СТОУНУОЛЛ. 28 июня - сорок лет стоунвольскому восстанию
текст взят с сайта "ВПЕРЁД!"
Ночь, которая вошла в историю как начало освободительного движения геев, имела свою предысторию. Ближе к полуночи в пятницу 27 июня 1969 года полиция из шестого полицейского округа Манхэттена проводила повседневный рейд в "Стоунуолл Инн" - кафе на Кристофер-стрит где собирались геи и лесбиянки. Это место расположено в самом сердце Гринвич-Виллидж в Нью-Йорке. Такие рейды по подобным кафе были повседневной практикой в 60-е годы. Часто, используя как повод отсутствие лицензии на продажу спиртного, эти кафе закрывали, посетителей грубо разгоняли, а иногда и арестовывали. Их имена с соответствующими комментариями печатались в газетах, их служебные карьеры, а то и жизни рушились. Одним словом, собираться в таких заведениях было для геев рискованным делом, но другого выхода у них просто не было - где же еще они могли чувствовать себя социальной общиной?
В июне 1969 года в Нью-Йорке вовсю шла предвыборная кампания кандидатов в мэры города. Один из претендентов, Джон Линдсэй, проиграв в первом круге выборов, искал пути укрепления своего имиджа жесткого политика, способного эффективно бороться с "пороками" общества. "Стоунуолл Инн" было третьим на той неделе кафе, подвергнутым проверке. Имея на руках ордер на обыск (кафе не обладало лицензией на отпуск спиртного), полиция ворвалась в кафе, стала допрашивать посетителей и отпускать их по одному. Однако вместо того, чтобы расходиться по домам, около двухсот выпущенных посетителей стали стеной около входа в кафе. Когда полиция вывела из кафе для отправки в участок хозяина, бармена и трех лесбиянок, толпа стала выражать возмущение. Последняя из трех лесбиянок оказала активное сопротивление при попытке усадить ее в полицейский автомобиль. В этот момент ситуация вышла из-под контроля. Толпа стала швырять в полицейских камни, бутылки, мелкие предметы и просто мусор. Полиции пришлось укрыться в кафе, но осаждающие использовали выломанный парковочный столб в качестве тарана. Внутри начался пожар. Прибыло полицейское подкрепление, которому удалось высвободить из осады свой патруль; четверо полисменов были ранены. Взрыв негодования подобно цепной реакции стал распространяться по всей округе в течение всей ночи. Люди собирались большими толпами, атаковали полицию, затем разбегались, чтобы собраться вновь уже в другом месте.
На следующее утро все стены близлежащих кварталов были исписаны лозунгами -"грэффити". На фасаде кафе "Стоунуолл Инн" было начертано "ПОДДЕРЖИМ БОРЬБУ ГЕЕВ". И вновь вечером продолжались стихийные митинги протеста, тут и там возникали пожары. Около двух тысяч геев и лесбиянок сражалось с четырьмястами полицейскими из подразделения по борьбе с уличными беспорядками. Как пишет историк Джон Д'Эмилио, это было "первое в истории восстание геев". Или, как кратко охарактеризовала это событие ориентированная на геев газета "Мэттэчин Сосайети": "Откликнулось во много раз сильней, чем аукнулось". Историк лесбийского движения Лилиан Фэйдерман называет восстание в "Стоунуолл Инн" событием, "ставшим органичным продолжением целого ряда массовых акций протеста, которые в 60-е годы устраивали темнокожие, студенты, безработные и обездоленные. Акция протеста гомосексуальных меньшинств была бы абсолютно невозможной в какое-либо предшествующее этому периоду истории время. Даже если бы она и произошла, то никогда бы не приобрела столь сильный общественный резонанс, как в 1969 году. Именно тогда среди геев созрела идея о начале активной освободительной борьбы. И "восстание в "Стоунуолл Инн" стало звуком колокола, объявившего о всеобщем сплочении. Название этого кафе стало символом силы геев и их сплоченности. Сам факт, что заявить во весь голос о своих правах геи могли, только взяв на вооружение связанные с насилием методы борьбы, говорит о том, что они чувствовали себя не менее угнетенным сообществом, чем использующие в 60-е годы подобные же методы другие социальные группы. Голос сексуальных меньшинств был слышен в общем хоре общественного протеста и требования свободы в бунтарские 60-е".
