Василий Розанов «Апокалипсис нашего времени»
Книгу Розанова было принято хвалить, ругать и цитировать в 2017 году - в связи со столетием Революции. Но вот прошло 3 года, круглая дата отпразднована, шампанское выпито, бокалы разбиты, петарды погашены, чепчики выброшены и можно поговорить о том, что в остатке.
Всё, что написал Розанов в этой книге - очень спорно, но одна мысль не подлежит сомнению: Россия ушла в небытие. Кто-то говорил, что дореволюционную Францию сдали в музей, так вот дореволюционную Россию даже в музей не сдали, не удостоилась такой чести. Ее просто выбросили, «земля сбросила нас с себя, планета сбросила». И поделом:
«Русские в странном обольщении утверждали, что они «и восточный, и западный народ», - соединяют «и Европу, и Азию в себе», не замечая вовсе того, что скорее они и не западный, и не восточный народ, ибо что же они принесли Азии и какую роль сыграли в Европе? На востоке они ободрали и споили бурят, черемисов, киргиз-кайсаков, ободрали Армению и Грузию, запретив даже (сам слушал обедню) слушать свою православную обедню по-грузински. О, о, о… Сам слушал, сам слушал в Тифлисе. В Европе явились как Герцен и Бакунин и «внесли социализм», которого «вот именно не хватало Европе». Между Европой и Азией мы явились именно «межеумками», т. е. именно нигилистами, не понимая ни Европы, ни Азии. Только пьянство, муть и грязь внесли».
Пожалуй, это самые горькие слова о России из когда-либо сказанных.
Розанов буквально голодал, когда писал «Апокалипсис», поэтому редкие описания еды у него до слез ароматны и наполнены философским смыслом: «Один солдат, вывернув из тряпки огромный батон (витой хлеб пшеничный), разломил его широким разломом и начал есть, даже не понюхав. Между тем пахучесть хлеба, как еще пахучесть мяса во щах, есть что-то безмерно неизмеримее самого напитания. О, я понимаю, что в жертвеннике Соломонова храма были сделаны ноздри и сказано, - о Боге сказано, - что он «вдыхает туки своих жертв».
К православной церкви Розанов относился еще хуже, чем к России, в основном, из-за вопроса о браке, который для многих стал институтом принудительного сожительства. И Розанов, который по молодости и глупости женился на бывшей любовнице Достоевского, Аполлинарии Сусловой, женщине, на 20 лет его старше, потом не мог с ней развестись и страдал от этого почти до самой смерти.
Считают, что Розанов - человек с дуалистическим, расколотым мышлением, который одновременно мог быть и антисемитом, и юдофилом, воинствующим безбожником и ультраправославным и т.п. А вот и нет. На примере с церковью мы видим, что у него были личные и очень глубокие причины ненавидеть церковь и насаждаемые ею институты. Поэтому всё, что писал Розанов, я воспринимаю буквально, без всяких кавычек и скидок:
«Никогда помещик к своему скоту не относился так мерзко, жестоко, развратно, - как попы к «таинству», заставляя сожительствовать с сумасшедшими, с сифилитиками, с рванью потаскушек и содомитов, с кнутобойцами, с отравителями и убийцами. В «чашу таинства» попы из-за скаредного подлого интереса к целковому вложили всю свою окаянную душеньку, наклали туда тараканов, мышей, слюны, блевотины и предложили вкушать с благоговением, как святыню. Речение в Апокалипсисе о жене блудной, несущей на голове «чашу, наполненную мерзостями блудодеяния ее», и на челе которой написано имя «тайна» - это наши благочестивые попики».
Во как!
Очень любопытна короткая вставная новелла о потерянном послании ап. Павла, написанном им в последние годы жизни. Якобы это послание было настолько богомерзко, что все христиане, читавшие его, тут же его уничтожали. Что же там могло быть написано? Учитывая, что Розанов намекает на связь послания с двумя неназванными диалогами Платона, можно предположить, что он имеет в виду оправдание гомосексуализма. (Диалоги Платона: «Пир» и «Федр»).
Еще одна любопытная вставная новелла о римлянах, которые ворвались в иерусалимский Храм. И что же они там увидели? «Огромное дерево из золота с плодами и листочками». Глупые римляне решили, что это был храм Бахусу, а на самом деле они увидели Древо Жизни, поскольку иудеи поклонялись «Своему Плодородию». Разумеется, ничего такого римляне в Храме не увидели. Но а все же, что они там увидели?
И нельзя пройти мимо фрагмента, где Розанов потерял продовольственные карточки и отправился за ними в комиссариат. (Ну не в церковь же идти за продовольственными карточками, и не в библиотеку). Какая-то строгая барышня ему отказала, обрекая большую семью на голод. А малограмотный комиссар, карточки Розанову все же выдал. Спасла-таки советская власть Розанова.
