Анатолий Кузнецов «Бабий Яр»
Очень долго, наверное, лет 30 я откладывал чтение этой книги. Но вот, наконец, прочел. Сразу скажу, что читается этот страшный роман на одном дыхании. Анатолий Кузнецов 12-летним подростком пережил немецкую оккупацию в Киеве, и описывает всё увиденное эмоционально и искренне.
Советские издания до 1991 года непригодны для чтения. Читать необходимо издания, вышедшие после 1991 года, где в текстах выделено: обыкновенным шрифтом - то, что было опубликовано журналом «Юность» в 1966 г.; курсивом - то, что было вырезано цензурой тогда же; взятое в скобки [ ] - дополнения, сделанные автором в 1967 - 1969 гг., уже в Великобритании.
Роман «Бабий Яр» очень неудобен во всех отношениях, и вряд ли какие-то «группы по интересам» смогут назвать роман и его автора своими, «нашими». Слишком много неудобных вопросов возникает после прочтения книги. И главное - некому и нечего ответить. Вопросы такие:
1. Почему евреи, которым оккупационные власти приказали собраться в определенном месте, пошли туда?
Можно объяснить, почему они не создавали отряды самообороны и активно не сопротивлялись: к тому времени мужиков, способных к сопротивлению, среди них уже не было. И в Бабий Яр отправлялись в основном дети, старики, женщины и инвалиды. Но почему они не поняли, что их собирают, чтобы убить?
Тем более, что форма и стиль приказа не сулили ничего хорошего: «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться… Кто из жидов не выполнит этого распоряжения… и т.д.»
2. Автор описывает, как немцев многие встречали с хлебом-солью. Даже дед Кузнецова оказался поклонником Гитлера. Но это как раз понятно: большевики несли с собой колхозы, голод, нищету, колымские лагеря и смерть, а немцы, которых помнили по Первой мировой войне, представлялись разумной альтернативой. Вопрос вот в чем: если бы немецкие оккупационные власти не проявляли жестокость, никого массово не расстреливали, а наоборот, распустили бы колхозы и допустили определенную степень экономической свободы, то смогли бы они победить?
3. Откуда такая скотская сервильность со стороны населения? И готовность выполнить любой приказ врагов? Кузнецов рассказывает, как уже накануне освобождения Киева немцы вывесили приказ всему населению покинуть город и отправиться в Германию. И ведь многие подчинились, зная, что случилось с евреями, которые подчинились аналогичному приказу в сентябре 1941г?
«Это было до ужаса похоже на шествие евреев в 1941 году. Шли массы людей - с ревущими детьми, со стариками и больными. Перехваченные веревками узлы, обшарпанные фанерные чемоданы, кошелки, ящики с инструментами...»
Перечень неудобных вопросов этим списком не исчерпывается. Но главный неудобный вопрос вот какой:
Автор много пишет о гуманизме, о каких-то высоких философских концепциях. А не является ли весь этот гуманизм «фунтом дыма», как говорит один из персонажей романа? Гуманистические теории при определенных обстоятельствах просто не срабатывают. Вообще никакие теории не срабатывают.
Читая «Бабий Яр» поражаешься, до какой стадии скотства могут дойти люди. Когда много дней голодающий человек набрасывается на полусгоревший труп и начинает его пожирать - это ужасно, но объяснимо. Однако некоторые поступки находятся за гранью понимания:
«У нашего куреневского базара жила, например, некая Прасковья Деркач. Она выслеживала, где прячутся евреи, приходила: - Ага, вы тут? Вы нэ хочетэ йты до Бабыного Яру? Давайте золото! Давайте гроши! Они отдавали ей все, что имели. Затем она заявляла в полицию и требовала еще премию. Муж ее Василий был биндюжником, обычно на его же площадке и везли евреев в Яр. Прасковья с мужем по дороге срывали с людей платье, часы: - Воно вам уже нэ трэба!»