Мы публикуем отрывок из книги Шерри Вулф, активиста-ветерана, автора только что вышедшей книги "Сексуальность и Социализм: история, политика и теория ЛГБТ освобождения".
От бунта к движению
Стоунуольский бунт от всего предыдущего гей-активизма отличает не только неожиданное ночное сопротивление на улицах, но сознательная мобилизация как новых, так и опытных активистов, выразивших этот новый воинственный настрой. Подобно прорыву дамбы, Стоунуолл стал итогом медленной прогрессивной работы кучки мужчин и женщин, чья сознательная организованность вдруг уступила место спонтанной ярости. Этот бунт сам по себе не воспринимался бы сегодня как фактор, трансформировавший гей-политику и жизнь, если бы он не породил организации, преобразовавшие, в свою очередь, спонтанный гнев в постоянную социальную силу.
...Противоречия между кадрами «старой гвардии» и новыми активистами начались в воскресенье, когда активисты Mattachine [небольшая группа гей-активистов, возникшая в 1957 году], побывавшие в мэрии и в полиции, повесили на входе в Стоунуол табличку «Мы, гомосексуалисты, просим вместе со всеми нашими - пожалуйста, помогите организовать тихий и мирный порядок на улицах Виллидж. Маттачин». Их просьбы были проигнорированы. Каждую ночь, начиная с четверга, все больше и больше геев и левых гетеросексуалов, от социалистов до Черных пантер и йиппи, а также пуэрториканских "Янг Лордз" появлялись на месте событий и участвовали в стычках с полицией.
Когда стычки утихили, активисты начали распространять листовки, гласившие: «Вы считаете, что бунтуют гомосексуалисты?! Ничего подобного, это бунтуем мы!» и анонсировали митинг на левацкой площадке Alternative U в Виллидже. То, что сначала было специальным комитетом Матачин-Нью-Йорк для организации марша в поддержку бунтов, превратилось в крупную организацию, Фронт Освобождения Геев. (GLF). Сознательной отсылкой к Фронту национального освобождения Южного Вьетнама, боровшегося тогда с войсками США в Юго-Восточной Азии, активисты хотели бросить вызов не только удушающей гомофобии американского общества, но всему аппарарту имперского подавления и эксплуатации. С самого первого собрания не утихали дискуссии о политической перспективе движения - стоит ли фокусироваться исключительно на проблемах ЛГБТ и подъема самосознания гомосексуалистов, либо стремиться к более широкой революционной повестке и солидарности с другими угнетёнными меньшинствами.
Большинство новых радикализировавшихся активистов сходились на том, что подход старой гвардии нужно перевернуть с головы на ноги. Оглядываясь на дебаты между DOB ["Дочери Билитис" - первая организация в США, боровшаяся за права лесбиянок, основана в 1955] и лидерами Mattachine с одной сторон, и новыми радикалами с другой, один выдающийся активист, Джим Фуратт, так резюмировал противоречия того времени: «Мы хотели покончить с "гомофилией". Мы хотели, чтоб они присоединились к нам для совместной гей-революции. Мы были для них кошмаром. Они отчаянно хотели быть хорошими, благонамеренными американцами, а нам совершенно не хотелось быть принятыми в это общество».
Влияние маленьких радикальных групп на GLF очевидно из заявления GLF в подпольной газете «The Rat»:
«Мы, революционная гомосексуальная группа мужчин и женщин, объединены пониманием того, что полное сексуальное освобождение всех невозможно до тех пор, пока не будут демонтированы существующие социальные институты. Мы против того, чтобы общество навязывало нам сексуальные роли и определяло нашу природу. Мы выходим за пределы этих ролей и примитивных мифов. Мы будем самими собой. Одновременно мы создаем новые социальные формы и отношения. основанные на братстве, взаимодействии, человеческой любви и свободном выборе сексуальности. Вавилон вынуждает нас посвятить себя одному… - революции».
