Боевой вылет.
Вот еще одна новелла из афганской жизни нашего героя - вертолетчика Степана.
Сегодня мы поговорим о первом боевом вылете.
В мемуарах победителей о нем сказано эмоционально, коротко и часто иронично. Почему? Сейчас узнаешь.
Ты не первый идешь по тропе войны. Перед тобой ее топтали римские легионеры и конница Мюрата. По ней проносились танки и самолеты всех времен и народов. Хорошо бы заранее знать, где поворот, где яма...
Тебе повезло, сегодня часть этой залитой кровью дороги будет тебе известна.
Начиная с верстового столба на котором прибита табличка "Боевой приказ". Он прост, лаконичен. Задание на боевой вылет знакомо по многочисленным учениям и тренировкам. Не знакомо только одно-за невыполнение - трибунал.
Подготовка идет быстро, по старым привычным схемам, только голоса у всех звучат почему-то звонко...
Согласованы последние детали. Теперь - побыстрее к своим гвоздям.
Еще в 1941 году балтийские летчики отрабатывали каждую мелочь своей экипировки для сокращения времени подготовки к вылету. У меня вся эта хитрость заключена в восьми гвоздях, забитых в стенку. На первом висит летный комбинезон. На него сразу одевается зеленый шнурованный НАЗ, следующим висит планшет с картой, затем термос с водой, автомат, шлемофон, защитный шлем, перчатки, наколенный планшет. Пройдя вдоль стены от первого до восьмого гвоздя оказываешься полностью экипирован и никогда ничего не забудешь. У порога уже переминается с ноги на ногу летчик-штурман в таких же "доспехах". Он улыбается. Первые шаги по тропе войны - это шаги по тропинке на аэродром и пройти их тебе доведется легко и с улыбкой. Впереди идет старший летчик. Он казах и улыбается напевая что-то мусульманское. Штурман отдает предпочтение бодрому афганскому шлягеру:
Мы не мыты, мы не бриты
Лица пылью поросли
Мы мечтаем о корыте
Про любовь мы видим сны.
И комки под простынями
И в глазах огонь потух
Если хочешь есть варенье
Не лови ушами мух.
Одарив полкового доктора улыбкой и дав ему пощупать свой бешеный пульс - вперед, на стоянку. Там уже толчея. Замурзанная, полуголая банда вооружейников подвешивает на бомбодержатели 250-ти килограммовые бомбы. В работе применяются специальные подъемники, грубая пупочная сила и выражения, от которых в страхе разбегаются даже крутые корабельные боцмана.
Бортовой механик докладывает о готовности и спрашивает - куда летим? Он истинный представитель механического сословия. Еще трюмные механики первых пароходов, высовываясь из закопченного люка, спрашивали капитана: "Куда идем?" Традиция жива. Размещаемся в кабине. Автомат пристегиваю под подвесную систему парашюта - специальную кобуру для него нам так и не успели выдать. При малейшем движении пламягаситель бьет по ключице. Так и проходил всю войну с синяками.
Привычные движения - подготовка к запуску двигателей, проверка всех систем. Привычный четкий ритм команд, докладов, щелканье выключателей. Голова сама поворачивается к нужным табло, пальцы давят контрольные кнопки, в шлемофон вливается приятный женский голос: "Отказал правый двигатель". Значит речевой информатор исправен. Когда нарушение мелкое, он орет визгливым голосом базарной торговки: "Выпусти шасси!!!", а когда в кабине начинает пахнуть сосновой доской от крышки моего гроба, нежно воркует: "Пожар". Это, чтобы летчик не напугался.
Тихо приходит ночь. Темнота обеспечивает скрытный подход к цели. Еще долго после войны ты с большим неодобрением будешь замечать в небе полную луну. Но сегодня луны нет и вертолет ведущего тихо растворяется в ночном небе, погасив аэронавигационные огни. Вот и перед тобой расстелилась взлетная полоса. Ее всегда называли дорогой в небо.