Любопытный, но сложный для понимания рассказ о том, что время пришествия Христа на землю совпадает со временем пришествия Антихриста, предречённого пророком Даниилом. Как видим, Розанову не хватило самой малости, чтобы Христа назвать Антихристом.
Очень важно, что Розанов не пытается пророчествовать. Ему как будто не интересно, что же будет происходить дальше. У Достоевского на этот счет такое пророчество есть: антропофагия. Впрочем, после Апокалипсиса быть ничего не может и не должно, вообще ничего.
Но все же мы существуем, и существует такая страна, которая называется «Россия», хоть и очень непохожая на ту Россию, которую знал Розанов. Следовательно, то, что случилось в 1917 году вовсе не было Апокалипсисом?
Важные мысли:
«Русь слиняла в два дня. Самое большее - в три. Даже «Новое Время» нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая «Великого переселения народов». Там была - эпоха, «два или три века». Здесь - три дня, кажется даже два. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом - буквально ничего. Остался подлый народ, из коих вот один, старик лет 60 «и такой серьезный», Новгородской губернии, выразился: «Из бывшего царя надо бы кожу по одному ремню тянуть». Т. е. не сразу сорвать кожу, как индейцы скальп, но надо по-русски вырезывать из его кожи ленточка за ленточкой».
«Без грешного человек не проживет, а без святого - слишком проживет». Это-то и составляет самую, самую главную часть акосмичности христианства.
Да, еще: что заключается внутри чего, Солнечная система заключается внутри Евангелия, или Евангелие заключается внутри Солнечной системы?
Только русский есть пьяный задушевный человек, а еврей есть трезвый задушевный человек.
Попробуйте распять солнце, и вы увидите - который Бог.
Мы поклонились религии несчастья. Дивно ли, что мы так несчастны.
Нация вечной эрекции (о евреях).
Настоящий восторг всегда нем.
Писарев Богом сотворен не был.
Христос не заступился за Россию. - Ведь не заступился? Почему же Россия должна заступиться за Христа.
Немцы без особенной болезни вынесли социализм, а у русских он производит холеру и смерть.
Литература есть самый отвратительный вид торга.
Правда выше солнца, выше неба, выше Бога: ибо если и Бог начинается не с правды - он не Бог, и небо - трясина, и солнце - медная посуда.
Грех заключается именно в сознании греха и больше ни в чем.
…мы сравниваем Христа с солнцем, а солнце с Христом никогда не сравниваем.
Без противоречия отцу не может быть сына.
Всё, что написал Розанов в этой книге - очень спорно, но одна мысль не подлежит сомнению: Россия ушла в небытие. Кто-то говорил, что дореволюционную Францию сдали в музей, так вот дореволюционную Россию даже в музей не сдали, не удостоилась такой чести. Ее просто выбросили, «земля сбросила нас с себя, планета сбросила». И поделом:
«Русские в странном обольщении утверждали, что они «и восточный, и западный народ», - соединяют «и Европу, и Азию в себе», не замечая вовсе того, что скорее они и не западный, и не восточный народ, ибо что же они принесли Азии и какую роль сыграли в Европе? На востоке они ободрали и споили бурят, черемисов, киргиз-кайсаков, ободрали Армению и Грузию, запретив даже (сам слушал обедню) слушать свою православную обедню по-грузински. О, о, о… Сам слушал, сам слушал в Тифлисе. В Европе явились как Герцен и Бакунин и «внесли социализм», которого «вот именно не хватало Европе». Между Европой и Азией мы явились именно «межеумками», т. е. именно нигилистами, не понимая ни Европы, ни Азии. Только пьянство, муть и грязь внесли».
Пожалуй, это самые горькие слова о России из когда-либо сказанных.
Розанов буквально голодал, когда писал «Апокалипсис», поэтому редкие описания еды у него до слез ароматны и наполнены философским смыслом: «Один солдат, вывернув из тряпки огромный батон (витой хлеб пшеничный), разломил его широким разломом и начал есть, даже не понюхав. Между тем пахучесть хлеба, как еще пахучесть мяса во щах, есть что-то безмерно неизмеримее самого напитания. О, я понимаю, что в жертвеннике Соломонова храма были сделаны ноздри и сказано, - о Боге сказано, - что он «вдыхает туки своих жертв».
К православной церкви Розанов относился еще хуже, чем к России, в основном, из-за вопроса о браке, который для многих стал институтом принудительного сожительства. И Розанов, который по молодости и глупости женился на бывшей любовнице Достоевского, Аполлинарии Сусловой, женщине, на 20 лет его старше, потом не мог с ней развестись и страдал от этого почти до самой смерти.