В ответ на вопрос газеты «Что делает вас революционерами?» они заявили: «Мы отождествляем себя со всеми угнетенными: с борющимся Вьетнамом, с Третьим миром, с черными, с рабочими… все они угнетены этой гнилой, грязной, мерзкой, сраной капиталистической камарильей».
Главный прорыв произошел 21 августа 1970 года, когда сооснователь "Черных Пантер" Хьюи Ньютон сделал первое открытое высказывание в поддержку гомосексуалистов от лица крупного гетеросексуального движения. Его текст был опубликован на страницах «Черной Пантеры», рупора организации. В «Письме Хьюи к революционным братьям и сёстрам об Освобождении женщин и Движении освобождения геев» Ньютон признаёт, что "Черные Пантеры" были до сих пор невнимательны к геям и лесбиянкам. Он говорит, что «все члены общества отказывают гомосексуалистам в свободе. Вероятно, они являются самой угнетенной частью общества». На этой волне было созвано Учредительное собрание революционных народов в Филадельфии, в котором участвовало 13000 радикалов. Радикальные трансформации, происшедшие в умах многих гей-активистов, отражены в следующем фрагменте из памфлета Gay Flames, написанного чикагским отделением GLF:
«Из-за свирепых притеснений, которые мы видим - по отношению к чернокожим, к народам Третьего мира, к женщинам, к рабочим - впридачу к нашему притеснению; из-за лживых ценностей, из-за несправедливости, мы уже не хотим просто «делать это» в Америке…
Мы боремся ни за что иное, как за сексуальное самоопределение, против стереотипов о сексуальных ролях, за право человека распоряжаться своим телом независимо от правоохранительных или социальных учреждений государства. Многие из нас поняли: борьба не будет успешной без фундаментального изменения в обществе - без передачи источника власти (средств производства) тем, кто сегодня не имеет ничего…
С расширением нашей борьбы, с изменением объективных условий будет всё очевиднее, что наше освобождение неразрывно связано с освобождением всех угнетенных».
http://socialistworker.org/2009/06/25/birth-of-gay-power
Сокращенный перевод Кирилла Медведева
Использованы материалы http://gay.ru
Ночь, которая вошла в историю как начало освободительного движения геев, имела свою предысторию. Ближе к полуночи в пятницу 27 июня 1969 года полиция из шестого полицейского округа Манхэттена проводила повседневный рейд в "Стоунуолл Инн" - кафе на Кристофер-стрит где собирались геи и лесбиянки. Это место расположено в самом сердце Гринвич-Виллидж в Нью-Йорке. Такие рейды по подобным кафе были повседневной практикой в 60-е годы. Часто, используя как повод отсутствие лицензии на продажу спиртного, эти кафе закрывали, посетителей грубо разгоняли, а иногда и арестовывали. Их имена с соответствующими комментариями печатались в газетах, их служебные карьеры, а то и жизни рушились. Одним словом, собираться в таких заведениях было для геев рискованным делом, но другого выхода у них просто не было - где же еще они могли чувствовать себя социальной общиной?
В июне 1969 года в Нью-Йорке вовсю шла предвыборная кампания кандидатов в мэры города. Один из претендентов, Джон Линдсэй, проиграв в первом круге выборов, искал пути укрепления своего имиджа жесткого политика, способного эффективно бороться с "пороками" общества. "Стоунуолл Инн" было третьим на той неделе кафе, подвергнутым проверке. Имея на руках ордер на обыск (кафе не обладало лицензией на отпуск спиртного), полиция ворвалась в кафе, стала допрашивать посетителей и отпускать их по одному. Однако вместо того, чтобы расходиться по домам, около двухсот выпущенных посетителей стали стеной около входа в кафе. Когда полиция вывела из кафе для отправки в участок хозяина, бармена и трех лесбиянок, толпа стала выражать возмущение. Последняя из трех лесбиянок оказала активное сопротивление при попытке усадить ее в полицейский автомобиль. В этот момент ситуация вышла из-под контроля. Толпа стала швырять в полицейских камни, бутылки, мелкие предметы и просто мусор. Полиции пришлось укрыться в кафе, но осаждающие использовали выломанный парковочный столб в качестве тарана. Внутри начался пожар. Прибыло полицейское подкрепление, которому удалось высвободить из осады свой патруль; четверо полисменов были ранены. Взрыв негодования подобно цепной реакции стал распространяться по всей округе в течение всей ночи. Люди собирались большими толпами, атаковали полицию, затем разбегались, чтобы собраться вновь уже в другом месте.
