"Необычная торговля" и "варварские набеги"
В диссертации М. Бессудновой «Русско-ливонские отношения накануне Нового времени: истоки конфликта» (с. 294-296) говорится о русских нападениях на ливонские земли (по немецким источникам) в1498-1500 гг. «Нападениям русских вооруженных подверглись орденские округа Нарвы, Нейшлоса, Розитена, Лудзена и Мариенбурга, земли Рижского архиепископа и Дерптской епархии. По сообщению автора «Прекрасной истории», вторжения осуществлялись на глубину 70 миль и сопровождались грабежами, убийствами, насилием, угоном людей». И там делается вывод «Думается, что к жестокости в отношении ливонского населения основная масса новгородцев и псковичей отношения не имела. Новгородские и псковские земли на протяжение многих лет использовались московскими властями для дислокации войск, задействованных в войнах против Новгорода, Швеции и Литвы. Отряды комплектовались из дворян, испомещенных на землях бывших боярских и монастырских вотчин Господина Великого Новгорода, и в чем-то предвосхищали казацкие формирования русской «украйны» последующих времен. Во всяком случае, заметить в нападениях на Ливонию характерные признаки «казацкой войны» - оперативно-тактическую самостоятельность, слабую связь с «верховной Ставкой» и крайнюю жестокость к противник - не составляет труда. Их пребывание близ русско-ливонской границы для новгородцев и, особенно, псковичей обернулось трагедий, поскольку в сознании ливонцев, не делавших особого различия между коренными жителями и пришлыми людьми, русская земля стала ассоциироваться с исходившей оттуда угрозой и беспричинным, а, значит, несправедливым насилием, которое требовало отмщения. Попытки ливонского магистра убедить великого князя навести порядок в приграничном районе успеха не имели, равно как и его обращения с аналогичной просьбой к новгородским и псковским властям». При этом Марина Борисовна, как и в случае с событиями вокруг закрытия Ганзейского двора в Новгороде, не находит рациональные объяснения действиям русских властей, а только эмоциональное желание принизить немцев, показать величие своей силы. Но настолько это так?
Подобные набеги в мирное время немецкие источники отмечали и в другие годы. Однако, как сами русские объясняли подобные нападение? Обычно ливонские источники по этому поводу молчат (а русских нет). Но в сообщение о том, что в конце 1536 г. 35000 русских совершили нападение на земли Дерптского епископства, то отмечалось, что русские это сделали т. к. в Дерпте арестовали одного русского купца.
Когда спорят о причинах начала Ливонской войны, почему-то иногда говорят, что нет источников, что мотивацией царя были торговые интересы. Но вот первое официальное дипломатическое объявление причин начала войны, в феврале 1558 г. Тогда послу в Литву нужно было говорить: «послал государь наш на Ливонскую землю рать свою за их многие неправды, людем торговым обиды делали многие, а церкви» (СИРИО. Т. 59. С. 542). Разумеется, официальные и реальные причины - вещи разные. Но тем не менее, на высшем уровне считалось нормальным объяснить (объяснить тем, кто имел возможность быть в курсе ситуации) причину войны притеснениями русских торговых колоний в Ливонии.
В Псковской летописи под 1478 г. «тоя же весны гостя псковского князя местер приять; и много пскович послов своих о том к местеру слаша исправе просити о гости о псковском, и он гостя псковского отпусти, а товар их на Риге таки оставив. . Ходиша псковичи месяця сентября мстити в немецкую землю и полоноа много добыша, а в то время наш был гость псковской в Юрьева полпята десят муж, и того гостя Псковского посадиша в погреб, и усшылавше псковичи, что нашего гостя всадили в погреб, и послаша посла своего в Юрьев, а немец всадил в погреб в охабни». Т. е. весной немецкие власти конфисковали товару у псковского купца (причиной стали нападения московских отрядов на пограничные земли во врем Новгородского похода). Но псковичи в ответ сами совершили набег, оказывая тем самым давление на немецкие власти. В 14 - первой половине 15 вв. псковичи в ответ на пограничные конфликты могли арестовать немецких купцов. Но с образованием псковской торговой колонии (развитием «необычной торговли» - переход торговых операций с русских территорий в ливонские города, о которой много написано у М. Бессудновой) встал вопрос и о безопасности псковских купцов. Осенью 1462 г., перед началом очередной войны, аресты купцов были взаимными.
Если посмотреть на приведённую цитату из диссертации, то регион нападения большей частью прилегал к Псковской земле. Если в нападениях со стороны новгородской границы (а это узко по реке Нарва) можно объявит московских переселенцев, то в Псковской земле была только свита наместника (все случаи прибытия московских войск псковская летопись фиксировала - их приходилось кормить). Т. е. набеги в первую очередь делали псковичи. Соответственно все рассуждения о варварах-московитах, которые подставили авторитет псковичей и новгородцев в глазах немцев, становятся необоснованными.
Пограничные набеги для Средневековья и позднее - явление бытовое (тот же разбой, только не внутри страны). Однако, когда происходят организованные вспышки набегов (как в 1498-1500) или набеги крупного масштаба, то тут искать только «желание пограбить» не следует (оно есть у участников набегов, но не у организаторов). Сам я критично отношусь к теории «набеговой экономики», ибо любой более-менее крупный поход - это мероприятие затратное, а взять добычу или сгинуть - это лотерея. Всегда можно найти иную цель - политическое давление, экономическое давление, получение регулярной дани, вытеснение население с определённой территории и пр.
Не нужно приводить примеры, какими средствами продвигали свои торговые интересы многие страны. В случае отношений Ливонии и Псковского/Русского государства можно сказать, что набеги («на миру» и «разратье») стали военной составляющей защиты своих торговых колоний. По факту - торговые колонии в ливонских городах расцветали. После разгрома Ливонской конфедерации торговая конфигурация объективно принципиально изменилась. Нужны были другие методы.