«Бабий Яр» - это одна из книг, в которых ставится знак равенства между советской коммунистической идеологией и немецким нацизмом. И сходство не только глубинное, идеологическое, но и стилистическое: термин «враг народа», трудовые книжки (в Германии Arbeitskarte), массовые казни, стукачи и т.п. Кузнецов пишет: «Священная» война СССР против Гитлера была всего-навсего душераздирающей борьбой за право сидеть не в чужеземном, а в своем собственном концлагере, питая надежды расширить именно его на весь мир».
Советские документы, придуманные для тотального контроля за населением, облегчили нацистам задачу по уничтожению евреев и цыган: во всех советских паспортах и почти во всех документах был 5-й пункт. Написанное пером - не вырубишь и топором. Были еще домовые книги, в которых тоже записывалась национальность жильцов (зачем?)
При советской власти мать Кузнецова сожгла книги Горького. Зачем? Прошел слух, что Горького отравили, а раз такое дело, то лучше его книг не держать. Мать Кузнецова, между прочим, была образованной женщиной, учительницей. Очень многозначительный эпизод, не все поймут. И вообще на протяжении всего действия в романе жгут книги, много книг, на любую тематику.
Есть в романе место, где описывается народное счастье. Когда же оно случилось? Когда из деревни Литвиновки большевики ушли, а немцы еще не пришли. И вот: «Была деревня Литвиновка, были просто крестьяне - сами по себе, не помещичьи, не советские, не немецкие, Господи, Боже ты мой, да когда же это было такое?! Поэтому стал каждый жить по своему разумению. А вокруг стояли неубранные поля, и каждый выбирал себе любой участок, жал хлеб, копал картошку, запасался сеном. Возить уже было некуда. И наелись, наелись, наелись. Даже дед и баба не помнят, было ли когда-нибудь, чтобы Литвиновка досыта наедалась».
Читатель, который в состоянии понять, почему советская цензура злобно вычеркивала отдельные фрагменты, фразы, иногда отдельные слова, может считаться экспертом по советскому идеологическому конструкту. Например, «Были они (красноармейцы в ноябре 1943г.) запачканные, закопченные, уставшие, измордованные, потрясающе те же самые, что уходили в 1941 году, только теперь с погонами». Не каждый поймет, почему цензор вычеркнул слова «измордованные» и «только теперь с погонами».
Писатели иногда применяют прием, когда в каком-нибудь крошечном эпизоде символически отражается вся книга, как в одной из граней кристалла отражается обстановка целой комнаты. Например, в романе «Анна Каренина» - это приснившийся Анне мужичок со взъерошенной бородой, копошащийся в мешке. В «Бабьем Яру» такой эпизод - это убийство старой клячи и переработка ее на колбасу. Но даже не это, а еще уже - готовка из крови этой клячи кровяной колбасы: «Но самой неприятной оказалась колбаса кровяная. Каша из шприца сочилась, а кровь была еще с прошлого раза, испорченная, воняла, дышать нечем, а конца кишки не видно - руки по плечи в каше и крови. Когда все это кончилось, я, шатаясь, вышел во двор и долго дышал воздухом».
К Анатолию Кузнецову предъявляют только одну претензию: в конце 60-х он сотрудничал с КГБ, а когда остался в Англии в 1969г. на пресс-конференции откровенно признался, что был осведомителем КГБ. В опубликованном секретном письме Андропова в ЦК КПСС эта информация подтверждается. И я не могу понять, что ставят в вину Кузнецову: то, что он стучал в КГБ или то, что признался в своем стукачестве? Ну, стучал и перестал, с кем не бывает? Зачем выносить сор? Однако по мне, человек, который был сексотом и в этом честно признался (признание есть акт раскаяния), заслуживает гораздо большего уважения, чем сексот, никогда в этом не признавшийся и презирающий признавшегося. А таких, как мы знаем, было очень и очень много.
Анатолий Васильевич Кузнецов. Хороший был писатель, жаль, что мало написал.
