Томас Пикетти. Капитал в XXI веке
Большая, тяжеловесная и подробная книга об истории капитала примерно за 250 лет. Экономисты-монетаристы и социалисты будут довольны, если не выводами, то, во всяком случае, скрупулезностью и обстоятельностью автора.
Современная демократия или, правильнее сказать, современные эгалитаристкие установки вселяют веру «в возможность преодолеть неравенство благодаря труду и личным достоинствам». Однако так было не всегда. Если мы перечитаем романы Бальзака и Джейн Остин (Пикетти охотно их цитирует), мы поймем, что вопрос о работе даже не встает перед их героями. (Если, конечно, ростовщичество Гобсека не считать работой). Имеет значение ТОЛЬКО размер имущества. Отец Горио урезал свои расходы до 500 франков в год - это был среднегодовой доход в ту эпоху, но для Бальзака это был синоним полной нищеты. Проблема в том, что в XIX веке будь ты чиновником, врачом или даже судьей, ты все равно не мог войти в «верхнюю центиль» общества. Выход, очевидный для героев Бальзака - выгодно жениться или получить наследство. Вариант заработать никем и никогда не рассматривался.
Так вот: Пикетти доказывает, что мы снова возвращаемся в мир героев Бальзака и Джейн Остин. Правда, этот вывод противоречит парадоксу зарплат топ-менеджеров, тщательно проанализированному автором. Они, т.е. менеджеры, сами устанавливают себе зарплаты, и зарплаты эти скандально высоки.
Существенное преимущество книги -широкий хронологический охват. Когда раздаются крики по поводу колоссального внешнего долга США или нерешенной проблемы греческих долгов и т.п., полезно обратиться к истории и вспомнить, что долг Великобритании дважды в истории, в 1810 и 1950гг. превышал 2 года национального дохода. То же касается и вопросов роста. Если рассматривать большие исторические промежутки, проблема медленного роста теряет смысл, и становится понятным, что при ежегодном среднем росте хотя бы на 1% в течение 30 лет общество переживает «глубокое обновление».
То же можно сказать и об инфляции. О том, что инфляция - это не всегда зло, говорилось и раньше. Но мало кто вспоминает, что именно инфляция позволила богатым странам быстро избавиться от государственного долга, накопленного во время и после 2МВ. Полезно помнить, что Англия после наполеоновских войн расплачивалась по своим долгам в течение целого столетия, почти до 1МВ. «Инфляция во многом является изобретением 20 столетия», - подчеркивает автор. Боязнь перед инфляцией скорее психологическая. Скажем, в Германии страх перед инфляцией - это последствие травмы, пережитой в 20-е годы, когда цены выросли в миллионы раз.
Мы забываем, что современный период глобализации не первый и, по всей видимости, не последний. Предыдущий период глобализации начался в 80-е годы XIX века и закончился в 1914 году в результате «самоубийства Европы». Хотя Пикетти не идет дальше XVIII века, можно предположить, что периоды глобализации накатывают волнами, и только время покажет, переживаем ли мы кульминацию нынешней глобализации или уже начало конца.
Разумеется, книга имеет устойчивый привкус социализма. В свете того, что величайшим исследователем капитала был Карл Маркс, это не кажется удивительным. Однако дальше предложения ввести налог на капитал, Пикетти в своем социализме не идет. А если он прав, и влияние капитала, особенного наследственного и дарованного, будет только возрастать, то предложение ввести на него налог окажется гласом вопиющего в пустыне.
Существенный минус книги: несмотря на название, эта книга вовсе не о Капитале в XXI веке, а о Капитале в XX и даже в XIX веках, о будущем в ней говорится удручающе мало. Автор откровенно признается в этом во введении (52-53 стр.)
Стоит ли читать книгу: безусловно, пропуская технические детали.
