"Прибытие".
Иногда ты выходишь из кинотеатра, а всё изменилось.
Как будто ты никогда не понимал, зачем ты всё это делаешь, а теперь вдруг стало совершенно, неоспоримо ясно, что ты всю жизнь учился, работал, читал книги, писал стихи, ходил на митинги, разговаривал с людьми, собирал камни, выбирал цвет носового платка, слушал звук каблуков в пустом коридоре, тысячу раз проводил пальцем по металлическому ключу в поисках знакомой зазубринки не просто так, а чтобы быть способным понять то, что только что увидел.
Сегодня я посмотрела фильм. То ли его сняли именно для меня, то ли меня сделали именно для него (а впрочем, после него такое чувство, как будто бы это одно и то же, ну или какая разница). Безупречный, прозрачный фильм с каменным запахом, с пробирающейся под кожу музыкой, с просвечивающими пейзажами, с нежным, зыбким, обречённым трагизмом. "Прибытие".
Двенадцать неземных космических камней-кораблей парят в нескольких метрах от земли в разных точках планеты. В них - престранные существа, которые издают престранные звуки. Никто не понимает, чего они хотят. Но на всякий случай вооруженные до зубов военные разных стран разбивают вокруг лагеря, обыватели «скупают соль и спички», а пресса мгновенно превращает любой обрывок информации в эпические сюжеты, рождающие чувство подползающей к тебе чудовищной опасности. Это сейчас начинается даже не рецензия, а какой-то нелинейный саморассказ.
На тёмном экране в тихом кинозале перед нами мерцающее женское лицо с нежными, упрямыми, усталыми и умными глазами. Луиза Бэнкс. Лингвист, преподающая в университете средней руки, серым и прохладным утром приходит в полупустой корпус, в аудиторию, где нет и десяти человек; новостной выпуск прерывает их занятие - о ком это? Столкнувшись с непонятным, люди превращают свою жизнь в хаос, ещё не дождавшись подтверждения или опровержения своих опасений - о чём это? Как понять инопланетный язык, где нет линейной письменности, где всё понимание происходящего настолько иное, что не вписывается в привычные грамматические категории? Как удержать правительства от разрушения непонятного им - на всякий случай? С какой мучительной нежностью можно смотреть в глаза человеку, с которым вы настолько неминуемо расстанетесь, что уже практически и не встретились?
Немота заставляет правительства обрубать международное сотрудничество и отключать передатчики, чтобы никто не смог забрать у них нечто важное. И каждый боится, что другие окажутся умнее и быстрее. Спокойная, прозрачная, серебристо-серая война надвигается на зрителя, вкусом металла наполняется его рот. Возможно, именно внеземные существа снимали этот фильм - оператор и композитор точно делают что-то совершенно инопланетное.
Оказывается, что когда-то моя рука взяла с полки книгу Толкиена чтобы выучить английский язык чтобы поступить на факультет иностранных языков чтобы на вводном курсе языкознания увидеть в списке литературы книгу чтобы узнать её на полке в другой библиотеке через десять лет и взять её и прочитать её и осознать взгляд на мир без языка и через язык - чтобы моё сердце сжалось сегодня, когда героиня фильма мучается попыткой представить чужеродные символы как иной взгляд на всё.
Оказывается, что все мои международные студенты, каждый семинар, где щедрой рукой были понамешаны люди со всего мира, тот глоссарий ЕС по кризисным ситуациям, на который я наткнулась при подготовке к уроку в среду, все эти мелкие открытия во время кофе-брейка, весь этот калейдоскоп опыта, весь этот одновременный взгляд на одно и то же из двух культур, из трёх культур, из десяти культур - всё это было нужно только для того, чтобы сегодня мороз пробрал меня по коже, когда рука этой рыжеволосой девушки коснулась внеземного стекла, к которому с другой стороны приникла чужевидная конечность.
Всё это любительское, неуклюжее, безответное моё прелюбопытство ко всем обрывкам математики, физики, геометрии, информатики, биологии, которое преследует меня мягким и уютным приведением многие годы - это для того, чтобы сегодня можно было вдохнуть туман инопланетного корабля и чтобы сердце рухнуло куда-то в пустоту от того, что происходит там с гравитацией.
И вставленный в федеральный стандарт - в учебный план - в штатное расписание - в мою жизнь - курс языка прессы случился со мной для того, чтобы двадцать вставленных в один кадр фрагментов мировых новостей сложились не просто в ощущение одновременности хаоса, но в ощущение знакомой одновременности хаоса, привычной, как прошлая шкура.
Да что там. Похоже, и очки мои в прошлом декабре разбились только чтобы я получила другое зрение - и только чтобы впитать то невероятное дерево, на котором фокусируется камера, когда весь мир на экране погружён в тревожное ожидание новостей, а Луиза пока что думает, что она здесь совсем ни при чём. Над её домом вот-вот нависнет ослепительный, оглушительный военный вертолёт.
Лингвистика легла в мою жизнь струной, по которой этот фильм сегодня ударил. Когда исследователь сталкивается с новой цивилизацией, что он может сообщить ей так, чтобы она поняла его без слов, без языка и без того же самого опыта? В чём разница между орудием и оружием? "Предложить" - это вопрос, или просьба, или угроза, если в языке нет времен, наклонений и лиц? Как показать, что "я", "человек", "Луиза", "женщина" и "друг" - это разные слова? И что меняется в твоей голове, если ты выучил, понял, принял, прочувствовал другой язык?
А всё меняется. Каждый язык прорисовывает картину перед глазами иначе, по-другому и в другом порядке выхватывая из неё очертания, время, движение, символы, связи. И когда у тебя в голове два языка - перед тобой две картины одного и того же, и это постоянное двоемыслие переливается в двойственность всего. Человек одновременно космос и прохладный камушек в руке; жизнь ничего не стоит, и жизнь стоит всё; мимолётная радость сейчас уже есть горе от её утраты, и именно эта будущая горечь только и радостна.
Вот об этом и фильм.
Вот об этом и моя жизнь, похоже.
И наш факультет иностранных языков уж точно именно об этом.