Памятник Анатолию Кузнецову, читающему знаменитый приказ «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться…». Памятик установлен в Киеве на углу Петропавловской и Кирилловской.
Советские издания до 1991 года непригодны для чтения. Читать необходимо издания, вышедшие после 1991 года, где в текстах выделено: обыкновенным шрифтом - то, что было опубликовано журналом «Юность» в 1966 г.; курсивом - то, что было вырезано цензурой тогда же; взятое в скобки [ ] - дополнения, сделанные автором в 1967 - 1969 гг., уже в Великобритании.
Роман «Бабий Яр» очень неудобен во всех отношениях, и вряд ли какие-то «группы по интересам» смогут назвать роман и его автора своими, «нашими». Слишком много неудобных вопросов возникает после прочтения книги. И главное - некому и нечего ответить. Вопросы такие:
1. Почему евреи, которым оккупационные власти приказали собраться в определенном месте, пошли туда?
Можно объяснить, почему они не создавали отряды самообороны и активно не сопротивлялись: к тому времени мужиков, способных к сопротивлению, среди них уже не было. И в Бабий Яр отправлялись в основном дети, старики, женщины и инвалиды. Но почему они не поняли, что их собирают, чтобы убить?
Тем более, что форма и стиль приказа не сулили ничего хорошего: «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться… Кто из жидов не выполнит этого распоряжения… и т.д.»
2. Автор описывает, как немцев многие встречали с хлебом-солью. Даже дед Кузнецова оказался поклонником Гитлера. Но это как раз понятно: большевики несли с собой колхозы, голод, нищету, колымские лагеря и смерть, а немцы, которых помнили по Первой мировой войне, представлялись разумной альтернативой. Вопрос вот в чем: если бы немецкие оккупационные власти не проявляли жестокость, никого массово не расстреливали, а наоборот, распустили бы колхозы и допустили определенную степень экономической свободы, то смогли бы они победить?
3. Откуда такая скотская сервильность со стороны населения? И готовность выполнить любой приказ врагов? Кузнецов рассказывает, как уже накануне освобождения Киева немцы вывесили приказ всему населению покинуть город и отправиться в Германию. И ведь многие подчинились, зная, что случилось с евреями, которые подчинились аналогичному приказу в сентябре 1941г?
«Это было до ужаса похоже на шествие евреев в 1941 году. Шли массы людей - с ревущими детьми, со стариками и больными. Перехваченные веревками узлы, обшарпанные фанерные чемоданы, кошелки, ящики с инструментами...»
Перечень неудобных вопросов этим списком не исчерпывается. Но главный неудобный вопрос вот какой:
Автор много пишет о гуманизме, о каких-то высоких философских концепциях. А не является ли весь этот гуманизм «фунтом дыма», как говорит один из персонажей романа? Гуманистические теории при определенных обстоятельствах просто не срабатывают. Вообще никакие теории не срабатывают.
Читая «Бабий Яр» поражаешься, до какой стадии скотства могут дойти люди. Когда много дней голодающий человек набрасывается на полусгоревший труп и начинает его пожирать - это ужасно, но объяснимо. Однако некоторые поступки находятся за гранью понимания:
«У нашего куреневского базара жила, например, некая Прасковья Деркач. Она выслеживала, где прячутся евреи, приходила: - Ага, вы тут? Вы нэ хочетэ йты до Бабыного Яру? Давайте золото! Давайте гроши! Они отдавали ей все, что имели. Затем она заявляла в полицию и требовала еще премию. Муж ее Василий был биндюжником, обычно на его же площадке и везли евреев в Яр. Прасковья с мужем по дороге срывали с людей платье, часы: - Воно вам уже нэ трэба!»