На следующее утро все стены близлежащих кварталов были исписаны лозунгами -"грэффити". На фасаде кафе "Стоунуолл Инн" было начертано "ПОДДЕРЖИМ БОРЬБУ ГЕЕВ". И вновь вечером продолжались стихийные митинги протеста, тут и там возникали пожары. Около двух тысяч геев и лесбиянок сражалось с четырьмястами полицейскими из подразделения по борьбе с уличными беспорядками. Как пишет историк Джон Д'Эмилио, это было "первое в истории восстание геев". Или, как кратко охарактеризовала это событие ориентированная на геев газета "Мэттэчин Сосайети": "Откликнулось во много раз сильней, чем аукнулось". Историк лесбийского движения Лилиан Фэйдерман называет восстание в "Стоунуолл Инн" событием, "ставшим органичным продолжением целого ряда массовых акций протеста, которые в 60-е годы устраивали темнокожие, студенты, безработные и обездоленные. Акция протеста гомосексуальных меньшинств была бы абсолютно невозможной в какое-либо предшествующее этому периоду истории время. Даже если бы она и произошла, то никогда бы не приобрела столь сильный общественный резонанс, как в 1969 году. Именно тогда среди геев созрела идея о начале активной освободительной борьбы. И "восстание в "Стоунуолл Инн" стало звуком колокола, объявившего о всеобщем сплочении. Название этого кафе стало символом силы геев и их сплоченности. Сам факт, что заявить во весь голос о своих правах геи могли, только взяв на вооружение связанные с насилием методы борьбы, говорит о том, что они чувствовали себя не менее угнетенным сообществом, чем использующие в 60-е годы подобные же методы другие социальные группы. Голос сексуальных меньшинств был слышен в общем хоре общественного протеста и требования свободы в бунтарские 60-е".
Мы публикуем отрывок из книги Шерри Вулф, активиста-ветерана, автора только что вышедшей книги "Сексуальность и Социализм: история, политика и теория ЛГБТ освобождения".
От бунта к движению
Стоунуольский бунт от всего предыдущего гей-активизма отличает не только неожиданное ночное сопротивление на улицах, но сознательная мобилизация как новых, так и опытных активистов, выразивших этот новый воинственный настрой. Подобно прорыву дамбы, Стоунуолл стал итогом медленной прогрессивной работы кучки мужчин и женщин, чья сознательная организованность вдруг уступила место спонтанной ярости. Этот бунт сам по себе не воспринимался бы сегодня как фактор, трансформировавший гей-политику и жизнь, если бы он не породил организации, преобразовавшие, в свою очередь, спонтанный гнев в постоянную социальную силу.
...Противоречия между кадрами «старой гвардии» и новыми активистами начались в воскресенье, когда активисты Mattachine [небольшая группа гей-активистов, возникшая в 1957 году], побывавшие в мэрии и в полиции, повесили на входе в Стоунуол табличку «Мы, гомосексуалисты, просим вместе со всеми нашими - пожалуйста, помогите организовать тихий и мирный порядок на улицах Виллидж. Маттачин». Их просьбы были проигнорированы. Каждую ночь, начиная с четверга, все больше и больше геев и левых гетеросексуалов, от социалистов до Черных пантер и йиппи, а также пуэрториканских "Янг Лордз" появлялись на месте событий и участвовали в стычках с полицией.
