Асы Люфтваффе. Герман Граф, ч.1.
Герман Граф родился 24 октября 1912 года в городе Энгене недалеко от границы с Францией. Отец Германа был известным в округе потомственным кузнецом и, естественно, сын должен был последовать по стопам своих предков. Жизнь Германа никогда не была легкой. Тяжелое послевоенное время не оставляло мальчику шансов на счастливое и безмятежное детство. Он воспитывался в суровых условиях - отец требовал неукоснительного послушания и с немецкой пунктуальностью обучал сына своему мастерству. Стесненные финансовые возможности не позволяли отцу дать хорошее образование Герману. Перспектива стать кузнецом не устраивала молодого человека, поэтому после окончания реального училища Герману пришлось приложить немало усилий, чтобы получить место служащего в управе родного города. Занятие спортом и чтение книг были любимыми увлечениями молодого человека. Он делал такие большие успехи в футболе, что многие прочили ему блестящую карьеру футболиста.
Страсть к авиации обрушилась на Германа после того, как однажды около города приземлился самолет. Примчавшись с приятелем к месту посадки, Герман увидел, что пилот чертыхаясь возился с двигателем. Вдруг пилот обратился к нему и попросил принести кусок проволоки. Не помня себя от счастья, Герман стремглав слетал в мастерскую отца и притащил целую бухту проволоки. Вскоре ремонт двигателя был закончен. Пилот поблагодарил Германа и пожелал ему стать летчиком. Взревел двигатель, обдав Германа жаром выхлопных газов, самолет стремительно поднялся в воздух и исчез за лесом.Это событие запомнилось ему на всю жизнь и стало настоящим наваждением. Авиация захлестнула все его мысли и полностью подчинила себе. Герман рос не по годам серьезным и целеустремленным юношей, поэтому однажды решив стать летчиком, он твердо знал, что никогда не отступит от своей мечты.
Он стал самостоятельно изучать теорию полетов, пропадая целыми днями в библиотеке города. Постепенно в его голове сложился план. Герман понимал, что мечта стать пилотом может остаться нереализованной по одной простой причине - в городе не было аэроклуба. Решение проблемы пришло само собой - нужно строить планер. К этому времени Герман уже достаточно уверенно разбирался в основах парящего полета и изучил массу литературы по строительству планеров и их конструкциях. По вечерам, закрывшись в своей комнате, он делал на бумаге наброски конструкции своего планера. Одержимость Германа передалась и его друзьям. В свободное от учебы и работы время ребята увлеченно строили планер. Руководил работой, естественно, Герман. Его теоретические познания, практическая смекалка и свободное владение различными инструментами быстро продвигали дело вперед. С каждым днем конструкция из дерева все больше и больше обретала стремительные очертания. Герман любил оставаться после работы наедине со своим детищем. Мысли уносили его в полет.
Отец крайне неодобрительно относился к увлечению сына, видя, что тот все дальше и дальше отходит от предначертанной потомственной профессии. Будучи человеком весьма категоричным, отец решил раз и навсегда покончить с этим баловством - незаконченный планер пал под сокрушительными ударами топора. Герман в своей решимости был достоин своего отца. Между ними состоялся откровенный, мужской разговор, во время которого Герман твердо заявил, что не мыслит свою дальнейшую жизнь вне авиации.
Дело закончилось тем, что в 1932 году двадцатилетний юноша становиться членом, недавно образованного, общества воздухоплавания своего города. Планеризм был очень популярен в Германии того времени. Именно здесь нужно искать корни будущих успехов немецких асов.
Каждую свободную минуту Герман проводил на аэродроме. Все инструкторы отмечали, что Герман очень целеустремлен и настойчив в достижении поставленных задач. Хорошая теоретическая и практическая подготовка способствовали стремительному росту пилотажного мастерства юноши. Полеты на планерах оставляли у него неизгладимое впечатление, но мечта стать профессиональным летчиком не покидала Германа.