«Бабий Яр» - это одна из книг, в которых ставится знак равенства между советской коммунистической идеологией и немецким нацизмом. И сходство не только глубинное, идеологическое, но и стилистическое: термин «враг народа», трудовые книжки (в Германии Arbeitskarte), массовые казни, стукачи и т.п. Кузнецов пишет: «Священная» война СССР против Гитлера была всего-навсего душераздирающей борьбой за право сидеть не в чужеземном, а в своем собственном концлагере, питая надежды расширить именно его на весь мир».
Советские документы, придуманные для тотального контроля за населением, облегчили нацистам задачу по уничтожению евреев и цыган: во всех советских паспортах и почти во всех документах был 5-й пункт. Написанное пером - не вырубишь и топором. Были еще домовые книги, в которых тоже записывалась национальность жильцов (зачем?)
При советской власти мать Кузнецова сожгла книги Горького. Зачем? Прошел слух, что Горького отравили, а раз такое дело, то лучше его книг не держать. Мать Кузнецова, между прочим, была образованной женщиной, учительницей. Очень многозначительный эпизод, не все поймут. И вообще на протяжении всего действия в романе жгут книги, много книг, на любую тематику.
Есть в романе место, где описывается народное счастье. Когда же оно случилось? Когда из деревни Литвиновки большевики ушли, а немцы еще не пришли. И вот: «Была деревня Литвиновка, были просто крестьяне - сами по себе, не помещичьи, не советские, не немецкие, Господи, Боже ты мой, да когда же это было такое?! Поэтому стал каждый жить по своему разумению. А вокруг стояли неубранные поля, и каждый выбирал себе любой участок, жал хлеб, копал картошку, запасался сеном. Возить уже было некуда. И наелись, наелись, наелись. Даже дед и баба не помнят, было ли когда-нибудь, чтобы Литвиновка досыта наедалась».
Читатель, который в состоянии понять, почему советская цензура злобно вычеркивала отдельные фрагменты, фразы, иногда отдельные слова, может считаться экспертом по советскому идеологическому конструкту. Например, «Были они (красноармейцы в ноябре 1943г.) запачканные, закопченные, уставшие, измордованные, потрясающе те же самые, что уходили в 1941 году, только теперь с погонами». Не каждый поймет, почему цензор вычеркнул слова «измордованные» и «только теперь с погонами».
Писатели иногда применяют прием, когда в каком-нибудь крошечном эпизоде символически отражается вся книга, как в одной из граней кристалла отражается обстановка целой комнаты. Например, в романе «Анна Каренина» - это приснившийся Анне мужичок со взъерошенной бородой, копошащийся в мешке. В «Бабьем Яру» такой эпизод - это убийство старой клячи и переработка ее на колбасу. Но даже не это, а еще уже - готовка из крови этой клячи кровяной колбасы: «Но самой неприятной оказалась колбаса кровяная. Каша из шприца сочилась, а кровь была еще с прошлого раза, испорченная, воняла, дышать нечем, а конца кишки не видно - руки по плечи в каше и крови. Когда все это кончилось, я, шатаясь, вышел во двор и долго дышал воздухом».
К Анатолию Кузнецову предъявляют только одну претензию: в конце 60-х он сотрудничал с КГБ, а когда остался в Англии в 1969г. на пресс-конференции откровенно признался, что был осведомителем КГБ. В опубликованном секретном письме Андропова в ЦК КПСС эта информация подтверждается. И я не могу понять, что ставят в вину Кузнецову: то, что он стучал в КГБ или то, что признался в своем стукачестве? Ну, стучал и перестал, с кем не бывает? Зачем выносить сор? Однако по мне, человек, который был сексотом и в этом честно признался (признание есть акт раскаяния), заслуживает гораздо большего уважения, чем сексот, никогда в этом не признавшийся и презирающий признавшегося. А таких, как мы знаем, было очень и очень много.
Анатолий Васильевич Кузнецов. Хороший был писатель, жаль, что мало написал.
Памятник Анатолию Кузнецову, читающему знаменитый приказ «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться…». Памятик установлен в Киеве на углу Петропавловской и Кирилловской.