Сегодня это расцвеченная огнями ночного старта тропа войны. Особенно опасна после ночных обстрелов, когда на ней появляются воронки от ракет и снарядов. Днем они видны из далека.
Стрелка секундомера пробежала положенное. Штурман делает жест рукой: пора. Взлетаем. Гаснут внизу огоньки аэродрома. Сверху звезды, внизу чернота. Как не похожа эта земля на расцвеченную огнями городов Родину. Это земля войны. Но темнота живет своей военной жизнью. Вот далеко внизу огненным пунктиром расчертил ее пулемет. Пролетела медленная цепочка светлячков - гранатомет.
Вы видели лицо годовалого мальчишки, который впервые видит кукольный театр? Вот также, отвалив небритые челюсти, три взрослых дяди в стальных шлемах с прозрачными забралами рассматривают картину ночного боя с высоты трех километров.
Наконец, очень медленно до них доходит, что под ними чужая земля и светляки, которые не выстраиваются в цепочки, а роятся на месте - направлены в них. Крутим противозенитный маневр. После этого приходит первый, смутно осознанный страх. В кабине оживление. Меньше внимания уделяется приборам и все чаще земле. И вдруг... Яркая вспышка внизу! Пуск зенитной ракеты!!! Страх обваливается как балкон с пятого этажа. Штурман по-детски закрыл лицо ладонями, мои трясущиеся, скрученные страхом руки судорожно ищут кнопку отстрела инфракрасных ловушек. Если обернувшись на пешеходном переходе вы увидите, что на вас бешено несется огромный "КАМАЗ", вы никогда не будете удивляться, почему фронтовики такие нервные.
Когда начинаешь после этого что-то соображать, то понимаешь, что 2 секунды прошло и еще не рвануло, значит в нас промазали. Взгляд за борт - о чудо! Низко над землей весело горит обычная осветительная ракета. Потом ты научишься отличать пуск зенитных ракет от осветительных.
Подходим к цели. Штурман колдует над прицелом. Ведущий сбрасывает САБ и семь его огней, медленно спускаясь на парашютах, делают ночь в отдельно взятом регионе призрачным днем.
Поиск цели - труд коллективный. Возгласы, тыканье пальцами в разных направлениях и первым, как всегда, опознает штурман. Доворачиваем на боевой курс. В его глазу прицел ложится на цель, Чувствительно дрожат стрелки, нежными цветами светятся шкалы. Нажата боевая кнопка и через секунды на земле - грохот разрывов наших бомб.
Для противника бомбежка похожа на сексуальные игры. Сначала нежная блондинка "ложит на тебя глаз", чувствительно подрагивая ресницами, а потом врач громогласно объявляет: "СПИД!"
Попали, не попали? Вопрос до жути интересный. В крутом выходе из атаки все пытаются разглядеть результаты бомбометания. Разумеется, местный Штирлиц доложит все точно, да только не нам, а высокому-высокому начальству, а нас, если не попали пошлют еще раз.
Итак, дружище, ты перевалил через главный перевал на дороге войны - ты был на боевом курсе, ты выполнил боевой приказ. Также как отвалились от вертолета бомбы, также свалилась с твоих плеч свинцовая тяжесть боевого приказа. Легко! Весело! Интересно! Впереди пологий спуск в долину удовольствий, а может и наград?
"ОСТОРОЖНЕЕ!" - кричат тебе победители. Приглядись - эта часть дороги осклизла от человеческой крови. Вокруг нее лежат кости людей и вертолетов, танков и боевых колесниц Александра Македонского.
Смотри, сколько здесь смерти. Вон лежит скелет, обнявший снайперскую винтовку. После первого удачного выстрела, он высунулся из укрытия посмотреть на результат и остался здесь навеки. Вон развалины штурмовика Су-25. После удачного ракетного удара он проявил инициативу и снизился для повторного удара из пушки, тут и остался. У тебя какой был приказ? Нанести бомбовый удар... Ты его нанес? Молодец! И больше никакой инициативы!!! Вон они "инициативные" валяются по кустам вдоль тропы. Слушайся победителей - останешься живой.