Считают, что Розанов - человек с дуалистическим, расколотым мышлением, который одновременно мог быть и антисемитом, и юдофилом, воинствующим безбожником и ультраправославным и т.п. А вот и нет. На примере с церковью мы видим, что у него были личные и очень глубокие причины ненавидеть церковь и насаждаемые ею институты. Поэтому всё, что писал Розанов, я воспринимаю буквально, без всяких кавычек и скидок:
«Никогда помещик к своему скоту не относился так мерзко, жестоко, развратно, - как попы к «таинству», заставляя сожительствовать с сумасшедшими, с сифилитиками, с рванью потаскушек и содомитов, с кнутобойцами, с отравителями и убийцами. В «чашу таинства» попы из-за скаредного подлого интереса к целковому вложили всю свою окаянную душеньку, наклали туда тараканов, мышей, слюны, блевотины и предложили вкушать с благоговением, как святыню. Речение в Апокалипсисе о жене блудной, несущей на голове «чашу, наполненную мерзостями блудодеяния ее», и на челе которой написано имя «тайна» - это наши благочестивые попики».
Во как!
Очень любопытна короткая вставная новелла о потерянном послании ап. Павла, написанном им в последние годы жизни. Якобы это послание было настолько богомерзко, что все христиане, читавшие его, тут же его уничтожали. Что же там могло быть написано? Учитывая, что Розанов намекает на связь послания с двумя неназванными диалогами Платона, можно предположить, что он имеет в виду оправдание гомосексуализма. (Диалоги Платона: «Пир» и «Федр»).
Еще одна любопытная вставная новелла о римлянах, которые ворвались в иерусалимский Храм. И что же они там увидели? «Огромное дерево из золота с плодами и листочками». Глупые римляне решили, что это был храм Бахусу, а на самом деле они увидели Древо Жизни, поскольку иудеи поклонялись «Своему Плодородию». Разумеется, ничего такого римляне в Храме не увидели. Но а все же, что они там увидели?
И нельзя пройти мимо фрагмента, где Розанов потерял продовольственные карточки и отправился за ними в комиссариат. (Ну не в церковь же идти за продовольственными карточками, и не в библиотеку). Какая-то строгая барышня ему отказала, обрекая большую семью на голод. А малограмотный комиссар, карточки Розанову все же выдал. Спасла-таки советская власть Розанова.
Любопытный, но сложный для понимания рассказ о том, что время пришествия Христа на землю совпадает со временем пришествия Антихриста, предречённого пророком Даниилом. Как видим, Розанову не хватило самой малости, чтобы Христа назвать Антихристом.
Очень важно, что Розанов не пытается пророчествовать. Ему как будто не интересно, что же будет происходить дальше. У Достоевского на этот счет такое пророчество есть: антропофагия. Впрочем, после Апокалипсиса быть ничего не может и не должно, вообще ничего.
Но все же мы существуем, и существует такая страна, которая называется «Россия», хоть и очень непохожая на ту Россию, которую знал Розанов. Следовательно, то, что случилось в 1917 году вовсе не было Апокалипсисом?
Важные мысли:
«Русь слиняла в два дня. Самое большее - в три. Даже «Новое Время» нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая «Великого переселения народов». Там была - эпоха, «два или три века». Здесь - три дня, кажется даже два. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом - буквально ничего. Остался подлый народ, из коих вот один, старик лет 60 «и такой серьезный», Новгородской губернии, выразился: «Из бывшего царя надо бы кожу по одному ремню тянуть». Т. е. не сразу сорвать кожу, как индейцы скальп, но надо по-русски вырезывать из его кожи ленточка за ленточкой».
«Без грешного человек не проживет, а без святого - слишком проживет». Это-то и составляет самую, самую главную часть акосмичности христианства.
Да, еще: что заключается внутри чего, Солнечная система заключается внутри Евангелия, или Евангелие заключается внутри Солнечной системы?
Только русский есть пьяный задушевный человек, а еврей есть трезвый задушевный человек.
Попробуйте распять солнце, и вы увидите - который Бог.
Мы поклонились религии несчастья. Дивно ли, что мы так несчастны.
Нация вечной эрекции (о евреях).
Настоящий восторг всегда нем.
Писарев Богом сотворен не был.
Христос не заступился за Россию. - Ведь не заступился? Почему же Россия должна заступиться за Христа.
Немцы без особенной болезни вынесли социализм, а у русских он производит холеру и смерть.
Литература есть самый отвратительный вид торга.
Правда выше солнца, выше неба, выше Бога: ибо если и Бог начинается не с правды - он не Бог, и небо - трясина, и солнце - медная посуда.
Грех заключается именно в сознании греха и больше ни в чем.
…мы сравниваем Христа с солнцем, а солнце с Христом никогда не сравниваем.
Без противоречия отцу не может быть сына.