В одном из полетов на планере, который пилотировал Герман, произошла поломка и ему пришлось совершать аварийную посадку. И здесь проявилось еще одно качество молодого человека - хорошее владение своими эмоциями в экстремальных ситуациях. В тяжелейших условиях Герману удалось посадить, практически неуправляемый, планер. Эту посадку наблюдал известный в Германии пилот, пионер немецкой авиации, капитан Трюкенброк, который высоко оценил действия Германа и предложил полетать с ним на самолете. После полета Трюкенброк вручил смущенному и счастливому Герману рекомендацию для поступления в летную школу.
В 1935 году Герман Граф стал курсантом военной авиационной школы в Карлсруе - это было исполнением мечты. Четыре года в школе пролетели незаметно. Герман всего себя отдавал постижению летного мастерства - среди товарищей он был лучшим - и готовился стать летчиком-истребителем. В 1939 году он успешно сдал экзамены и ожидал назначения в авиационную часть. Но здесь возникла одна неожиданная проблема. Командование Люфтваффе ввело ограничение на возраст летчиков, направляемых в истребительные авиачасти, и "старик" Герман подпадал в эту категорию. Однако Герман редко менял свое решение.
15 июля 1939 года он прибыл в Мнихов, где располагался центр распределения летного состава Люфтваффе. Решительно войдя в кабинет фельдфебеля, который занимался сортировкой документов прибывающих летчиков, Герман откровенно рассказал ему о своих трудностях и попросил помочь попасть в истребительную часть. Фельдфебель, сам оказавшийся бывшим истребителем, списанным с летной службы по состоянию здоровья, с сочувствием отнесся к просьбе Германа, составил прошение и порекомендовал обратиться напрямую к начальнику центра. Когда Герман выходил из кабинета, он крикнул ему вслед, чтобы тот обратил особое внимание на секретаршу шефа. Герман был сообразительным молодым человеком. Спустя несколько минут брюнетка-секретарша с неподдельным и всевозрастающим интересом выслушала страстную речь Германа и благосклонно пообещала помочь, обратив, в конце разговора, внимание Германа на, висевшее в приемной, объявление о танцевальном вечере в офицерском казино. Через несколько дней она вынесла из кабинета начальника центра приказ о назначении Германа в I./JG 51 и, с нескрываемой грустью, вручила его счастливому летчику. Так исполнилась мечта "старика" стать летчиком-истребителем.
Вскоре после начала войны Герман был направлен на стажировку в школу летчиков-истребителей, где около года шлифовал свое летное мастерство, изучал тактику воздушного боя и одновременно обучал молодых пилотов технике высшего пилотажа. Блестяще закончив стажировку, вернулся в свою часть и служил там до середины 1941 года.
В июне 1941 года фельдфебель Граф был переведен в 52-ю эскадру, которая дислоцировалась на черноморском побережье близ румынского города Констанца. Перед эскадрой стояла задача охраны нефтеносных районов Румынии совместно с местными ПВО. 22 июня 1941 германские войска нанесли удар по Советскому Союзу. Началась война. Советские бомбардировщики постоянно угрожали нефтяным месторождениям Румынии. Разгорелись ожесточенные схватки в воздухе. Однако вскоре линия фронта начала стремительно откатываться на восток и интенсивность налетов резко сократилась.
Следует отметить, что советские бомбардировщики понесли в этих боях тяжелые потери. Причин было несколько. Во-первых, советским ВВС в этом районе противостояла 52-я эскадра, летчики которой имели очень большой опыт воздушных боев. Во-вторых, советские бомбардировщики преимущественно действовали без истребительного прикрытия, поэтому становились относительно легкой добычей агрессивных летчиков Люфтваффе. И в-третьих, самолеты, на которых летали советские летчики, морально устарели и значительно уступали по своим летно-техническим характеристикам основному истребителю Люфтваффе - Bf 109.
Герман Граф в боевых действиях участвовал мало и только в качестве ведомого, поэтому побед не имел. Согласно существующим в Люфтваффе правилам молодым летчикам разрешалось вступать в бой только после 200 часов налета в фронтовых условиях.
