Гамлет, Инна Чурикова, страх, сцена после встречи с Призраком
Инна Чурикова заметила:
"Чувство страха никуда не уходит - передаётся из поколения в поколение. Думаю, мы впитываем его с молоком наших матерей. Я поражаюсь, что и современное поколение несёт в себе это чувство. Это генетика. На вопрос Гамлета «Быть или не быть?» ты сразу же должен ответить: «Быть!» Но страх сидит внутри, и не всегда приходит искренний ответ.
Инна Чурикова"
Люблю эту актрису. Спасибо Вам, Инна Михайловна!
Но насчёт страха я бы поспорил. «Страх страху розь». Инна Михайловна говорит, видимо, о подленьком, мелком страхе. Да, наверное, о нём же говорит и Гамлет в монологе «Быть или не быть». Но в «Гамлете» есть и другой «страх». Это страх, который испытывает Гамлет после встречи с призраком. Совершенно особый страх заставляет Гамлета уходить от вопросов Горацио, брать клятву о неразглашении факта встречи.
Я не режиссёр, мне очень интересно, как можно было бы представить этот страх на сцене? Ощутят ли его зрители? Именно современные зрители. В советское время, мне кажется, это было бы сделать легче: враг-шпион передал весьма ценную информацию, заставляющую действовать определённым образом. Другое дело - никто бы не позволил это воплотить на сцене. Как бы Инна Михайловна поставила эту сцену?
Вот сидит Гамлет. Его вид описала Офелия:
«принц Гамлет в расстегнутом камзоле, без шляпы, в грязных, спустившихся до самых щиколоток чулках без подвязок, бледный, как его рубашка, - при этом колени его стучали друг о дружку».
Нормальный вид для человека, продирающегося ночью по бездорожью, человека, только что осознавшего, что разговаривал с агентом врага рода человеческого.
В кулисах появляются Горацио и Марцелл. Они рады обнаружить Гамлета, они видят Гамлета, но боятся к нему подойти, обмениваются знаками. Их действия описал Гамлет:
«вы, сложив вот так руки, или так покачав головой, или произнесением неясных слов, как, например, "да, да, мы знаем...", или "мы могли бы, если бы захотели...", или "если бы мы пожелали сказать...", или "есть люди, которые, если бы им было позволено...", или другим двусмысленным намеком никогда не покажете, что вы что-то знаете обо мне».
(Шекспир постоянно говорит о прояснении на сцене дела словом:
«Гамлет. Мы узнаем от этого малого: актеры не умеют хранить секреты, они рассказывают все.
Офелия. Он объяснит нам пантомиму?
Гамлет. Да, как и любую вещь, которую вы ему покажете. Вы только не стыдитесь показывать, а он уж не постыдится объяснить вам.»
Поэтому до сих пор непонятны некоторые места в пьесе, где герои не сказали о своих действиях напрямую, а Шекспир не оставил ремарок - они тогда были не приняты.)
Кажется: для понимания этой сцены надо прочесть Къеркегора. Но как не хочется!
"Чувство страха никуда не уходит - передаётся из поколения в поколение. Думаю, мы впитываем его с молоком наших матерей. Я поражаюсь, что и современное поколение несёт в себе это чувство. Это генетика. На вопрос Гамлета «Быть или не быть?» ты сразу же должен ответить: «Быть!» Но страх сидит внутри, и не всегда приходит искренний ответ.
Инна Чурикова"
Люблю эту актрису. Спасибо Вам, Инна Михайловна!
Но насчёт страха я бы поспорил. «Страх страху розь». Инна Михайловна говорит, видимо, о подленьком, мелком страхе. Да, наверное, о нём же говорит и Гамлет в монологе «Быть или не быть». Но в «Гамлете» есть и другой «страх». Это страх, который испытывает Гамлет после встречи с призраком. Совершенно особый страх заставляет Гамлета уходить от вопросов Горацио, брать клятву о неразглашении факта встречи.
Я не режиссёр, мне очень интересно, как можно было бы представить этот страх на сцене? Ощутят ли его зрители? Именно современные зрители. В советское время, мне кажется, это было бы сделать легче: враг-шпион передал весьма ценную информацию, заставляющую действовать определённым образом. Другое дело - никто бы не позволил это воплотить на сцене. Как бы Инна Михайловна поставила эту сцену?
Вот сидит Гамлет. Его вид описала Офелия:
«принц Гамлет в расстегнутом камзоле, без шляпы, в грязных, спустившихся до самых щиколоток чулках без подвязок, бледный, как его рубашка, - при этом колени его стучали друг о дружку».
Нормальный вид для человека, продирающегося ночью по бездорожью, человека, только что осознавшего, что разговаривал с агентом врага рода человеческого.
В кулисах появляются Горацио и Марцелл. Они рады обнаружить Гамлета, они видят Гамлета, но боятся к нему подойти, обмениваются знаками. Их действия описал Гамлет:
«вы, сложив вот так руки, или так покачав головой, или произнесением неясных слов, как, например, "да, да, мы знаем...", или "мы могли бы, если бы захотели...", или "если бы мы пожелали сказать...", или "есть люди, которые, если бы им было позволено...", или другим двусмысленным намеком никогда не покажете, что вы что-то знаете обо мне».
(Шекспир постоянно говорит о прояснении на сцене дела словом:
«Гамлет. Мы узнаем от этого малого: актеры не умеют хранить секреты, они рассказывают все.
Офелия. Он объяснит нам пантомиму?
Гамлет. Да, как и любую вещь, которую вы ему покажете. Вы только не стыдитесь показывать, а он уж не постыдится объяснить вам.»
Поэтому до сих пор непонятны некоторые места в пьесе, где герои не сказали о своих действиях напрямую, а Шекспир не оставил ремарок - они тогда были не приняты.)
Кажется: для понимания этой сцены надо прочесть Къеркегора. Но как не хочется!