Важнейшие цитаты и факты:
К счастью, на смену демократии никогда не придет государство экспертов. (21)
Экономистам XIX века принадлежит одна огромная заслуга: они помещали вопрос о распределении в центр исследований и стремились к изучению долгосрочных тенденций. Их ответы не всегда были удовлетворительными - но они хотя бы задавали правильные вопросы. (34)
динамика распределения богатства запускает мощные механизмы, которые движутся попеременно то в сторону сближения, то в сторону расхождения, и что нет ни одного естественного, произвольного процесса, способного нейтрализовать на долгое время тенденции, ведущие к дестабилизации и неравенству. (39-40)
возвращение высоких показателей соотношения между основным капиталом и национальным доходом в последние десятилетия во многом объясняется возвращением к режиму сравнительно медленного экономического роста. В обществах с низким ростом имущество, накопленное в прошлом, естественным образом приобретает непропорциональное значение, поскольку достаточно небольшого притока новых сбережений для того, чтобы постоянно и существенно увеличивать размер основного капитала. (44)
Скажем прямо: экономическая наука так и не избавилась от детско- 50 го пристрастия к математике и чисто теоретическим и зачастую очень идеологическим рассуждениям,, которые препятствуют историческим исследованиям и сближению экономики с другими социальными науками.
мир, по-видимому, вступил в стадию сближения между богатыми и бедными странами. (82)
здесь следует особо подчеркнуть, что в XXI веке, вероятно, происходит возвращение к уже имевшему место в истории режиму медленного роста. Если точнее, мы увидим, что, за исключением редких периодов роста или догоняющего развития, рост всегда был относительно медленным. Судя по всему, в будущем он замедлится еще больше, по крайней мере в его демографической составляющей. (87)
Ключевой тезис этой книги как раз и заключается в том, что небольшое на первый взгляд расхождение между доходностью капитала и темпами роста в долгосрочной перспективе может привести к очень серьезным последствиям, дестабилизирующим структуру и динамику неравенства в данном обществе. (90)
Сведя все к равенству, вы все сведете к бездействию (цитата из Шарль Дюнуайе).
В течение последних трех столетий мировой рост развивался по огромной колоколообразной кривой. Идет ли речь о населении или о производстве на душу населения, в течение XVIII, XIX и особенно XX века темпы их роста постепенно ускорялись, а в XXI веке, по всей видимости, вновь вернутся к намного меньшим значениям. (111)
В конечном счете падение соотношения между капиталом и доходом с 1913 по 1950 год - это история самоубийства Европы и эвтаназии европейских капиталистов. (154)
избыток капитала убивает капитал (216)
если лица, получающие самые высокие зарплаты, сами себе устанавливают вознаграждение - по крайней мере отчасти, - то следствием этого может стать все большее увеличение неравенства. (333)
фундаментальное неравенство г> ^позволяет отразить очень высокую степень неравенства в капитале, наблюдавшуюся в XIX веке, и в определенном смысле свидетельствует о провале Французской революции. (362)
И сегодня находятся те, кто вслед за Парето утверждает, что распределение богатств отличается неумолимой стабильностью, являющейся следствием почти что божественного закона. На самом деле это не так: когда неравенство исследуется в исторической перспективе, значение имеет не относительная стабильность, а скорее серьезные изменения, и именно их следует объяснять. (366)
Неравенство, выраженное формулой r> g; в определенном смысле означает, что прошлое склонно поглощать будущее: богатство, созданное в прошлом, автоматически растет без всякого приложения труда и быстрее, чем богатство, которое создано трудом и благодаря которому можно накапливать сбережения. В результате в долгосрочном плане неравенство, возникшее в прошлом, а значит, и наследство неизбежно обретает непропорциональное значение. (376)
страх оказаться в собственности Китая в сегодняшних условиях не более чем фантазия. На самом деле богатые страны намного богаче, чем иногда думают. В начале 2010-х годов стоимость совокупности очищенных от всех долгов недвижимых и финансовых активов, которые принадлежат европейским домохозяйствам, составляет около 70 триллионов евро. Для сравнения: все активы, которыми владеют различные китайские суверенные фонды и Народный банк Китая, стоят около трех триллионов евро, т. е. более чем в 20 раз меньше. (464)
что касается налогов и бюджета, - а это уже немало -
государство никогда не имело такого веса, как в последние десятилетия. (474)
Пенсия - это имущество тех, у кого нет имущества, как часто говорят. (491)
Современная демократия или, правильнее сказать, современные эгалитаристкие установки вселяют веру «в возможность преодолеть неравенство благодаря труду и личным достоинствам». Однако так было не всегда. Если мы перечитаем романы Бальзака и Джейн Остин (Пикетти охотно их цитирует), мы поймем, что вопрос о работе даже не встает перед их героями. (Если, конечно, ростовщичество Гобсека не считать работой). Имеет значение ТОЛЬКО размер имущества. Отец Горио урезал свои расходы до 500 франков в год - это был среднегодовой доход в ту эпоху, но для Бальзака это был синоним полной нищеты. Проблема в том, что в XIX веке будь ты чиновником, врачом или даже судьей, ты все равно не мог войти в «верхнюю центиль» общества. Выход, очевидный для героев Бальзака - выгодно жениться или получить наследство. Вариант заработать никем и никогда не рассматривался.