Здесь есть необходимость сказать несколько слов об одной из самых известных авиационных частей Люфтваффе - 52-й эскадре, где долгое время служил Герман и где достиг своего выдающегося результата. История 52-й эскадры началась созданием первой группы в ноябре 1938 года. Тогда авиачасть называлась I./JG 433. В преддверии вторжения в Польшу I./JG 52 была вооружена последней модификацией "Мессершмитта" - Bf 109E. Вскоре была создана II./JG 52. Однако в польской компании эскадра не участвовала. Весной 1940 года II./JG 52 была переброшена на границу с Францией, где вела борьбу с французскими разведывательными самолетами. В это же время была создана III./JG 52 и эскадра стала полноценной боевой единицей Люфтваффе.
После капитуляции Франции 52-я эскадра была передислоцирована на побережье Северного моря, где ее летчики терпели изнурительные тренировки, отрабатывая вынужденные посадки на море и участвуя в тактических учениях. По всему было видно - приближается война с Англией.
В июне 1940 года эскадра морем была перебазирована во Францию. Во время прохождения кораблей Ла-Манша самолеты RAF вели интенсивную разведку, но в бои не ввязывались, как будто готовясь к предстоящим тяжелым боям. После пополнения пилотами III./JG 52 была переведена в Па де Кале, где незамедлительно приступила к ведению боевых действий против RAF. Воздушные бои носили ожесточенный характер. Английские летчики-истребители были хорошо подготовлены и оказывали упорное сопротивление. В целом 52-я эскадра вышла из первых боев со "Спитфайрами" и "Харрикейнами" достаточно успешно и без больших потерь. Только третья группа, оказавшаяся в самой гуще боевых действий, была сильно потрепана, потеряв в ходе нескольких воздушных операций восемь пилотов, из них шесть офицеров. Вскоре по этой причине третья группа была выведена из боевых действий и отправлена в Германию на пополнение новыми летчиками и самолетами. В конце 1940 года III./JG 52 была переведена в Румынию для оказания помощи в охране стратегических объектов в районе Бухареста. Через несколько месяцев третья группа приняла участие в воздушных боях за остров Крит. После взятия Крита немецкими войсками, 27 мая 1941 года группа вернулась в Румынию, где была перевооружена на самолеты Bf 109F. В это время Граф и был переведен в эту часть.
В начале августа 1941 года III./JG 52 была перебазирована в район Белой Церкви, где проходили напряженные бои. Здесь Герман Граф одержал свою первую воздушную победу. 3 августа 1941 девятка Bf 109 вылетела на прикрытие бомбардировщиков, которые должны были нанести удар по аэродрому, где по данным разведки предположительно находился маршал Тимошенко. Ведущим второй двойки был лейтенант Граф. В паре с ним летел Леопольд Штайнбатц. На пути к цели бомбардировщики были перехвачены советскими истребителями И-16. В скоротечном и ожесточенном воздушном бою Графу удалось зайти в хвост противнику и короткой очередью в упор сбить его.
Первая победа всегда памятна - это очень важный этап в боевой жизни каждого летчика-истребителя. Она решительно снимает комплекс неполноценности, который преследует новичков, придает им уверенность в своих силах, ставит их в один ряд с боевыми товарищами.
Дальнейшие воздушные бои проходили в районе Киева. 9-й отряд, в котором служил Герман, по-прежнему дислоцировался в Белой Церкви, в сорока километрах западнее Киева. Бои были очень тяжелые и отряд понес значительные потери.
В начале сентября бои переместились к Кременчугу, где был возведен понтонный мост через Днепр, который как магнит притягивал советские бомбардировщики. В один из дней вечером отряд вылетел на перехват бомбардировщиков, которые сопровождали истребители. Противники встретились на подходе к мосту. В завязавшемся бою было сбито пять советских самолетов без собственных потерь. Победа была достигнута благодаря активным действиям пары Графа, который, несмотря на численное превосходство советских истребителей, сумел связать их боем, чем дал возможность своим товарищам разгромить группу бомбардировщиков.
Следует отметить тот факт, что с самого начала своей боевой карьеры Граф прослыл, как непревзойденный боец на низких высотах. Отменное летное мастерство позволяло ему завлекать противника на низкие высоты, где тот чувствовал себя неуверенно и в непосредственной близости от земли в стремительном маневренном бою добиваться успеха.
