, пломба, коей запечатывают вагоны. Получалось, женщина прекрасно видела эту пломбу, когда обходила вверенный ей участок. Пломба непотревоженной висела себе и висела, а остальное обходчице было и ни к чему.
Бломба вместо пломбы произносилась, возможно, для пущей важности - как профессиональный жаргонизм, указывающий на принадлежность к некой высшей касте по отношению к прочим смертным, а может, по причине банальной безграмотности или ещё: из-за трудности столкновения во рту звуков "п" и "л". Простые люди подобного не любят и избегают.
Что меня изумляло той бессонной ночью (и продолжает изумлять до сих пор), так это тот гигантский массив аргументов в свою защиту, который приводила крошечная бывшая двоечница. Бубнила она очень тихо, но, судя по возникавшей то и дело "бломбе", оправдательный монолог длился долгие часы - до самого утра! Время от времени обходчица ненадолго выходила на мороз по своим служебным делам, и за эти несколько минут у неё накапливалось множество дополнительных доводов в свою защиту.
… Вот пара взвизгов галош на морозе за дверью, клуб белого студёного воздуха с улицы, стряхиваются рукавицы, толстые крюки указательных пальцев поправляют шаль, попа ищет табуретку, а возмущённое сознание - слова.
Как мне вспоминается, там был подробнейший очерк беспорочной тридцатилетней службы на дороге с конкретными примерами, подчёркивающими эту самую безусловную беспорочность. Там были люди, сослуживцы - простые и начальники, родственники - близкие и дальние, соседи и добрые знакомые, которые никогда, ни на одну минуту не усомнились в сугубой порядочности, трудолюбии и даже самоотверженности скромной вагонницы.
Особый упор делался на профессионализм и компетентность самоадвокатши. Тут сыпались названия и маршруты тех или иных составов, видовые перечни вагонов, особые надписи на них (абракадабра этих надписей, условных значков и обозначений и меня всегда завораживала!), а главное, разновидности вагонных "бломб", в которых - уж будьте покойны! - эта обходчица разбиралась как никто другой. Само собой каждый из пунктов защитительной речи дополнялся развёрнутыми подпунктами необходимых дополнений, разъяснений и уточнений.
Не назвав поименно никого из своих обидчиков, одной немыслимой горой оправдательных аргументов маленькая узколобая тётенька умудрялась создавать из этих негодяев чуть ли не образ вселенского абсолютного зла; сама же, разумеется, представала в ангельском обличьи непорочной библейской страдалицы.
Но откуда, откуда, скажите вы мне, у подобных людей берутся такие Монбланы аргументов? Ведь будь я на месте этой женщинки, скорее всего обошлась бы тупой фразой типа: "Невиноватая я!.." Или напротив: "Извините, виновата, недоглядела".
Подумала, что, должно быть, люди, подобные той обходчице, невероятно, фантастически, почти болезненно зациклены на самоценности материальной жизни и себя в ней.
Мой же сын сказал, что нечего мне морочить себе голову: просто такие люди ежесекудно помышляют о собственной выгоде, отсюда и берутся все их аргументы.
Помышляют - следовательно, непрестанно мыслят, всякий миг осознают своё место среди людей и вещей, рефлексируют. Меж тем знаменитый нейрофизиолог и психолингвист Татьяна Черниговская рассуждает так: «Ученые не могут договориться на эту тему. Одни говорят, что сознание - это просто реакция организма. Но тогда, извините, оно есть и у животного, птицы, рыбы, насекомого, инфузории - то есть у всех живых существ. И у цветка, который растет в горшке у вас дома, оно тоже есть - представляете? Или скажут, что сознание - это рефлексия, осмысление своих действий. Но в таком случае сознанием не обладает 90% населения Земли, потому что подавляющее большинство людей никогда не рефлексируют, а просто живут - как трава… Что же такое сознание? Ненахождение в коме, бодрствование? Вот вы можете сказать? Я - нет».
Ну, глубокоуважаемой Татьяне Черниговской всё же не удастся запутать меня. Она - о терминологическом споре, о разногласиях учёных в дефинициях. И ещё Черниговская - мастер парадоксов. Никогда не соглашусь, что мои вагонница и Галина, люди и правда не очень далёкие, живут как трава и никогда не рефлексируют - отнюдь! Они очень даже много думают и рефлексируют - может, куда больше людей развитых и высокообразованных. Иное дело - направление их мыслей; тут речь о разных ценностях. Если не осознавая, то хотя бы смутно ощущая свою ущербность, они что есть сил борются за своё место в этой жизни и своё благополучие. Как, кстати, всё живое на Земле, начиная с той самой инфузории. Пока таких людей не трогают, не покушаются на их благополучие, они кажутся вполне безобидными и даже слегка забитыми. Однако стоит только тронуть и покуситься, в них просыпается сила - сила весьма опасная и грозная.
По моим жизненным наблюдениям, эту скрытую до времени опасную силу тонко чувствуют разного рода начальники - видимо, это связано с их, начальников, статусом и характером деятельности. Так, в Казахстане у меня была знакомая Алла, директор краеведческого музея, единственный в этом учреждении дипломированный историк. Подчинённые - в основном женщины-казашки, малообразованные, посаженные на тёплое местечко высокопоставленными родичами. Началась смута 91-го года, Аллу к тому же угораздило возглавить славянскую ассоциацию. И вот подчинённые заслали наверх «телегу», обвинявшую Аллу во всех смертных грехах. Алла рассказывала: «телега» на шести листах - это сплошная напраслина, кошмарное безграмотное непотребство, практически поток бессвязного сознания.
- Ну так чего бояться! - рассмеялась я. - Наверху же не совсем дураки сидят, поди разберутся что к чему.
- О, нет! - грустно возразила Алла. - Как раз именно этой-то бумаге и дадут ход, вот увидите…
К несчастью и к моему удивлению, так и случилось: Аллу вытряхнули из музея после двадцати с чем-то лет отличной службы и больше никакой работы она в нашем городе не нашла, стала незадачливой челночницей, а затем и вообще съехала в глухую сибирскую деревню.
Конечно, к этой истории примешались и пресловутый «парад суверенитетов» того года, и «рост самосознания казахского народа», но в основе - всё тот же страх начальства перед тёмной и опасной силой возмущённого, готового взбунтоваться «плебса». Это подтверждается и нынешними временами, а иначе зачем бы - по крайней мере в нашей стране, в России - громоздилось столько силовых структур?
Но есть тут и ещё один нюанс, отчасти даже забавный: на мой взгляд, прослеживается явное родство «человеческих инфузорий» и существ, облечённых властью. Да-да, не смейтесь! И те, и другие зациклены на собственном благополучии, готовы беспощадно драться за него, и потому у них сходные коды, единая система распознавания «свой-чужой». И когда начальник смотрит на бумагу с безграмотной мазнёй «инфузорий», сквозь этот палимпсест для него отчётливо проступает шифровка близкого сродственника.
Прежде всего по причине этого родства власть предержащих и «пролов» и держатся режимы во всех государствах, к тому же «пролы» знают порядок и пекутся о его незыблемости. Они скорее распнут Христа, нежели покусятся на своего хозяина, откровенного негодяя и свирепого сатрапа. Вот такая выходит бломба.
Инфузория
· Спасибо за ваши лайки, комментарии и подписку на мой журнал. Будьте здоровы и счастливы!