Так вот: Пикетти доказывает, что мы снова возвращаемся в мир героев Бальзака и Джейн Остин. Правда, этот вывод противоречит парадоксу зарплат топ-менеджеров, тщательно проанализированному автором. Они, т.е. менеджеры, сами устанавливают себе зарплаты, и зарплаты эти скандально высоки.
Существенное преимущество книги -широкий хронологический охват. Когда раздаются крики по поводу колоссального внешнего долга США или нерешенной проблемы греческих долгов и т.п., полезно обратиться к истории и вспомнить, что долг Великобритании дважды в истории, в 1810 и 1950гг. превышал 2 года национального дохода. То же касается и вопросов роста. Если рассматривать большие исторические промежутки, проблема медленного роста теряет смысл, и становится понятным, что при ежегодном среднем росте хотя бы на 1% в течение 30 лет общество переживает «глубокое обновление».
То же можно сказать и об инфляции. О том, что инфляция - это не всегда зло, говорилось и раньше. Но мало кто вспоминает, что именно инфляция позволила богатым странам быстро избавиться от государственного долга, накопленного во время и после 2МВ. Полезно помнить, что Англия после наполеоновских войн расплачивалась по своим долгам в течение целого столетия, почти до 1МВ. «Инфляция во многом является изобретением 20 столетия», - подчеркивает автор. Боязнь перед инфляцией скорее психологическая. Скажем, в Германии страх перед инфляцией - это последствие травмы, пережитой в 20-е годы, когда цены выросли в миллионы раз.
Мы забываем, что современный период глобализации не первый и, по всей видимости, не последний. Предыдущий период глобализации начался в 80-е годы XIX века и закончился в 1914 году в результате «самоубийства Европы». Хотя Пикетти не идет дальше XVIII века, можно предположить, что периоды глобализации накатывают волнами, и только время покажет, переживаем ли мы кульминацию нынешней глобализации или уже начало конца.
Разумеется, книга имеет устойчивый привкус социализма. В свете того, что величайшим исследователем капитала был Карл Маркс, это не кажется удивительным. Однако дальше предложения ввести налог на капитал, Пикетти в своем социализме не идет. А если он прав, и влияние капитала, особенного наследственного и дарованного, будет только возрастать, то предложение ввести на него налог окажется гласом вопиющего в пустыне.
Существенный минус книги: несмотря на название, эта книга вовсе не о Капитале в XXI веке, а о Капитале в XX и даже в XIX веках, о будущем в ней говорится удручающе мало. Автор откровенно признается в этом во введении (52-53 стр.)
Стоит ли читать книгу: безусловно, пропуская технические детали.