Фронт откатывался на восток и 9-й отряд перебазировался на новый аэродром. В первую же ночь аэродром "с дружественным визитом" посетила группа советских ночных бомбардировщиков По-2. Сбросив несколько легких бомб, они удалились. Охрана аэродрома, не желая раскрывать дислокацию самолетов, огня не открыла и впоследствии "кукурузники" больше не прилетали.
Граф вспоминает о тех временах: "Стартовали в боевой вылет в район Николаева для прикрытия своих бомбардировщиков. Встретились около Одессы и дальше пошли вместе. Вдруг я заметил три истребителя противника. По всему было видно, что они нас не видят. Цель была очень заманчивой и мы решили нанести удар, использовав момент неожиданности. В первой же атаки мы подбили два самолета и взялись за третьего, предвкушая легкую победу. Но не тут-то было. В запасе у русского оказались крепкие нервы и прекрасное летное мастерство. По всему было видно, что это был настоящий ас. Боевым разворотом он вышел мне в лоб и открыл огонь. Трасса прошла слева в опасной близости от кабины и мне пришлось переворотом уйти вниз. Придя в себя, я стал набирать высоту, наблюдая любопытную картину. Русский продолжал атаковать и зашел в хвост одному из наших истребителей, демонстрируя выдающееся мастерство. Не закончив атаку, так как был сам атакован, он на пикировании опять зашел мне в лоб. Крутым виражем со снижением я снова вышел из-под его атаки. Лоб покрыла испарина. Русский проскочил мимо меня и стал резко разворачиваться в сторону солнца. Сзади, как стая голодных волков, за ним гнались наши самолеты, ведя беспорядочный огонь. В какой-то момент он сделал переворот через крыло и в очередной раз пошел в лобовую против группы наших самолетов. Силен, подумал я, он выполняет единственно правильные действия - лобовая атака выравнивает шансы соперников. Нашему командиру, который наблюдал за ходом боя со стороны, надоела эта бессмысленная возня, и он решил атаковать сам. Решительным маневром он зашел в хвост русскому и открыл огонь, русский скольжением сумел уйти и от этого удара. Он все видит, подумал я. Наши действия наконец стали более осмысленными, мы взяли его в клещи и вскоре численный перевес был реализован, самолет загорелся. Но русский и в этой ситуации отличился, он довернул свою горящую машину в сторону одного из наших самолетов и открыл огонь - тот шарахнулся в вниз. С нескрываемым облегчением мы наблюдали за падающим самолетом. У самой земли от него отделился пилот, раскрыл парашют и тут же приземлился. Когда мы в круге пролетели над ним, он отдал нам честь. В разговоре после боя мы очень высоко оценили мастерство этого русского летчика-истребителя. Жаль, в мирное время мы бы могли стать приятелями".
К 22 сентября на счету Германа Графа было шесть побед. В этот день вечером вместе с Штайнбатцем он вылетел на осмотр нового аэродрома у Полтавы. "Сверху мы увидели красную в лучах заходящего солнца полосу земли, которая показалась нам идеальной для нового аэродрома. Мы решительно пошли на посадку. Еще на пробеге я увидел солдата, который отчаянно махал нам на руками. Я подрулил к нему и не выключая двигатель выбрался из кабины. Ко мне подбежал солдат и крикнул, что вокруг аэродрома находятся русские войска. Я запрыгнул назад в самолет, но в это время нас атаковали четыре советских бомбардировщика Пе-2. Застрочили пулеметы и посыпались малокалиберные бомбы, которые прыгали вокруг нас по траве как зайцы. Одна бомба упала рядом с самолетом Штайнбатца и взорвалась. Через некоторое время из обломков выполз окровавленный Штайнбатц. Вскоре прилетел, вызванный мною санитарный самолет Ju 52 с сильным истребительным сопровождением и забрал раненого Штайнбатца. Я решил быстро убраться с этого места и пошел на взлет. В это время меня обстреляли русские солдаты. Одна пуля прошла рядом с моей головой. Я был в шоке. Штабной врач дал мне 24 часа отдыха".
После этих событий отряд перелетел на аэродром недалеко от Днепра, где был перевооружен на новые самолеты Bf 109F-4. Вскоре поступил приказ о перебазировании на другой аэродром. "При перелете мы, с Фюлльграбе, встретили одиночный бомбардировщик ДБ-3. Мы спикировали на него и открыли огонь. Хорошо было видно, как в его объемном фюзеляже исчезают трассы снарядов. Наконец, у него отвалилось крыло и он упал недалеко от Балаклавы. На часах было 12.10, это был мой седьмой самолет и пятидесятый боевой вылет".