Чувства - на стальной замок. Боевой вылет окончен только тогда, когда ты повесишь на гвоздь свои доспехи и завалишься на кровать.
Вот далеко внизу замигали огоньки родного аэродрома. Теперь предстоит крутой спиралью потерять высоту. Закладываем левый крен и камнем - вниз. Вариометр показывает вертикальную скорость снижения 5...10,...15 метров в секунду. Стрелка сдвигается дальше, но понять, что она показывает уже невозможно. На уши надавила страшная тяжесть. В них что-то щелкает. Высота 2000 метров ...1000,...500... Вдруг в грохот вертолета вплетается какой-то задушенный заячий крик. Это бортмеханик. Он схватил голову руками и визжит: уши... насморк... Вывожу из снижения в крутой вираж. Долго я так кружиться не могу. Сверху на нас уже "сыпется", также, как и я без бортовых огней, вертолет ведомого. Бортовой техник это понимает и размазывает по лицу слезы и сопли обреченно взмахивает рукой: "Ныряй". Железный мужик! Мы "ныряем" еще на 500 метров вниз и под нами расстилается родная взлетно-посадочная полоса. Заруливаем на стоянку. Выключаем двигатели.
Не торопись выходить из кабины. Стаскивай с правой руки перчатку и поздравь экипаж с боевым крещением. Жми руки этим крутым парням, хлопай по плечу - они это заслужили. И радуйся, и смейся. От этого поворота на дороге войны надо идти толпой и болтать, болтать, болтать... и слушать. Что, кто видел? - это главный вопрос. Расскажи, что видел и как действовал ты, Узнай, что заметили и как слетали другие. Пока топаешь в веселой кампании на доклад к командиру, в голове из мельчайших замечаний и наблюдений складывается
общая картина боя, часть которой ты видел своими глазами. Докладывай командиру коротко, точно, без эмоций. Покажи на полетной карте, где шел бой. Откуда били зенитки. Спроси: кто полетит в этот район вслед за тобой. Найди этого человека и обязательно расскажи ему все.
Пусть его шаги по тропе войны станут легче.
Сегодня мы поговорим о первом боевом вылете.
В мемуарах победителей о нем сказано эмоционально, коротко и часто иронично. Почему? Сейчас узнаешь.
Ты не первый идешь по тропе войны. Перед тобой ее топтали римские легионеры и конница Мюрата. По ней проносились танки и самолеты всех времен и народов. Хорошо бы заранее знать, где поворот, где яма...
Тебе повезло, сегодня часть этой залитой кровью дороги будет тебе известна.
Начиная с верстового столба на котором прибита табличка "Боевой приказ". Он прост, лаконичен. Задание на боевой вылет знакомо по многочисленным учениям и тренировкам. Не знакомо только одно-за невыполнение - трибунал.
Подготовка идет быстро, по старым привычным схемам, только голоса у всех звучат почему-то звонко...
Согласованы последние детали. Теперь - побыстрее к своим гвоздям.
Еще в 1941 году балтийские летчики отрабатывали каждую мелочь своей экипировки для сокращения времени подготовки к вылету. У меня вся эта хитрость заключена в восьми гвоздях, забитых в стенку. На первом висит летный комбинезон. На него сразу одевается зеленый шнурованный НАЗ, следующим висит планшет с картой, затем термос с водой, автомат, шлемофон, защитный шлем, перчатки, наколенный планшет. Пройдя вдоль стены от первого до восьмого гвоздя оказываешься полностью экипирован и никогда ничего не забудешь. У порога уже переминается с ноги на ногу летчик-штурман в таких же "доспехах". Он улыбается. Первые шаги по тропе войны - это шаги по тропинке на аэродром и пройти их тебе доведется легко и с улыбкой. Впереди идет старший летчик. Он казах и улыбается напевая что-то мусульманское. Штурман отдает предпочтение бодрому афганскому шлягеру:
Мы не мыты, мы не бриты
Лица пылью поросли
Мы мечтаем о корыте
Про любовь мы видим сны.