Важнейшие цитаты и факты:
К счастью, на смену демократии никогда не придет государство экспертов. (21)
Экономистам XIX века принадлежит одна огромная заслуга: они помещали вопрос о распределении в центр исследований и стремились к изучению долгосрочных тенденций. Их ответы не всегда были удовлетворительными - но они хотя бы задавали правильные вопросы. (34)
динамика распределения богатства запускает мощные механизмы, которые движутся попеременно то в сторону сближения, то в сторону расхождения, и что нет ни одного естественного, произвольного процесса, способного нейтрализовать на долгое время тенденции, ведущие к дестабилизации и неравенству. (39-40)
возвращение высоких показателей соотношения между основным капиталом и национальным доходом в последние десятилетия во многом объясняется возвращением к режиму сравнительно медленного экономического роста. В обществах с низким ростом имущество, накопленное в прошлом, естественным образом приобретает непропорциональное значение, поскольку достаточно небольшого притока новых сбережений для того, чтобы постоянно и существенно увеличивать размер основного капитала. (44)
Скажем прямо: экономическая наука так и не избавилась от детско- 50 го пристрастия к математике и чисто теоретическим и зачастую очень идеологическим рассуждениям,, которые препятствуют историческим исследованиям и сближению экономики с другими социальными науками.
мир, по-видимому, вступил в стадию сближения между богатыми и бедными странами. (82)
здесь следует особо подчеркнуть, что в XXI веке, вероятно, происходит возвращение к уже имевшему место в истории режиму медленного роста. Если точнее, мы увидим, что, за исключением редких периодов роста или догоняющего развития, рост всегда был относительно медленным. Судя по всему, в будущем он замедлится еще больше, по крайней мере в его демографической составляющей. (87)
Ключевой тезис этой книги как раз и заключается в том, что небольшое на первый взгляд расхождение между доходностью капитала и темпами роста в долгосрочной перспективе может привести к очень серьезным последствиям, дестабилизирующим структуру и динамику неравенства в данном обществе. (90)
Сведя все к равенству, вы все сведете к бездействию (цитата из Шарль Дюнуайе).
В течение последних трех столетий мировой рост развивался по огромной колоколообразной кривой. Идет ли речь о населении или о производстве на душу населения, в течение XVIII, XIX и особенно XX века темпы их роста постепенно ускорялись, а в XXI веке, по всей видимости, вновь вернутся к намного меньшим значениям. (111)
В конечном счете падение соотношения между капиталом и доходом с 1913 по 1950 год - это история самоубийства Европы и эвтаназии европейских капиталистов. (154)
избыток капитала убивает капитал (216)
если лица, получающие самые высокие зарплаты, сами себе устанавливают вознаграждение - по крайней мере отчасти, - то следствием этого может стать все большее увеличение неравенства. (333)
фундаментальное неравенство г> ^позволяет отразить очень высокую степень неравенства в капитале, наблюдавшуюся в XIX веке, и в определенном смысле свидетельствует о провале Французской революции. (362)
И сегодня находятся те, кто вслед за Парето утверждает, что распределение богатств отличается неумолимой стабильностью, являющейся следствием почти что божественного закона. На самом деле это не так: когда неравенство исследуется в исторической перспективе, значение имеет не относительная стабильность, а скорее серьезные изменения, и именно их следует объяснять. (366)
Неравенство, выраженное формулой r> g; в определенном смысле означает, что прошлое склонно поглощать будущее: богатство, созданное в прошлом, автоматически растет без всякого приложения труда и быстрее, чем богатство, которое создано трудом и благодаря которому можно накапливать сбережения. В результате в долгосрочном плане неравенство, возникшее в прошлом, а значит, и наследство неизбежно обретает непропорциональное значение. (376)
страх оказаться в собственности Китая в сегодняшних условиях не более чем фантазия. На самом деле богатые страны намного богаче, чем иногда думают. В начале 2010-х годов стоимость совокупности очищенных от всех долгов недвижимых и финансовых активов, которые принадлежат европейским домохозяйствам, составляет около 70 триллионов евро. Для сравнения: все активы, которыми владеют различные китайские суверенные фонды и Народный банк Китая, стоят около трех триллионов евро, т. е. более чем в 20 раз меньше. (464)
что касается налогов и бюджета, - а это уже немало -
государство никогда не имело такого веса, как в последние десятилетия. (474)
Пенсия - это имущество тех, у кого нет имущества, как часто говорят. (491)