Постепенно Герман становился опытным фронтовым летчиком. За боевые достижения он был награжден Серебряной медалью и Железным Крестом I-й степени.
Однажды отряд сопровождал бомбардировщики He 111, которые шли бомбить Харьков. При возвращении на свой аэродром отряд встретил группу советских бомбардировщиков и вступил с ними в бой, в котором воздушный стрелок противника повредил двигатель самолета Графа. Он вышел из боя и стал тянуть к линии фронта. Благополучно ее пересек и приземлился на ближайшем аэродроме, который оказался заминированным. Только по счастливой случайности он остался жив.
29 сентября 1941 года Граф вылетел с Эрнстом Шюссом на свободную охоту и в районе Харькова встретил ДБ-3, который производил разведку. В 14.22, атакованный бомбардировщик, рухнул на землю, став восьмой победой Германа.
Русские разведчики и легкие бомбардировщики постоянно посещали аэродром 9-го отряда. 4 октября состоялся очередной налет. К счастью больших повреждений не было. Повторная атака русских заставила отряд сделать ответный ход. На следующий день 9-й отряд стартовал в направлении харьковского аэродрома русских. В бою над аэродромом Графу удалось сбить взлетавший Як-1 и еще один неподалеку. 13 октября он сбил у станицы Лозовой бомбардировщик СБ-2 и сопровождавший его истребитель И-153.
В этом районе Граф и его ведомый Фюлльграбе имели очень тяжелый бой. Граф вспоминает: "Перед нами была поставлена задача заблокировать аэродром противника. На подходе к нему мы заметили четыре Як-1, которые, обнаружив наше присутствие, стали, к нашему удивлению, в оборонительный круг. Используя преимущество в высоте, мы стремительно атаковали противника. Результат был достопримечательный. Новые 20-мм пушки, которые незадолго до этого были установлены на наши самолеты, буквально развалили русскую машину. В наступившей панике Фюлльграбе сбил еще один самолет. В следующее мгновение я атаковал очередной истребитель, но он ловко вышел из под удара. Я подавил желание погнаться за ним. Второй "Як", между тем, вступил в бой с Фюлльграбе. Это было нечто незабываемое. Русский пилот, командир группы, был уникальный мастер. Фюлльграбе мгновенно попал в сложное положение и нуждался в срочной помощи. Другой русский держался неподалеку, но в бой не вступал. Даю своему напарнику указание, чтобы тот освободил мне место. Потом начался цирк. Это был один из труднейших боев, которые я провел на Восточном фронте. Русский имел небольшое превышение и контролировал ситуацию. Вот он резко завалился на крыло и стал срезать мне угол - это было очень опасно и я полез вверх. Не тут-то было, используя скорость, русский ушел на косую петлю и стал заходить мне в хвост. Пот градом покатил по моему телу. Делаю переворот и, стараясь оторваться, проваливаюсь вниз, скорость бешено нарастает. Соперник оказался цепким парнем и не отстает. Оцениваю дистанцию между нами - примерно 400 метров. Делаю крутой разворот влево и пытаюсь, в свою очередь, зайти ему в хвост. Напряжение боя нарастает. Маневры следуют один за одним, но все безуспешно. Краем глаза замечаю, что второй русский начинает изготавливаться для атаки. Этого еще не хватало! Улучив момент, доворачиваю на него, ловлю в прицел и открываю огонь. Он переворачивается на спину, начинает штопорить и уходит к земле. Между тем мой преследователь подошел ко мне на 200 метров - еще немного и он откроет огонь. Фюлльграбе что-то сообщает мне, но, в напряжении боя, я не могу на этом сосредоточиться. Бой достигает своего апогея. Я резко бросаю самолет вниз и прижимаюсь к земле, взгляд ловит показание указателя скорости - 600 км/час. Этого хватит, а сейчас быстро наверх, там все-таки спокойнее. Русский немного отстал и я, используя преимущество в высоте, переворотом через крыло захожу ему в лоб и открываю огонь. Это ему не понравилось, он дает короткую