Еду по небу
Kонечная
Когда реальность разрывала мне сознание
На жирные, мясистые куски,
Я как слепое недобожие создание
Искал наощупь счастье и носки,
Курил за школой, дым сминая пальцами,
Царь-властелин взлетающих колец,
А дни катились каменными яйцами,
Пока не развалили весь Советс...
Ах, брось, я вспоминаю ни о чём,
Как будто вру с невидимым врачом.
Белая, чёрная, красная, синяя,
В кожу впивается каждая линия,
Золото в бороду, в бок серебро,
Еду по небу на страшном метро.
Земля сырая шевелилась вроде палубы
Сидящего на мифах корабля,
Не жабы квакали - строчили злые жалобы
Соседи на меня, а я «ля-ля»
Отчаянно орал, но в дикой песенке
Сливался с диктатурой всякий бунт,
И барабанщик, наркоман из Гнесинки,
Мою подружку вытянул во фрунт…
Почудился вдруг запах той травы,
Да ведь они вдвоём уже мертвы.
Талая, прелая, мутная, мятная,
С тела никак не сотру эти пятна я,
Мир уловил меня словно вайфай,
Мчит в Гумилёво картонный трамвай.
Накрытый пузырём литературобесия,
Я улыбался, жареный карась,
И пасть навстречу раскрывала меня поэзия,
Рычала в микрофон: «Не мы здесь власть!»
Кому-нибудь расскажет «Википедия»
Про «Беломор», и «Космос», и «Дымок».
На пальцах сосчитав десятилетия,
Как пластилин, я ужас мну в комок.
…Вы не выходите у парка Монбижу?
…На следующей? Нет, не выхожу.
© Александр Дельфинов
Когда реальность разрывала мне сознание
На жирные, мясистые куски,
Я как слепое недобожие создание
Искал наощупь счастье и носки,
Курил за школой, дым сминая пальцами,
Царь-властелин взлетающих колец,
А дни катились каменными яйцами,
Пока не развалили весь Советс...
Ах, брось, я вспоминаю ни о чём,
Как будто вру с невидимым врачом.
Белая, чёрная, красная, синяя,
В кожу впивается каждая линия,
Золото в бороду, в бок серебро,
Еду по небу на страшном метро.
Земля сырая шевелилась вроде палубы
Сидящего на мифах корабля,
Не жабы квакали - строчили злые жалобы
Соседи на меня, а я «ля-ля»
Отчаянно орал, но в дикой песенке
Сливался с диктатурой всякий бунт,
И барабанщик, наркоман из Гнесинки,
Мою подружку вытянул во фрунт…
Почудился вдруг запах той травы,
Да ведь они вдвоём уже мертвы.
Талая, прелая, мутная, мятная,
С тела никак не сотру эти пятна я,
Мир уловил меня словно вайфай,
Мчит в Гумилёво картонный трамвай.
Накрытый пузырём литературобесия,
Я улыбался, жареный карась,
И пасть навстречу раскрывала меня поэзия,
Рычала в микрофон: «Не мы здесь власть!»
Кому-нибудь расскажет «Википедия»
Про «Беломор», и «Космос», и «Дымок».
На пальцах сосчитав десятилетия,
Как пластилин, я ужас мну в комок.
…Вы не выходите у парка Монбижу?
…На следующей? Нет, не выхожу.
© Александр Дельфинов