И комки под простынями
И в глазах огонь потух
Если хочешь есть варенье
Не лови ушами мух.
Одарив полкового доктора улыбкой и дав ему пощупать свой бешеный пульс - вперед, на стоянку. Там уже толчея. Замурзанная, полуголая банда вооружейников подвешивает на бомбодержатели 250-ти килограммовые бомбы. В работе применяются специальные подъемники, грубая пупочная сила и выражения, от которых в страхе разбегаются даже крутые корабельные боцмана.
Бортовой механик докладывает о готовности и спрашивает - куда летим? Он истинный представитель механического сословия. Еще трюмные механики первых пароходов, высовываясь из закопченного люка, спрашивали капитана: "Куда идем?" Традиция жива. Размещаемся в кабине. Автомат пристегиваю под подвесную систему парашюта - специальную кобуру для него нам так и не успели выдать. При малейшем движении пламягаситель бьет по ключице. Так и проходил всю войну с синяками.
Привычные движения - подготовка к запуску двигателей, проверка всех систем. Привычный четкий ритм команд, докладов, щелканье выключателей. Голова сама поворачивается к нужным табло, пальцы давят контрольные кнопки, в шлемофон вливается приятный женский голос: "Отказал правый двигатель". Значит речевой информатор исправен. Когда нарушение мелкое, он орет визгливым голосом базарной торговки: "Выпусти шасси!!!", а когда в кабине начинает пахнуть сосновой доской от крышки моего гроба, нежно воркует: "Пожар". Это, чтобы летчик не напугался.
Тихо приходит ночь. Темнота обеспечивает скрытный подход к цели. Еще долго после войны ты с большим неодобрением будешь замечать в небе полную луну. Но сегодня луны нет и вертолет ведущего тихо растворяется в ночном небе, погасив аэронавигационные огни. Вот и перед тобой расстелилась взлетная полоса. Ее всегда называли дорогой в небо.
Сегодня это расцвеченная огнями ночного старта тропа войны. Особенно опасна после ночных обстрелов, когда на ней появляются воронки от ракет и снарядов. Днем они видны из далека.
Стрелка секундомера пробежала положенное. Штурман делает жест рукой: пора. Взлетаем. Гаснут внизу огоньки аэродрома. Сверху звезды, внизу чернота. Как не похожа эта земля на расцвеченную огнями городов Родину. Это земля войны. Но темнота живет своей военной жизнью. Вот далеко внизу огненным пунктиром расчертил ее пулемет. Пролетела медленная цепочка светлячков - гранатомет.
Вы видели лицо годовалого мальчишки, который впервые видит кукольный театр? Вот также, отвалив небритые челюсти, три взрослых дяди в стальных шлемах с прозрачными забралами рассматривают картину ночного боя с высоты трех километров.
Наконец, очень медленно до них доходит, что под ними чужая земля и светляки, которые не выстраиваются в цепочки, а роятся на месте - направлены в них. Крутим противозенитный маневр. После этого приходит первый, смутно осознанный страх. В кабине оживление. Меньше внимания уделяется приборам и все чаще земле. И вдруг... Яркая вспышка внизу! Пуск зенитной ракеты!!! Страх обваливается как балкон с пятого этажа. Штурман по-детски закрыл лицо ладонями, мои трясущиеся, скрученные страхом руки судорожно ищут кнопку отстрела инфракрасных ловушек. Если обернувшись на пешеходном переходе вы увидите, что на вас бешено несется огромный "КАМАЗ", вы никогда не будете удивляться, почему фронтовики такие нервные.
Когда начинаешь после этого что-то соображать, то понимаешь, что 2 секунды прошло и еще не рвануло, значит в нас промазали. Взгляд за борт - о чудо! Низко над землей весело горит обычная осветительная ракета. Потом ты научишься отличать пуск зенитных ракет от осветительных.
Подходим к цели. Штурман колдует над прицелом. Ведущий сбрасывает САБ и семь его огней, медленно спускаясь на парашютах, делают ночь в отдельно взятом регионе призрачным днем.