ответную очередь и отваливает в сторону. Все начинается сначала. Смертельно устал. Русский опять начинает разворачиваться на меня. Похоже он твердо решил отомстить за своих товарищей. Мысль лихорадочно ищет выход из создавшегося положения. Руки и ноги действуют автоматически. Выполняю крутой правый вираж, но противник повторяет мой маневр. В вираже хорошо вижу русского пилота, он тоже внимательно наблюдает за мной. Но долго находиться в вираже нельзя, так как опытный русский обязательно зайдет мне в хвост, и я резко беру в верх. В очередной дикой круговерти проходит еще 10 минут. Мысленно хвалю себя за то, что много внимания уделял высшему пилотажу, а то был бы уже на том свете. Фюлльграбе сообщает, что уходит - кончается бензин. Через несколько минут загорается красная лампочка и у меня - пора домой. Но об этом легче сказать, чем сделать, надо еще оторваться от русского. Энергичным переворотом сыплюсь вниз и на полной скорости ухожу в сторону фронта. Противник пытается меня преследовать, но постепенно отстает. Не спускаю с него глаз. Вдруг, не доходя линии фронта, он разворачивается и исчезает вдали. Наверняка и у него проблема с бензином. На последних каплях горючего произвожу посадку на своем аэродроме. На пробеге двигатель пару раз чихнул и остановился. Повезло. Долго не вылезаю из кабины - нет сил. В голове постоянно проносятся картины недавней схватки. Это был противник! Самокритично прихожу к выводу, что в целом бой проиграл, хотя упрекнуть себя в грубых ошибках не могу. Русский оказался сильнее меня. Вылез из кабины с дрожью в коленках. Поздравления товарищей с двумя победами смутно доходят до меня. Постоянно думаю о своем сопернике. Хотел бы с ним встретиться, посидеть, поговорить - это был выдающийся пилот, я мог достаточно профессионально судить об этом. Что он думает обо мне? Этот вопрос мучил меня весь день, заслоняя тот факт, что сегодня я одержал тринадцатую и четырнадцатую победы".
Однако были не только победы. 23 октября пал в бою фельдфебель Э. Дюн. Он был самым результативным пилотом 9-го отряда и имел на своем счету 23 победы. Потери отряда в эти дни были не очень велики, но смерть такого пилота была весьма ощутимой. В этот же день Граф был назначен командиром 9-го отряда. Он оставил свой самолет - "желтую девятку" - и пересел на новый Bf 109F-4 "желтая единица". Этот номер всегда принадлежал командиру.
Из Полтавы отряд перебазировался на большой аэродром Чаплинка. Сюда почти ежедневно наведывался Вернер Мёльдерс. Он первым из летчиков Люфтваффе получил Бриллианты к Рыцарскому Кресту и был назначен инспектором истребительной авиации. У нас он руководил действиями истребителей и часто по радио можно было слышать его позывной "Буссарди", когда он передавал свои указания истребителям на линии фронта. Но вскоре, 22 ноября 1941 года, позывной "Буссарди" навсегда замолк. После 300 боевых вылетов и 115 побед он нашел смерть при аварии бомбардировщика He 111 в плохих метеоусловиях, следуя Берлин на похороны Удета.
Бои на фронте не утихали. Русские упорно защищались. В период с 13 октября по 26 декабря 1941 года Граф сбил еще 23 самолета и имел на своем счету 37 воздушных побед. В это время отряд действовал с аэродрома вблизи Таганрога. Аэродром постоянно подвергался атакам русских бомбардировщиков в сопровождении истребителей И-16. Прямо над взлетной полосой часто возникали жестокие схватки. Например, 27 декабря русские четыре раза бомбили аэродром. В этот день Граф сбил четыре нападавших самолета и перешагнул лимит в сорок побед, достаточный для награждения Рыцарским Крестом.
29 декабря немцы взяли Ростов. Погода резко ухудшилась, наступил период дождей и интенсивность боевых действий отряда ослабла. Русские постоянно угрожали аэродрому и истребителям часто приходилось вылетать на штурмовку их передовых отрядов.