Когда стычки утихили, активисты начали распространять листовки, гласившие: «Вы считаете, что бунтуют гомосексуалисты?! Ничего подобного, это бунтуем мы!» и анонсировали митинг на левацкой площадке Alternative U в Виллидже. То, что сначала было специальным комитетом Матачин-Нью-Йорк для организации марша в поддержку бунтов, превратилось в крупную организацию, Фронт Освобождения Геев. (GLF). Сознательной отсылкой к Фронту национального освобождения Южного Вьетнама, боровшегося тогда с войсками США в Юго-Восточной Азии, активисты хотели бросить вызов не только удушающей гомофобии американского общества, но всему аппарарту имперского подавления и эксплуатации. С самого первого собрания не утихали дискуссии о политической перспективе движения - стоит ли фокусироваться исключительно на проблемах ЛГБТ и подъема самосознания гомосексуалистов, либо стремиться к более широкой революционной повестке и солидарности с другими угнетёнными меньшинствами.
Большинство новых радикализировавшихся активистов сходились на том, что подход старой гвардии нужно перевернуть с головы на ноги. Оглядываясь на дебаты между DOB ["Дочери Билитис" - первая организация в США, боровшаяся за права лесбиянок, основана в 1955] и лидерами Mattachine с одной сторон, и новыми радикалами с другой, один выдающийся активист, Джим Фуратт, так резюмировал противоречия того времени: «Мы хотели покончить с "гомофилией". Мы хотели, чтоб они присоединились к нам для совместной гей-революции. Мы были для них кошмаром. Они отчаянно хотели быть хорошими, благонамеренными американцами, а нам совершенно не хотелось быть принятыми в это общество».
Влияние маленьких радикальных групп на GLF очевидно из заявления GLF в подпольной газете «The Rat»:
«Мы, революционная гомосексуальная группа мужчин и женщин, объединены пониманием того, что полное сексуальное освобождение всех невозможно до тех пор, пока не будут демонтированы существующие социальные институты. Мы против того, чтобы общество навязывало нам сексуальные роли и определяло нашу природу. Мы выходим за пределы этих ролей и примитивных мифов. Мы будем самими собой. Одновременно мы создаем новые социальные формы и отношения. основанные на братстве, взаимодействии, человеческой любви и свободном выборе сексуальности. Вавилон вынуждает нас посвятить себя одному… - революции».
В ответ на вопрос газеты «Что делает вас революционерами?» они заявили: «Мы отождествляем себя со всеми угнетенными: с борющимся Вьетнамом, с Третьим миром, с черными, с рабочими… все они угнетены этой гнилой, грязной, мерзкой, сраной капиталистической камарильей».
Главный прорыв произошел 21 августа 1970 года, когда сооснователь "Черных Пантер" Хьюи Ньютон сделал первое открытое высказывание в поддержку гомосексуалистов от лица крупного гетеросексуального движения. Его текст был опубликован на страницах «Черной Пантеры», рупора организации. В «Письме Хьюи к революционным братьям и сёстрам об Освобождении женщин и Движении освобождения геев» Ньютон признаёт, что "Черные Пантеры" были до сих пор невнимательны к геям и лесбиянкам. Он говорит, что «все члены общества отказывают гомосексуалистам в свободе. Вероятно, они являются самой угнетенной частью общества». На этой волне было созвано Учредительное собрание революционных народов в Филадельфии, в котором участвовало 13000 радикалов. Радикальные трансформации, происшедшие в умах многих гей-активистов, отражены в следующем фрагменте из памфлета Gay Flames, написанного чикагским отделением GLF:
«Из-за свирепых притеснений, которые мы видим - по отношению к чернокожим, к народам Третьего мира, к женщинам, к рабочим - впридачу к нашему притеснению; из-за лживых ценностей, из-за несправедливости, мы уже не хотим просто «делать это» в Америке…
Мы боремся ни за что иное, как за сексуальное самоопределение, против стереотипов о сексуальных ролях, за право человека распоряжаться своим телом независимо от правоохранительных или социальных учреждений государства. Многие из нас поняли: борьба не будет успешной без фундаментального изменения в обществе - без передачи источника власти (средств производства) тем, кто сегодня не имеет ничего…
С расширением нашей борьбы, с изменением объективных условий будет всё очевиднее, что наше освобождение неразрывно связано с освобождением всех угнетенных».
http://socialistworker.org/2009/06/25/birth-of-gay-power
Сокращенный перевод Кирилла Медведева
Использованы материалы http://gay.ru