Поиск цели - труд коллективный. Возгласы, тыканье пальцами в разных направлениях и первым, как всегда, опознает штурман. Доворачиваем на боевой курс. В его глазу прицел ложится на цель, Чувствительно дрожат стрелки, нежными цветами светятся шкалы. Нажата боевая кнопка и через секунды на земле - грохот разрывов наших бомб.
Для противника бомбежка похожа на сексуальные игры. Сначала нежная блондинка "ложит на тебя глаз", чувствительно подрагивая ресницами, а потом врач громогласно объявляет: "СПИД!"
Попали, не попали? Вопрос до жути интересный. В крутом выходе из атаки все пытаются разглядеть результаты бомбометания. Разумеется, местный Штирлиц доложит все точно, да только не нам, а высокому-высокому начальству, а нас, если не попали пошлют еще раз.
Итак, дружище, ты перевалил через главный перевал на дороге войны - ты был на боевом курсе, ты выполнил боевой приказ. Также как отвалились от вертолета бомбы, также свалилась с твоих плеч свинцовая тяжесть боевого приказа. Легко! Весело! Интересно! Впереди пологий спуск в долину удовольствий, а может и наград?
"ОСТОРОЖНЕЕ!" - кричат тебе победители. Приглядись - эта часть дороги осклизла от человеческой крови. Вокруг нее лежат кости людей и вертолетов, танков и боевых колесниц Александра Македонского.
Смотри, сколько здесь смерти. Вон лежит скелет, обнявший снайперскую винтовку. После первого удачного выстрела, он высунулся из укрытия посмотреть на результат и остался здесь навеки. Вон развалины штурмовика Су-25. После удачного ракетного удара он проявил инициативу и снизился для повторного удара из пушки, тут и остался. У тебя какой был приказ? Нанести бомбовый удар... Ты его нанес? Молодец! И больше никакой инициативы!!! Вон они "инициативные" валяются по кустам вдоль тропы. Слушайся победителей - останешься живой.
Чувства - на стальной замок. Боевой вылет окончен только тогда, когда ты повесишь на гвоздь свои доспехи и завалишься на кровать.
Вот далеко внизу замигали огоньки родного аэродрома. Теперь предстоит крутой спиралью потерять высоту. Закладываем левый крен и камнем - вниз. Вариометр показывает вертикальную скорость снижения 5...10,...15 метров в секунду. Стрелка сдвигается дальше, но понять, что она показывает уже невозможно. На уши надавила страшная тяжесть. В них что-то щелкает. Высота 2000 метров ...1000,...500... Вдруг в грохот вертолета вплетается какой-то задушенный заячий крик. Это бортмеханик. Он схватил голову руками и визжит: уши... насморк... Вывожу из снижения в крутой вираж. Долго я так кружиться не могу. Сверху на нас уже "сыпется", также, как и я без бортовых огней, вертолет ведомого. Бортовой техник это понимает и размазывает по лицу слезы и сопли обреченно взмахивает рукой: "Ныряй". Железный мужик! Мы "ныряем" еще на 500 метров вниз и под нами расстилается родная взлетно-посадочная полоса. Заруливаем на стоянку. Выключаем двигатели.
Не торопись выходить из кабины. Стаскивай с правой руки перчатку и поздравь экипаж с боевым крещением. Жми руки этим крутым парням, хлопай по плечу - они это заслужили. И радуйся, и смейся. От этого поворота на дороге войны надо идти толпой и болтать, болтать, болтать... и слушать. Что, кто видел? - это главный вопрос. Расскажи, что видел и как действовал ты, Узнай, что заметили и как слетали другие. Пока топаешь в веселой кампании на доклад к командиру, в голове из мельчайших замечаний и наблюдений складывается
общая картина боя, часть которой ты видел своими глазами. Докладывай командиру коротко, точно, без эмоций. Покажи на полетной карте, где шел бой. Откуда били зенитки. Спроси: кто полетит в этот район вслед за тобой. Найди этого человека и обязательно расскажи ему все.
Пусть его шаги по тропе войны станут легче.